CC BY
13
Можно было бы ожидать, что ускорение экономического роста (рост ВВП с 7,6% в 1993 г. до 14% в 2006 г.) приведет к падению числа народных волнений. Однако на деле произошло обратное. С 1993 г. фиксировался постоянный и быстрый рост коллективных выступлений. Число обращений к центральному правительству достигло 586,4 тыс. в 2000 г. и 603 тыс. в 2005 г. Самой взрывной формой выражения общественного недовольства в Китае являются групповые протесты, и именно их число росло особенно быстро. В 1994 г. было зарегистрировано 10 тыс. таких протестов, в 1999 г. - 32 тыс., в 2000-м - 40 тыс. и в 2006-м - около 90 тыс. (с. 831). Таким образом, «хотя быстрый экономический рост может повысить уровень народной поддержки правящего режима, это не исключает взрывов народного негодования» (там же).
Сдержанная реакция центральной власти на участившиеся вспышки народного возмущения свидетельствует о том, что у руководителей страны растет понимание недостатков авторитарной модели правления и необходимости политических уступок возникающему гражданскому обществу. «Государство, успешно продвигающее экономическую открытость и генерирующее экономический рост, но не способное защищать гражданские права, будет и впредь сотрясаться социальными протестами», - заключает автор (с. 835).
Л. Ф. Блохин
2011.04.023. ДУАНЬ ЧЭНЖУН, ЯН ГЭ. ИЗУЧЕНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ ТЕРРИТОРИАЛЬНОГО РАССРЕДОТОЧЕНИЯ ПРИТОКА МИГРАНТОВ В КИТАЕ.
ДУАНЬ ЧЭНЬЖУН, ЯН ГЭ. Во го людун жэнькоу дэ люжу ди фэньбу бяньдун цюйши яньцзю // Жэнькоу яньцзю. - Пекин, 2009. -№ 6. - С. 1-12. - Кит.яз.
Профессор Научного центра народонаселения и развития Народного университета Китая (Пекин) Дуань Чэнжун и Ян Гэ, кандидат наук, работающий там же, отмечают, что за 30 лет реформ в Китае резко возросли масштабы внутренней миграции, происходило массовое перемещение в города образовавшегося за годы системных реформ избытка рабочей силы в сельской местности. Принявшее стихийный характер и небывалое по своим масштабам перемещение людей в поисках лучшей доли - редкостное по мас-
штабам событие не только в истории Китая, но и в истории человечества.
Именно оно является решающим в поиске ответа на вопрос: сможет ли Китай успешно завершить индустриализацию, урбанизацию, модернизацию, стать экономически сильной державой.
С целью усиления положительных последствий миграции и уменьшения ее негативного влияния правительство заявило о необходимости принять курс на «упорядочение миграции» и «рациональное рассредоточение» ее потоков, однако на протяжении многих лет не удается получить ответ на вопрос о конкретном содержании поставленных правительством задач.
На основании статистических данных проходивших с 1982 г. всеобщих переписей населения и выборочной переписи 1% населения в 2005 г. авторы стремятся выявить на общенациональном, провинциальном и городском уровнях закономерности изменения направления миграции за годы реформ.
По географическим условиям и уровню экономического развития всю территорию Китая можно разделить на Восточный, Западный и Центральный регионы. Начало такого разделения относится к 1986 г. После дважды проведенного урегулирования Восточный регион включает города Пекин, Тяньцзинь, Шанхай и провинции Хэбэй, Ляонин, Цзянсу, Чжэцзян, Фуцзянь, Шаньдун, Гуандун и Хайнань. В Центральный регион входят провинции Шаньси, Цзилинь, Хэйлунцзян, Аньхой, Цзянси, Хэнань, Хубэй, Хунань. Западный регион включает г. Чунцин, провинции Сычуань, Гуйчжоу, Юньнань, Сицзан (Тибет), Шэньси, Ганьсу, Цинхай, Нин-ся, Синьцзян, Гуанси, автономный район Внутренняя Монголия.
В 1982 г. приток мигрантов в Восточный регион хотя и был относительно большим, но составлял менее 1% от притока мигрантов в Центральный регион, тогда как приток мигрантов в Западный регион составлял 23,7% общего количества мигрантов в стране (с. 4).
