CC BY
45
ним стоит целый ряд различных понятий, относящихся к разнообразным аспектам социальных взаимодействий, таких как доверие, стандарты, культура, сообщество, сети. Несмотря на интенсивный теоретический интерес к этому понятию, анализ связанного с ним концептуального кластера в настоящее время не носит системного характера. Остаются нерешенными многие проблемы, например: как создать социальный капитал, как его передать и т.д. [с. 367]. Основываясь на проделанной им работе по обзору концептуальных подходов и эмпирических исследований социального капитала, автор статьи делает вывод о проблематичности перспективы создания единой теории социального капитала, которая соединила бы все гетерогенные и порой слабо связанные между собой аспекты социальных отношений, объединенные этим концептуальным ярлыком.
М.Е. Соколова
2013.02.010. ФЕДОТОВА Н.Н. ИЗУЧЕНИЕ ИДЕНТИЧНОСТИ И КОНТЕКСТЫ ЕЕ ФОРМИРОВАНИЯ. - М.: Культурная революция, 2012. - 200 с.
В большинстве стран мира сегодня наблюдается кризис идентичности, которая стала предметом активного изучения философов, психологов, историков, антропологов, а также комплексных трактовок, ищущих точки согласия между ними. Наблюдая пересечение в построениях подобного рода проблемных полей ряда дисциплин, нельзя не отметить отчетливую социологическую традицию изучения коллективной идентичности. Во всяком случае, данное понятие характеризует «мы-отношения» в группе, подчеркивая схожесть ее членов, позволяющую им испытывать солидарность и поддержку действий и взглядов. Поэтому доцент кафедры социологии Московского государственного института международных отношений (университета) МИД России, канд. социол. наук Н.Н. Федотова интерпретирует идентичность с позиций теоретической социологии. Она ставит задачу проследить логику основных дискуссий в ней и обозначить те результаты, которые привели к смене парадигм. В книге анализируются история и методологический инструментарий исследований идентичности, а также выявляется круг новых проблем, зависимых от преобразований
контекстов ее функционирования, недостаточно исследованных в отечественной литературе и ждущих своего решения.
Понятие идентичности, как известно, имеет различные значения, самым продуктивным из многообразия которых автору представляется определение С. Хантингтона: идентичность - это «смысл себя»1. Автор дает и другие определения, которые, в конечном итоге, включают в себя указанное.
Первый раздел книги посвящен преобразованиям проблемы своей принадлежности к различным общностям и описывающим ее теориям конца ХХ - начала XXI в. [с. 11-21]. В ходе обзора этой дискуссии в книге показано, что данное понятие распространилось на все уровни - микро- (индивид), мезо- (раса, нация, класс, ген-дер) и макро- (культура, цивилизация). В теории идентичности стали видеть универсальный аппарат объяснения ценностных ориен-таций, культурного сходства и различия обществ, стран, разнообразных групп и индивидов. Идентичность стала характеризовать форму солидарности, выступающую основой персональной и социальной активности [с. 19]. Вместе с тем этот термин сконцентрировал в себе ряд противоречий, порождающих споры о значимости «смысла себя» и способах его измерения. Никто не отрицает важных функций представлений о себе при толковании коллективного сознания и групповой сплоченности. Это превращает идентичность, с одной стороны, в продукт социальной активности, а с другой - в основание для последующих социальных действий.
В фокусе внимания автора оказались причины изменений соотношения различных подходов в анализе самотождественности. Так, в 1970-е годы исследования были сосредоточены на характеристике формирования Я. Они объясняли коллективную идентичность с натуралистически--эссенциалистской точки зрения, т.е. рассматривали ее как естественную данность. Согласно этому подходу, схожесть свойств идентичных объектов вытекает из объективно присутствующих психологических черт и установок, структурных особенностей общества и прочих «естественных» параметров, сохраняющих свою неизменность. Такие интерпретации вызвали со временем множество вопросов. Начиная с 1980-х годов
1 Huntington S.P. Who are we? The challenges to America's national identity. -N.Y.: Simon & Schuster, 2004. - P. 12-13.
их все менее связывали с психологией индивида; исследователи сконцентрировались на изучении идентичностей социальных общностей и демонстрации их изменчивости. Автор показывает, что антиэссенциалистские трактовки коллективной самотождественности базировались на склонности к ее социальному конструированию, которое нередко дополнялось идеями постмодернизма.
