CC BY
16
1/lo 2011.04.024 14o -
CURRICULUM: СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ КЛАССИКА
2011.04.024. СОРОКИН П.А. РОЛИ СХОДСТВА И НЕСХОДСТВА В СОЦИАЛЬНОЙ СОЛИДАРНОСТИ И АНТАГОНИЗМЕ (ГЛАВА 7 КНИГИ «ОБЩЕСТВО, КУЛЬТУРА И ЛИЧНОСТЬ: ИХ СТРУКТУРА И ДИНАМИКА. СИСТЕМА ОБЩЕЙ СОЦИОЛОГИИ»). (Перевод с англ.)1. SOROKIN P.A. The roles of similarity and dissimilarity in social solidarity and antagonism // Sorokin P.A. Society, culture and personality: Their structure and dynamics. A system of general sociology. - N.Y.; L.: Harper a. bros, 1947. - Ch. 7. - P. 132-144.
I. Практическая значимость проблемы
Как и многие предыдущие поколения, мы вновь столкнулись с вопросом о той роли, которую играют сходство и несходство в солидарных и антагонистических взаимоотношениях, в явлениях социальной сплоченности и разобщенности, в творчестве и творческом бесплодии людей и групп. В десятке важных социальных областей эта проблема подстерегает нас как не только теоретическая, но и насущная практическая проблема. Так, например, должен ли человек, чтобы жить в «счастливом, прочном и долгом браке», подбирать партнера, схожего с ним по расе, телосложению, цвету кожи, весу, национальности, вероисповеданию, социально-экономическому статусу и т.д., или такой брак требует несхожего партнера? Если требуется схожий или несхожий, то какого рода
1 Перевод выполнен в рамках проекта «Социальная солидарность как условие общественных трансформаций: Теоретические основания, российская специфика, социобиологические и социально-психологические аспекты», поддержанного Российским фондом фундаментальных исследований (проект 11-06-00347а).
сходства и различия особенно для этого важны? Если необходимо сочетание сходств и различий, то какого рода сочетание и каких именно сходств и различий будет наилучшим? Таким образом, эта проблема решительно вторгается в сферу семьи и брака и становится одной из первоочередных по практической важности для всех людей, находящихся в возрасте, подходящем для вступления в брак.
Не менее настоятельно она о себе заявляет практически во всех других областях социальной сплоченности и единства. Должны ли мы, чтобы иметь солидарную и единую социальную группу, стремиться к построению такой группы из членов, схожих друг с другом по расовым или социокультурным характеристикам, или желаемые единство и солидарность будут лучше достигаться с помощью расового и социокультурного разнообразия ее членов? Если желанная цель может быть лучше достигнута каким-то одним из этих путей, то какого рода сходства и несходства будут особенно важны для той или иной конкретной социальной группы?
«Проблема меньшинств» - одна из самых насущных проблем нашей эпохи. Любое решение ее в терминах «ассимиляции и амальгамации» будет предполагать веру в ту форму социального единства и солидарности, которая основана на сходствах. С другой стороны, решение ее в терминах сохранения и развития расового и социокультурного разнообразия предполагает веру в солидарность и единство, основанные на различиях. То же можно сказать и о культурной плодотворности людей и социальных групп. При прочих равных условиях, взрывается и расцветает ли творческий дух в основном в группах со схожим мышлением, идентичным «сознанием рода» и единообразной и стандартизированной культурой (религией, искусством, политическим кредо, научными и философскими взглядами и т.д.)? Или же он расцветает для всех членов прежде всего в группах со множеством разных культурных течений, религиозных сект, научных и философских школ, политических фракций, разнородных художественных подразделений и т.д.?
Эти замечания были призваны показать насущную теоретическую и практическую значимость данной проблемы для нашего времени.
II. Основные теории
Теперь бросим взгляд на то, какого рода ответы на эти вопросы были предложены теми, кто изучал их в различных облас-
тях. Эти решения легко разбиваются на три основных класса, предложенных мыслителями былых обществ, столкнувшимися с данной проблемой, и хорошо подытоживаются у Аристотеля. Он говорит:
«О дружбе немало бывает споров. Одни полагают ее каким-то сходством и похожих людей - друзьями, и отсюда поговорки: "Рыбак рыбака..." и "Ворон к ворону...", и тому подобные. Другие утверждают противоположное: "Все гончары" - [соперники друг другу]. Для этого же самого подыскивают [объяснения] более высокого порядка и более естественнонаучные. Так Еврипид говорит: "Земля иссохшая вожделеет к дождю, и величественное небо, полное дождя, вожделеет пасть на землю"; и Гераклит: "Супротивное сходится", и "Из различий прекраснейшая гармония", и "Все рождается от раздора"; этому [мнению] среди прочих противостоит и Эмпедоклово, а именно: "Подобное стремится к подобному"»1.
Если добавить к этим противоположным друг другу взглядам третий, утверждающий, что решающее значение для дружбы, солидарности, любви, гармонии и единства имеет некоторая комбинация сходств и различий, то мы получим все три основных решения, предложенных на настоящий момент.
Во-первых, существует теория, утверждающая, что сходство служит основой солидарности во всех видах групп, начиная с брака и заканчивая государством и другими обществами. Вариантами этого решения являются теория «единомыслия» и «сознания рода» Ф. Гиддингса, нацистская теория «одной крови, одной расы, одной нации, одного государства», все теории неизбежности трений и конфликтов между разными расовыми, этническими и социокультурными группами, вплоть до теорий поборников «гомогамии в браке».
Во-вторых, есть теория, что устойчивая, длительная и плодотворная солидарность существует прежде всего, если не исключительно, в группах, образованных из разнородных расовых, этниче-
1 Aristotle. The Nicomachean ethics / Trad. by H. Rackham. - N.Y. G.P. Putnam's sons, 1926. - Bk. 8, Pt. 16. - P. 454. (Цит. в пер. Н.В. Брагинской по изданию: Аристотель. Никомахова этика // Аристотель. Сочинения. - М.: Мысль, 1984. -Т. 4. - С. 220. (Местоположение цитируемого отрывка указывается у Сорокина неверно, он содержится в кн. восьмой, ч. 2. - Прим. пер.)
ских или социокультурных (религиозных, научных, артистических, профессиональных, экономических и т.д.) элементов. Все эти теории, утверждающие, что в браке и дружбе «противоположности притягиваются», что долгая и свободная солидарность возможна лишь в обществах с «общественным разделением труда», что скрещивание разнородных культурных элементов является необходимым условием общественного или индивидуального творчества, что единственной разумной политикой в отношении меньшинств является содействие им в сохранении их особых и уникальных черт, что наиболее плодотворны и долговечны общества, представляющие «единство в разнообразии», - эти и многие другие теории суть лишь вариации этого второго решения. Образцы его мы дальше еще рассмотрим.