С углублением реформ и ускорением экономического развития Восточный регион занял лидирующие позиции в возможности принятия мигрантов и роста доходов населения. После 1982 г. приток мигрантов в Восточный регион в 1987 г. составил 43,7%, в 1990 г. почти половину мигрантов в стране. К 2000 г. он достиг 57%, а к 2007 г. возрос до 2/3 общего количества мигрантов (с. 4).
Обширность территории Китая и различия между регионами потребовали улучшения схемы районирования страны. В 2005 г. по решению Государственного совета была принята схема территориального деления Китая на четыре экономические зоны. Согласно этой схеме в восточную экономическую зону входят три комплексных экономических района: северное побережье (г. Пекин, Тянь-цзинь, провинции Хэбэй, Шаньдун), восточное (г. Шанхай, провинции Цзянсу, Чжэцзян) и южное побережье (провинции Фуцзянь, Гуандун, Хайнань). В центральную экономическую зону входят: район среднего течения Хуанхэ (провинции Шэньси, Шаньси, Хэнань, автономный район Внутренняя Монголия) и район среднего течения Янцзы (провинции Хубэй, Хунань, Цзянси, Аньхой). Западная экономическая зона делится на два экономических района: юго-западный (г. Чунцин, провинции Юньнань, Гуй-чжоу, Сычуань) и северо-западный (провинции Ганьсу, Цинхай, Нинся, Сицзан (Тибет), Синьцзян). Северо-восточная экономическая зона совпадает с северо-восточным экономическим районом (провинции Ляонин, Цзилинь, Хэйгунцзян).
С 1992 по 2005 г. из всех восьми комплексных экономических районов наибольший и все возраставший приток мигрантов приходился на восточный и южный приморские районы. Южный приморский район неизменно лидировал, став базой ориентированного на внешний рынок экономического развития, центром производства предметов широкого потребления и высокотехнологичной продукции, а также местом концентрации наиболее раннего в указанный период и самого большого притока мигрантов, который в 1982 г. составлял почти 10% мигрантов в стране, а к 2005 г. увеличился до 28,7% (с. 5).
Восточный приморский район с 90-х годов ХХ в. начал превращаться в самый мощный производственный центр в Китае и приток сюда мигрантов с 11,3% в 1982 г. увеличился к 2005 г. до 20,6% их общего количества (с. 5).
Одновременно происходило сокращение притока мигрантов в другие экономические районы, за исключением юго-западного, где приток мигрантов возрастал. Особенно заметно сокращение притока в северо-восточном районе и в районе среднего течения Хуанхэ, хотя в начале реформ оба эти района были центрами притяжения самого большого притока мигрантов. В то же время севе-
ро-восточный район являлся старой промышленной базой Китая, а район среднего течения Хуанхэ был основной промышленной базой по добыче каменного угля и природного газа, и в этих районах тогда широко использовался труд мигрантов.
Однако вслед за быстрым экономическим развитием восточного и южного приморских районов доля мигрантов в северовосточном районе снизилась с 16,8% в 1982 г. до почти до 7% в 2005 г., а в районе среднего течения Хуанхэ с 17,5% в 1982 г. она уменьшилась почти наполовину (с. 5).
В тот же период сокращался приток мигрантов в северный приморский, в северо-западный районы и в район среднего течения Янцзы. Однако за последние годы северный экономический район постепенно превратился в центр высокотехнологического производства, здесь возникают возможности для приема большого притока мигрантов, которые отсутствуют на северо-западе и в среднем течении Янцзы.
В 1982 г. в списке провинций, составленном по показателям притока мигрантов, совокупная доля входивших в первую пятерку провинций Хэйлунцзян, Хэнань, Шаньдун, Гуандун и Цзянсу, в общем количестве мигрантов в стране в 1987 г. составляла 30,6% (с. 6). С начала 90-х годов происходила концентрация притока мигрантов в провинциях Гуандун, Цзянсу, Чжэцзян, Фуцзянь, в городах Пекине и Шанхае.
К 2005 г. приток мигрантов в первой пятерке провинций из списка (Гуандун, Чжэцзян, Цзянсу, Фуцзянь, Шаньдун) составил почти половину мигрантов в стране, тогда как на долю последних в списке пяти провинций (Сицзан, Цинхай, Нинся, Ганьсу, Хайнань) приходилось лишь 2,1% (с. 6).
