CC BY
79
2012.04.011
76 -
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ СЕТЕВОГО ОБЩЕСТВА
2012.04.011. КАСТЕЛЬС М. СЕТЕВАЯ ТЕОРИЯ ВЛАСТИ. CASTELLS M. A network theory of power // International j. of communication. - Los Angeles (CA), 2011. - Vol. 5. - P. 773-787.
В статье известного теоретика информационного общества и исследователя феномена Интернета и сетевой коммуникации Мануэля Кастельса (Калифорнийский университет, г. Беркли, США) предпринят анализ различных форм и проявлений власти в современном сетевом обществе глобального капитализма.
Кастельс считает, что к реалиям сетевого общества неприменимо традиционное представление о власти; тем не менее это понятие необходимо для описания особенностей новых форм доминирования, определяющих образ жизни людей независимо от их свободной воли. Власть в сетевом обществе представляет собой комплексное явление, она сконцентрирована вокруг сложных по структуре и организации взаимодействия сетей, запрограммированных для каждой области человеческой деятельности в соответствии с интересами и ценностями социальных акторов, обладающих властью. Таким образом, использование понятия «власть» дает возможность выделить и рассмотреть скрытые властные отношения, продолжающие действовать в новых формах применительно к новым типам акторов. В качестве концептуальной антитезы власти Кастельс вводит понятие «контрвласть» (counterpower), которое относится к интересам и ценностям акторов, находящихся в подчиненном положении на социальной иерархической лестнице (с. 773).
Среди четырех форм властных отношений Кастельс в первую очередь выделяет власть акторов и организаций, играющих ключевую роль в структуре глобального общества, над теми сообществами и индивидами, которые не включены в эти глобальные сети (networking power). Решающе значение здесь приобретают проце-
дуры включения и исключения из сетей. Хотя, согласно закону Меткалфа1, ценность принадлежности к сети растет экспоненциально вместе с ростом размера сети, столь же быстро усиливается и девальвация, связанная с исключением из сети. Согласно теории Р. Тонгия и Э.Д. Уилсона2, которые описывают процессы включения или исключения сетевых узлов, существуют некие «охранники» (gatekeepers), играющие в этих процессах главную роль. Эти охранники обеспечивают коллективную способность сетей к самосохранению и поддержанию власти над другими сетями, сетевыми фрагментами или над несоединенными социальными подразделениями (disconnected social units)3. Таким образом, социальные акторы осуществляют власть путем создания сетей, в которых аккумулируются ценные ресурсы и где по достижении определенного уровня осуществляется функция «пропускного режима». Иными словами, эти акторы могут запретить доступ к сети тем, кто не увеличивает ее совокупной ценности или ставит под угрозу интересы самой сетевой программы.
Второй формой является власть, возникающая в результате применения стандартов для координации социальных взаимодействий в сетях (правил включения в сеть, встроенных в сетевые программы). После своего утверждения стандарты становятся обязательными для всех узлов сети, поскольку именно благодаря им сеть имеет возможность существовать в качестве коммуникативной структуры. Таким образом, сетевая власть (network power) - это власть сетевых стандартов над любыми компонентами сети. Она выражает интересы специфической группы социальных акторов, стоявших у истоков создания этой сети или установления в ней стандартов. В современном мире глобального капитализма коорди-
1 Закон Меткалфа (1976) гласит, что полезность сети приблизительно равна половине квадрата численности пользователей этой сети. Закон назван по имени Роберта Меткалфа, одного из разработчиков сети Ethernet.
2 Tongia R., Wilson E.J. Turning Metcalfe on his head: The multiple costs of network exclusion: Paper presented at the 35th Annual telecommunication policy research conference (TPRC). - Vienna (VA), 29 September 2007. - Mode of access:
http://repository.cmu.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1123&context=epp
3
Barzilai-Nahon K. Toward a theory of network gatekeeping: A frame work for exploring information control // J. of the American society for information science a. technology. - Silver Spring (MD), 2008. - Vol. 59, N 9. - P. 1493-1512.