Становление конструктивистских версий анализа идентичности предполагало видение коллективного опыта как социального артефакта - как целостности, которая возникает, перестраивается и мобилизуется в соответствии с культурными кодами и центрами силы. Большое внимание при этом уделялось исследованию агентов социализации - расы, этноса, класса, гендера и пр. В поле зрения автора попали перемены в прежде натуралистически-эссенциалистски воспринимаемых группах - нациях, расах, классах. К этой траектории обновления интерпретации относятся также постмодернистские доктрины деконструкции и поиска истоков «смыслопорождения».
Сравнение обозначенных подходов позволило автору выявить их недоработки. Если натуралистически-эссенциалистская теория идентичности делает акцент на ее микропроявлениях, то конструктивистская преувеличивает значение когнитивных практик, зависимость моделирования себя от способов идентификации и трансформации личности по образу и подобию другого. Естественны поэтому заявления многих ученых о плюрализации и много-ликости идентичностей, несводимых ни к социальным ролям, ни к стилям жизни. Речь, по мнению автора, идет, скорее, о структурном разнообразии их типов, которые каждый раз интегрируются до определенной целостности внутри системы, основанной на кругообороте отдельных элементов.
Литература, посвященная идентичности, по признанию Н. Н. Федотовой, необозрима. Тем не менее, пережив взлет, данная тема стала достаточно рутинной. Во многом это происходило из-за того, что ученые были излишне единодушны в том, что идентичность задана квазинатуралистически, а ее поддерживаемый традицией характер в значительной степени стабилен. Ее очертания при этом складываются на стыке социальных условий и правил поведения, в силу чего от альтернативных конструктивистской моделей толкования самотождественности ученые переходят к синтезу раз-
личных исследовательских подходов [с. 24-32]. В этих условиях особенно важными являются дальнейшее продолжение теоретических поисков и совершенствование методологии анализа идентичности [с. 22-47].
В ходе происходящих под влиянием глобализации социальных перемен трансформировались правила общения людей и, разумеется, их «смыслы себя». Возникал вопрос-дилемма: управляема ли эта динамика или же подобная перестройка является процессом, протекающим естественным путем? Ответы на него могли быть полярными, что не снимало потребности истолкования самой логики и принципов трансформации идентичностей. В книге показано постепенное разрушение дилеммы «натуралистический эссенциализм» - «конструктивизм» в ходе их совместного применения для поддержания тех или иных представлений о феномене идентичности.
Совокупность приемов, процедур и операций познания иден-тичностей была заложена Ш. Эйзенштадтом. Однако она не получила широкого применения, в силу чего автор стремится выявить преимущества построений Эйзенштадта, связанных с его теорией кодов, размывающих границы между внутренним и внешним. При характеристике кодов идентичности (примордиальный, гражданский и сакральный) акцент сделан на последнем, как наиболее глубоко укорененном в трансцендентальном, и эта укорененность не исчезает в современном мире [с. 32-36].
Автор констатирует, что проблема механизмов обновления взглядов на свою принадлежность стала сегодня одной из главных при изучении взаимопроницаемости человека и общества. Она приобрела особую остроту в период кризиса смыслополагания и самосознания, вызвав ожесточенную полемику среди ученых. В фокусе внимания оказались изменения баланса между Я и Мы, между ролью и стилем жизни. На их волне происходит фрагментация и плюрализация идентичности, которая все более выступает глубинной духовной характеристикой, направленной на борьбу с распадом личности и дезинтеграцией группы или общества.