Наконец, третье решение дает нам два основных варианта. В одном из них утверждается, что всякая реальная солидарность основывается не на сходстве или различии, а на некоторой их комбинации. То же считается применимым и к социальным антагонизмам и напряжениям. С точки зрения этой теории обе другие ущербны фактически и ошибочны логически. Другой вариант этой точки зрения представлен всеми теориями, допускающими два разных вида солидарности, один из которых основан на сходстве, а другой - на различии. Обе солидарности реальны, но во многом отличны друг от друга. Широко известные «механическая» и «органическая» солидарности Э. Дюркгейма, солидарности Gemeinschaft и Gesellschaft Ф. Тённиса, а также разные сплоченности, подразумеваемые у многих социологов понятиями «сообщество» и «ассоциация», являются примерами этого варианта третьего решения.
III. Роль сходства-несходства в брачной солидарности
Теперь критически разберемся в том, какая из этих соперничающих теорий верна. В настоящее время мы располагаем значительным объемом эмпирических данных, которые позволяют нам проверить их достоверность. Если эти данные правильно проанализировать, то они также раскроют нам подлинную сложность этой проблемы, которой многие часто не замечают. Нашу проверку можно начать с данных, относящихся к выбору брачного партнера и к возможной стабильности брака и счастью в браке. Счастливый
и стабильный брак есть одна из наиболее общих и наиболее интенсивных форм межличностной солидарности. Даже недолговечный брачный союз будет иметь эту интенсивную солидарность на начальных своих стадиях. Поэтому фактические свидетельства из этой области становятся крайне значимыми для нашей проблемы. Если бы эти данные показывали, что выбор брачного партнера управляется главным образом сходством и что счастливыми и стабильными обычно оказываются браки между сторонами, схожими друг с другом, то такое единообразие свидетельствовало бы в пользу теории сходства. Если бы данные показали иную ситуацию, то они бы очевидным образом подтверждали либо теорию несходства, либо теорию сочетания сходства-несходства. Начнем с выбора в браке. Подчиняется ли он правилу «подобное порождает подобное» или следует правилу «противоположности притягиваются»?
Преобладающий ответ, похоже, свидетельствует в пользу брака между подобными (гомогамии, или ассортативного скрещивания). Значительное число исследователей сравнивали помолвленные или супружеские пары с точки зрения их расы, телосложения, веса, черепного индекса, цвета глаз и волос, возраста, здоровья, долголетия и других физических характеристик, под углом зрения их интеллекта, темперамента, национальности, религии, образования, экономического и профессионального статуса, по семейному происхождению, вкусам, манерам, нравам и другим психологическим и социокультурным особенностям. Результат, полученный в большинстве исследований, таков, что действительная доля сходства в исследованных характеристиках значительно выше той, которой следовало бы ожидать, если бы никакого особого притяжения подобного к подобному не было1. Будучи измеренным с помощью коэффициента корреляции или сопряженности, сходство в физических чертах пар оказывается около 0,2, в психологических чертах - около 0,4-0,5. Измеренное с помощью коэффициента ф,
1 См. обзоры таких исследований: Burgess E., Wallin P. Homogamy in social characteristics // American j. of sociology. - Chicago, 1943. - Vol. 49, N 1. - P. 109124; Anderson C.A. Our present knowledge of assortative mating // Rural sociology. -Bellingham, 1938. - Vol. 3. - P. 296-302; Jones H.E. Homogamy in intellectual abilities // American j. of sociology. - Chicago, 1929. - Vol. 35, N 3. - P. 369-382; Richardson H.M. Studies of mental resemblance between husbands and wives and between friends // Psychological bull. - Wash., 1939. - Vol. 36, N 2. - P. 104-120.
сходство в различных социокультурных характеристиках колеблется между 0,1 и 0,5. Лишь в немногих исследованиях результаты не показывают ни гомогамии, ни гетерогамии (притяжения несхожего).
Должны ли мы из этого заключить, что в помолвленных и супружеских парах есть особая тяга к подобному, что это универсальное правило и, по словам К. Пирсона, одного из пионеров изучения моногамии, «мы не можем сомневаться в том, что в случае человека подобное действительно тяготеет к сочетанию с подоб-ным»1, и что эти исследования демонстрируют значимость сходства как первейшего условия солидарности любой другой группы?
Несмотря на весьма единообразные результаты, такие выводы были бы поспешными.
1. Ряд соображений технического характера предостерегает нас от поспешного принятия таких выводов: а) коэффициенты корреляции в большинстве исследований, затрагивающих много черт, довольно низкие и вряд ли статистически значимы; б) в разных исследованиях коэффициенты для сходства в одних и тех же чертах не согласуются друг с другом - то высокие, то низкие, иногда положительные, а иногда отрицательные; в) в некоторых исследованиях, например исследованиях Кречмера и некоторых других, результаты свидетельствуют в пользу гетерогамии; г) объективность коэффициентов и выводов во многом искажают произвольные допущения, произвольное приписывание разных весов разным позициям и другие субъективные суждения, лежащие в основе объективно выглядящих цифр. По этим техническим причинам достоверность полученных результатов становится весьма спорной.
2. Другие соображения и факты делают очень спорным существование какого-то особого таинственного «притяжения подобного к подобному». Его природа навряд ли вообще анализировалась его поборниками и остается по существу неведомой. Более того, даже во вроде бы гомогамных браках остается неизвестным, вызвана ли кажущаяся моногамия этим мистическим притяжением или просто фактом ограниченной сферы доступного контакта и взаимодействия для каждой из сторон. Двое людей, которые не встречаются и не входят в контакт, явно не могут друг в друга
1 Pearson K. Grammar of science. - L.: Black, 1902. - P. 431.
влюбиться, совершить помолвку и пожениться. Доступность контакта и длительное взаимодействие сторон - необходимые условия последующего обручения и брака для пар, женящихся по собственному выбору и согласию. Люди, живущие в далеких друг от друга местах, не имеют такого шанса повстречаться друг с другом, влюбиться и пожениться, какой имеют люди, живущие по соседству друг с другом. Это не означает наличия особого мистического притяжения между людьми, живущими в пространственной близости, и отталкивания между людьми, живущими вдали друг от друга. Это означает всего лишь то, что стороны, живущие в одном районе, имеют совершенно иную возможность встреч, контактов и взаимодействия, нежели те, кто живет в удаленных друг от друга местах. Именно поэтому - а не благодаря какому-то мистическому притяжению подобного к подобному - подавляющее большинство браков заключается между лицами, живущими в одной округе. В Филадельфии из 5 тыс. браков, изученных за период с 1885 по 1931 г., 67,3% были браками между людьми, жившими в пределах 20 или менее кварталов друг от друга. Из них 49,9% браков были браками между сторонами, жившими в пределах девяти или менее кварталов друг от друга1. Схожим образом в Нью-Хейвене 76% браков в 1940 г. были заключены между людьми, жившими в 20 или менее кварталах друг от друга, а 35% - в пределах пяти кварталов2. Несколько других исследований представляют схожую картину. То, что такая ситуация обусловлена не особым притяжением подобного к подобному, а скорее большей доступностью контакта для людей, живущих в пространственной близости, негативно подтверждается фактом крайней редкости браков между людьми, которые, живя в пространственной близости, не соприкасаются и не взаимодействуют друг с другом по причине «социальных препятствий для взаимодействия», существующих, например, между богатыми и бедными, бомондом и аутсайдерами и т.п. Резкие различия в социальном статусе, благосостоянии, вероисповедании, языке, расе, а также во множестве других социокультурных черт являются такими же большими препятствиями для встреч, переме-
1 Abrams R.H. Residential propinquity as a factor in marriage selection //
American sociological rev. - N.Y., 1943. - Vol. 8, N 3. - P. 288-294.