нация между различными акторами осуществляется на основе новых глобальных стандартов, что чаще всего происходит путем навязывания одного решения и пренебрежения альтернативными вариантами1.
Третьей формой выступает власть как результат доминирующего положения нескольких сетевых акторов по отношению к другим акторам (networked power). Кастельс выделяет несколько особенностей этой формы властных отношений. Прежде всего, каждая сеть устанавливает присущие лишь ей властные отношения, зависящие от ее программных целей. Так, например, в глобальной капиталистической системе определяющую роль играют интересы глобального финансового рынка: именно эти интересы озвучиваются и последовательно проводятся МВФ и различными рейтинговыми агентствами. Другим примером является военная власть США - точнее власть их государственного аппарата, который может продвигать технологические инновации и знания в целях усиления военной мощи и располагает материальными ресурсами для крупномасштабных инвестиций в развитие военного потенциала страны (с. 775).
Однако неверно было бы говорить о существовании единого источника власти, поскольку властные отношения имеют гораздо более сложную структуру. Так, глобальные финансовые рынки, перераспределяющие через свои сети гигантские потоки капитала, могут выйти из-под контроля любых регулирующих институтов; к тому же надо учитывать зависимость способа оценки состояния рынка от непредсказуемых информационных турбулентностей. Другой пример: считается, что политические решения зависят от медиа, но на самом деле медиаполитические процессы характеризуются крайне высокой степенью сложности. В свою очередь всесильные на первый взгляд финансовые акторы и организации зависят от правительственного регулирования и малопредсказуемой динамики глобальных рынков, правительства же включены во множество комплексных сетей глобального управления, ограничивающих их возможности - сетей, которые создаются под давлением бизнеса и «групп влияния». Правительства также вынуждены
1 Grewal D.S. Network power: The social dynamics of globalization. - New Haven (CT): Yale univ. press, 2008. - P. 5.
договариваться с национальными медиа, распространяющими информацию об их действиях в той или иной стране, о формате подачи новостной продукции. Зачастую под воздействием социальных движений и протестных акций те или иные правительства не могут оптимально разрешить конфликтную ситуацию. В ряде случаев, как, например, в США после террористических атак 11 сентября 2001 г., правительство, защищая свои интересы, может выступить субъектом односторонних действий, которые способны привести к хаосу на международной арене (хотя геополитическая односторонность постепенно уступает место реалиям глобальной мировой взаимозависимости). Таким образом, хотя не существует социального актора, обладающего абсолютной сетевой властью, невидимые на первый взгляд властные отношения продолжают действовать, пусть в новых формах и с новыми акторами.
Последняя, четвертая, форма власти (network-making power) означает возможность создавать и программировать сети в соответствии с интересами и ценностями «программистов» (тех, кто это осуществляет) и «переключать» (switch) связи между ними, т.е. объединять их цели и ресурсы, обеспечивая стратегическое сотрудничество доминирующих в этих сетях акторов и одновременно защиту от конкурирующих сетей. Это два основных механизма осуществления контроля над другими акторами в сетевом мире. И «программисты», и «переключатели» не должны рассматриваться только как конкретные, имеющие определенный состав группы или личности. Поскольку осуществление власти в сетевом обществе требует комплексной общности совместных действий, что выходит за рамки обычных форм сотрудничества, то во многих случаях «обладателями власти» являются сами сети или подсети в составе больших сетей, в которые организовано все общество. Разумеется, имеются в виду не какие-то абстрактные, скрытые от постороннего взгляда сети или автоматические сетевые соединения, а люди, организованные вокруг общих проектов и интересов. Объединенные сетевыми взаимодействиями акторы образуют новую форму субъекта - сетевой субъект (с. 775).