Такому пониманию, согласно Н.Н. Федотовой, соответствует процессуальная теория идентичности. В ней акцент сделан на восприятии потока событий, а присущий ему плюрализм заключается не столько в одновременном наличии тождественности разным ро-
левым типам, сколько в процессуальном характере обретения человеком «смысла себя» [с. 40]. Звучит призыв обратиться к категории «идентификация» как процессуальной стороне деятельности актора. Формирование идентичности связывается с выбором одной из множества ее версий и соответствующих трансформаций. При этом диалог может стать способом разрешения возникающих противоречий и конфликтов.
Рассуждения в следующей главе книги, посвященной конфликтам идентичности, ненасилию и диалогу [с. 48-90], выступают как закономерное продолжение анализа. Кризис установления тождества характеризуется здесь потерей смыслов, а также распадом их исторически сложившихся и появлением оригинальных форм, которые вступают в столкновение друг с другом. При обзоре разных вариантов оценки и толкования этого кризиса внимание сосредоточено на цивилизационной модели С. Хантингтона. Сделано заключение, что несогласие с ней дало новую жизнь моделям ненасилия и диалога культур, выступающим в качестве оппонентов трактовкам столкновения цивилизаций. Сравнивая эти концепции, исследовательница склонна согласиться с тем, что такой диалог не увеличивает количества идентичностей его участников, не превращает их в носителей многих вариаций. Он способствует не только признанию наличия иных самотождественностей и культурных практик, но и отрицанию ставших ему враждебными и опасными. Обмен мнениями приучает воспринимать картину мира другого субъекта как процесс, который можно лишь преобразить, но не отменить его базовые характеристики. В ходе диалога нельзя механически соединить разнообразные «смыслы себя». Возможен только компромисс, направленный на то, чтобы пожертвовать частью своих базовых интересов во имя общего блага и движения вперед [с. 61].
Еще одной доктриной, противостоящей столкновению циви-лизационных идентичностей, стал космополитизм - отказ от локального и национального ради мирового гражданства. Сегодня эта идея приобретает новые очертания и покоится на признании муль-тикультурализма и глобальной взаимозависимости отдельных государств. Попытки совмещения натуралистически-эссенциалистс-кого и конструктивистского подходов осуществляются на социально-технологическом или проектном уровнях, где формиру-
ется совокупность параметров будущего объекта или качественно новых координат существующего.
Автор показывает, что именно нынешнее состояние общества, при котором наступают дезинтеграция и распад системы норм, обеспечивающих стабильность социального порядка, преобразило проблему осознания своей принадлежности и интерес к ее рассмотрению. Н.Н. Федотова считает особенно примечательными попытки рассмотрения социологами политики государства в области культуры, выступающей основой обретения иной идентичности. Однако, на взгляд автора, в социологической литературе нередко происходит отождествление «смысла себя» со сферой духовной жизнедеятельности или понятием социальной роли, что вылилось в публицистический произвол вокруг этой темы и отсутствие целостной концепции. Интерес к осознанию своей принадлежности связан с ломкой прежних установок, с широким распространением политики мультикультурализма [с. 91-109].
В настоящее время целостность и взаимообусловленность глобального и локального приобрели исключительные масштабы. Автор обращается к характеристике конфликтов между людьми разных стран в терминах соотношения мультикультурализма и идентичности. При этом оказывается, что их взгляды далеки от культурного универсализма, ожидаемого в ходе интеграции. Это свидетельствует о необходимости такой политики, которая, не отменяя многообразия, нашла бы для него интегрирующие рамки. Иначе говоря, необходимым условием стабильного развития социальной системы является согласование процессов дифференциации и интеграции культур при сохранении культурного многообразия.
Чтобы продемонстрировать правомерность подобных рассуждений, специальная глава книги посвящена проблемам культуры и идентичности российского общества [с. 91-109]. Внимание сосредоточено на вопросах его переходного состояния, в условиях которого самопонимание и сравнение себя с другими страдает противоречиями и неопределенностями. Н.Н. Федотова констатирует связь фрагментации идентичности со сдвигом к мультикультурным формам жизни. Они стали попыткой найти интеграл всех возможных самоопределений своей принадлежности. Так, при погружении в атмосферу идей Льва Толстого отмечены свойственные русской жизни антиномичность и невозможность достижения «серединной
культуры». Именно они выступают отличительными чертами русского характера, которому присуща множественность дихотомий. Отсутствие же их гармонии предопределяет не только особенности русского человека, устанавливающие типичный для него способ поведения, его отношение к миру и самому себе, но и «смысл себя» для данной популяции. Вместе с тем Толстой отразил созревшее в его эпоху стремление к переменам, желание избавиться от прошлого, и в первую очередь от мечтательности, политической незрелости и мягкотелости.