2
Kennedy R. Premarital residential propinquity // American j. of sociology. -Chicago, 1943. - Vol. 48, N 5. - P. 580-584.
шивания и взаимодействия возможных женихов и невест, как и пространственная изоляция. Как правило, бедные взаимодействуют в основном с бедными, богатые - с богатыми, итальянцы или поляки в первом поколении иммигрантов - в основном с другими итальянцами или поляками. Следовательно, для «социально разделенных» людей возможность влюбиться и жениться несоизмеримо меньше, чем для людей одного социального круга. Это объективное различие в доступности, частоте и близости контактов служит адекватным объяснением обычного преобладания так называемых гомогамных браков над гетерогамными. Гипотеза притяжения подобного к подобному была бы доказана лишь при условии, что в мире потенциальных партнеров с равнодоступным для каждого контактом и взаимодействием со всеми другими было бы обнаружено, что люди чаще заключают браки с теми, кто на них похож. До сих пор ни одно из исследований в этой особой области не дало нам такого результата.
Объективный фактор неравных возможностей вхождения в контакт и взаимодействия во многом объясняет преобладание браков итальянцев с итальянками, евреев с еврейками, поляков с полячками, богатых с богатыми, католиков с католичками и многие другие формы так называемой гомогамии. Значительный массив данных вполне подтверждает эту теорию и явно противоречит теории особого притяжения подобного к подобному. Если бы такая гипотеза была верной, то нам следовало бы ожидать, что она будет универсальной, одинаково действенной для разных людей и групп. Между тем мы находим, что в одном из миннесотских округов из 1 тыс. супружеских союзов браки итальянцев с итальянками составляют 828 (для мужей) и 970 (для жен) случаев, браки поляком с полячками - соответственно 815 и 910 случаев, браки венгров с венгерками - 856 и 849, в то время как британцы, канадцы и немцы дают нам всего от 295 до 421 «гомогамного» брака1. Если таинственное притяжение подобного к подобному на самом деле есть, то по какой-то еще более таинственной причине это притяжение действенно для итальянцев и поляков, но недейственно для британцев,
1 Nelson L. Intermarriage among nationality groups // American j. of sociology. -Chicago, 1943. - Vol. 48, N 5. - P. 585-593. См. также: Kolehmainen J. A study of marriage in a Finnish community // American j. of sociology. - Chicago, 1936. -Vol. 42, N 3. - P. 376.
канадцев и немцев, которые оказываются в значительной степени свободными от его власти. Реальное объяснение этого различия, конечно, гораздо проще и никакого таинственного притяжения не предполагает. Итальянцы, поляки и венгры, будучи в целом более поздними иммигрантами с особым социокультурным бэкграундом, гораздо меньше «амальгамированы» и ассимилированы и продолжают взаимодействовать внутри своих национальных групп гораздо больше, чем британцы или немцы; отсюда и разница. Это объяснение подтверждается тем фактом, что доля смешанных браков, гетерогамных в этническом отношении, в последующих поколениях гораздо выше, чем в первом или втором1.
Такой же результат дают нам и другие исследования. Исследование межнациональных и межрелигиозных браков в Нью-Хейвене, проведенное Р. Кеннеди, показывает, во-первых, что доля «гомогамных» браков между людьми одной национальности упала с 91,2% в 1870 г. до 75,9 в 1900 г. и до 63,6% в 1940 г. Объяснить это уменьшение гомогамии предполагаемым падением силы нашего таинственного притяжения явно невозможно. В этом случае вопрос «Почему уменьшилась сила притяжения?» - явил бы нам почти неразрешимую проблему. Во-вторых, это же исследование показывает, что доля религиозно гомогамных браков сильно различается в разных группах: если евреи заключают браки с евреями почти в 100% случаев (97 и 94% в 1930 и 1940 гг.), то католические религиозно гомогамные браки показывают только 83%, а протестантские браки - всего 78%2. Здесь наше таинственное притяжение опять же по неведомой причине действует, похоже, по-разному в разных религиозных группах. Эти соображения и данные вряд ли оставят какие-либо сомнения в том, что даже в так называемых гомогамных браках реальной причиной гомогамии часто оказывается не наше таинственное притяжение подобного к подобному, а различия в доступности контакта и взаимодействия для соответствующих сторон, а также некоторые другие факторы, которые мы обсудим дальше.
1 См. данные в упомянутом выше исследовании Дж. Колемайнена.
2
Kennedy R. Single or triple melting pot? // American j. of sociology. - Chicago, 1944. - Vol. 49, N 4. - P. 331-340.
3. Следующий набор свидетельств, предостерегающих от принятия сходства как решающего фактора отбора супруга или «счастья в браке», - это то, что сходство (или несходство) мужа и жены во множестве характеристик не демонстрирует высокой корреляции со счастьем или несчастьем в браке. Л.М. Терман с коллегами не получили значимой связи между сходством или несходством мужа и жены и счастливыми или несчастливыми браками1. Это же исследование показывает, что степень сходства мужа и жены оказывается сравнительно высокой в счастливых и несчастливых браках офисных клерков и юристов и2очень низка в браках химиков и сертифицированных аудиторов , и это различие, если оно типично, вряд ли можно примирить с гипотезой таинственного притяжения или первостепенной значимости сходства для счастья в браке.
Исследование Э. Бёрджесса и Л. Котрелла выявило отчасти значимую корреляцию счастливых браков с согласием мужа и жены относительно ряда вещей и несчастливых браков с разногласиями; но согласие и разногласие есть нечто совершенно иное, нежели сходство и несходство сторон в той или иной физической или социокультурной характеристике. Кроме того, даже в случае согласия коэффициенты корреляции были лишь умеренно значимыми (от 0,2 до 0,5). Если обратиться к деталям, то в этом исследовании авторы обнаружили, что согласие в религиозных вопросах имеет низкую корреляцию со счастьем в браке, в то время как исследование Бёрджесса-Уоллина обнаружило, что сходство вероисповедания имеет самую высокую корреляцию с выбором брачного парт-нера3. Это расхождение делает несколько спорными оба вывода и опять же предостерегает от принятия теории гомогамии и сходства.