В соответствии с неизменной для всех типов обществ логикой социального развития в эпоху глобального капитализма, наряду с властными отношениями действуют и компенсационные социальные процессы. Речь идет о сопротивлении доминирующим
интересам, ценностям и проектам со стороны тех социальных сил, которые либо отсутствуют вовсе, либо недостаточно представлены в программах и составе акторов управляющих сетей. Оба типа отношений - власть и контрвласть - в своем взаимодействии определяют структуру властных отношений и осуществляются при помощи одних и тех же механизмов. Так же, как и власть, контрвласть в сетевом обществе представляет собой борьбу за изменение программ различных сетей, разрушение «переключений» между ними в интересах доминирующих сил и замену этих переключений на альтернативные. В качестве акторов здесь также выступают люди, но люди, организованные в сети. И власть, и контрвласть глубинным образом влияют на самые основы человеческого сознания, используя для этого сети массовой коммуникации и самокоммуникации (self-communication - так Кастельс называет субсети Интернета, специально предназначенные для общения между людьми).
Любые коллективные акции оппозиционных социальных движений направлены прежде всего на то, чтобы установить новые коды для основной «операционной системы» господствующей властной программы. Примером этого могут считаться новые инструкции для глобальных финансовых сетей, согласно которым некоторым странам, находящимся в состоянии крайней бедности, следует прощать долги (с. 778). Существуют и более радикальные формы «перепрограммирования», означающие сопротивление фундаментальным принципам сети, - например, требование движения за глобальную справедливость изменить торговые соглашения, заключенные в соответствии с уставом Всемирной торговой организации, с тем, чтобы были учтены задачи охраны окружающей среды, социальные и культурные права. Таким способом данное протестное движение стремится воздействовать на всю программу мировой экономической сети, а не только на конкретные действия отдельной сетевой организации (с. 778).
Другим механизмом противостояния власти в сетевом обществе служит сопротивление метапрограмме ценностей, под которой подразумевается исходный программный код, положенный в основу всех сетевых программ, предназначенных для управления социальными институтами. В качестве примеров подобных протестных акций можно рассматривать судебные иски или воздействие на Конгресс США с целью ослабить связь между олигополистическим
медиабизнесом и правительством путем изменения правил Федеральной комиссии по связи, допускающих высокий уровень концентрации медиаресурсов; блокирование сетевых связей между корпорациями и политической системой с помощью регулирования правил финансирования избирательных кампаний; обсуждение несовместимости поста вице-президента страны и статуса бенефициара компании, зарабатывающей на военных контрактах; сопротивление практике интеллектуального подхалимажа в адрес власть предержащих при использовании представителями интеллектуального сообщества своих научных или нравственных позиций для политической пропаганды (с. 778).
К более радикальным актам вмешательства в сферу связей между сетями относятся также террористические атаки на материальную инфраструктуру сетевого общества либо на материальные «переключатели» между физическими сетями, в которые включен современный человек. Речь идет о материальных либо психологических атаках (терактах), направленных против воздушного транспорта, компьютерных сетей, информационных систем, т.е. сетевой инфраструктуры, необходимой для жизни в современном обществе. В ответ на вмешательство «групп сопротивления» в пространство стратегических связей между сетями власти стремятся расширить собственные сети безопасности. Необходимой частью сетевого сопротивления власти является также использование информационных и коммуникационных технологий. Среди примеров, приводимых Кастельсом, - антиглобалистское движение и движение за охрану окружающей среды, деятельность Аль-Каиды и связанных с ней организаций (с. 779).