Шаги в направлении к «срединным» значениям отмечены у А.П. Чехова, который олицетворял образ «русского европейца», стремящегося уловить суть культуры в ее целостности и преодолеть антагонизм идей славянофилов и западников [с. 103-109]. Здесь найдены признаки «среднего» человека России 80-х годов XIX в., отличающегося от «маленького» человека в литературе предшествующих десятилетий. Сфера обыденности была, в отличие от ее прежних трактовок, представлена отнюдь не как противостоящая идеалам героя, а как ключевая для его существования. У Чехова вызывали сомнение сама доброкачественность «средней человеческой души», ее способность выпрямиться и раскрыть свою идеальную природу. Чеховым зафиксирована ломка российской идентичности - утрата смысла своего места в условиях кардинальных общественных перемен того времени.
Следующий раздел монографии посвящен социально-культурному контексту становления и функционирования идентичности, а также актуализации данной проблематики, обусловленной тем, что множество индивидов и групп вынуждены искать свое место в быстро меняющемся мире. В поле зрения оказались способы моделирования и практического приложения существующих установок отождествления, получившие название «политика идентичности». Вывод о просчетах политики в этой сфере, сосредоточенной на ее поддержании или реформировании, стал толчком к поиску новых стратегий понимания. Н.Н. Федотова предлагает обзор интерпретаций, вызванных модернизацией, сдвигами при переходе от традиционных реалий к современным [с. 117-124]. Модель вестернизации и догоняющей западные страны модернизации признана устаревшей. Более того, появилось множество технологий обновления, адекватных культуре и развитию тех стран, в
которых оно происходит. Интересны, в первую очередь, новые концепции модернизации (Д. Белл, Ф. Лиотар, Й. Хубер), одной из целей которых стало формирование «проективной» идентичности. Речь идет об одной из форм опережающего отражения бытия, о создании прообраза предполагаемого явления посредством специфических методов. Причем конструирование составляющих реорганизации существующего объекта (или его будущего вида) способно внести вклад в механизмы социального управления.
Правомерно обращение далее к характеристике современности (модерна) как такого состояния общественного организма, при котором идентичность теряет стабильность и требует вмешательства [с. 125-137]. Безусловно, современность преображает и индивида, и социум. Она полна инноваций, неопределенностей и рисков, число которых постоянно увеличивается. Поскольку же мир становится все более разнообразным, не получается следовать только доминирующей линии развития, а также универсальным ценностям и типам толкования идентичности. Важную роль в сложившейся ситуации приобретает статус становления идентичности как процесса, способствующего ускорению перемен и преодолению трудностей. Исходя из сказанного, Н.Н. Федотова напоминает о трех типах современности, о которых пишет немецкий социолог П. Вагнер [с. 132-133]. Первую современность он называет либеральной (XIX в.), вторую - организованной (20-60-е годы XX в.), третья характеризуется им как возврат к либерализму. Однако с этим последним автор не соглашается, излагая другую концепцию, предложенную ею и ее соавторами (В.Г. Федотовой и В.А. Колпа-ковым) в книге «Глобальный капитализм: Три великие трансформации»1. Третья современность - это новое Новое время для незападных стран (начало XXI в.).
Отмеченным типам модерна соответствуют три типа идентичности, каждый из которых прошел свой путь эволюции. При этом преобразования последнего типа, протекающие в условиях расширения мира и его глобализации, еще не завершены. Поэтому автор, говоря о кризисе и трансформации идентичностей, подробно останавливается на характеристиках цепочки «модерн - постмо-
1 Федотова В.Г., Колпаков В.А., Федотова Н.Н. Глобальный капитализм: Три великие трансформации: Социально-философский анализ взаимоотношений экономики и общества. - М.: Культурная революция, 2008.
