CC BY
34
(с. 172). Этнографические исследовательские методы и практики наиболее соответствуют ризоматической, неиерархизированной природе гетерогенных ансамблей, что дает возможность рассмотреть их повседневные проявления, разрешить ряд методологических вопросов - таких, например, как определение границ соответствующего ансамбля, составляющих его элементов и т.д.
По мнению авторов статьи, предпринятое ими всестороннее антропологическое исследование виртуальной игровой деятельности позволяет проследить все особенности гетерогенного ансамбля, объединяющего игровое сообщество, аппаратное и программное обеспечение, интернет-сайты, где расположены видео, созданные игроками, и продемонстрировать, что технология и человеческое не сменяют и не вытесняют друг друга. Скорее, они взаимодействуют друг с другом, составляя вместе единую социальную реальность.
М.Е. Соколова
2011.04.006. ЛИКОПП К. ЧТО ОЗНАЧАЕТ ОТВЕТ НА ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК? СОЦИОЛОГИЯ ТЕЛЕФОННОГО ЗВОНКА И МУЗЫКАЛЬНЫХ РИНГТОНОВ. LICOPPE CH. What does answering the phone mean? A sociology of the phone ring and musical ringtones // Cultural sociology. - L., 2010. -Vol. 20, N 10. - P. 1-21.
В статье Кристиана Ликоппа (Высшая школа телекоммуникаций, Франция) ставится вопрос о том, как пользователи выбирают и создают «персонализированные» музыкальные рингтоны для своих мобильных телефонов. В современном мире необходимо все время «быть на связи», поэтому пользователи мобильных телефонов эксплуатируют новые технические возможности, а именно -моделирование музыкальных рингтонов, чтобы выборочно отвечать на звонки. Дизайн музыкальных рингтонов становится средством управления контактами пользователя, они усиливают воздействие телефонного звонка и являются элементом создания определенного впечатления у других людей. Рингтоны означают и обязанность ответить на звонок, и удовольствие от прослушивания мелодии. По мнению автора, это свидетельствует о более общем «кризисе звонков», который является сопутствующим эффектом увеличившихся требований к доступности пользователя телефона.
В конечном счете, музыкальное оформление рингтонов вносит свой вклад в изменение представлений индивидов о нормативном социальном порядке. И хотя пользователи не придают большого значения рингтонам, это техническое новшество прочно вошло в структуру повседневной жизни. Поэтому изучение музыкальных рингтонов для мобильных телефонов является важным для социологии и других социальных наук.
В современном мире, опосредованном информационно-коммуникационными технологиями и массированным воздействием СМИ, ситуации взаимодействия лицом к лицу связаны с новыми техническими устройствами, которые сами в свою очередь модифицируют эти взаимодействия. Такие устройства часто встречаются в повседневной жизни, но их непосредственная роль в межличностной коммуникации редко подвергается анализу. К числу подобных культурных артефактов относится музыкальный рингтон для мобильного телефона, который, с точки зрения автора, характеризуется широким распространением и не вызывает «моральной паники», некогда сопутствовавшей распространению использования мобильных телефонов в общественных местах. При выборе мелодии для звонка люди руководствуются, во-первых, своими вкусами и предпочтениями (индивидуальный аспект); во-вторых, тем, насколько мелодия рингтона узнаваема и понятна окружающим знакомым и незнакомым людям (коллективный, массовый аспект). При этом рингтон одновременно выступает в качестве вызова и в качестве музыки для прослушивания.
В первой части статьи автор рассматривает некоторые теоретические подходы к изучению продуктов информационно-коммуникационных технологий и представляет музыкальные ринг-тоны как «продукты культуры». Рингтоны связаны с культурными предпочтениями пользователей, поэтому, с точки зрения автора, могут рассматриваться с позиции П. Бурдье в качестве культурных практик: во-первых, как тесно связанные с социально-структурными различиями; во-вторых, как элементы представления Я в публичной сфере. Изучение выбора музыкального рингто-на подобно анализу фотографии как «среднего искусства» (art
moyen)1 у Бурдье. Как и практика фотографии, моделирование рингтонов доступно каждому в современном обществе и не регулируется полностью эстетическими нормами. Автор цитирует Бурдье, подчеркивая, что фотография непосредственно отражает классовое сознание субъекта, «классовый этос»2. Так же можно рассматривать и музыкальные рингтоны. Однако, по мнению автора, не менее важно, что выбор рингтонов может осуществляться и под влиянием близких, интимных отношений, например, в парах, которые описаны в социологии семьи Дж. Кауфмана3 (с. 4).
