CC BY
18
ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ЛИТЕРАТУРА СРЕДНИХ ВЕКОВ И ВОЗРОЖДЕНИЯ
2013.04.016. ДЖИДЖОРА ЕВ. ИССЛЕДОВАНИЯ ПО СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ Х1-ХУ вв.: Сб. науч. работ. - Одесса: Астропринт, 2012. - 312 с.
Книга кандидата филологических наук Е.В. Джиджоры (доцент Одесского национального университета им. И.И. Мечникова) состоит из трех разделов: в первых двух публикуются статьи; третий раздел является монографией «Агиографические сочинения Епифания Премудрого»1. В данном реферате рассматриваются материалы двух первых разделов, поскольку монография реферировалась ранее.
Теоретические аспекты работы раскрываются в статье «Новейшие подходы к периодизации древнеукраинской и древнерусской литератур»2. Е.В. Джиджора анализирует четыре методики периодизации, используемые в самых последних трудах российских и украинских ученых. Первый подход - исторический - отсылает к концепциям В.Н. Перетца, В.В. Кускова, Н.К. Гудзия,
1 Это новая редакция монографии автора: Поэтика агиографических сочинений Епифания Премудрого // Медieвiстика. - Одеса, 2006. - Вип. 4. - С. 189323. - Реферат: Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7, Литературоведение: РЖ / РАН. ИНИОН. - М.: ИНИОН РАН, 2009. - № 1. - С. 82-88. - (Автор - А.Р. Аринина)
2 Вслед за автором в реферате используется принятое в украинской науке выделение «древнеукраинского» этапа литературы. В российской науке ему соответствует понятие Литература Киевской Руси. См., например: Жарких Н.И. Древняя украинская литература: Энциклопедический библиографический справочник. -Киев: Мысленное древо. - 2007. - Прим. реф.
Д.С. Лихачёва и других корифеев украинской и российской науки. Второй - тематический (герменевтический) - активно разрабатывается в России А.С. Дёминым и его последователями, а на Украине - Ю.В. Пелешенко. Третий - стадиальный - был предложен А.Н. Ужанковым (очевидно, на основе теории Г.Н. Поспелова). Четвертый - структурно-функциональный - апробирован А.П. Ка-жданом и, в особенности, А. В. Александровым, который, в свою очередь, опирается на идеи С.Н. Бройтмана, а также авторов программной статьи «Категории поэтики в смене литературных эпох»1. По мнению Е.В. Джиджоры, исторический подход, «по всей видимости, себя изжил»; тематический можно считать альтернативой историческому, но в то же время «само по себе выявление тематики и установление жанрово-тематических приоритетов в древней литературе не настолько полновесно», чтобы служить самостоятельным методом (с. 23); стадиальный подход можно признать перспективным, но пока он оставляет «больше вопросов, чем однозначных утверждений» (с. 24).
Наиболее предпочтительным автор считает структурно-функциональный подход: «рассмотрение структуры произведения и четкое определение назначения ее элементов позволяет различать... типы литературного и вербального творчества в целом... и периоды их становления в частности» (там же). Именно структурно-функциональный анализ текстов позволяет систематизировать произведения древней словесности по признаку «литературной адресности» и тем самым обнаружить не только видовые, но и родовые отличия средневековой литературы и даже публицистики.
Этот вывод в предисловии к сборнику подтверждает доктор филологических наук, профессор А.В. Александров: «.структурно-функциональный подход к "пестрым" литературным памятникам. создает целостное исследование, помогает постичь мистическое таинство христианского средневекового Слова» (с. 6).
В статье «Категория святости в киеворусской литературе» речь идет о формировании религиозного представления о мире в
1 См.: Аверинцев С.С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л., Гринцер П.А., Михайлов А.В. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания: Сб. статей. - М.: Наследие, 1994. - С. 3-38.
памятниках литературы Х1-Х11 вв. Как и предыдущая, эта статья является полемичной. Е.В. Джиджора показывает, какие именно акценты в понимании категории святости являются доминирующими в первых киевских литературных произведениях и высказывает свои соображения по поводу дискуссии между В.В. Топоровым1 и В.В. Колесовым2 относительно особенностей, а главное -длительности становления представлений о святости в Древней Руси (с. 28). Автор считает, что внимательное прочтение таких сочинений, как «Слово о Законе и Благодати», «Память и похвала князю Владимиру», а также гимнография русскому Крестителю, опровергает точку зрения В. В. Колесова о том, что авторы вышеуказанных произведений не воспринимали князя Владимира, как святого. Наоборот, именно с этих памятников древней словесности началось активное формирование христианского культа выдающегося правителя Руси (с. 30-31).