4. Еще один набор противоречивых данных представлен широко распространенными феноменами экзогамии, сопровождаемыми запретом на браки между близкими кровными родственниками. Если бы сходство и тяга подобного к подобному были решающим
1 Terman L.M. Psychological factors in marital happiness. - N.Y.: McGraw-Hill, 1938. - P. 19ff.
2 Ibid. - P. 19.
3
Burgess E., Cottrell L., jr. Predicting success or failure in marriage. - N.Y.: Prentice-Hall, 1939. - P. 50ff. Ср.: Burgess E., Wallin P. Homogamy in social characteristics // American j. of sociology. - Chicago, 1943. - Vol. 49, N 2. - P. 124.
фактором выбора брачного партнера и сплоченного и счастливого брака, то такие нравы, полностью противоречащие принципу сходства, просто не могли бы появиться и быть широко практикуемыми. В еще меньшей степени они могли бы сохраняться столетиями в огромном множестве групп, поскольку для заключения брака они открыто требуют несхожих сторон. Их существование со всей ясностью свидетельствует против первостепенной важности сходства и притяжения подобного к подобному.
5. Ряд решающих свидетельств против теории, согласно которой солидарность и любовь в браке или в любой другой социальной группе базируются всегда и всецело на сходстве, являет сам факт сильнейшей любви, солидарности и верности между людьми разных полов - будь то в браке или вне брака. Гомосексуальная любовь всегда представляла незначительную часть на фоне гетеросексуальной любви. Этот простой факт означает, что в браке и в семейных группах бисексуальная гетерогенность сторон является правилом, а их гомогенность - исключением.
Совокупности этих данных достаточно, чтобы продемонстрировать, что теория сходства и гомогамии как специфического притяжения подобного к подобному является недоказанной и в высокой степени спорной.
Отказ от теории гомогамии и сходства как первостепенного фактора выбора брачного партнера или счастья и стабильности в браке не означает принятия противоположной теории притяжения противоположностей и различий как основы прочной и счастливой брачной солидарности. Широко распространенное правило брачной эндогамии, как и многочисленные факты, подчеркиваемые сторонниками гомогамии в браке, явно противоречат такой теории и делают ее даже еще более неприемлемой, чем теория сходства. Как мы уже увидели, поляки и итальянцы женятся в основном на полячках и итальянках. То же касается и других национальных групп. Иудеи, католики и протестанты женятся в основном на иудейках, католичках и протестантках. Богатые женятся главным образом на богатых, бедные - на бедных, негры - в основном на негритянках и т. д. Таким образом, имеется мало оснований для генерализации теории несходства и гетерогамии.
IV. Предварительный анализ
Если не могут быть приняты ни теория сходства, ни теория несходства, ни гомогамия, ни гетерогамия, то что тогда остается? Очевидно, есть третья теория, предлагающая некоторую комбинацию схожих и несхожих черт в качестве основания солидарности как таковой, выбора брачного партнера и особенно счастья в браке.
Корпус данных, свидетельствующих в пользу такого тезиса, был дан изучением близких друзей, или приятельских пар, с этой точки зрения. Изучение 300 пар близких друзей показало, что в 2962 поведенческих чертах друзья были схожими, а в 1484 - несхожими. В 88% их стандартов и идеалов они походили друг на друга, и сходство уменьшалось до 50% в хобби, читательских и покупательских привычках1.
Довод в пользу комбинации схожих и несхожих черт подтверждается также противоречивыми результатами других исследований дружбы в связи со сходством-несходством в характеристиках. Чэлмен, Флемминг, Уислоу, Ричардсон и другие обнаружили некоторые сходства между друзьями у детсадовских детей, школьников и взрослых; но в других отношениях друзья были несхожими. С другой стороны, Пинтнер, Форлано, Фридман и другие обнаружили очень низкую корреляцию между друзьями и их сходствами2.
1 Bogardus E., Otto P. Social psychology of chums // Sociological a. social research. - N.Y., 1936. - Vol. 20. - P. 260-270; Bogardus E. Social distance // Sociological a. social research. - N.Y., 1938. - Vol. 22. - P. 466-467.
Cm.: Challman R.C. Factors influencing friendships among pre-school children // Child development. - Malden (MA), 1932. - Vol. 3, N 3. - P. 146-158; Flemming E.G. Best friends // J. of social psychology. - N.Y., 1932. - Vol. 3, N 3. - P. 385-390; Wins-low C.H. A study of the extent of agreement between friends' opinions and their ability to estimate the opinions of each other // J. of social psychology. - N.Y., 1937. - Vol. 8, N 4. - P. 433-442; Richardson H.M. Community of values as a factor in friendships of college and adult women // J. of social psychology. - N.Y., 1940. - Vol. 11, N 2. -P. 302-312; Pintner R., Forlano G., Freedman H. Personality and attitudinal similarities among classroom friends // J. of applied psychology. - Wash., 1937. - Vol. 21, N 1. -P. 48-65; Pelletieri A.J. Friends. - Nashville (TN): Y.M.C.A. Graduate school, 1935; Partridge E.D. A study of friendship among adolescent boys // J. of genetic psychology. -Wash., 1933. - Vol. 43. - P. 472-477; Williams P.E. A study of adolescent friendship // Pedagogical seminary. - Wash., 1923. - Vol. 30. - P. 343-346; Seagoe M.V. Factors influencing the selection of associates // J. of educational research. - Bloomington (IL), 1933. - Vol. 27. - P. 32-40; Cattell R.B. Friends and enemies // Character a. personal-
Что касается брачной солидарности, то несходство всегда присутствует в ней, прежде всего, в самом факте полового различия, не говоря уже о других несходствах между сторонами, проистекающих отчасти из биологического полового различия, отчасти из социокультурных и личностных условий. Аналогичным образом сходство в отношении важнейших ценностей обеих сторон кажется необходимым для того, чтобы солидарность брака была сильной, прочной и длительной. Хотя данные, приводимые сторонниками гомогамии, не доказывают их тезиса, они все же показывают, что в «счастливых» браках присутствует более высокая степень сходства и согласия между сторонами, нежели в браках несчастливых или расторгнутых.