Автор полагает, что для социологического анализа рингтонов релевантны различные подходы. С помощью некоторых из них можно проанализировать вещную природу этого артефакта и социальные отношения, связанные с ним. Другие теории рассматривают современные технические устройства в контексте процессов коммуникаций и медиатехнологий. Автор подчеркивает, что со времени появления минителя4 до распространения Интернета французская социология старалась показать, что использование технологий и технических устройств необходимо исследовать в контексте коллектива, а не с точки зрения индивидуального поведения. Но при этом требуется понять мотивы пользователей, имеющих дело с новыми техническими устройствами, поскольку пользовательская логика часто не совпадает с логикой производителей этой продук-
1 «Среднее искусство» связано с публикой, квалифицируемой как «средняя» (зритель, слушатель или «средний француз»). Это выражение не имеет коннотации «посредственное искусство»; скорее, определение «среднее» следует понимать как «промежуточное». См.: Bourdieu P. Un art moyen: Essai sur les usages sociaux de la photographie. - P. : Les éds. de Minuit, 1965. - Прим. реф.
2 Bourdieu P. Op.cit. - Р. 103, 138.
См.: Kaufmann J.C. L'invention de soi: Une théorie de l'identité. - P.: A. Colin, 2004; Kaufmann J.C. Agacements: Les petites guerres du couple. - P.: A. Colin, 2007.
4 Минитель (фр. minitel) — терминал небольшого размера, с экраном и клавиатурой, включается в телеинформационную систему через телефонный аппарат. Пользуясь им, можно получать разнообразные услуги - в частности, уточнять расписание пригородных поездов, узнать котировки акций, сделать заказ на определённые товары и услуги, пообщаться с другими пользователями. - Прим. реф.
ции1. В данном контексте ученые постоянно ссылаются на работу М. Серто2, который рассматривает пользователей технических устройств как «браконьеров», руководствующихся сиюминутными интересами и не выстраивающих долгосрочных стратегий поведения. Эта точка зрения также разделяется представителями английской «теории окультуривания» (domestication theory)3.
Область исследования мобильных телефонов развивалась, фокусируя внимание на изучении портативных устройств в ситуации передвижения, а также на способах коммуникации, упуская при этом начало беседы по телефону. Исключением стали этноме-тодологические исследования телефонных разговоров, в которых изучались формы вызова, доступные участникам взаимодействий4. Богатый материал предоставляют и этнографические исследования социальных практик, связанных с телефонными разговорами в различных культурах5. Мультимедийный переворот в индустрии мобильных телефонов привел исследователей к пониманию новых способов коммуникации, вплетенных в производство и потребление СМИ, хотя музыкальные рингтоны все еще недостаточно изучены. Между тем такое исследование может показать, как люди выстраивают свое поведение с помощью разных «социотехниче-ских» устройств. «Персонализация рингтонов» отражает «пользовательский поворот» (user turn), характеризующий современную технологическую культуру и коммуникативные инновации. Кроме того, исследование музыкальных рингтонов, по мысли автора, по-
1 См.: Breton P., Proulx L. L'explosion de la communication à l'aube du
XXIème siècle. - P.: La Découverte, 2002.
2
De Certeau M. The practice of everyday life. - Berkeley: Univ. of California press, 1984.
3
Silverstone R., Hirsch E., Morley D. Information and communication technologies and the moral economy of the household // Consuming technologies: Media and information in domestic spaces / Ed. by R. Silverstone, E. Hirsch. - L.: Routledge, 1992. - P. 15-31.
4 Murtagh G. Seeing the «rules»: Preliminary observations of action, interaction and mobile phone use // Wireless world: Social and interactional aspects of mobile age / Ed. by B. Brown, R. Harper. - L.: Springer, 2001. - P. 81-91.
5 Donner J. The rules of beeping: Exchanging messages via intentional «missed calls» on mobile phones // J. of computer-mediated communication. - Malden (MA), 2007. - Vol. 13, N 1. - P. 1-22; Horst H., Miller D. The cell phone: An anthropology of communication. - Oxford: Berg, 2006.
