CC BY
7
ТИПОЛОГИЯ
2012.03.010-011. СТАТЬИ ПО ТИПОЛОГИИ. (Сводный реферат).
2012.03.010. ДВОРНИКОВА Л.В. Семантика и типология русских и немецких глаголов колебательного движения вибрационного характера // Вестн. МГОУ, Сер. Лингвистика. - М., 2011. - № 1. -С. 165-171.
2012.03.011. РЕЦ Н.И. Обусловленность: Кодирование информации в разноструктурных языках // Вестн. Чуваш. ун-та. - Йошкар-Ола, 2010. - № 2. - С. 206-211.
Статья Л.В. Дворниковой (010) посвящена сопоставительному исследованию ЛСГ глаголов колебательного движения в русском и немецком языках. Исследование проводилось на материале двуязычных, толковых, лексикографических, синонимических словарей, а также произведений русских и немецких авторов XIX-XXI вв.:
В русском языке к ЛСГ глаголов независимого колебательного движения автор относит следующие: колебаться - колебнуться, качаться - качнуться, шататься - шатнуться, колыхаться - колыхнуться, болтаться - болтнуться, мотаться - мотнуться, дрожать -дрогнуть, трястись - тряхнуться, трепетать, вибрировать.
В немецком языке ЛСГ независимого колебательного движения составляют, по мнению автора, глаголы: schaukeln, pendeln, schwingen, baumeln, sich wiegen, schwanken, taumeln, wanken, wackeln, kippeln, zittern, zucken, beben, schlottern, schauern, schuttern, vibrieren.
Категориальные признаки «характер колебательного движения» и «локализация движения в пространстве» делят, в свою очередь, как русские, так и немецкие глаголы колебательного движения на две подгруппы: глаголы собственно колебательного движения (качания) и глаголы колебательного движения вибрационного характера.
Глаголы собственно колебательного движения (качания) обозначают независимое движение, которое состоит в цикличном отклонении тела субъекта от центра равновесия то в одну, то в другую сторону. Локализация такого движения ограничена пределами амплитуды отклонения субъекта.
Глаголы колебательного движения вибрационного характера (вибрации) называют такое движение, которое локализуется в пределах массы тела, вещества субъекта.
Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы.
1. Группы глаголов колебательного движения как в русском, так и в немецком языках имеют хорошо организованную структуру. Категориальные признаки «характер колебательного движения» и «пространственная локализация движения» делят ЛСГ глаголы колебательного движения как в русском, так и в немецком языках на две подгруппы: глаголы собственно колебательного движения (качания) и глаголы колебательного движения вибрационного характера. Глаголы колебательного движения вибрационного характера называют движение, которое локализуется в пределах массы тела, вещества субъекта. Русские глаголы вибрации дифференцируются на основе видовой оппозиции. При этом лексемы глаголов несовершенного вида обладают более широкой семантической сочетаемостью по сравнению с лексемами глаголов совершенного вида. На основе абстрактной семантической категории «интенсивность движения» русские глаголы вибрации делятся на три группы. Глаголы дрожать / дрогнуть, вибрировать не содержат в своей семантической структуре указания на интенсивность движения. Глаголы трястись / тряхнуться вербализуют эту абстрактную семантическую категорию в конкретном признаке «интенсивно», глагол трепетать - в конкретном признаке «слегка». Ядерным в группе русских глаголов колебательного движения вибрационного характера является «дрожать».
2. Немецкая группа глаголов колебательного движения вибрационного характера делится на две подгруппы: глаголы дрожания, обозначающие движение живых существ, и глаголы вибрации, обозначающие движение неживых объектов. В группе немецких глаголов колебательного движения вибрационного характера ядерным является zittern. В каждой подгруппе немецкие глаголы дифференцируются на основе абстрактной семантической категории «интенсивность движения». В группе глаголов дрожания выделяются три подгруппы: zittern, zucken не содержат семантический признак интенсивности движения, schlottern содержит признак «интенсивно», schauern содержит признак «слегка». В группе гла-
голов вибрации beben не содержит семантического признака интенсивности движения, schuttern имеет в своей семантической структуре признак «интенсивно», vibrieren содержит признак «слегка». На основе дифференциальных признаков «временная ло-кализованность движения» и «характер движения» глагол zucken противопоставляется остальным глаголам группы. Немецкие глаголы колебательного движения вибрационного характера по сравнению с аналогичными русскими глаголами обладают более узкой семантикой. Это обусловлено стремлением к более детальному описанию колебательных движений в лексико-семантической системе немецкого языка.