дерн - новое Новое время» для незападных стран. Процессы модернизации со всей очевидностью демонстрируют вариативность путей укрепления сплоченности населения разных стран. В связи с этим отдельная глава книги посвящена анализу мир-системного подхода И. Валлерстайна [с. 138-141]. В ней дан стимул к рассуждениям об интеграции и унификации, выступающими существенными факторами изменения «смысла себя». Более того, отличительными чертами мир-системного подхода являются его комплексность и междисциплинарность, требующие говорить не столько об обновлении методологического инструментария, сколько о сущностной перестройке самих социальных наук. Пространства коллективной деятельности - экономическое, политическое и социокультурное - не оцениваются в качестве автономных и обладающих лишь «своими» закономерностями. Более значимыми становятся узлы переплетения и синтеза объективных факторов и субъективных решений. В 1990-е годы в центр внимания попали проблемы нелинейности развития, отражающие идеи многовариантности путей эволюции системы, их необратимости и возможности выбора из предоставленных альтернатив.
Идя по пути конкретизации ранее сформулированных положений, автор дает оценку роста взаимозависимости стран как процесса социальных трансформаций, способствующих формированию всемирной культуры и мирового общества [с. 141-169]. В монографии представлены три точки зрения на интеграцию: гиперглобалистов, скептиков и трансформационистов. Анализ их взглядов позволяет сделать вывод о том, что мир не является гомогенным: преодоление государственных барьеров не совпадает с преодолением их самобытности. Тесная связь, основанная на единстве целей, интересов, взглядов и т.д., не равна универсальности: надтерриториальность не есть повсеместность. Она не сводится к унификации: переход «через границу» осуществляется разными способами и не везде. В конечном счете интеграция не исключает территориальных единиц и присущих им идентичностей. Она зависит от того, где и кто ее осуществляет, а также превращает установление тождества с другими в ведущий источник смысла. При всем своеобразии толкований глобализации как контекста становления идентичности, по мнению автора, речь идет о процессе, который приводит к всеобъемлющему связыванию структур, инсти-
тутов и культур. В полный рост встает вопрос о способности глобализации гармонизировать отношения между странами и решать проблемы, делающие мир разносторонним и многополярным. Злободневным является предотвращение нежелательных последствий глобализации, уменьшение присущих ей рисков, а также поиска приемлемых вариантов развития отдельных обществ и человечества в целом.
Динамика социальных преобразований нашей цивилизации выступает у Н. Н. Федотовой не только как наиболее значимый для ломки идентичности момент, но и как контекст формирования ее новых форм [с. 156-160]. Конфронтация интеграции и унификации со сложившимися типами самотождественности привела к кризису, поиски путей преодоления которого остаются открытыми и многовекторными. При этом увеличивается значимость локальных, традиционных и религиозных координат осознания своей принадлежности. Проявляются трудности выбора между двумя аспектами идентичности: «процессуальность - плюрализм», о котором автор уже упоминала ранее [с. 160-163]. Желание найти себя вызывает у людей не только множество соблазнов, но и отчуждение от окружающего мира при выборе своего пути. Неслучайно поэтому стремление заменить термин «глобализация» метафорой «глокали-зация», указывающей на то, что глобальное не исключает локального, и наоборот.
Автор констатирует, что эпоху интеграции сопровождает усиление беспорядка, имеющего глобальную природу. Одна из причин этого - поворот от модернистской политики, основанной на идеалах всеобщего прогресса, к политике мультикультурализма, базирующейся на поддержке новых идентичностей (национальных, религиозных и т.д.). Глобализация социальных структур усиливает процессы фрагментации, расширяет спектр как функций субъекта, так и его самоопределения в условиях отсутствия авторитетов и стандартов поведения. На уровне же локализации «смысла себя», ограничения места его распространения - ситуация кардинально иная. Каким образом сочетаются эти полюса в рамках глокализа-ции, остается открытым вопросом. Во всяком случае, по признанию исследовательницы, мораль как часть осознания своей принадлежности играет при его решении важную роль. Именно она намечает линии выбора человеком одной из альтернатив действия.