казывает, что связь с положением в социальной структуре не является единственным социальным фактором, определяющим значение телефонных звонков (с. 4-5).
Далее Ликопп рассматривает рингтоны как телефонные звонки или вызовы. Стандартизированные звонки стационарных телефонов не давали возможности узнать о том, кто звонит, хотя именно это знание влияет на желание или нежелание человека ответить на звонок. Современные мобильные телефоны оснащены определителем номера, и пользователь уже может принять решение, отвечать ли ему на звонок. Такой дизайн направлен на «когнитивную экономию», поскольку сам звонок автоматически дает понять, какое решение принять в зависимости от ситуации. Телефонный звонок маркирует начало телефонной беседы как «коммуникативного события» и может рассматриваться как вызов, как первая часть последовательного взаимодействия. Э. Шеглофф показал, что вызов конституирует последовательный порядок по принципу «соединения пар» (adjacent pairs), т.е. знаменует начало последовательности: первый участник привлекает внимание телефонным звонком, второй нормативно отвечает на звонок и произносит приветствие1. Однако прежде механический звонок давал возможность звонящему в случае молчания повторять свой вызов. Принимая некоторые положения этнометодологического похода к пониманию телефонного звонка, автор все же замечает, что звонок всегда есть нечто большее, чем просто вызов: это еще и музыка, которую слушают. Здесь он обращается к акторно-сетевой теории, которая дает возможность рассмотреть связи между выбором артефакта или технического устройства и действиями, которые он направляет. В этом смысле артефакт включает в себя «программу действий», выступающую в форме дискурсивного сценария. Этот сценарий анализируется в социологии посредством деконструкции или особого описания (de-scription)2. Данная теория, по мнению автора, предлагает
1 См.: Schegloff E. Identification and recognition in telephone conversation openings // Everyday language: Studies in ethnomethodology / Ed. by G. Psathas. -N.Y.: Irvington, 1979. - P. 23-78.
См.: Akrich M. Comment décrire les objets techniques? // Techniques et Culture. - Marseille: Centre Norbert Élias, 1987. - P. 49-64; Akrich M., Latour B. A summary of a convenient vocabulary for the semiotics of human and nonhuman assemblies // Shaping technology / building society / Ed. by W. Bijker, J. Law. - Cambridge (MA): MIT press, 1992. - P. 263.
интересный способ понимания того, что «делает» телефонный звонок: пользователи трансформируют его в высказывание через процесс семиотизации и, таким образом, представляют его в форме речевого акта, который подразумевает определенную программу действий. Поэтому проблема сводится к описанию перформанса или исполнения специфического типа высказывания, которое создает телефонный звонок.
Ликопп эвристически использует данный семиотический подход с целью прояснить значение звонящего мобильного телефона, оснащенного разнообразными музыкальными рингтонами. Раньше звонок телефона означал только определенную последовательность действий «вызов - ответ». Предписывают ли звонки телефона то же самое сейчас? Какую функцию выполняют музыкальные рингтоны? Отвечая на эти вопросы, автор статьи ссылается на результаты своего эмпирического исследования особенностей использования музыкальных рингтонов и интерпретирует их в контексте разных теоретических перспектив (с. 6-7).
Исследование К. Ликоппа состояло из двух этапов: на первом был проведен полуструктурированный опрос 245 франкоговоря-щих респондентов, являющихся активными пользователями мобильных телефонов, на втором - 24 глубинных интервью с жителями различных городов Франции. Для формирования выборки исследователь воспользовался базой данных небольшой компании, продающей мобильные телефоны. В ней были представлены 15 мужчин и 9 женщин в возрасте от 15 до 40 лет различного социального положения (4 человека представляли высший средний класс, 10 - средний, 9 происходили из низших слоев) и с различной интенсивностью использования мобильного телефона (с. 7).