В статье Н.И. Рец (011) рассмотрены способы кодирования отношений обусловленности в разноструктурных языках. Автор считает, что в исследовании вариантов отношений обусловленности, как и других лингвистических объектов, наиболее действенным является системный подход, который осуществляется в несколько этапов: на первом из этих этапов определяются параметры, на основе которых производится моделирование обусловленности (аспект смысловой информативности - исходная точка), а на следующих этапах происходят сопряжение, логическое умножение, семантическая координация обусловленности. Типология смыслов обусловленности в разноструктурных языках (русском и чувашском) может быть построена на основе эвристически пассивной и активной связей (парадигматическая и синтагматическая организация категории обусловленности).
Референция обусловленности отражает результат активного взаимодействия разных способов кодирования информации в языке. Взаимодействие разнотипных и разноуровневых способов зна-кообозначения в едином акте смыслообразования создает новое качество обусловленности: переход на каждую новую ступень зна-ковости происходит за счет изменения принципа кодирования информации и, соответственно, принципа ее декодирования. Исследование проблемы обусловленности должно способствовать разработке семиотической теории соответствующей референции: одним из положений выдвигаемой автором концепции является тезис о знаковости грамматических форм обусловленности, когда грамматическая форма - граммема - рассматривается как знак, олицетворяющий собой более высокий по сравнению с номинатив-
ными знаками уровень знаковости. При этом в коде закрепляется связь знака с фиксированным признаком, и знак сигнифицирует понятие. Многоплановость такого фрагмента языковой картины мира связана со специфическими проблемами интеллектуальной и эмоциональной сфер субъекта-говорящего. В языковой системе кроме ономасиологического подхода к исследуемому значению существует и модусный подход, актуализирующий прагматику знака.
Отношения обусловленности имеют как инвариантные, так и вариантные признаки, которые моделируют вариантно-инвариант-ное строение мира. На основе инвариантности-вариантности можно представить двухуровневую семную модель обусловленностных отношений, ибо обусловленность - эквиполентная оппозиция двух инвариантов: инвариант 1 - сема «прямая обусловленность», инвариант 2 - «обратная обусловленность», т.е. семантика рассматриваемых отношений формируется отношениями каузальной (прямой) и инкаузальной (обратной) обусловленности, возникающими при взаимодействии двух объектов реальной действительности, т.е. компонентами парадигмы функционально-семантической категории обусловленности выступают те или иные типы каузальных отношений.
В основе выражения прямой обусловленности выступают параметры, отражающие возможные способы выражения главного (персуазивного) значения: эксплицитный и редуцированный. Структуры первого способа в основном ориентированы на специализированные способы выражения каузальности: ситуативная информация, составляющая содержание данных отношений, эксплицитно может быть представлена развернутыми конструкциями: в русском - сложноподчиненными, а в чувашском языке, как и в других тюркских языках, - полипредикативными конструкциями, где в зависимой предикативной части в роли предиката могут выступать инфинитные формы глагола. Обратная обусловленность (уступи-тельность) бытует объективно и имеет проблематичный характер, характер парадокса. Неотъемлемым компонентом уступительности оказывается смысл «вопреки ожиданиям», «вопреки ожидаемому». Этот смысл включен в семантическую структуру экспликаторов этого типа связи как субъективная реакция на парадоксальное положение вещей, т. е. данная обусловленность представляет собой результат соединения причинности с противительным значением.
Если в русском языке центральным конституентом семантического пространства уступительности являются конструкции с релятивами хотя (хоть), несмотря на то что, то в чувашском языке условный союз пулсан, сочетаясь с частицей та, приобретает уступительное.
Языковые единицы в дискурсе могут изменять свои функции, при этом происходит переориентация категориальных характеристик, и в результате этого взаимодействия возникают переходные смысловые отношения. Переходные явления в области смысловых отношений обусловленности представляют периферию рассматриваемых смыслов. Обычно критериями выделения центра и периферии смысловых отношений служат следующие признаки: а) интеграция связей и отношений в центре фунукционально-семантической категории и «смытость» связей и отношений на периферии; б) концентрация существенных для каузальности признаков на периферии; в) функциональная нагруженность компонентов центра по сравнению с элементами периферии; г) частотность употребления элементов центра и нечастотность «составляющих» периферию; д) максимальная функционально-семантическая специализация элементов центра и меньшая степень специализации элементов периферии в выражении каузальной семантики. Степень проявления признака в семантической структуре обратной обусловленности в русском и чувашском языках может выражаться следующими структурами: а) предлог (несмотря на, невзирая на, при, с, после, в ответ на и др.) + местоимение весь в соответствующем падеже + существительное; б) даже + предлог + превосходная степень прилагательного + существительное (в этом случае чаще всего употребляются предлоги при, против, несмотря на, невзирая на); в) при помощи глаголов с префиксом на- и постфиксом -ся (при этом содержание предикативной единицы, отражающей причинный компонент, получает отрицательную оценку); г) (даже) + превосходная степень прилагательного + существительное: Даже самые преданные секретарши не могли уберечь своих начальников от ее вторжений (Кожевникова). - Темпе паранса едлекен секре-тарьсем те хайсен начальникесене вал пырса чармантарассинчен сыхпайман; В чувашском языке эквиваленты представляют собой так называемые аналитические конструкции, в состав которых входят вспомогательные глаголы, указывающие на предел действия.
