CC BY
20
значительным мусульманским населением. Для улучшения благосостояния общины он предлагает беспроцентные или низкопроцентные займы для ремесленников, водителей такси и т.д. со стороны финансовых институтов и из закятного фонда, а также предоставление бедным слоям информации о государственных программах и возможностях получения кредита.
Что касается политического представительства мусульман, специалист по индийским мусульманам Икбал Ансари рекомендует следующее: политические партии должны выдвигать количество кандидатов-мусульман пропорционально их доле в населении, отменить места депутатов, резервированные за «зарегистрированными кастами и племенами» в избирательных участках с мусульманским большинством, зарезервировать несколько мест за мусульманами, а также перекроить границы избирательных участков, с тем чтобы содействовать представительству ущемленных религиозных общин, включая мусульман.
К.А. Фурсов
2013.02.026. ЛОТМАН Ж. ИНДИЙСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ И ПОЛОЖИТЕЛЬНАЯ ДИСКРИМИНАЦИЯ.
LAUTMAN J. Démocratie in dienneet discrimination positive // Commentaire. - Paris, 2011. - Vol. 34, N 135. - P. 751-759.
Автор (университет Прованса, Франция) рассматривает проблему сохранения кастового принципа в организации индийского общества.
Социолог Жан Бешлер сформулировал вопрос: как могла на индийском субконтиненте развиться достаточно однородная цивилизация, в то время как за исключением двух коротких периодов доколониальной истории (империи Маурьев и Моголов) субконтинент не был объединен политически?1 Согласно Бешлеру, это произошло благодаря особой социальной системе - кастовой, которая уходит корнями во времена «Ригведы» с ее четырьмя варнами. Индуистская религия лишь наложилась на уже сложившуюся соци-
1 В истории доколониальной Индии было больше империй, которые, пусть на короткое время, объединяли значительную часть субконтинента, например, Гупты (1У-У1 вв.) или Делийский султанат в эпоху его расцвета (ХШ-Х1У вв.). Что касается Маурьев (IV—II вв. до н.э.), эта империя была очень рыхлой структурой. - Прим. реф.
альную систему, придав ей легитимность. Именно структурирование каст (джати) внутри варн спасло Индию от внутренних войн, а индуистскую культуру - от гибели после мусульманского завоевания.
Согласно переписи 1931 г., в Индии существовало около 5 тыс. каст. Это была социальная реальность, и никто не разделял мнения Ганди, будто все индуисты - в душе брахманы. Неру и его друзья, на которых оказал влияние марксизм, считали, что кастовая идентичность становится архаизмом и мало-помалу исчезнет. Они заблуждались - как и те, кто считал, будто секуляризация приведет к упадку религии и покончит с фанатизмом. Политологи и журналисты систематически возвращаются к роли каст, чтобы объяснить формирование политических сил, их успехи или неудачи. На первый взгляд это напоминает то, как американские комментаторы рассуждают об избирателях-евреях или неграх, французские - о голосах рабочих или католиков. Упомянутые группы на деле не располагают такой сплоченностью - в отличие от Индии, где ассоциации каст существуют и укрепляются с начала ХХ в. и имеют большое значение, особенно среди низких каст и неприкасаемых. Первичная солидарность в Индии - именно кастовая (с. 753).
В начале ХХ в. был впервые поднят вопрос и о положительной дискриминации. Британцы ввели понятие «списочные касты и племена» (scheduled castes and tribes); Ганди называл неприкасаемых «хариджанами», т.е. «божьими людьми». В 1930-е годы возникло понятие «отсталые классы» (back ward classes), а в конституции 1951 г. имеется статья о «более слабых сегментах населения» (weaker sections of the population). Затем возникло и широко распространилось выражение «другие отсталые классы» (other back ward classes, OBC).
В 1930 г. лидер неприкасаемых Бхимарао Рамджи Амбедкар пытался договориться с британскими властями о выделении на выборах в законодательные собрания провинций отдельной избирательной курии для неприкасаемых (те составляли 16% населения) (с. 754). Защищая единство индийского народа, Ганди объявил голодовку, Амбедкару пришлось отказаться от идеи. Между тем его неудача означала, что в действительности ни один неприкасаемый не будет избран и квазимонополия высоких каст на политическое представительство гарантирована.
После независимости неприкасаемость не была официально отменена в конституции, но последняя содержала ряд статьей о запрете дискриминации по социальному признаку; правда, в деревнях реальность была далека от этого. В 1953 г. Индийский национальный конгресс (ИНК) не дал провести идею квот, а в 1963 г. Верховный суд в решении по делу «Маладжи против штата Майсур» объявил неконституционным упоминание о касте и постановил, что квоты мешают меритократии. Однако после того как в 1978 г. ИНК на некоторое время потерял власть, премьер-министр Чаран Сингх (принадлежавший к шудрянской касте джатов) учредил комиссию Б.П. Мандала, которая высказалась за предоставление квот для 3743 каст, отнесенных к ОВС (52% населения), присоединив их тем самым к «списочным кастам и племенам», которые квотами уже пользовались. Конгресс отказался принять такой закон, но в 1990 г. премьер-министр В.П. Сингх (раджпут), стремясь заручиться голосами крестьянства, ввел квоту в 27% для ОВС (с. 754). Правда, на практике принцип положительной дискриминации работал плохо, потому что возможных получателей квот было слишком мало из-за низкого уровня их образования, и в реальности от нее выиграло окружение деревенских старост и доминирующие касты. «В Индии совпадение социального локального положения (места в иерархии, признанного за той или иной группой) с экономическим уровнем намного менее гарантировано, чем в других странах. Экономические или политические успехи все чаще достигаются индивидуально и даже коллективно среди низких каст, но никогда не компенсируют низкого статуса. Престиж в иерархии - дело серьезное» (с. 755). Последствия этого исключительно важного различия вскрыл антрополог М.Н. Шринивас. Яркий пример - джаты Северной Индии, которые коллективно достигли экономических успехов, избираются в провинциальные и федеральные органы власти, но по-прежнему презираются брахманами.