Уже упомянутое исследование Бёрджесса-Котрелла демонстрирует корреляцию согласия между сторонами (в управлении финансами, отдыхе, вопросах веры, друзьях, близких отношениях, жизненной философии и т.д.) со счастьем в браке; коэффициенты корреляции варьируют в диапазоне от 0,3 до 0,7. Аналогичным образом исследование Термана показывает, что из 545 изученных черт в 130 чертах счастливый брак обнаруживал более высокую степень согласия между сторонами, чем несчастный или расторг-нутый1. Из повседневных наблюдений мы знаем, что прочный и счастливый брак вряд ли возможен между людьми, совершенно непохожими друг на друга во всех важных чертах и ценностях. Такие супружеские пары представляли бы собой не более чем двух чужих друг другу людей, живущих под одним кровом. Ни глубокое единство, ни глубокая верность и взаимопонимание, ни сплавление личностей в единое «мы» невозможны при таких условиях. Подведем итог: в любом браке присутствует некоторого рода сочетание сходств и различий; из них некоторое сочетание черт сходства и различия является решающим фактором удачного выбора брачного партнера и счастливого и стабильного брака как такового.
ity. - Malden (MA), 1934. - Vol. 3, N 1. - P. 54-63; Furfey P. Some factors influencing the selection of boys' chums // J. of applied psychology. - Wash., 1929. - Vol. 11, N 1. -P. 47-51; Hagman E.P. The companionship of preschool children. - Iowa City: Univ. of Iowa press, 1933. - (University of Iowa studies in child welfare); Jenkins G.G. Factors involved in children's friendships // J. of educational psychology. - Wash., 1931. - Vol. 22, N 6. - P. 440-448; Van Dyne E.V. Personality traits and friendship formation in adolescent girls // J. of social psychology. - N.Y., 1940. - Vol. 12, N 2. - P. 291-305.
1 Burgess E., Cottrell L. Op. cit. - P. 48ff; Terman L.M. Op. cit. - P. 26ff.
Этим выводом мы внесли ясность в область односторонних теорий, касающихся солидарности и единства супругов в браке, но не решили самой проблемы. Ее решение требует ответа на вопрос: какие именно сходства и различия и какое их сочетание способствуют счастливому, солидарному и прочному браку? Адекватный ответ на этот вопрос требует нескольких предварительных шагов. 1. Мы должны признать, что существуют тысячи сходств и различий между любыми двумя людьми разного пола. 2. Не все схожие и несхожие черты одинаково действенно генерируют солидарность или антагонизм между такими взаимодействующими сторонами. Некоторые черты, такие как сходство в предпочтении коричневых туфель черным или несходство в предпочтении сигарет «Честерфилд» одной стороной и сигарет «Кэмел» другой, вряд ли оказывают ощутимое воздействие на солидарности и антагонизмы большинства взаимодействующих людей. С другой стороны, такая черта, как несходство в вероисповедании, была в Средние века очень действенной в этом отношении, вызывая, как правило, острую враждебность к еретикам, раскольникам и язычникам и солидарность между членами одной и той же христианской религии. Это значит, что прежде чем отвечать на наш вопрос, мы должны выяснить, какие из сходств и различий действенны, а какие нейтральны и не оказывают никакого влияния. Только влиятельные черты и их действенные комбинации являются для наших целей важными. 3. Следующий шаг состоит в осознании того, что вряд ли какая-либо черта сходства или различия единообразно становится действенной и порождает солидарность или антагонизм сама по себе, вследствие своих биофизических свойств и независимо от социокультурного мира, в котором она дана. Религиозное сходство или различие очень важно в религиозном обществе, таком как средневековая Европа. Во взаимодействии атеистов и неверующих или в безрелигиозном обществе оно становится нейтральным и не порождает ни антагонизма, ни солидарности. Расовое сходство или несходство очень важно для обществ и лиц, придающих большую ценность расе, как, например, в кастовом обществе Индии, древнееврейском обществе и колониальном американском обществе. Оно перестает быть значимым для людей и обществ, придающих ему мало ценности или не придающих вовсе никакой ценности; таковы, например, российское общество на протяжении нескольких столе-
тий, раннее общество голландских поселенцев в Африке, Бразилия и многие другие1. В таких обществах люди разных рас вступают в смешанные браки, и такие браки вряд ли демонстрируют какую бы то ни было особую солидарность или антагонизм, которые отличали бы их от браков между людьми, принадлежащими к одной расе. Сходство или несходство в политических взглядах очень значимо для людей и обществ, придающих им высокую ценность, например, в нашем нынешнем обществе с его конфликтом между нацистами и антинацистами. Для людей и обществ, придающих мало ценности политическим взглядам, оно, в свою очередь, становится неважным и недейственным. Даже такие биологически важные характеристики, как сходство или значительное расхождение в возрасте супругов, очень действенны в обществах, придающих им высокую ценность, и гораздо менее действенны в обществах, где, как правило, девочки 8-12 лет выходят замуж за мужчин гораздо старше их (как, например, в Индии и во многих других обществах прошлого). То же самое верно практически для любой другой черты сходства или различия. Это значит, что мы не можем установить, какие черты сходства или различия per se, по биофизическим их характеристикам, являются универсально действенными или нейтральными. Любая черта сходства или различия действенна только для тех личностей, обществ и культур, которые придают ей большую значимость, для которых она представляет большую ценность в их тотальной системе ценностей; в противном случае она становится нейтральной и бездейственной. Таким образом, действенность или недейственность черты сходства или различия зависит от системы ценностей соответствующих людей и групп.
Черта, действенно порождающая солидарность или антагонизм для взаимодействующих сторон C и D, может становиться нейтральной для M и N, чья система ценностей отличается от сис-
1 О доминирующем отношении к расовому сходству-различию у русских см.: Sorokin P.A. Russia and the United States. - N.Y.: Dutton, 1944. - P. 31ff. О голландских колониях в Африке см.: Millin S.G. The South Africans. - L.: Constable, 1926. О межрасовых браках и отсутствии сколько-нибудь серьезной расовой дискриминации в некоторых ранних поселениях европейцев см.: Park R. Race relations and certain frontiers // Race and culture contact / Ed. by E.B. Reuter. - N.Y.: McGraw-Hill, 1934. - P. 57-88; Lips J. The savage hits back. - New Haven: Yale univ. press, 1937. - Ch. 1, passim.
темы ценностей С и Б. Таким образом, то, какие черты считаются значимым сходством или различием, а какие нет, будет определяться, главным образом, системой ценностей взаимодействующих сторон, их самоидентификацией с этими чертами или ценностями, а не их биофизической природой. Мать и ее маленький сын отличаются друг от друга анатомически, физиологически, психологически и социокультурно. Тем не менее это явное биофизическое и «объективное» различие не мешает им рассматривать себя как единых «мы», очень схожих, даже тождественных до высшей степени, а их жизням - слиться в сильнейшее солидарное единство. Идентичные братья-близнецы очевидно схожи в анатомических, физиологических, психологических и социокультурных характеристиках. Но если один из них станет коммунистом, а другой антикоммунистом, то это единственное различие «отменит» все их сходства и сделает их смертельными врагами. Подобного рода факты можно перечислять до бесконечности. Черты, считающиеся взаимодействующими сторонами неважными, малоценными или вообще не имеющими ценности, нейтральны и недейственны, вне зависимости от всяких их «объективных», биофизических характеристик.
