CC BY
17
небольших фабрик. Фонд возглавляет аятолла Аббас Ваез Табаси, чье личное имущество оценивается в 1 млрд. долл. Наряду с бо-ниядами в Иране существуют кооперативы, формально подчиняющиеся министерству кооперации, а в реальности контролируемые родственниками и приближенными «больших людей»1.
Политическая стратегия иранской элиты заключается в «подкормке» через фонды и кооперативы тех социальных сил, которые, по их мнению, являются опорой режима. Прежде всего, это армия и сельское население. На них же рассчитана и популистская риторика правительства Ахмадинежада. Относительная стабильность системы, которую обеспечивает нынешнее политическое руководство Ирана, сохраняется еще и потому, что в стране нет настоящей оппозиции, той организованной силы, которая способна осуществить смену режима. В случае Ирана поддержка из-за рубежа любого рода «реформаторов» является контрпродуктивной, ибо в коллективном сознании еще живы воспоминания об инспирированном ЦРУ в 1953 г. путче против демократического режима Моссадыка.
В заключение автор пишет, что «таким образом, остается только слабо надеяться на трансформацию Ирана в направлении большей демократии и правового государства. Разрушение режима чревато превращением богатой энергоресурсами страны, имеющей особое геостратегическое положение, в еще один опасный очаг кризиса» (с. 53).
Н.Б. Шувалова
2011.04.013. АБДОЛВАНД Б., ШУЛЬЦ Х. БОРЬБА ЗА РЕСУРСЫ ВНУТРИ ЭЛИТЫ.
ABDOLVAND B., SCHULZ H. Elitenkampf um Ressourcen // Welt Trends. - Potsdam, 2010. - Jg. 18, N 70. - S. 55-64.
Авторы (Свободный университет, Берлин, Германия) отмечают, что важнейшей проблемой для современного Ирана является раскол внутри элиты и ожесточенная борьба ее наиболее могущественных кланов за доступ к ресурсам. В этой схватке, прежде всего, выделяются два противоположных лагеря: один сформировался вокруг аятоллы Рафсанджани, другой - вокруг аятоллы Хаменеи.
1 Так, например, экспорт фисташек «Кооператива Рафсанджани», на который работают около 70 тыс. крестьян, приносит около 746 млн. долл. (с. 52).
В настоящее время преимущество на стороне последнего, о чем свидетельствует победа на президентских выборах в июне 2009 г. близкого к Хаменеи Ахмадинежада. В то же время это событие многие наблюдатели назвали «мягким военным путчем».
Оба аятоллы являются богатейшими людьми Ирана. По оценкам иностранных наблюдателей, личное состояние Раф-санджани после восьми лет его пребывания у власти приближалось к 1 млрд. долл.1 Аятоллу Хаменеи британские источники называют одним из главных олигархов Ирана2. Благополучие клана Хаменеи строится, главным образом, на таком сугубо иранском явлении как благотворительные фонды, «бонияды», неформальные религиозно-предпринимательские структуры, особым образом встроенные в иранскую экономику.
Практика финансирования религиозных учреждений из доходов «базари» в целях обеспечения независимости клириков от государства является традиционной для Ирана. После Исламской революции 1979 г. этот «паразитический симбиоз коммерции и религии серьезно окреп» (с. 57). Однако основой благополучия «бо-ниядов» в постреволюционный период были уже не только и не столько отчисления от доходов «базари». В распоряжение «бония-дов» поступило имущество шахской семьи и представителей прежней элиты, но главное - современные промышленные производства, частные банки, модернизированные сельскохозяйственные предприятия, появившиеся в Иране в результате реформ 60-х годов XX в. По оценкам независимых иранских экономистов, фонды «контролируют 90% современных промышленных предприятий, и на их долю приходится не менее четверти совокупного общественного продукта» (с. 58).
1 «Среди предприятий, принадлежащих семье Рафсанджани, есть авиакомпания Махан Эйр, сеть отелей, международная компания по выращиванию и экспорту фисташек и множество промышленных предприятий. Старший сын, Мох-сен, связан со строительством метро в Тегеране, другой сын, Мехди, занят в нефтегазовом бизнесе, младший сын - владелец крупных земельных угодий, обе дочери, Фаезех и Фатемех, занимаются недвижимостью как в стране, так и за рубежом» (с. 56).