Знания, используемые при декодировании языка, отнюдь не ограничиваются знаниями о языке. В их число входят также знания о мире, социальном контексте высказываний, умение извлекать хранящуюся в памяти информацию, планировать и управлять дискурсом и др. Существует проблема представления знаний, используемых в процессах языковой коммуникации. При этом эксплицитно выраженные знания составляют лишь незначительную часть общей базы знаний носителей языка. С точки зрения современных подходов, эта база знаний не является статистическим «хранилищем информации» - она представляет собой саморегулирующуюся и саморегулируемую систему, подвижную и изменяющуюся на основе новых данных. В состав базы знаний входят по меньшей мере следующие компоненты: 1) языковые знания; а) знание языка -грамматики (с фонетикой и фонологией), дополненное знанием композициональной и лексической семантики; б) знания об употреблении языка; в) знания принципов речевого общения; 2) вне-языковые знания: а) о контексте и ситуации, знания об адресате (в том числе знание поставленных адресатом целей и планов, его представления и об окружающей обстановке и т.д.); б) общефоновые знания (т.е. знания о мире): знания о событиях, состояниях, действиях и процессах и т.д. Структурирование ментального поля обусловленности предполагает выявление модусного компонента. В частности, в сопоставляемых языках ситуация обоснования возможности совершения в связи с актуализацией того или иного оттенка возможности представлена рядом вариантов. Семантический множитель «предполагаемость» может быть выражен эксплицитно и имплицитно. В русском языке группа модальных модификаторов возможности включает различные по своим морфологическим характеристикам единицы; таковы, в частности, модальные глаголы мочь, уметь, модальный предикатив можно, глагольно-именные словосочетания с краткими прилагательными (быть способным) и существительными (иметь возможность, быть в силах). В чувашском языке поле предполагаемости представлено множеством конструкций, глагольных форм и грамматикализованных сочетаний.
Таким образом, приведенные выше фрагменты картины мира обусловленности (моделирование обусловленности с реальным и ментальным денотативными содержаниями) отличаются друг от друга способами кодирования информации: в первой истина (собы-
тие) локализована в объективной действительности, а во второй истина (факт) - в эпистемическом (ментальном) пространстве.
М.Х. Шахбиева
2012.03.012. КОЛБЫШЕВА Ю.В. ЧИСЛИТЕЛЬНЫЕ
НГАНАСАНСКОГО ЯЗЫКА В СОПОСТАВЛЕНИИ С СЕЛЬКУПСКИМИ ЧИСЛИТЕЛЬНЫМИ. - Томск: Изд-во Томск. политехн. ун-та, 2011. - 137 с.
Книга состоит из введения, трех глав («Нганасанские количественные числительные с корневой основой в сопоставлении с селькупским», «Количественные числительные сложной структуры в нганасанском языке в сопоставлении с селькупскими числительными», «Порядковые и собирательные числительные нганасанского языка в сопоставлении с селькупскими числительными») и заключения.
В монографии дается описание системы числительных нганасанского языка в сравнительно-историческом и сопоставительном аспектах с привлечением селькупского материала по данной проблеме, а также, в отдельных случаях, материалов близкородственных языков (ненецкого, энецкого и камасинского). В работе рассмотрены внутренняя форма корневых числительных, словообразовательные модели сложных числительных, способы образования порядковых и собирательных числительных нганасанского языка, а также реконструирована на основе числительных картина мира нганасан.
В результате проведенного исследования автор приходит к выводу, что в системе числительных нганасанского языка центральное место занимают количественные числительные. В нганасанском языке с количественными числительными тесно связаны порядковые и собирательные числительные. Анализ числительных нганасанского языка показал, что количественные числительные распределяются в зависимости от структуры основ на корневые и сложные. Корневые числительные нганасанского языка анализировались в сопоставлении с данными близкородственных языков. Особую значимость в сфере корневых числительных представляют нганасано-селькупские параллели. На основании проделанной исследовательской работы были сделаны следующие выводы.