Из этих заключений вытекает еще один вывод, а именно: никакое сугубо объективное и механическое множество сходств и несходств между сторонами и их корреляция с солидарностью или антагонизмом, выбором брачных партнеров или счастьем в браке не дают и не могут дать надежной общей формулы их каузальной связи. Без соотнесения с системой ценностей взаимодействующих сторон никакое объективное сходство или различие не может быть ни действенным, ни нейтральным. Только будучи помещенным в соответствующую систему ценностей оно становится либо действенным, либо нейтральным. Это объясняет, почему результаты, полученные разными исследователями брачной гомогамии и гетерогамии и счастья и несчастья в браке, были неубедительными, противоречивыми и не согласующимися друг с другом. В большинстве их различные черты сходства и несходства брались «объективно» и механически, без всякого систематического исследования систем ценностей изучаемых сторон. В результате в одних исследованиях черта А оказывается очень действенной для отбора супруга или счастья в браке, а в других - играющей очень незначительную роль или не играющей вообще никакой роли.
Например, в исследовании факторов брачной гомогамии Бёрджесса и Уоллина наивысшая корреляция демонстрируется сходством религиозной принадлежности и религиозного поведения (0,54), а в их исследовании счастья в браке религиозное сходство оказывается играющим одну из самых незначительных ролей (0,28). Исследование Термана тоже обнаруживает, что этот фактор несуществен для счастья в браке: разница в вероисповедании занимает 29-е место по частоте и 47-е по серьезности среди недовольств мужа и, соответственно, 22-е и 44-е места - среди недовольств жены. Этот результат, однако, еще более усложняется дальнейшими данными Термана, показывающими, что ни строгое религиозное воспитание, ни слабое, ни полное его отсутствие никак не способствуют счастью в браке, а умеренное религиозное воспитание, видимо, теснее всего связано с удачными браками. Согласно этому исследованию, особенно нежелательно очень строгое религиозное воспитание для жен1. Эти расхождения усугубляются далее разной ролью, которую вероисповедание или любой другой фактор сходства и несходства играет в разных профессиональных группах, исследованных Терманом. В других исследованиях обнаруживается исключительно важная роль религиозного сходства в выборе брачного партнера. Упомянутое выше исследование Р. Кеннеди показывает, что в Нью-Хейвене евреи заключают браки между собой примерно в 94-97% случаев; важность этого фактора для католиков ниже (83%), а для протестантов - еще ниже (78-79%). Студентки университета штата Висконсин, происходящие из имущих классов, придают религиозной принадлежности своих потенциальных мужей очень большую значимость (среднее значение - 0,91), а студентки из профессиональных и фермерских классов - гораздо меньшую значимость (в среднем 0,64)2.
1 См.: Burgess E., Wallin P. Op. cit. - P. 124; Burgess E., Cottrell L. Op. cit. -P. 50-51; Terman L.M. Op. cit. - P. 96ff, 230ff.
McCormick T.C., Macrory B.E. Group values in mate selection // Social forces. - Chapel Hill (NC), 1944. - Vol. 22, N 3. - P. 315-317. См. также: Biesanz J., Biesanz M. Mate selection standards of the Costa Rican students // Social forces. -Chapel Hill (NC), 1943. - Vol. 22, N 2. - P. 194-199; Baber R. Some mate selection standards of college students and their parents // J. of social hygiene. - Albany (NY), 1936. - Vol. 22, N 3. - P. 115-125.
Другие исследования дают еще более непостоянную картину роли религиозного сходства или различия в отборе брачного партнера и в счастье в браке. Прибавим к этому и такие факты, как, например, то, что в средневековой Европе религиозное сходство христиан было необходимым условием христианского брака; его требовали мирское и церковное право, нравы и личное счастье затронутых сторон. Рассмотрим еще ряд вариаций этих правовых и моральных требований, находимых в разных странах. В дореволюционной России, например, православные могли вступать в брак с любыми христианами (католиками, протестантами), но не могли заключать браки с нехристианами, если те не обращались в христианство. Другие российские граждане, как то: евреи, язычники и т. д., могли заключать браки с любыми нехристианами. Когда принимаются в расчет все эти разнообразия, проблема того, насколько религиозное сходство важно для отбора партнеров или счастья в браке, становится совершенно неопределенной. Как мы увидели, разные исследования дают совершенно разные результаты и коэффициенты. Никакого единообразия в отношении его действенности не обнаруживается. Причину этого далеко искать не надо; поскольку религия обладает неодинаковой значимостью в системах ценностей разных людей и групп, то сходство или различие в вероисповедании с необходимостью имеет разные степени влияния на выбор брачного партнера и на счастье в браке или, если взглянуть шире, на порождение солидарности и антагонизма во взаимоотношениях между сторонами. На стороны, в ценностной системе которых вероисповедание занимает важное место, сходство или несходство в нем оказывает действенное влияние. А для тех сторон, в системе ценностей которых оно незначимо, оно становится нейтральным и недейственным.
То же самое можно сказать практически о любой черте сходства или различия из числа изученных. Берущиеся объективно и механически, без соотнесения с системами ценностей затронутых сторон, все они оказываются в разных исследованиях играющими совершенно разные роли. Даже такая чисто физическая черта сходства-различия, как зараженность супругов туберкулезом, дала в двух разных исследованиях Поупа коэффициенты 0,32 и 0,17, в ис-
следованиях Горинга1 - 0,01 и 0,16, в исследовании Элдертона -0,30; как видите, разброс коэффициентов значительный. Таким же образом сходство в алкоголизме дает разброс коэффициентов в диапазоне от 0,27 до 0,44 и 0,70 в исследованиях Горинга, Шустера и Элдертона. Сходство в сумасшествии дало коэффициенты от 0,06 и выше (Горинг), а сходство в интеллекте - от 0,08 до 0,38 и выше (Вудс, Элдертон). Еще больше это верно в отношении практически всех социокультурных и психологических черт. Например, если студентки университета штата Висконсин высоко ценили в потенциальных мужьях «образование» (3-е место в ранговом порядке различных черт), то коста-риканские студенты ценили его гораздо ниже (13-е место по рангу). Если 20% студенток и 29% студентов Нью-Йоркского университета были готовы заключить брак с человеком низших моральных стандартов, чем их собственные, то среди коста-риканских студентов готовы были пойти на это всего 5% девушек и 9% юношей2. Это вновь показывает, что ценность, придаваемая одной и той же черте, бывает очень разной даже среди студентов одного университета; тем более она различается у разных этнических, расовых, национальных, профессиональных, экономических, образовательных, политических, религиозных, научных, художественных и прочих групп и личностей. Безнадежно искать такую объективную черту, которая вне соотнесения с ценностной системой вовлеченных людей была бы всегда либо действенной, либо нейтральной, порождая либо солидарность, либо антагонизм, либо счастье в браке, либо несчастье в нем.