По убеждению исследователя, в целях прояснения концепта святости в средневековой литературе необходимо провести тщательный сравнительный анализ способов выражения категории святости в «высокой» книжности (проповедях, агиографии, гимно-графии) и фольклоре (духовных стихах, религиозных песнях и даже сказках). Такое исследование в дальнейшем «поможет определить степень наложения христианских и мифологических идей в ранний период воцерковления Киевской Руси» (с. 34).
В других статьях раздела: «Типи образно! предикативносп у б1блшних та агюграф1чних творах» (Типы образной предикативности в библейских и агиографических произведениях), «Формы выражения авторской позиции в Шестодневе Иоанна Экзарха Болгарского и Христианской Топографии Козьмы Индикоплова», «Богословсько-фшософсью ще! космогенезу в середньов1чних космолопчних творах» (Богословско-философские идеи космоге-неза в средневековых космологических сочинениях), «1дея сакрального простору в св1тогляднш концепци автора 1стори юдейсько! вшни» (Идея сакрального пространства в мировоззрен-
1 См.: Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре: В 2 т. -М., 1995. - Т. 1: Первый век христианства на Руси. - С. 7.
2 См.: Колесов В.В. Древнерусский святой // Труды отдела древнерусской литературы. - СПб., 1993. - Т. 48. - С. 98.
ческой концепции автора Истории Иудейской войны) - предметом изучения, кроме вышеупомянутых произведений, выступают: библейские книги, византийская, древнекиевская, русская и чешская агиография Х1-ХУ («Чтение о житии и погублении Бориса и Глеба», «Синайский патерик», «Житие Сергия Радонежского», «Житие Стефана Пермского», «Житие Вячеслава Чешского»), космологические сочинения «Шестоднев» и «Христианская Топография», а также историографические тексты «История иудейской войны» и «Повесть о взятии Царьграда турками в 1453 г.».
Во втором разделе рассматриваются проблемы гимнографии в статьях: «Загальне уявлення про структуру гiмнографiчного тво-ру» (Общее представление о структуре гимнографического сочинения.), «Першi гiмнографiчнi твори Ктвсько! РусЬ> (Первые гим-нографические произведения Киевской Руси), «Особливост символiзацil образiв святих князiв у киeворуськiй пмнографи» (Особенности символизации образов святых князей в киеворусской гимнографии), «Интерпретации библейских образов и сюжетов в киеворусской гимнографии» и «Воспевание святых Владимира и Ольги в киеворусской гимнографии».
В статье «Степени символизации в Великом Покаянном каноне Андрея Критского» автор задается целью рассмотреть особенности воплощения символа на примере такого «шедевра средневековой ближневосточной словесности», как «Покаянный канон». Анализ тропарей всех девяти песен дает основание утверждать, что между сопоставляемыми образами (лирическим героем, исповедующимся в своих грехах, с одной стороны, и священно-историческими лицами Ветхого и Нового Заветов - с другой) устанавливаются три уровня взаимоотношений в зависимости от того, в какой мере и по каким признакам герой соответствует, недосоот-ветствует или не соответствует объекту сопоставления (т.е. праведнику) (с. 116).
Такую сложную, во многом даже парадоксальную, символизацию в средневековом гимнографическом произведении Е.В. Джид-жора объясняет диалектически упорядоченным христианским мировоззрением, предполагающим осмысление всякого явления с противоположных точек зрения. «Только так, - пишет исследователь, - в обобщении противоречивого, христианские богословы
познают труднопостигаемое и вовсе не постигаемое (например, сущность Творца мира)» (с. 117).
Подобные идеи, но в других ракурсах и на другом материале, представлены и в других статьях раздела. Например, в статье «Интерпретации библейских образов и сюжетов в киеворусской гимно-графии» речь идет о видах символического соотнесения библейских «первообразов» с их «киеворусскими» воплощениями. Предметом изучения при этом служат гимнографические памятники «домонгольского» периода: «Служба княгине Ольге» (автор точно неизвестен), «Служба на перенесение мощей Бориса и Глеба» (автор тоже не известен, но, по мнению А.Н. Ужанкова, им, возможно, был кто-то из «книжников Выдубицкого монастыря, не исключено, что и самим игуменом Сильвестром, который был очень близок с князем Владимиром Мономахом, главным инициатором перенесения мощей своих славных предков»1) (с. 130).
В данных памятниках автор статьи усматривает два вида символического соотнесения: «первообразы» раскрываются в развернутом и неразвернутом виде. Развернутое соотнесение предполагает «реконструкцию полноценной сюжетной ситуации, описанной в какой-либо ветхозаветной или новозаветной книге», а неразвернутое соотнесение сводится всего лишь к тому, что «героя некого произведения называют именем того или иного библейского персонажа (на основании схожих качеств или поступков)» (с. 129).