Решающую роль в процессах конструирования власти и властных отношений в современном обществе играют глобальные и локальные мультимедийные сети массовых коммуникаций. Наиболее активной частью этих сетей сегодня выступает сетевая самокоммуникация, осуществляемая через Интернет, а также через другие горизонтальные цифровые коммуникационные сети. Власть в современном обществе не могла бы существовать только за счет прямого принуждения, т.е. если бы она не подкреплялась символическим конструированием смысла отношений власти в человеческом сознании. Процессы создания смыслов в значительной степени зависят от сообщений и фреймов, которые создаются, форматиру-
ются и распространяются в мультимедийных коммуникационных сетях. Новая многоканальная и многомодульная система самокоммуникаций, основанная на обмене сообщениями между многочисленными отправителями, являющимися одновременно и получателями, значительно потеснила традиционные формы работы профессиональных СМИ. Удобная и открытая, она легко интегрирует сообщения и коды из любых источников. Если раньше СМИ как проводники властных влияний воздействовали на сознание людей, используя стандартные сообщения, которые они формировали и форматировали в рамках своей корпоративной стратегии, то теперь в мире массовой самокоммуникации Интернета и других горизонтальных коммуникационных сетей абсолютным правилом является разнообразие форматов. Следовательно, стандарты все больше теряют свое значение в качестве источника сетевой власти. Вместе с тем новым стандартом становится цифровая форма коммуникаций. «Оцифровка» обеспечивает неограниченные возможности для вирусного распространения сообщений вне зависимости от контроля за их курсированием через глобальные сети коммуникации и их положительных либо негативных последствий. Сетевая власть здесь проявляется не в традиционном виде контроля над формированием сообщений, но принимает новую форму - устранения контроля над распространением сообщений.
Однако мультимедийные коммуникационные сети сами не являются источниками власти, они зависят от решений и инструкций своих «программистов»; возможности же последних радикально изменились с ростом массовой самокоммуникации, поскольку все, что загружается в Интернет, немедленно становится доступным всему миру. Правда, многие традиционные СМИ до сих пор выполняют роль «охранников» в сетевых коммуникациях и не только сохраняют свою власть, но и пытаются включить в сферу своего влияния телекоммуникационные сети.
Такой вид власти как networked power в условиях повсеместного распространения новых коммуникационных сетей осуществляется в форме сложной многоступенчатой и многоуровневой сетевой структуры процесса принятия решений и выработки стандартов подачи новостей в мире корпоративных медиа. Сети по принятию решений охватывают социальные элиты и правительства, владельцев коммуникационных сетей и их корпоративных
спонсоров, менеджеров, редакторов, журналистов и, наконец, саму интерактивную аудиторию (с. 781). Все эти «субъекты» могут выполнять роль «программистов» в соответствии со своим положением в сетевой иерархии, но то, каковыми будут сетевые действия, в конечном итоге решает только полный набор «программистов», взаимодействующих как между собой, так и с «коллегами» из других коммуникационных сетей. Вместе с тем программа такого взаимодействия в рамках мультимедийной сети массовой коммуникации задается извне неким внешним «метапрограммистом». Поскольку речь идет о власти, способной создать и запрограммировать такую сеть (network-making power), то субъектами «мета-программирования» являются владельцы медиакорпораций и интернет-медиа, а также те, кто осуществляет над ними контроль, будь то представители бизнеса или государства. Только они располагают достаточными финансовыми, законодательными, институциональными и технологическими возможностями для организации и управления сетями массовой коммуникации и становятся той инстанцией, которая решает, каким будет контент и формат коммуникации в соответствии с целью существования сети. В качестве подобной цели могут выступать прибыль, власть, культура или все вышеперечисленное вместе (с. 781).
Однако структура сети социальных акторов, принимающих решения в глобальных сетях коммуникации, является настолько сложной, что даже в том случае, когда основные решения принимает личность (например, Руперт Мэрдок), ее возможности ограничены множеством других сетевых источников власти. По сути дела, в качестве «метапрограммистов», создающих сети, выступают сами корпоративные сети, формирующие и программирующими другие сети ради достижения определенных, изначально в них встроенных целей (увеличение прибыли, наращивание политической власти и т.п.). В любом случае в программе всегда присутствует установка на сохранение влияния на аудиторию с целью дальнейшей конверсии этого влияния в пользу финансового или властного капитала. С этой же целью владельцы глобальных мультимедийных сетей осуществляют инвестиции в развитие интерактивной коммуникации в Интернете и в беспроводных коммуникационных сетях. Ведь Интернет становится прибыльным только в том случае, если люди пользуются им как можно чаще, а они будут
пользоваться этой сетью реже, если последняя утратит фундаментальные свойства интерактивности и нефильтрованности коммуникации (несмотря на то, что подобная открытость имеет и негативные стороны). Именно это стало причиной возрастания популярности сервисов Web 2.0 и Web 3.0, которые предоставляют самые широкие бизнес-возможности для внедрения стратегии «коммодификации свободы», обеспечивая свободный обмен сообщениями и доступ в глобальную коммуникационную сеть при условии оплаты этого доступа, отказа от права на приватность информации и открытости личного пространства для рекламодателей. Согласившись на такие условия, пользователи, благодаря доступу в киберпространство, могут распространять любые идеи, будь то планы сопротивления корпоративной власти, разрушения государственной власти или изменения культурных основ находящейся в кризисе западной цивилизации.