2
Летом 2009 г. стало известно, что «сын Хаменеи депонировал в одном лондонском банке 1,6 млрд. долларов, которые, правда, были заморожены британским правительство в связи с санкциями против Ирана» (там же).
Всего в настоящее время в Иране существует около 120 «бо-ниядов». Крупнейшими являются «Фонд обездоленных и ветеранов», образованный по личному распоряжению аятоллы Хамейни 12 июля 1980 г., а также «Фонд Имама Резы», распоряжающийся, в том числе, и средствами от пожертвований миллионов паломников, посещающих шиитскую святыню в Мешхеде. «Совокупные активы этих фондов оцениваются в 35 млрд. долл., что примерно соответствует 30% производимого внутреннего продукта» (там же). Сфера предпринимательской деятельности двух гигантов чрезвычайно широка: от разработки и продажи за рубеж нефти и газа до машиностроения, банковского дела и всех видов сельскохозяйственного производства. Помимо этого менеджеры фондов управляют отелями, строительными фирмами, судоходными компаниями, туристическими бюро, предприятиями торговли и представительствами иностранных концернов в Иране (в частности, концерна «Мерседес»). Наконец, оба фонда имеют доли в иностранных фирмах и владеют крупными пакетами акций.
Специфической особенностью «бониядов» является их привилегированное положение. Они не платят налогов, не соблюдают законов, не подчиняются парламенту и президенту. Они освобождены от таможенных пошлин. Их внутренняя бухгалтерия не контролируется государственными ведомствами. Единственным авторитетом для руководства фондов является высший духовный лидер Исламской революции.
Особенно ожесточенное противостояние двух главных лагерей внутри современной иранской элиты - клана Рафсанджани и сторонников Хаменеи - наблюдается в сфере приватизации государственной собственности. Согласно статье 44 Конституции Исламской Республики, экономическая система Ирана базируется на трех секторах: государственном, кооперативном и частном. Начало процессу приватизации госпредприятий было положено в период президентства Рафсанджани (1989-1997). В рамках мероприятий по либерализации экономики страны технократы из окружения главы государства разработали долгосрочный план приватизации, реализация которого способствовала существенному обогащению причастной к этой деятельности группировки. Окружению Раф-санджани доставались наиболее рентабельные предприятия, финансирование которых затем осуществлялось за счет государствен-
ных средств. Еще в 1994 г. парламенту был представлен доклад о коррупции и злоупотреблениях в процессе приватизации, который, однако, не имел последствий. И после 1997 г., когда новым президентом был избран Хатами, основные выгоды от приватизации по-прежнему доставались клану Рафсанджани.
Появление на политической сцене нового президента, Ахма-динежада, стало свидетельством поражения клана Рафсанджани в противоборстве группировок внутри иранской элиты. С помощью Ахмадинежада Хаменеи удалось отстранить конкурентов от руководства процессом приватизации, затеять против них кампанию по обвинению в коррупции и кумовстве и расставить своих сторонников на ключевых постах в правительстве. Однако новая победа Ах-мадинежада на выборах 2009 г. это еще и свидетельство глубокой трансформации, которую в настоящее время переживает Иран. Она обозначила не столько торжество консерваторов-клерикалов над реформаторами-технократами из лагеря Рафсанджани, сколько появление на сцене новых сильных игроков, способных отстаивать свои экономические и политические интересы. Речь идет о выходцах из военизированных структур - КСИР (Корпус стражей Исламской Революции) и связанного с ним ополчения «Басидж».
Эти представители сил безопасности и военных группировок, посчитавшие, что жертвы, принесенные ими во имя Исламской революции, оценены неадекватно, отнюдь не бездействовали в то время, когда приватизация набирала обороты. Используя государственные средства, а также возможности «бониядов», они создавали промышленные холдинги и финансовые организации. Поддержка верховного лидера революции обеспечивала им выгодные подряды. Обретя уверенность в своих силах, стражи революции поставили перед собой задачу убрать с пути тех, кто сумел нажиться в эпоху Рафсанджани. Под маской борьбы с коррупцией процесс приобрел политическую окраску. Уже в период своего первого президентского срока Ахмадинежад произвел серьезные перестановки в правительстве. В результате из 21 члена кабинета 17 оказались бывшими генералами КСИР.