Останавливаясь на методологических понятиях, позволивших интерпретировать полученные данные, автор отмечает, что свободный выбор и создание музыкальных рингтонов являются способами демонстрации автономности или независимости и творческого подхода со стороны пользователей. При этом выбор ринг-тона отражает две различные ориентации пользователей: прежде всего, они выбирают музыкальный фрагмент для себя, ориентируясь на свои предпочтения и на специфический контекст; кроме того, они ориентируются на других людей, в присутствии которых может звучать рингтон. Этот выбор удовлетворяет двум взаимосвя-
занным требованиям: рингтон должен быть признан другими и выполнять функцию представления пользователя в публичной сфере. Большинство респондентов были заинтересованы в том, чтобы их рингтоны были узнаваемыми. Поэтому часто в качестве рингтонов они выбирали продукты массовой культуры (хиты, саундтреки и пр.) или же склонялись к выбору общеизвестных классических музыкальных композиций. Меньшинство опрошенных пользователей сделали выбор в пользу эксклюзивных мелодий. Тем самым, согласно гипотезе автора, они подчеркивали свою индивидуальность, чтобы другие узнали об их вкусах и, возможно, вступили бы с ними в контакт. Потребность быть узнаваемым в публичной сфере побуждает к стандартизированному выбору, т.е. к выбору музыки массового потребления. В этом проявляется парадоксальная напряженность современного общества: с одной стороны, индивиды стремятся подчеркнуть свою индивидуальность и независимость, с другой - хотят соответствовать уже установленным институциональным порядкам. Таким образом, континуум выбора локализуется между автономностью и стандартизацией в стремлении представить себя в публичной сфере. Автор убежден, что это напряжение является достаточно сильным, а выбор музыкального рингтона сегодня выступает элементом «представления себя» по Э. Гофману (с. 7-8).
Интерпретируя результаты своего исследования, Ликопп рассматривает рингтоны в качестве социальных и экспрессивных ресурсов. Выбор рингтона неявно указывает способы представления своей социальной принадлежности, своего места в социальной стратификации. Молодые люди, выбирая рингтон, часто демонстрируют свои музыкальные предпочтения и тем самым свою связь с группами сверстников, реальными или воображаемыми. Рингтон может использоваться для прямого заявления о своей идентичности (одна из опрошенных женщин говорила о том, что выбрала музыку в соответствии со своей национальностью, а не ту, которая ей нравится). Выбор рингтона отражает и воспроизводит социально-структурные отношения и их иерархию. Большинство женщин из выборки избегали привлекать внимание незнакомцев, поэтому отдавали предпочтение стандартным рингтонам, ретушируя личные предпочтения. Другие пользователи стратегически выбирали стандартные рингтоны, чтобы представить себя на публике в позитив-
ном свете, сознательно определенным образом выстраивая свой «передний план» (по Э. Гофману).
Автор уверен, что его интерпретация выбора музыкального рингтона согласуется с социологией культурных практик Бурдье, так как он описывает рингтоны в соответствии с музыкальными предпочтениями, которые социально структурированы и отражают социальный статус пользователей. Кроме того, даже в таком как будто незначительном выборе воспроизводится иерархическая структура публичной сферы (с. 9-10).
Выбор рингтонов также ориентирован на людей, с которыми пользователь знаком или находится в каких-либо отношениях. В подростковых группах выбор рингтонов создает и подтверждает групповые границы; у более взрослых людей этот выбор выражает интимные и семейные связи; женщины чаще устанавливают мелодии, имеющие отношение к их личной любовной истории, чтобы напомнить себе и партнеру о приятных моментах из их жизни, если же и партнер ставит ту же мелодию, то она становится своеобразной «музыкальной татуировкой» пары. Поэтому часто выбор рингтона ориентирован на общий опыт, разделяемые эмоции. Однако автор далек от того, чтобы утверждать, что выбор музыкального рингтона для мобильного телефона напрямую отражает либо социально-классовую структуру, либо факты из личных биографий. Такая позиция отрицает свободу пользователя в создании некоторых форм бриколажа1, когда индивиды играют с артефактами (или устройствами) и их значениями (особенно если рассматривать рингто-ны только в качестве музыки, отвлекаясь от их прагматического значения) (с. 10).
Далее К. Ликопп анализирует «рингтон как вызов» (ringtone qua summons) и «рингтон как музыку» (ringtone qua music), а также
1 Бриколаж (от фр. bricolage) - термин, использующийся в различных дисциплинах, в том числе в изобразительном искусстве и литературе, и означающий создание предмета или объекта из подручных материалов, а также сам этот предмет или объект. Термин используется философами-постмодернистами в различных значениях. К. Леви-Стросс использует его для описания любого спонтанного действия, включая схемы мифологического мышления, Ж. Деррида описывает с его помощью любой дискурс. См.: Леви-Стросс К. Первобытное мышление. - М.: Республика, 1994; Derrida J. Writing and différence. - L.: Routledge, 2002. - P. 278294.