V. Обобщенные гипотезы
Полученные таким образом выводы означают, что, в конечном счете, реальными факторами солидарности или антагонизма являются не просто внешние, объективные сходства или несходства соответствующих сторон, а скорее то место, которое они занимают в системе ценностей людей и групп, и характер этих систем
1 Goring C.B. Studies in national deterioration. - L.: Dulau, 1909. - Vol. 5. -(Drapers' company research memoirs); Pope E.G. Studies in national deterioration. - L.:
Dulau, 1908. - Vol. 3. - (Drapers' company research memoirs).
2
См. цитированные выше работы МакКормика и Макрори, Бизанца и Бей-
бера.
ценностей. Из этого заключения вытекает несколько выводов. Они одинаково применимы как к солидарности и антагонизму в браке, так и к другим солидарностям и антагонизмам в их связи с чертами сходства-различия.
То, какие черты (физические, биологические, психосоциальные) людей или групп будут рассматриваться взаимодействующими сторонами как схожие или несхожие, определяется не только и не столько объективными биосоциальными характеристиками этих черт, сколько природой социокультурного менталитета сторон, теми значениями и ценностями, которые они им навязывают и придают1. В упомянутом примере с матерью и ее сыном внешние различия между ними отменяются их социокультурным единством, сходством, даже идентичностью, их сильнейшим и теснейшим единением. Это «неосязаемое сходство» отменяет и делает незначимыми, а иногда даже несуществующими для затронутых сторон их многочисленные внешние различия. Миллионы христиан колоссально отличаются друг от друга сотнями способов. Однако до тех пор, пока они считают всех христиан детьми Божьими, созданными по Его образу и подобию, они становятся схожими во Христе. Возможно, это же верно и для миллионов коммунистов. Люди, конкурирующие за любовь одного и того же человека, за одни и те же богатство, награду или популярность, становятся похожими друг на друга, несмотря на множество внешних различий, и т. д.
Таким образом, социокультурные сходства и различия, как они воспринимаются затронутыми сторонами, могут не только отличаться от их внешних, биофизических сходств и различий, но и быть особыми по своей природе, оставаясь всегда смысловыми, а иногда даже трансцендентальными и мистическими (как, например, декларации «все люди равны», «все христиане схожи в том, что сотворены по образу и подобию Божию», «все герои», «все грешники и преступники»), часто неосязаемыми и несводимыми ни к какому внешнему сходству-различию, редко чисто внешними и воспринимаемыми чувственно. Они порождаются, формируются и
1 Это всего лишь частный случай уже изученного общего правила, согласно которому социокультурная природа явлений не совпадает с их биофизическими характеристиками и определяется не столько ими, сколько смыслом, который на них накладывается.
определяются системой ценностей взаимодействующих сторон. Как таковые они мало связаны с чисто внешними, биофизическими сходствами или различиями.
Поэтому любые попытки изучать роль сходств или различий на основе внешне схожих или несхожих черт обречены на неудачу и не могут дать нам ни какой-либо закономерности, ни даже сколько-нибудь надежных выводов. Все они ущербны изначально, принимая ложное допущение тождественности внешних, биофизических сходств и различий социокультурным сходствам и различиям, которые на самом деле нечто совершенно иное. Этой ошибкой обусловлена ошибочность многих теорий в этой области.
Согласно предыдущему пункту, если все взаимодействующие стороны (в браке, в группах меньшинств и большинства, в разных профессиональных, религиозных, политических, экономических, расовых, этнических и других взаимодействующих группах и личностях) рассматривают данные внешне схожие (или несхожие) черты - А, В, С, Б, N (физические, биологические, ментальные, социокультурные) - как незначительные ценности или как не ценности вообще, как даже не заключающие в себе никакого сходства (или различия), то такие внешние сходства-различия практически не порождают ни солидарности, ни антагонизма. Только те сходства-различия, которые рассматриваются всеми или некоторыми из взаимодействующих сторон как реальные и важные ценности, будут действенными факторами солидарности или антагонизма.
Важное социокультурное сходство может рождать между сторонами как солидарность, так и антагонизм. Оно рождает солидарность: а) когда ценности, одинаково важные для взаимодействующих сторон, есть в изобилии и их хватает на всех, когда каждая сторона может иметь свою полноценную долю, не уменьшая долей других сторон. Милость Божья для христиан, национальная гордость для патриотов, престиж семьи, партии или союза - все они являются для их членов фактически неисчерпаемыми и ведут к солидарности членов; б) если и когда эго взаимодействующих сторон уже слились в одно «мы». Чем больше ценности в этом единстве имеет отдельный член, тем богаче единое «мы» и тем больше становится доля каждого участника. При таком «мы» даже дефицитность важной ценности ведет к солидарности сторон. В качест-
ве «мы» здесь могут выступать хорошая семья, профсоюз, религиозное объединение, нация, политическая партия; в) если нормы сторон, управляющие их взаимоотношениями в области сходства, созвучны друг другу.
Важное социокультурное сходство порождает антагонизм сторон: а) когда ценности, рассматриваемые всеми сторонами как важные, дефицитны, а их нормы пропитаны эгоистической конкуренцией и не согласуются друг с другом; б) когда их нормы не согласуются друг с другом, а природа важной ценности не позволяет поделить ее между сторонами, и обладать ею может только один из них, например, в случае женитьбы на девушке, желаемой всеми сторонами.
Важное социокультурное различие может порождать как солидарность, так и антагонизм между социокультурно несхожими сторонами.
1. Если ценности (или черты) сторон совершенно несхожи, не имеют никакой общей почвы и не содержат ни одной ценности, одинаково рассматриваемой всеми сторонами как важная, то такие ценности не порождают ни солидарности, ни антагонизма. Ценности другой стороны считаются ничего не значащими увлечениями, а последние не провоцируют ни позитивной, ни негативной реакции. То же самое имеет место в том случае, когда какие-то из ценностей сторон противоположны, но считаются неважными и несущественными.
2. Когда каждая из сторон считает важными свои ценности и нормы, когда эти ценности и нормы противоположны и когда одна сторона отрицает то, что утверждает другая, такое различие (смешанное со сходством в том, что все стороны считают ценности важными) порождает антагонизм между сторонами. Когда атеист и верующий, коммунист и антикоммунист считают важными собственные ценности и придают негативную важность ценностям оппонентов, они становятся антагонистами.
3. Когда основные ценности и нормы сторон схожи, а их вторичные ценности разнообразны и взаимно нейтральны, и особенно когда другие ценности взаимно дополняют друг друга, такое сочетание сходств и различий способствует солидарности затронутых сторон. Гетеросексуальный брак между сторонами, разделяющими общие основные ценности и отличными друг от друга только во
второстепенных ценностях; общество, состоящее из разных расовых или этнических групп, каждая из которых обладает своими ценностями или чертами, но где все одновременно обладают общей системой ценностей и согласующимися нормами, образуя тем самым многоцветное единое целое; общество с развитым общественным разделением труда, но при этом с главной системой ценностей, общей для всех групп и сегментов, - вот конкретные типы такой солидарности. С другой стороны, если такая группа образуется из личностей и подгрупп с расходящимися ценностями и нормами и каждая личность (в браке) или подгруппа (в обществе) обладает ценностями и нормами, расходящимися с ценностями и нормами других, то такое общество представляет собой антагонистическое образование, когда разные ценности и нормы сталкиваются друг с другом, или, в лучшем случае, нейтральное образование, в котором личности и подгруппы безразличны друг к другу. Такое «единство» является исключительно непрочным и может от малейшей превратности распасться на куски. Общество, образующееся из большинства и меньшинства, не имеющих согласованной системы ценностей и норм, не может не стать антагонистическим. В таком обществе невозможен даже минимум взаимной терпимости как низшая форма солидарности.