Осуществление такой формы власти, как newtork-making power, в сфере массовых коммуникаций представляет собой сложный диалектический процесс. В ходе этого процесса мультимедийные корпоративные сети, принадлежащие бизнесу или государству, вступают во взаимодействие с объединенными сетевыми отношениями пользователями медиапродуктов, которые одновременно создают новую интерактивную культуру. По сути дела, происходит взаимодействие одних сетей с другими, в результате чего на основе информационных обменов возникают новые сети; «запускают» же эти процессы «метапрограммисты» - владельцы глобальных мультимедийных деловых сетей, являющиеся частью властной элиты сетевого общества. Это сетевые субъекты власти программируют одну из наиболее важных сетей - метасеть коммуникационных сетей, через которую они, в соответствии со своими корпоративными стратегиями, продают социальным акторам варианты «образов жизни» (с. 782). И хотя в результате бурного развития Интернета значительно уменьшились возможности для корпоративного контроля над сферой коммуникации, перевес в соревновании между профессиональной медиапродукцией и новой информационной блогерской культурой явно на стороне первой.
Анализируя проявления власти в контексте глобальных мультимедийных коммуникационных сетей, Кастельс рассматривает сложную конфигурацию взаимосвязей между мультимедийными
корпоративными сетями, государственными системами и финансовыми акторами. В своей совокупности они образуют мегасеть, обладающую огромным властным потенциалом. Правда, даже мега-сеть не располагает всей полнотой власти, поскольку каждая из составляющих ее сетей (равно как и их сумма) зависит от других, -таких как политическая сеть, сеть воспроизводства культуры, военная сеть, глобальная криминальная сеть и глобальная сеть производства и применения науки, технологии и менеджмента знания. Тесно связанные между собой, эти сети не просто объединены в разных областях человеческой деятельности; их отношения скорее можно описать как стратегическое партнерство или соревнование, одновременно и сотрудничество и конкуренцию - в зависимости от контекста и конкретного момента (с. 785). В дальнейшем, считает Кастельс, предпринятый им теоретический анализ сетевых форм власти должен стать основой углубленных эмпирических и прикладных исследований в этой области.
М.Е. Соколова
2012.04.012. ЛАТУР Б. СЕТИ, ОБЩЕСТВА, СФЕРЫ: РАЗМЫШЛЕНИЯ ОДНОГО ИЗ СОЗДАТЕЛЕЙ АКТОРНО-СЕТЕВОЙ ТЕОРИИ.
LATOUR B. Network, societies, spheres: Reflections of an actor-network theorist // International j. of communication. - Los Angeles (CA), 2011. - Vol. 5. - P. 796-810.
Свое заключительное выступление на Международном семинаре по сетевым исследованиям, проходившем в Школе коммуникаций и журналистики (Университет Южной Калифорнии, г. Лос-Анджелес, США) под руководством М. Кастельса и П. Монге, профессор парижского Института политических исследований Бруно Латур посвятил влиянию концептуального аппарата актор-но-сетевой теории на фундаментальные изменения в социальной теории, эпистемологии и философии.
Как отмечает Латур, понятие сети стало важным эпистемологическим достижением исследований в области науки и техники -независимо от того, о каком объекте и виде деятельности идет речь. В основе этого понятия лежит переход объекта из состояния самозамкнутости (self-contained) и самоограниченности в состояние разрозненного множества его частей, прежде невидимых на-