Как следствие, «Службу княгине Ольге» и «Службу на перенесение мощей Бориса и Глеба» можно считать «расширенными интерпретациями» отдельно взятых библейских фрагментов, подчеркивающих духовный статус прославляемых святых и указывающих на их иерархическое место в сонме других христианских праведников. Это наблюдение приводит к следующему обобщению: библейские фрагменты, «интерпретируемые» в названных гимнографических произведениях, являются установочными «пер-воформами», которые не только духовно, но и эстетически (идейно-образно) ориентируют книжника в его литературной деятельности.
1 Ужанков А.Н. Святые страстотерпцы Борис и Глеб: К истории канонизации и написания житий // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. - М., 2001. -№ 3. - С. 44-49.
Но именно о таком функциональном назначении «перво-форм» писал в своих многочисленных работах крупнейший западный славист Риккардо Пиккио, хотя он употреблял другое обозначение - «тематический ключ». Е.В. Джиджора полагает, что, ученые говорят об одном и том же - о текстовых элементах, раскрывающих перед читателем («открывающих», как сказал бы Пик-кио) сокровенный смысл, заложенный в том или ином произведении (с. 138).
Анализ гимнографической структуры и функционирования отдельных ее частей содержится и в других статьях раздела. При этом в качестве материала, кроме вышеупомянутых памятников, выступают «Служба Воздвижению Креста», «Канон на Рождество Богородицы», «Канон на Пятидесятницу», «Служба князю Владимиру» и общая «Служба Борису и Глебу».
В монографии «Агиографические сочинения Епифания Премудрого», составляющей третий раздел реферируемого сборника, Е. В. Джиджора приходит к выводу, что агиографические сочинения древнерусского автора по своей сути «образно-центричны». Их формально-содержательное единство достигается благодаря «выявлению предикативности образа святого - святости, обозначающей перманентное состояние праведника - его непрерывное "наполнение" Св. Духом» (с. 279). На уровне автора святость определяет особое состояние эмоционального восторга. На уровне читателя она задает состояние согласия и принятия прославляющего пафоса агиографа. На уровне воплощения идеи святость влияет на алгоритмы созидания образной системы - внутренне-внешнее наполнение образа Бога, святого, лиц «второго плана». На уровне воплощения формы она диктует способы нахождения и логику расположения особого биографического материала, подчеркивающего яркие события духовного сотрудничества Творца и святого. На уровне организации формы святость определяет специальную прославляющую композицию, при которой рассуждение определяет ход изложения, а повествование выступает вспомогательным способом аргументации утверждений наглядными примерами. Элементом украшения рассудочно-повествовательного изложения являются многочисленные формы ритмизации текста («плетение словес»). Исследователь полагает, что «реализация данных приемов украшения риторического высказывания - главная особен-
ность, заметно отличающая тексты Епифания Премудрого от ряда других агиографических произведений, написанных на рубеже XIV-XV ст.» (с. 294).
Завершает книгу Библиография, включающая 244 позиции на русском, украинском и английском языках.
А.Р. Аринина
2013.04.017. КРАГЛЬ Ф. КУРТУАЗНЫЕ ЗЛОДЕИ? АНТАГОНИСТЫ КАК ПРОДУКТИВНАЯ СИСТЕМНАЯ ПОГРЕШНОСТЬ В СРЕДНЕВЕКОВОМ РОМАНЕ.
KRAGL F. Höfische Bösewichte? Antagonisten als produktive Systemfehler im mittelalterlichen Roman // Zeitschrift für deutsche Altertum und deutsche Literatur. - Stuttgart, 2012. - Bd 141. - S. 37-60.
Германист Флориан Крагль (Университет Эрлангена-Нюрн-берга) обращается к трем текстам средневерхненемецкой словесности («Энеида» Генриха фон Фельдеке, «Эрек» Гартмана фон Ауэ, анонимная «Песнь об Эке»), в которых антагонисты главного героя наделены чертами, противоречащими их функции «злодеев». Парадоксальную непоследовательность в построении образа антагониста Ф. Крагль трактует как закономерность - «системную погрешность» средневекового эпоса.
«Средневековый эпос - это в первую очередь повествование о битвах» (с. 37); в ряду его немногочисленных тем (любовь, авен-тюры, войны, куртуазное обхождение и т.п.) битва выделяется как несомненно доминирующая. Чтобы сражения, движущие сюжет, происходили, протагонист повествования должен постоянно встречать противников, которые и порождаются рассказчиком без особого затруднения, причем нередко в огромном количестве. Ф. Крагль делит этих противников на две неравные группы. К первой относятся «злодеи» абстрактные и, по сути, лишенные индивидуальности: «кажется, их единственная функция состоит в том, чтобы быть побежденными и уничтоженными» главным героем. Проводя современную аналогию, Ф. Крагль уподобляет их «storm troopers» «Звездных войн» - скопищам безличных «вражеских солдат», которых, как траву, срезают мечи джедаев (с. 37).
Ко второй группе антагонистов принадлежат «те, с кем почетно сражаться» (с. 38): это индивидуализированные враги, кото-