роль этих коннотаций в непосредственных взаимодействиях. Музыкальные рингтоны конструируют телефонные взаимодействия следующим образом. Во-первых, они выполняют когнитивную функцию, поскольку могут быть персонализированы, так как относятся к определенным, конкретизированным контактам. Во-вторых, они могут выступать определенным шагом в социальном взаимодействии (например, если услышанный рингтон позволяет завязать разговор лицом к лицу). Так, 80% респондентов из выборки «персонализируют» свои мобильные рингтоны в соответствии с контактами или группами контактов, чтобы уменьшить когнитивную и оценочную работу при принятии решения отвечать на вызов или нет. Для того чтобы получить выгоду от такой когнитивной экономии, пользователю необходимо выучить, кому присвоены те или иные мелодии, поэтому среда взаимодействия оказывается подготовленной. Пользователи редко изменяют их выбор персонализированного музыкального рингтона: чем привычнее соответствие мелодии и контакта, тем дольше пользователи не меняют рингтон, сохраняя это знание. Пользователи выбирают и формируют музыкальные рингтоны таким способом, чтобы делегировать им функцию обозначения звонящего и последующее формирование решения, отвечать или нет. То есть звонок можно описать как сигнал, который направляет действие на низком уровне восприятия, а также как последовательное автоматическое действие, следующее мгновенно и нерефлексивно за восприятием звонка. Пользователи предстают как реактивные организмы, стремящиеся к когнитивной экономии, управляя окружением с помощью рингтонов. Таким образом, с точки зрения автора, возникает социотехническая организация взаимодействий, когда все они оказываются в определенной степени подготовленными и предсказуемыми (с. 11-12).
Ликопп разделяет убеждение в том, что бремя необходимости отвечать либо не отвечать на телефонный звонок может стать реальной социальной проблемой. Во времена стандартных звонков люди не знали, кто им звонит, и могли только догадываться о потенциальном значении входящего звонка. Анализ начала телефонных разговоров того времени показал, что и тот, кто звонит, и тот, кому звонят, признавали, что оценка важности и уместности звонка
лежит на звонящем1. В современном обществе индивидуальная автономность и умение быстро приспосабливаться оцениваются очень высоко, поэтому постоянная доступность становится идеальной для пользователей, однако не всегда приемлемой на практике. Отсюда, с точки зрения автора, происходит легитимация импульсивных форм звонков, в которых звонящий выражает мгновенные эмоции. Так как причиной звонков становится импульс, то звонящий может не задумываться об уместности своего звонка. Таким образом, оценка важности звонка, а следовательно, принятие решения об ответе на него, теперь переходит к получателю вызова и зависит от его доступности. Внезапный звук музыкального рингтона отсылает к сложному социотехническому порядку взаимодействия, т.е. ориентации и предпочтения получателя звонка теперь инкорпорированы в параметры настройки рингтона. Именно поэтому определители номера и персонализированные рингтоны пользуются такой популярностью.
К. Ликопп отмечает, что его исследование выявило наличие различных технических способов оформления рингтонов в виде вызовов. Традиционный музыкальный рингтон мобильного телефона представлял собой повтор идентичных сигналов. Сегодня, когда выбор так велик, возможны три стратегии использования рингтонов. Во-первых, это интенсификация вызовов, когда пользователи придерживаются функционального взгляда на рингтоны и усиливают значение вызова. Они создают рингтоны, звучащие, например, как «beep - BEEP-BEEP - BEEP-BEEP-BEEP». Такой звонок подразумевает необходимость ответить, и если получатель не имеет возможности взять трубку, он чувствует необходимость объяснить причины своей недоступности. Во-вторых, это ослабление сигналов. Люди, использующие эту стратегию, напротив, выбирают длинные отрывки мелодий, избегая коротких повторений. Это меньше напоминает телефонный вызов, скорее дает шанс послушать приятную мелодию, пусть и не очень долго. В-третьих, это создание рингтона, совмещающего в себе и вызов, и музыку, т.е. недлинной ритмичной композиции, которая повторяется. Данный
1 См.: Schegloff E.A. Beginnings in the telephone // Perpetual contact: Mobile communication, private talk, public performance / Ed. by J.A. Katz, M. Aakhus. - Cambridge: Cambridge univ. press, 2002. - P. 284-300.
