CC BY
22
2012.03.004. В ПРОСТРАНСТВЕ БИОЛОГОСА / Отв. ред. Свир-ский Я.И. - СПб.: М1ръ, 2011. - 281 с.
Главная задача коллективной монографии состоит в том, чтобы «выявить те меж- и трансдисциплинарные поля (пространства) исследовательской деятельности и сопутствующие последней способы мышления (логоса), где происходит встреча и конвергенция логоса (с неизбежностью оказывающегося множественным) с жизнью. Вопрос не только в том, как логос раскрывает (открывает в познании) новые возможности жизни, но и в том, что жизнь обнаруживается в первоначалах самого логоса в форме осуществления ее изначального порыва» (с. 8).
Книга состоит из двух разделов: 1) «Логос жизни: В концептуальном пространстве биологоса»; 2) «Жизнь логоса: Социокультурные проекции биологоса», которые, разделяя, соединяют книгу в целое. «Расставленные в названиях разделов акценты образуют пределы-границы развертывания неустойчивого пространства биологоса, которое динамически самонастраивается соотношением между логосом жизни и жизнью логоса» (с. 9).
Основу подхода авторов составляет «новый взгляд на научную рациональность и объективность... выстраивающий образы новой витомерной онтологии» (с. 11). Согласно этому подходу, объективность охватывает как мир внешней реальности, так и внутренние миры субъектов и коллективный внутренний мир. Именно эти регионы внутреннего бытия оказываются «местом бытия» для разного рода феноменов жизненного мира - ценностей, побуждений, норм, действий и т.д., которые активно взаимодействуют со структурами внешнего мира в составе полной субъект-объектной реальности. Исследование феноменов жизни выражает витомерные измерения жизненного мира, которые закладывают гораздо более универсальный контекст прочтения биомедицинского знания и практики. «В подобном представлении медицина и биоэтика оказываются образами нового типа знания (витомерное знание), в рамках которого ранее относимое к фундаментальной области (в первую очередь к физике) оказывается прикладными разделами деятельности человека в мире. Подобное переворачивание фундаментального и прикладного образует главную тематическую составляющую нашего исследования, - пишут авторы предисловия, - и дает представление о пространстве биологоса как
особого рода топосе конвергенции жизни и современных практик ее познания» (с. 11).
Первый раздел книги открывается статьей В.И. Моисеева и О.Н. Моисеевой «В смысловом пространстве биологоса: Основные концепты», в которой исследуется проблема логоса биологических дисциплин (биологоса). Цель статьи - представить возможное теоретическое знание в биологии.
Под «логосом», в отличие от знания или информации, понимается «бесконечная система живого смысла, характерная для определенной предметной области» (с. 19). Логос существует лишь как образование живого существа, его разума, он никогда не может быть до конца проявлен и структурно выражен. Всякий смысл предполагает в себе целую смысловую вселенную или все-смысл. «Живой разум тем, возможно, и отличен от разного рода своих искусственных имитаций, что он так или иначе открыт к пространству все-смысла, обладая потенциальным всеведением» (с. 20).
Авторы предлагают определить жизнь как сущность, обладающую своим внутренним миром (с. 20). Такой тип бытия может реализовать себя только в онтологии, где есть место внутреннему, «где обеспечен сам принцип внутреннего бытия, который уже затем может так или иначе себя реализовать» (с. 26). Роль связующего звена между бытием внутреннего и внешнего миров выполняет так называемая аксиома внутрицелостности, представляющая внешние определения внутреннего мира как повышенно целостные («мироподобные») характеристики внешнего бытия.
В следующей статье («Многоединство живого: К принципам психофизической связности») В. И. Моисеев обсуждает возможные направления построения некоторой новой версии философии психологии и психиатрии. С точки зрения автора, «наиболее комплексной основой философии медицины в области психиатрической науки могла бы быть некоторая умеренная версия дуализма» (с. 40). Умеренность дуализма должна выражаться в том, что это дуализм хотя и признающий существование двух субстанций, но одновременно отвергающий декартовскую невозможность их взаимодействия. Такая версия дуализма называется интеракцио-низмом. Однако эта версия сталкивается с проблемой возможного нарушения закона сохранения физической энергии. Автор предла-
гает свои наработки совмещения идеи интеракционизма и закона сохранения.