Из сказанного следует, что сочетание базового сходства в основных ценностях и согласия в нормах соответствующих сторон с дополняющим их разнообразием в их второстепенных ценностях более всего способствует солидарным отношениям, при условии, что основные ценности изобильны или распределяются между сторонами в соответствии с их согласующимися нормами.
Противоположность и несхожесть ценностей и норм сторон, когда они считаются значимыми (в позитивном или негативном смысле) и когда у сторон нет общей системы ценностей и норм, более всего способствуют порождению сильных антагонизмов. Именно такое сочетание схожего с несхожим (в котором все стороны считают собственные ценности позитивно значимыми, а противоположные ценности - негативно значимыми) всегда было
причиной острейших антагонизмов - войн, революций, бунтов и многочисленных межиндивидуальных преступлений1 (см. гл. 33).
Таковы основные закономерности порождения солидарности и антагонизма сходством-несходством в системах ценностей взаимодействующих сторон. Полученные таким образом выводы отличаются от господствующих мнений, а умозаключения переводят всю проблему в иную плоскость. Они показывают, что солидарность и антагонизм мало связаны со сходством или различием атомистически взятых и разрозненно трактуемых внешних биофизических и психологических черт. Приведенный выше анализ указывает на то, что решающим фактором является система ценностей и норм вовлеченных сторон. Эти системы определяют, которые из черт будут важными и будут считаться реальным сходством, а какие - нет. Вышесказанное показывает также, что социокультурные сходства и различия могут порождать при тех или иных условиях и солидарность, и антагонизм.
VI. Критические замечания
В свете полученных нами выводов легко увидеть основные ошибки преобладающих теорий в этой области, таких как теории Э. Дюркгейма, Ф. Тённиса, исследователей отбора брачного партнера и счастья в браке, сторонников ассимиляции и амальгамации меньшинств и т.д. Здесь может быть полезно привести краткий перечень ошибок дюркгеймовской теории солидарности и антагонизма. С некоторой модификацией этот перечень можно применить и к другим теориям.
1. Дюркгейм ошибочно предполагает, что в примитивных обществах солидарность основана только или главным образом на сходстве чувств и представлений их членов, в то время как в развитых обществах она основана на различии этих чувств и представлений. На самом деле в обоих типах обществ солидарность основана на комбинации сходств и различий, согласно формулам, предложенным выше2. Поскольку общества с разделением труда не
1 Об этом см. в моей книге: Sorokin P.A. Russia and the United Stated. - N.Y.: Dutton, 1944. - Ch. 10, 11.
2 См. обоснование этого и некоторые критические суждения в книге: Gurvitch G. Essais de sociologie. - P.: Sirey, 1938. - P. 68ff.
координируют различия своих членов посредством общего фонда основных ценностей и норм, то такое несходство неизменно порождало антагонизм вместо солидарности. Самому Дюркгейму пришлось признать это в своих поздних работах.
2. Дюркгейм произвольно допускает, что члены обоих типов общества (с механической или органической солидарностью) считают себя схожими и несхожими именно в тех чертах, в которых они кажутся схожими и несхожими Дюркгейму. Фактически дело обстоит совершенно иначе.
3. Утверждение Дюркгейма, что члены обществ с механической солидарностью относят свою солидарность на счет сходства их чувств и представлений, в то время как члены обществ с органической солидарностью приписывают ее различиям их чувств и представлений, опять же совершенно догматично и идет вразрез с логикой и релевантными фактами.
4. Дюркгейм неправ в своем утверждении, что есть историческая тенденция перехода от механической к органической солидарности. На самом деле такая тенденция вряд ли когда-то существовала и не существует сегодня.
5. Многие из подчиненных утверждений Дюркгейма - как, например, его утверждение, что механическая солидарность связана с репрессивным правом, а органическая с реститутивным правом и санкциями, - являются грубо ошибочными1.
Любая теория, утверждающая, что солидарность всегда базируется только на сходстве или только на различии, без дальнейших уточнений и оговорок, пуста. Точно так же все теории, приписывающие антагонизм либо сходству, либо различию, несостоятельны. Как правило, и солидарные, и антагонистические отношения порождаются комбинацией социокультурных сходств и различий согласно конкретизированным выше принципам. Это означает, что солидарное общество может быть создано не только из «одной расы, одной нации, одного государства» с прилагающимися различиями его подгрупп, но и из множества разных расовых, этниче-
1 См. его критику с точки зрения фактов в моей книге: Sorokin P.A. Social and cultural dynamics. - N.Y.: American book company, 1937. - Vol. 2. - P. 593ff. Эта критика в равной мере относится и к переформулировке Дюркгеймом его раннего обобщения в: Dürkheim E. Deux lois de l'évolution pénale // L'année sociologique. -P., 1899-1900. - Vol. 4. - P. 65ff.
ских, политических и религиозных групп, когда у них наряду с их специфическими ценностями и нормами есть общий фонд основных ценностей и согласованных норм. Исторически общественное «единство в многообразии» было таким же обычным делом, как и моноэтнические, монорасовые, монорелигиозные и прочие «монолитные общества». Также это означает, что проблемы разных меньшинств могут быть решены не только посредством «амальгамации и ассимиляции», т.е. путем устранения различающих их черт и ценностей и переплавки их в черты и ценности большинства, но и путем стимулирования и развития специфических черт и ценностей меньшинств наряду с развитием фонда ценностей, общего для большинства и меньшинства. Если они имеют и практикуют ценностную норму взаимного уважения к их различиям, такая общая и единодушно принимаемая ценностная норма обеспечивает минимум общего фонда, необходимого для солидарного сосуществования разных личностей и групп.
Никакое изучение схожих и несхожих черт, взятых атомистически, без соотнесения с ценностными системами взаимодействующих личностей или групп, не может дать надежные результаты или реальные закономерности, заключенные в связи этих черт с солидарностью или антагонизмом сторон. Это в равной мере касается как брачного союза, так и профессиональных, экономических, религиозных, этнических, расовых, политических и прочих социальных групп. По причинам, названным выше, такое «бихевиористское» изучение дает в основном вводящие в заблуждение выводы и обобщения.
Пер. с англ. В.Г. Николаева под ред. Д. В. Ефременко