тип дизайна максимизирует двусмысленность восприятия и значения рингтона, приглашает ответить и прослушать музыку (с. 13).
Описанные стратегии использования рингтона указывают на то, что он больше не воспринимается как символический маркер, который классифицирует пользователей в соответствии с их позициями в поле культурных практик, и не воспринимается как технический объект, служащий для демонстрации и подтверждения индивидуальных навыков. Рингтон выступает как перформативный интеракционный артефакт, который инициирует особую последовательность действий или вызовов, имеющих гетерогенную природу. Стратегии конструирования рингтонов имеют две общие черты: они основываются на явном использовании последовательной организации вызывающих устройств как инструментов и как символических ресурсов для производства значений и для управления эффективностью взаимодействия; наряду с этим они производят и воспроизводят напряжение между рингтонами как вызовами и рингтонами как музыкой. Рассматривая пару «звонок-ответ» как элементарную операцию взаимодействия, автор утверждает, что действие «отремонтировано» или «отрегулировано» (re-mediated), если пользователи персонализировали свой рингтон. Здесь изменяется сама природа функции запоминания, поскольку она делегируется техническому устройству. В этом случае изменение мелодии на телефоне способствует развитию навыков общения. Ответ на звонок больше не происходит на интуитивном уровне, он становится символическим инструментом, в особенности для наиболее опытных пользователей. Также меняется прагматический статус телефонных вызовов. Музыкальные рингтоны становятся одновременно следствием и причиной преобразований в нормативных паттернах взаимодействий в современном обществе.
Рингтон активизирует нормативные ожидания для получателя и соприсутствующего. Ликопп вновь обращается к акторно-сетевой теории, чтобы прояснить сценарий этих действий. Комбинированное значение рингтона позволяет подготовиться к предстоящему разговору и получить небольшое удовольствие от прослушивания мелодии, создать настроение. Вознаграждение и удовольствие, обеспечиваемые музыкальным рингтоном, предназначены и для других слышащих его людей, поэтому они часто выбираются так, чтобы предвосхитить реакцию окружающих, «смяг-
2011.04.007-008
чить» обстановку, не вызвать раздражение (например, при выборе приятных или юмористических рингтонов).
Таким образом, пользователь, который отвечает на звонок, оформленный в виде музыкального рингтона, не только вступает во взаимодействие, но и получает удовольствие от музыки, а также демонстрирует свои музыкальные предпочтения. Но прямая и императивная связь между звонком и ответом трансформируется, пользователь отвечает, потому что ему нравится рингтон, но может и не ответить, погрузившись в его прослушивание. Музыкальные рингтоны соответствуют новому сценарию: если вы доступны и слышите звонок, ответьте, но при этом получите удовольствие. Особенность этого сценария, соединяющего людей и технические устройства, заключается в том, что усиливается дифференциация между звонком как вызовом и звонком как музыкой: между ними создается напряжение. Это два разных опыта, которые находятся в состоянии обмена. Данное напряжение становится императивом, так как пользователь чувствует потребность смягчить необходимость ответа на телефонный вызов музыкальным переживанием. В сетевом мире появление музыкальных рингтонов представляется автору ресурсом для оказания нормативного давления и одновременно для его смягчения на индивидуальном и коллективном уровнях. В то же время опыт этой компенсации усиливает нормативное давление, делая все более обязательной последовательность «вызов - ответ». Поэтому, заключает автор, музыкальные рингто-ны являются одновременно и причиной, и следствием глубокой трансформации в нормативных образцах, которые встроены в наш опыт «приспособления к миру звонящих телефонов» (с. 16-17).
О.А. Симонова
2011.04.007-008. КОНВЕРГЕНЦИЯ ТЕХНОЛОГИЙ И ТРАНСГУМАНИЗМ. (Сводный реферат)1.
2011.04.007. Dupuy J.-P. Quand les technologies convergeront // Futuribles. - P., 2004. - N 300. - P. 5-18.
1 Реферат подготовлен в рамках проекта РГНФ 11-03-00512а «Социальные последствия конвергенции технологий: Междисциплинарный анализ, этические и политико-правовые проблемы».