Одна из задач философии психиатрии должна будет состоять в том, чтобы попытаться выразить базовые комплексы в области больной душевной жизни человека, выявить принципы их взаимодействия с материальной телесностью и согласовать эти конструкции с философией интеракционизма.
Человек в рамках философии интеракционизма выступает как двуединство душевной и телесной своих составляющих. В полноте своих определений Я, по-видимому, выходит за границы только идеальной субстанции, выражаясь в аспектах своих телесных проявлений. Тело и его проявления также могут быть рассмотрены как аспекты такого расширенного многоединства нашего Я. Тогда «Я предстает как психосоматическое многоединство» (с. 44), а психофизическая связь получает поливариантный характер.
Л.П. Киященко в статье «Биологос: Синергетика трансинтервала» обосновывает обращение к концепту «биологос» стремлением прояснить ситуацию с трансдисциплинарным измерением биорациональности как одним из убедительных примеров трансинтервальной ситуации (с. 78). Нужда в трансдисциплинарном измерении биорациональности возникает тогда, когда научное знание выходит за свои традиционные дисциплинарные границы при попытке решить проблемы экзистенциального порядка (типа экологического, антропологического и т.п.). Указанные проблемы требуют комплексного, нетрадиционного подхода, предъявляют новые требования к современному научному знанию. Различия в способах А. Бергсон выводит на амбивалентную природу человека. Оставаясь частью природного мира, человек приобретает качественно иные свойства, среди которых основополагающим является рефлексивное отношение не только к природе как таковой, но и к самому себе. Именно поэтому предлагается толкование биологоса как концепта трансдисциплинарного подхода (с. 80). Среда «между», «транс» оказывается имманентной самой дисциплинарности -правда, если последнюю берут в момент возникновения или кардинального изменения. «Конкретизация сдвига происходит в консти-туировании экзистенциального плана био-концепто-графии, который в обсуждениях онтологического и гносеологического аспектов интервального подхода выступает их контекстом и фоном, что су-
щественно, как представляется, расширяет его до трансинтервальной версии» (с. 90).
А.Ю. Шеманов в статье «Проблема оснований биоэтических дискуссий и неопределенность самоидентичности современного человека» приходит к выводу о том, что, наследуя традиционные способы обоснования рефлексии, современное мышление не может найти основания для этических и моральных решений посредством апелляции к реальному как радикально иному. Нынешнее непосредственное различение мысли и мыслимого (как означающего и означаемого) и вместе с тем их неразличимость базируются на тотальном расширении опосредствующей деятельности мысли, что ведет к радикальному переосмыслению реальности как опосредствуемой стороны, т.е. мыслимого как иного (иного для мысли и ее опосредствующих усилий). «Единственный способ определения радикально иного как источника мысли и основания этической и моральной рефлексии - понять реальность как актуализацию обращенности иного к мысли и мысли к иному» (с. 122).
Концепт обращенности был предложен Ф.Т. Михайловым как формы полагания человеческого отношения к миру и себе. В его трудах рефлексия - как обращенность мысли на себя - определяется как феномен культуры, а не как субъективный акт анализа своих внутренних состояний и действий (с. 100). Рефлексия -это самоотвлечение как производство человеком своего отношения к миру в формах культуры, т.е. формах обращения к Другому.