Иерархия каст всегда отличалась некоторой нестабильностью. Очень многие касты стремились поднять свой социальный статус, и некоторым это удавалось. Так, всегда была пористой грань между шудрами и кшатриями, и было немало династий - выходцев из шудр (наиболее известный пример - правитель маратхов Шиваджи).
В научной литературе о кастах устоялось несколько суждений, три из которых не подвергаются сомнению, но по поводу последнего идут споры. 1. Все касты по возможности пытаются подняться в социальной иерархии (с разной степенью успеха). 2. Ни одна каста не признает своего низкого происхождения (даже неприкасаемые объясняют свою судьбу каким-то историческим бедствием). 3. Закрытость варн при этом остается почти неизменной. 4. Биполярная идеология «чистота / оскверненность» усилилась в колониальный период, когда британцы пытались понять структуру населения, а также воспользоваться внутренним расколом общества, чтобы выступать его арбитрами. В то время как данный тезис активно защищает историк Сьюзан Бэйли, индийские консервативные авторы делают акцент на функциональной взаимозависимости каст, а индийские марксисты говорят о классовой борьбе.
Индийские марксисты признают наличие касты, а термин «класс» употребляют скорее в понимании Токвиля, чем Маркса. Класс для них - сложное понятие, включающее образование, доход, способ вступления в данную группу и т.д. В этом смысле брахманские семьи в деревне составляют часть высоких каст, но вовсе не принадлежат к правящему классу; образованные торговцы или землевладельцы джаты могут принадлежать к верхушке средних классов, но остаются шудрами. Именно каста прежде всего регулирует социальные отношения в Индии.
С введением положительной дискриминации произошла любопытная вещь: касты впервые принялись выступать за понижение своего формального статуса, чтобы воспользоваться полагающимися низким социальным группам льготами. Так, касты, включенные в ОВС, боролись за то, чтобы их приняли в «списочные племена» (пример - гуджары в Раджастхане в 2007 г. или каста рыбаков-палли в Андхра-Прадеше).
Отсутствие общепринятой иерархии, которое в течение долгого времени служило интересам высоких каст, с приходом демократии приобрело другое значение: низкие касты избавляются от приверженности порядку, установленному брахманами. Именно ассоциации низких каст положили конец 30-летнему правлению ИНК. С 1978 г. союзы каст (иногда невероятные) стали правилом и все крупные лидеры должны считаться с кастеизмом на выборах.
«Благодаря значительному экономическому росту Индия стала еще более двойственной. Обычная теория демократии говорит, что возможности перераспределения богатств от богатых к бедным благодаря налогам тем ограниченнее, чем вероятнее угроза бегства капиталов, чем лучше защищает богачей их социальный престиж и чем более угрожающ подрыв богачами порядка с помощью вооруженной силы. К Латинской Америке эта схема применима очень хорошо... В Индии ситуация иная. Бегство капиталов не представляет здесь большой угрозы, лояльность чиновников вне сомнения; и все же избирательные функции и высокие посты в государственном аппарате остаются по большей части епархией высоких каст» (с. 758-759).
Часто цитируют высказывание Амбедкара: «Каста в Индии -состояние духа». Этнолог Оливье Херреншмидт высказался еще выразительнее: «Сознание каждого индуиста - это сознание его касты. Индуистское общество как таковое не существует, это всего лишь набор каст» (с. 759). Возможно, данную формулировку не стоит понимать буквально, но в Индии иерархический порядок престижа менее зависит от экономики, чем в других странах, а демократическая политическая система гарантирует совместимость этих двух понятий благодаря частичному подрыву символического порядка.
К.А. Фурсов
2013.02.027. РОЙ Д. КАСТА И ВЛАСТЬ: ЭТНОГРАФИЯ ЗАПАДНОЙ БЕНГАЛИИ, ИНДИЯ.
ROY D. Caste and power: An ethnography in West Bengal, India // Modern Asian studies. - Cambridge: N.Y., 2012. - Vol. 46, N 4. -P. 947-974.
Автор - сотрудник Центра глобальных южно-азиатских исследований в университете Копенгагена (Дания) - рассматривает влияние касты на низовую, деревенскую политику на примере двух западнобенгальских деревень, которые в своем изложении он условно назвал Калипур и Кадампур.
Каста - один из главных факторов жизни Индии. Хрестоматийный образ касты как фиксации некоего первоначального разделения труда и стратификации самого общества давно ушел в прошлое. Тем не менее каста - реальность бенгальской деревни,
