CC BY
9
культуры значимо не само по себе, а в контексте сохранения и жизни этноса, воспринятого психократически.
А. Д. Дворкин рассматривает медиакартографию как один из когнитивных инструментов. «Понимание структуры современных медиа может дать новый взгляд на устройство современного общества, на состояние дел в разных его частях: экономике, политике, интеллектуальном и культурном производстве» (с. 269).
Л.А. Боброва
2013.03.006. БЕНТЕМ И. ПЕРЕСМОТРЕННАЯ ЛОГИКА ЭМПИРИЧЕСКИХ ТЕОРИЙ.
BENTHEM VAN J. The logic of empirical theories revisited // Synthese. - Dordrecht, 2012. - Vol. 186, N 3. - P. 775-792.
В истории взаимоотношений логики и философии науки их контакты имели взлеты и падения. В XIX в. их связь была настолько тесной, что среди известных философов трудно определить, кого называть логиком, а кого - философом науки (Больцано, Милль, Гельмгольц). Но в конце века ситуация меняется. Математика становится парадигмой для логического метода, а также главной областью исследования для этих методов. В XX в. вновь многие видные философы делают вклад одновременно в обе области (Р. Карнап, Э. Бет, К. Льюис, Я. Хинтикка или Б. ван Фраасен). Главное внимание уделяется математическому доказательству и построению формальных систем. В 1930-е годы члены Венского кружка и других групп применили эти новые средства к анализу эмпирических наук (примером являются Г. Рейхенбах и К. Поппер). Логические методы доминировали в «неопозитивизме» до 1960-х годов.
Это доминирование подверглось критике с двух сторон. Внешняя критика Т. Куна показала, что логика дает ложную картину рассуждений, объясняющих актуальную практику и прогресс науки. В добавление к этому внутренняя критика Суппеса показала, что формальный язык логики иррелевантен научной практике. Контакты тем не менее не оборвались, философская логика подхватила многие темы, такие как условные рассуждения и каузальность.
В 1970-е годы логика подружилась с дисциплинами, где язык играл центральную роль, в частности с компьюторной наукой и лингвистикой. Одновременно многие философы науки отошли от
вероятностных методов. Контакты между областями атрофировались - и иногда даже можно было наблюдать определенную враждебность. Однако в 1980-1990 гг. возникли новые темы, которые опять стали общими для двух областей.
В XX в. основными темами являлись логический анализ физических теорий и квантовая логика.
Статья представляет собой краткий обзор некоторых главных тем в логическом исследовании эмпирических теорий, включая их связи с компьютерной наукой и современными исследованиями рациональной деятельности.
Вопросы о научной деятельности рассматриваются на двух уровнях. Во-первых, существует «локальная динамика» пользователей, занятых в научном исследовании с некоторым фиксированным числом основных теорий. Во-вторых, существует «глобальная динамика» череды массовых теорий, выполненных научным авангардом.
В литературе по философии науки наибольшее внимание уделено процессам доказательства (и вывода в широком смысле). В добавление к ним существует процесс подтверждения данной гипотезы наблюдаемыми данными. Но, по-видимому, наиболее общим типом научных рассуждений является объяснение наблюдаемого факта. С точки зрения автора, объяснение является неклассическим понятием следования, поскольку в его определение включается третий элемент - теория. «Гипотеза Н объясняет данное Е теории Т, если (1) Т и Н имплицируют Е, (2) только Т не имплицирует Е и (3) только Н не имплицирует Е» (с. 782). В этом случае структурные правила объяснения показывают некоторое сходство с «немонотонной логикой», которая работает в теории искусственного интеллекта с 1980-х годов и сегодня остается одной из главных тем исследования.
Тема развития теорий (начатая К. Поппером), сегодня дополняется исследованием правдоподобия теорий (Зварт С.), которое обеспечивает оценку рациональности и качества научного прогресса. Она также тесно связана с теорией веры (Гарденфорс Р.), с использованием понятий и методов теории формального образования, с теорией изменения. Все эти исследования показывают, как логика, философия науки и информатика формируют естественное единство (с. 784).
Взаимодействие логики и философии науки имеет место в компьютерной науке. Существует литература, связывающая прогресс в науке с computational learning mechanisms (D. Osherson, C. Glymour, R. Bod).
В первой половине XX в. наука четко отделялась от «обыденного смысла» по своим стандартам строгости (например, E. Нагель). С точки зрения автора, теперь было бы правильнее считать, что наука есть использование определенных качеств наших обыденных рассуждений, но взятых затем изолированно, а также существенно упрощенных, в которых многие тонкие черты актуальных рассуждений и коммуникации выведены из игры. В частности, программу философии науки следовало бы совместить с современной логикой рациональной деятельности, под которой автор имеет в виду науку «о процессах информационного потока и интеллектуальных действиях, обеспечивающих его» (с. 784).
С самых первых дней существования логики рациональный человек использовал по крайней мере три главных источника информации: наблюдение, вывод и коммуникацию. Логика в своем развитии движется от априори к апостериори как теме, делающей эмпирические теории парадигмой для рассмотрения, скорее чем очень специальный случай математических теорий. Конечно, математическое доказательство играет существенную роль в науке. Труднее сказать, в каком точном смысле обоснованное доказательство делает шаг к созданию информации. В философии науки это остается проблемой. Например. В. Fitelson говорит о проблеме объяснения информативности известной дедукции Эйнштейна. Тот же «скандал дедукции» обсуждается в современной логике.
Для логики действия типичен широкий спектр позиций, которые могут занимать агенты относительно информации. Эти позиции меняются от знания и веры до таких, как нейтральная «надежда» и даже сомнение. П. Весли (P. Wesly) считает, что наука включает не только знание, но также то, во что исследователи верят или на что надеются.
Существует также исследование программ (agenda) как объектов. То, о чем говорили И. Лакатос и другие философы науки, очень хорошо сочетается с современным интересом к логике вопроса и программе динамики (Я. Хинтикка).
Динамическая логика довольно естественно взаимодействует с временной логикой деятельности, которая может иметь дело с длящимися во времени чертами процессов, так же хорошо как и с «протокольными» чертами, регулирующими реальные или возможные способы получения данных. Кроме того динамическая логика в перспективе может оказаться полезной для формальной теории образования К. Келли (К. Kelly).
Некоторые авторы трактуют эмпирическое исследование в терминах игр «Человека» и «Природы». Коммуникация и дебаты существенны для науки, и, по-видимому, являются одним из главных моторов прогресса. В логике активные контакты с теорией игр развивают сегодня Ван Бентам и др. В философии науки взаимодействие развивается в основном в области эволюционных игр. «Подобно компьютерной науке, теория игр может стать одной из точек, где логика и философия науки встретятся еще раз» (с. 786).
«Социальный аспект» науки состоит в том, что научные теории являются обычно общим творчеством, продуктом деятельности групп ученых. Но если это так, то необходимо сделать еще один очевидный шаг в логике, а именно исследовать группы как эписте-мических акторов, которые являются уникальными.
Автор не согласен с точкой зрения, что наука является «оценочно нейтральной», что она должна давать только информативные факты. «Наравне с динамикой информационного потока существует вторая главная познавательная система, распространяющаяся на все рациональные действия, а именно динамика оценок» (с. 787).
«Лингвистический фокус» является естественной дуальной позицией к структурным семантическим подходам к научной деятельности. Он формирует естественное дополнение к исследованиям в философии науки. «Даже более строго, без внимания к лингвистическому коду, мы не можем даже понять значение вычислительного аспекта науки» (с. 788).
Л.А. Боброва