В статье П. Д. Тищенко «О логосе биологоса» темой рассуждения становится речь, раскрывающая для пишущего и читающего другую речь как в свою очередь раскрывающую идею жизни. Речь, обращенную на саму себя, - поскольку для здесь и сейчас пишущего публичная речь является наиболее интимным и аутентичным путем осуществления собственной жизни, то в избранной темати-зации не просто жизнь обращена к жизни или речь к речи, но речь как жизнь (письмо) обращена к жизни как речи (биологосу) с вопросом о его (ее) смысле. Сверхзадачей этой жизни как письма, воплощенной в речи о биологосе (речи о жизни), является желание раскрыть в своем письме как единственно подлинном выражении этой моей ускользающей жизни закраины себя так, чтобы через жертву этого себя раскрыть пространство для Другого (с. 123).
Согласно П. А. Плютто («Двойственность толкования природы сознания: Формы борьбы и примирения») живое человеческое сознание внутри себя предстает как разведенное на два модуса: ин-культурированного и а-культурного. Борьба между ними определяет содержание сознательной жизни человека. Инкультурированный модус сознания стремится одомашнить а-культурный модус, сделать его предсказуемым и подконтрольным культуре. Оба модуса сознания выступают как агенты единого сознания. «Два модуса сознания представительствуют (таково значение слова агент) друг друга, отсутствующе присутствуя один в другом» (с. 155). Только при переходе от а-культурного модуса к инкультурирован-ному модусу сознание - впервые обретая тем самым оба эти модуса в качестве таковых - становится предельным сознанием. После его появления единство предельного сознания «разрывается в борьбу; акт инкультурации а-культурного модуса сознания продолжает длиться в культуре, переводя сознание на уровень устоявшегося культурного мышления».
Второй раздел открывается статьей Б.Г. Юдина «Культурные смыслы биологического познания», в которой прослеживается историческая тенденция взаимовлияния био- и культурного логоса. Прежде всего речь идет о роли культуры в разграничении основных сфер мира природы - природы живой и неживой. Так, грань между жизнью и смертью человека определяется не одними лишь биологическими (в данном случае - медицинскими) соображениями - весьма значительное воздействие на то, как именно проводится эта грань, оказывает культура. Поэтому и наши представления об этой грани в существенной мере зависят от культуры, а по мере того как культура эволюционирует, и наши представления тоже претерпевают изменения. «Собственно говоря, как раз благодаря этим изменениям у нас и появляется возможность обнаруживать культурную обусловленность собственных представлений о жизни и смерти» (с. 187).
Л.Д. Бевзенко в статье «Экологизация практик повседневности - социокультурные предпосылки и тенденции» считает, что проблема экологизации практик повседневности возникает на фоне констатируемого многими исследователями кризиса общества потребления и сопровождающего его экологического кризиса. Автор расширяет понятие экологизации, включая в него «все, с чем со-
прикасается человек в процесс своей жизнедеятельности. Это будут не только природа, а все культурные объекты, все социальное окружение человека, его собственное тело и даже объекты его внутреннего мира» (с. 193).
Смысловое наполнение понятия «практики повседневности» (мыслительные, телесные, социальные) располагается в многомерном пространстве, конституированном такими дихотомиями, как обыденное - теоретическое, жизненный мир - система, профанное -сакральное, дорефлексивное - рефлексивное. Практики повседневности автор рассматривает как габитуальные практики. Под габитусом понимается особая процессуальная упорядоченность, возникающая в психосоматической среде в ответ на ее открытость внешнему физическому и социокультурному пространству (с. 195). Выделяются два механизма габитуальных трансформаций - эволюционный и бифуркационный.
Среди социокультурных явлений экологического толка, проявляющихся именно на уровне трансформации практики повседневности в качестве наиболее заметных в нашем социальном пространстве, автор выделяет явления экопоселений и дауншифтинга. К этому же ряду относится мифопоэтическое движение (США). Правда, «потенция экологизации культуры здесь выглядит как возможный, но далеко не гарантированный вариант развития событий» (с. 221).
