CC BY
19не может и не должна заменить собой национальные конституционные идентичности, что следует найти возможность сосуществования их многообразия, ничего не подавляя (с. 29).
В.Н. Гиряева
2012.03.051. КУИПЕРС Ж.-Ж. НА ПУТИ К ЕВРОПЕЙСКОМУ ПОДХОДУ К ТРАНСГРАНИЧНЫМ НАРУШЕНИЯМ ЛИЧНЫХ ПРАВ.
KUIPERS J.J. Towards a European approach in the cross border infringement of personality rights // German law j. - Toronto; Wash., 2011. - Vol. 12, N 8. - P. 1681-1705. - Made of access: http://www. germanlawj ournal.com/pdfs/Vol12-No8/PDF_Vol_12_No_08_1681-1706_ Kuipers.pdf
Сегодня в мире стремительно растет число читателей книг, журналов и газет; увеличивается аудитория радиостанций; благодаря Интернету распространение идей на глобальном уровне стало проще, чем когда-либо. Обратная сторона медали заключается в том, что авторы, издатели и редакции рискуют подвергнуться гражданско-правовой ответственности одновременно во многих юрисдикциях. То, что в одних правопорядках считается активной журналистикой или провокационными высказываниями в рамках научных дискуссий, в некоторых других правопорядках приравнивается к клевете или диффамации, пишет автор.
Свобода слова и право на частную жизнь закреплены в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и в Хартии основных прав ЕС, однако государства - члены Европейского союза, объединенные общими принципами, по-разному искали баланс между этими фундаментальными правами. Поэтому и степень защиты, с одной стороны, свободы слова, а с другой - права на репутацию и на невмешательство в частную жизнь, степень их ограничений в общественных интересах даже в рамках Европы не полностью совпадают. Различия в правовом регулировании приобретают особую важность тогда, когда издатель, редакция СМИ или автор и предполагаемая жертва не проживают (не расположены) в пределах одной и той же юрисдикции. Нарушение права на честь и репутацию, на частную жизнь иностранными средствами массовой информации становится поводом к возникновению коллизий между правовыми нормами разных государств. Определение
права, применимого к трансграничному нарушению личных прав, является чрезвычайно сложным и важным вопросом.
Хотя в представленном Еврокомиссией проекте Регламента «Рим II» (посвященного праву, применимому к внедоговорным обязательствам) содержались формулировки коллизионных норм, определяющих выбор права, применимого к нарушениям личных прав, этот вопрос оказался слишком противоречивым, чтобы достичь по нему соглашения. Правила выбора права, применимого к внедоговорным обязательствам, вытекающим из нарушения неприкосновенности частной жизни и иных личных прав, в том числе диффамации, включенные в п. 1 ст. 2 проекта Регламента, в связи с этим были из него убраны. Автор пытается выяснить, следует ли вернуть эти нормы в Регламент «Рим II», и если да, то какие коллизионные привязки являются оптимальными.
Едва ли возвращение этих норм может пройти гладко, без сопротивления. Поэтому для обоснования такого шага необходимо запастись вескими аргументами, считает автор. Во-первых, желательно, чтобы результаты судебного процесса не зависели полностью от выбора юрисдикции. Во-вторых, существование единообразных коллизионных норм способно сделать исход процесса более предсказуемым как для истца, так и для ответчика.
Отсутствие единообразия в материально-правовом и колли-зионно-правовом регулировании ответственности за диффамацию и иные нарушения личных прав - фактор роста такого явления, как «торговля юрисдикциями» («forum shopping). Четкие и унифицированные коллизионные нормы способны противодействовать его развитию, обеспечивать превращение европейского пространства в зону свободы, безопасности и правосудия, а также лучшей координации с законами третьих стран.
Однако оптимальную коллизионную привязку выбрать не так просто. Свои достоинства и недостатки есть у привязок к месту издания СМИ, месту, где был причинен ущерб, месту нахождения издателя и месту нахождения жертвы. Любые попытки разрешить проблемы трансграничной диффамации с помощью жестких коллизионных норм бесполезны, считает автор. Важным фактором должно стать обеспечение судам возможности проявлять максимальную гибкость при рассмотрения обстоятельств каждого конкретного дела. Автор предлагает применять к трансграничной
диффамации и иным нарушениям личных прав право, с которым отношение наиболее тесно связано. Принцип наиболее тесной связи повысит правовую определенность и в то же время будет содействовать улучшению координации между законами государств-членов и третьих стран. Исходя из этого, европейские ценности будут применяться только при диффамации, имеющей тесную связь с одним из государств-членов.
Е.А. Афанасьева
2012.03.052. МЕССЕРШМИДТ К. ЕВРОПЕЙСКОЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ ПРАВО.
MESSERSCHMIDT K. Europäisches Umweltrecht. - München: Beck, 2011. - LIV, 1007 S.
Книга состоит из предисловия, введения, посвященного основным проблемам экологического права (с. 1-60) и четырех разделов. Первый из них озаглавлен «Первичное право» (с. 61-518), второй - «Вторичное право. Общая часть» (с. 519-656), третий -«Вторичное право. Особенная часть» (с. 657-992). Работа снабжена указателями сокращений (с. XXI-XXVIII), списком литературы (с. XXIX-XXXIX), перечнем судебных решений (XLI-LIV), предметным указателем (с. 993-1007). В соответствии с практикой немецких издательств даны краткое (с. V) и развернутое (с. IX-XX) оглавления.
Во введении выделены такие вопросы, как состояние и понятие европейского экологического права, которые рассматриваются с учетом позиций немецкого законодательства и законодательства третьих стран, а не только права окружающей среды ЕС, позиций судебной практики. Автор анализирует общую дефиницию и рассматривает антропологический экоцентристский подход к экологическому праву. Затем он пишет об экологическом праве как праве охраны природы, выделяет элементы экологического права и описывает его как комплексную отрасль с указанием таких черт, как символичность, контроверсийность, приемлемость, инноватив-ность и др. Далее К. Мессершмидт указывает на значение международного права в охране окружающей среды и останавливается на характеристике этой отрасли как динамичной системы, выделяя этапы ее формирования. Кроме того, он специально рассматривает экологическое право как техническое и политическое право. Под-