Последняя глава книги посвящена такой значимой составляющей контекста анализа идентичности, как экономика [с. 170181]. Отмечено, что на протяжении долгого времени экономика оставалась сферой, где установки тождества не считались особо важными. Сегодня изменилось само представление о модернизации, которая перестала быть догоняющей, а факторы культуры учитываются при анализе специфики национальных экономических структур. Внедрение в экономику понятия идентичности прочно связано с признанием значимости моральных и культурных устоев социального порядка. Базовым при моделировании человеком своей идентичности выступает определение им своего отношения к «чужим» и, соответственно, к «своим». Другими словами, воображение сейчас в центре всех форм деятельности и как таковое выступает ключевым компонентом глобального порядка. Автор подчеркивает контрпродуктивность противопоставления двух абстракций - человека экономического и человека социального.
Попытки преодоления серьезных пробелов в изучении идентичности показаны на примере преобразований в Китае, ориентированных на тенденции продвижения «от коммунизма к консьюмериз-му». На переднем плане - выстраивание общественных институтов вокруг имеющихся товаров и услуг, прочное врастание потребительства в повседневную жизнь человека. Именно потребительская культура, т.е. распространение мировых потребительских стандартов, способствует изменению восприятия окружающего мира. Более того, консьюмеризм вырос сегодня в моральную проблему, представляя человека не столько как автономную, сколько как усредненную составляющую массы. Автор приходит к выводу: экономика нуждается в антропологическом измерении, способном эксплицировать механизмы взаимообогащения человеческого и социального капиталов.
Проведенный Н.Н. Федотовой анализ свидетельствует, что потеря ценностно-смысловых ориентиров превратилась в одну из самых актуальных проблем современности. Поэтому аномия, фрустрация и апатия выступают спутниками и показателями кризиса идентичности. Общество в существенной степени маргинализиру-ется и утрачивает свои моральные начала. Особого внимания заслуживают такие аспекты формирования идентичности, как согласованность внутри системы, основанной на взаимозависимости
отдельных элементов, новые стандарты потребления и становления среднего класса. При их объяснении нельзя оставить за скобками переход к капитализму и рыночной экономике в странах незападной ориентации. Исходя из разделяемой автором концепции процессуального (а не ролевого) характера идентичности, можно наметить нетипичные пути преодоления ее кризиса. Гражданский код осознания своей принадлежности требует нового прочтения проективной значимости идентичности. Нельзя забывать, что социальные акторы на основе доступного им культурного материала строят новую идентичность, которая переопределяет их положение в обществе и направлена на преобразование всей социальной структуры.
Автор, рассматривая этапы изучения идентичности, показывает постепенный переход от ее психологического восприятия к оценке системы норм нравственного поведения индивида, предписываемых его социальным статусом, этнической или религиозной группой в целом. Общества, где проблема идентичности стоит особенно остро - это подвижные системы, основанные на капитализме или на рыночных отношениях, заключенных в иные, чем капитализм, политические оболочки (Китай, Вьетнам). Глобализация, безусловно, в чем-то объединяет, а в чем-то разъединяет. В силу этого растет число социальных трансформаций, характеризующихся разной степенью сбалансированности глобального и локального, западного и незападного, капиталистического и социалистического. Эволюция социальных систем отмечена разнообразием, что позволяет ее рассматривать в русле не только психологических или экономических, но и культурцентристских теорий. В методологическом плане представляет интерес идея нелинейности, противоречивости и альтернативности социальных процессов, что влечет за собой повышение значимости методов конфликтологии, синергетики и сценарных подходов. Важным в анализе идентичности сегодня становится неудовлетворенность не только эссенциалистски-натуралистическим, но и критически-проективным или конструктивистским ее пониманием, взятыми по отдельности. Тем не менее переход к многофакторным способам изучения идентичности нуждается в дальнейшем совершенствовании.
С. Г. Ким