По степени концентрации особо выделяются дельта Янцзы в восточном приморском районе и дельта реки Чжуцзян в южном, где наблюдается быстрый рост притока мигрантов в небольшое количество развивающихся городов.
Города из первого десятка в списке, составленном по показателям притока мигрантов, в 1982 г. приняли 16,4% мигрантов в стране, а в 2005 г. - 32% (с. 7). Так, город Шэньчоу из маленькой рыбацкой деревушки в годы реформ превратился в большой модернизированный город, и достижение этого результата неотделимо от трудового вклада, внесенного мигрантами. В 1990 г. Шэнь-
чоу одним рывком занял следующее за Шанхаем место в списке городов, приняв 4,83% мигрантов в стране (с. 8). В десятку городов с наибольшим притоком мигрантов вошли Гуанчжоу, Дунгуань, Ханчжоу, Вэньчжоу, и число таких городов в XXI в. в дельте Чжуцзян и дельте реки Янцзы продолжает увеличиваться. В новом веке сформировалась группа приблизительно из 35 городов, большая часть из которых находится на юго-восточном и южном морском побережье и приток мигрантов в которые непрерывно растет. По данным 5-й Всеобщей переписи населения 2000 г., из 50 городов с наибольшим притоком мигрантов подавляющее большинство находится на восточном и южном побережье, сформировав там большую группу приморских городов - Далянь, Шэньян (Мукден), Пекин, Тяньцзинь, Нанкин, Янчжоу, Сучжоу, Шанхай, Гуйчжоу.
На региональном уровне, в трех крупных регионах, восточном, центральном и западном, поток мигрантов все более сосредотачивается в Восточном регионе. Среди восьми комплексных экономических районов концентрация миграционного потока в возрастающем темпе происходит в восточном и южном приморских районах.
На провинциальном уровне наибольшая концентрация мигрантов наблюдается в провинциях Гуандун, Цзянсу, Чжэцзян, Фуцзянь, на которые приходится свыше половины притока мигрантов в стране.
Исследование авторов показывает, что, хотя количество мигрантов уже достигло 200 млн. человек (с. 10), в ближайшее десятилетие будет сохраняться возможность его значительного увеличения. Из этого вывода нужно исходить при определении государственной миграционной политики и создании соответствующих структур.
Существуют глубокие социально-экономические причины, не позволяющие в течение определенного периода в будущем надеяться на изменение тенденции к концентрации в территориальном рассредоточении миграционных потоков. Существующая в настоящее время в Китае неравномерность регионального социально-экономического развития ведет к неравенству в доходах теперь уже не только сельского, но и городского населения как в разных провинциях, так и в разных городах одной и той же провинции.
Хотя с 90-х годов ХХ в. государственная региональная политика направлена на достижение равномерности регионального социально-экономического развития, она не может препятствовать действию основных законов экономического развития и не может оказывать давление на сосредоточение потока мигрантов. Превосходство в экономическом развитии приморских районов, особенно восточной и южной частей побережья, настолько велико, что очень трудно изменить за короткое время концентрацию миграционного притока в этих районах.
С учетом этого обстоятельства в тех районах и городах, где наблюдается наибольший приток мигрантов, необходимо заниматься всесторонней подготовкой к приему еще большего количества мигрантов, включая материальную базу и общественное мнение и подготовку соответствующих структур.
И. С. Ермаченко
ВЛАСТЬ
2011.04.024. БАРДХАН П. ИНДИЯ И КИТАЙ: ВОПРОСЫ УПРАВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЕ.
BARDHAN P. India and China: Governance issues and development // J. of Asian studies. - Ann Arbor, 2009. - Vol. 68, N 2. - P. 347-357.
Преподаватель экономики Калифорнийского университета1 ставит целью осветить сложности функционирования демократии в Индии и авторитаризма в Китае.
Феноменальный экономический успех Китая за последнюю четверть века возродил миф, согласно которому авторитаризм приносит значительно больше выгоды, чем демократия; миф подкрепляется тем фактом, что Южная Корея и Тайвань достигли многого еще до поворота к демократическому развитию. Между тем авторитаризм - необязательное и недостаточное условие для развития, как показывают случаи успешного экономического развития Коста-Рики, Ботсваны и Индии, а также провалы авторитарных режимов в Африке.
1 Bardhan P. Awakening giants, feet of clay: assessing the economic rise of China and India. - Princeton: Princeton univ. press, 2010.