С избранием Ахмадинежада структуры, созданные «стражами революции», получили режим наибольшего благоприятствования. Так, холдинг «Хатам», изначально ориентированный на материально-техническое снабжение КСИР, специальным декретом пар-
ламента был освобожден от уплаты любых налогов. Имея подряды на реализацию 1500 национальных проектов общей стоимостью более 100 млрд. долл., «Хатам» получил еще 247 крупных подрядов на сумму в 6 млрд. евро, связанных со строительством трубопроводов, разведкой и эксплуатацией газовых месторождений (с. 61-62).
Статья 147 Конституции Ирана, в соответствии с которой в мирное время вооруженные силы могут использоваться в созидательной деятельности на благо страны, предоставляет правовую основу для расширения сфер влияния «Хатам». Многочисленные дочерние предприятия холдинга действуют практически в каждой отрасли иранской экономики. Что касается оборонной промышленности и электроники, то буквально все - от телефонов до самолетов, вертолетов, подводных лодок и ракет - производится под непосредственным контролем «Хатам».
Предпринимательская деятельность стражей революции распространяется также и на сферу торговли. Они контролируют 50% импорта и 31% экспорта промышленных товаров (с. 63). Многие из этих товаров ввозятся в Иран без уплаты пошлин, так как значительная часть портов и аэродромов находятся под контролем КСИР.
Все говорит о том, что милитаризация иранской экономики в течение второго президентского срока Ахмадинежада будет лишь усиливаться. Так, в ноябре 2009 г. 51% акций государственного телекоммуникационного предприятия вне конкурса были приобретены стражами революции за 8,1 млрд. долларов (с. 63). Существуют опасения, что в течение ближайших лет Ахмадинежад займется распределением объектов нефтедобычи и нефтеперерабатывающей промышленности среди компаний, принадлежащих КСИР, как он это уже делал в прошлом.
В заключение авторы пишут, что «старая элита из окружения Рафсанджани и Хатами будет лишена власти и заменена новой элитой из кругов, близких КСИР. Таким образом, под управлением Хаменеи возникает некая монопольно-капиталистическая религиозно-коммерческая система, которая, не являясь государственной, в то же время будет щедро поддерживаться посредством государственных заказов и субсидий. В области политики данная ситуация
обернется дальнейшим усилением тоталитарных черт иранского государства» (с. 64).
Н.Б. Шувалова
2011.04.014. ХОВАРД Т. КОЛЛАПСИРУЮЩИЕ ГОСУДАРСТВА И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ТЕРРОРИЗМА В АФРИКЕ ЮЖНЕЕ САХАРЫ.
HOWARD T. Failed states and the spread of terrorism in Sub-Saharan Africa // Studies in conflict and terrorism. - Wash., 2010 - Vol. 33, N 11. - Р. 960-988.
До недавнего времени угроза системного роста терроризма рассматривалась только по отношению к Северной Африке и Африканскому Рогу, но ситуация изменяется. Автор (университет Невады, Лас-Вегас, США) считает, что ряд стран южнее Сахары: Нигерия, Сьерра-Леоне, Либерия и Демократическая Республика Конго (ДРК) - являются центрами «поставок оружия, финансовой помощи и боевиков-радикалов для экстремистских джихадистских движений, финансируемых международными террористическими организациями, такими как "Аль-Каида"» (с. 960). Террористические центры легко создаются в регионе, где государства не выполняют свои функции, «бросая вызов мировому сообществу, используя коллапсирующие государства, на территории которых террористы легко могут найти убежище и успешно действовать» (с. 960). Автор считает, что «коллапс государства является главным условием для поддержки международного терроризма в Африке южнее Сахары» (с. 960).
На территории Африки большая часть государства испытывает системный кризис, оказавшись не в состоянии осуществлять экономическое развитие и обеспечить безопасность граждан. К моменту провозглашения Глобальной войны с терроризмом (ГВТ) на территории Африки уже действовали террористические организации, «хотя они и не обладали международной поддержкой и внятной программой борьбы с Западом» (с. 960). Армия сопротивления Господа (ЛРА) в Уганде, кенийские и нигерийские экстремисты, ополчения Конго-Киншасы представляли большую угрозу для гражданского населения стран Африки. По мнению автора, «с ростом присутствия террористов и повстанческих групп в этих государствах и растущей поддержкой экстремизма... вероятно, что