Я. И. Свирский в статье «Конфигурация биопроблематики в контексте нанотехнологий», намечая пути осмысления новых проблем, актуализированных биотехнологиями, входящими в более широкое поле НВ1С-технологий, обращается к концептуальному аппарату, предлагаемому французскими философами Ж. Делёзом и Ф. Гваттари, а именно к их размышлениям относительно ритурнели, вибраций, сред, территорий и ритмов, а также к рассматриваемым ими процессам (или процедурам) территоризации и детерриториза-ции. Конвергенция биотехнологий, подразумевая определенную самоорганизацию, предполагает ответ на вопрос о ее биологическом измерении, а более конкретно о том, как трансформируются представления о телесности (не обязательно человека) в свете инноваций в технологическом оснащении жизни. Согласно французским мыслителям, детерриторизирующая сила нанотехнологий (в том числе и в биомедицинском плане) непосредственным обра-
зом внедряется в проблему, связанную с теми границами, где тело-территория перестает быть человеческим, где речь заходит о формировании постбиологического тела (трансгуманизм). Реконфигу-рирование биомедицинской проблематики (а шире: «биологоса») предполагает также некий дрейф антропологической матрицы (Б. Латур), состоящей из гибридов-образований, в которых реальное неотличимо от воображаемого и которые формируются в результате активного взаимодействия био- и нанотехнологий.
Концептуализацию того, что именуется «пространством биологоса», автор видит в следующих трех шагах. На первом шаге происходит резонанс или сближение (без слияния) биологоса с нано-технологиями (с. 226). В качестве второго шага концепуализации пространства биологоса автор рассматривает неклассические практики, в том числе и способы «работы» с реальностью как процессом, сопровождающимся производством гибридов (с. 234).
Постнеклассические практики предлагают также и практики внимания к постоянно меняющей «действительности». «Ориентация на такое внимание составляет третий шаг к концептуализации пространства биологоса - пространства, где термином «хаос» можно обозначить далеко не только состояние живого объекта, но и некую неразбериху в разуме» (с. 237).
В статье «Мифология страдания: Анестезия жизни» Е.Г. Гребенщикова обращается к новому смыслу патоса в медикализиро-ванной современной культуре.
Нравственные нормы христианской этики сострадания оказали существенное влияние на формирование морального облика врача. Сегодня сострадание еще не полностью элиминировано из искусства врачевания, но оно заметно меняется. Средства массме-диа, транслируя огромные потоки информации, отчуждая переживание и сопереживание в пространстве «перепроизводства культуры», все больше вытесняют со-страдание и со-болезнование в область формальной реакции на событие или факт. Преступление чувствительности при реакции на чужую боль - феномен, определяемый отечественным философом В. Савчуком как «анестезия социального поля». Стремление уйти от боли и болезней с помощью антибиотиков, анальгетиков и т.п. средств оборачивается феноменом анестетики и, как может показаться лишь только на первый поверхностный взгляд, излишним вниманием к патосу, к его
различным формам и проявлениям в культуре. «В известной мере боль, теряя свой чисто биологический смысл, оказывается неуда-лимой из культуры» (с. 258).
Н.Т. Попова («Феномен "особого искусства" и проблема истоков рефлексивности культуры») отмечает, что «внимание к "особому искусству" как к определенному феномену неожиданно, по-новому позволило посмотреть на архаичное, народное, детское искусство» (с. 261). Эти области творческой деятельности совместно с «особым искусством» (т.е. творчеством людей с особенностями развития) создают «исследовательский объем», который позволяет осуществить анализ некоторых процессов, происходящих в культуре. В частности, речь идет о проблеме рождения самих эстетических феноменов в недрах социокультурной жизни.
Анализ процесса становления социокультурной деятельности (творческой деятельности) с участием инвалидов одновременно и позволяет увидеть, как искусство рождается из коллективного (и всегда по сути архаического) переживания, и обращает внимание на то, как это происходит в формах современного искусства. «Именно на этом пути возникает рефлексивное поведение: человеческий разум и логос начинает осознаваться в его связи со своими жизненными телесными корнями как биологос» (с. 281).
Л.А. Боброва
