CC BY
18
Самым сильным противодействием деятельности ЕС в стране является отказ от российских поставок нефти в Белоруссию. Если Кремль прекратит поставки нефти, то их нечем заменить. В. Путин проверил это в 2006 г., вызвав панику среди белорусских элит. Сократив объемы поставок нефти со скидкой, Москва уменьшила долю ЕС в экспорте Белоруссии до 29% вместо 44% в предшествующий период.
Настоящий момент, считает автор, можно охарактеризовать как время принятия решений, когда Западом могут и должны быть сделаны шаги для того, чтобы уравновесить влияние России в Белоруссии. Возможности альтернативного развития ситуации ограничены, поэтому должен быть сделан концептуальный выбор. Автор опасается реализации «российского сценария» развития для Белоруссии, считая, что это путь в ловушку как для А. Лукашенко, так и для европейских политиков.
М.А. Положихина
2011.03.073. ЮНАВИКИУС Л. ПОЧЕМУ УКРАИНА И ГРУЗИЯ НЕ ИСПОЛЬЗОВАЛИ «ОКНО ВОЗМОЖНОСТЕЙ»? НЕОИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ТРАНСФОРМАЦИОННОГО ЗАСТОЯ В ГРУЗИИ И УКРАИНЕ.
JONAVICIUS L. Why Ukraine and Georgia have not used the «window of opportunity»? Neo-institutional analysis of transformational stagnation in Georgia and Ukraina // UNISCI discussion papers. - Madrid, 2009. - N 19. - Р. 12-38. - Mode of access: http://www.ucm.es/ info/unisci/revistas/UNISCI%20DP%2019%20-%20NUMER0%20 ENTERO.pdf
В статье сотрудника Института международных отношений и политических наук Вильнюсского университета отмечается, что «революция роз» в Грузии и «оранжевая революция» в Украине были восприняты как начало движения к демократии в этих странах. Пришедшие к власти в Тбилиси и в Киеве новые политические лидеры объявили демократизацию и европеизацию своими главными приоритетами. В терминах неоинституционализма эти изменения открыли «окно возможностей» для необходимого изменения институтов на Украине и в Грузии. Однако демократические достижения в этих странах не так значительны, как связанные с ними надежды. Конечно, нельзя недооценивать успехи в таких сферах,
как свобода слова (Украина) или борьба с коррупцией (Грузия). Но постоянный политический кризис в Украине и проблемы, стоящие перед грузинским президентом М. Саакашвили, свидетельствуют о серьезных недостатках режимов.
О процессах трансформации и демократизации в Центральной и Восточной Европе написано уже огромное количество литературы. Разные исследователи предложили множество ответов на вопрос, почему одни бывшие советские государства более успешны в переходе к демократии, чем другие. Увеличивающийся разрыв между бывшими социалистическими странами Центральной и Восточной Европы, по мнению автора, не может быть объяснен только различиями в их стартовых условиях после распада Советского Союза. Сравнение стран Балтии и таких государств, как Украина и Грузия, является самым очевидным примером.
В исследованиях данной проблемы сохраняются существенные пробелы. Один из них - оценка внешнего влияния на трансформационные процессы в постсоветских республиках. Эмпирические данные ряда государств Центральной Европы, а также стран Балтии доказывают его важность. Имеется много публикаций, в которых доказывается положительная роль Евросоюза в успешной реализации демократических и рыночных реформ. Однако недооценен тот факт, что многие постсоветские страны, особенно бывшие республики СССР, испытывают не одностороннее, а по крайней мере двухстороннее внешнее влияние. Проблема в том, что слишком много внимания уделяется «европеизации» и слабо изучено влияние России. Перед странами Центральной Европы и Балтии этот вопрос не стоял так серьезно, как перед Украиной, Грузией и Молдовой в настоящее время. Когда в данных странах проходили самые важные стадии преобразований, России была слабой внутренне и внешне. Для бывших советских республик Средней Азии и Белоруссии рассматриваемая проблема также не столь важна (по крайней мере пока), так как они отделяют себя от ЕС и Запада вообще.
Почему Украина и Грузия после «цветных» революций оказались не в состоянии провести необходимые реформы и не смогли достичь того уровня демократии, который имеют, например, государства Балтии? Автор пытается ответить на этот вопрос, основываясь на теории институциональных изменений, сформулирован-
ной А.П. Кортеллом и С. Петерсон (Cortell A.P., Peterson S., 1999), а также на теории демократического перехода, предложенной Л.А. Вэй и С. Левитски (Way L.A., Levitsky S., 2007). По его мнению, в постсоветском пространстве конкурируют две разные институциональные структуры. С одной стороны, это ЕС, который является центром притяжения, привлекательным в смысле экономического развития и уровня жизни. С другой стороны, это Россия, которая имеет длительные отношения, общую историю и культурные ценности со многими постсоветскими государствами. И причиной трансформационного застоя в Грузии и в Украине является противоположное влияние этих двух внешних акторов, так как имеет место притяжение к различным институциональным моделям.
ЕС и Россия обладают различными структурами политических, культурных и социальных институтов и, соответственно, используют различные «правила игры», которые регулируют индивидуальное и коллективное поведение в обществе. Так, несмотря на начальный оптимизм относительно создания в России демократического государства, который был связан с реформами Б. Ельцина, прошедшие годы ясно показали, что Москва пошла другим путем. Вертикаль власти во внутренней политике, статус великой державы на международной арене, неоимпериалистические амбиции - все это очевидные тенденции в современной России. Изменилось и отношение Москвы к своим ближайшим соседям - бывшим советским республикам. Россия готова предложить собственный вариант реформ тем странам, которые все еще ищут свой путь развития.
У ЕС тоже есть свои ценности, «правила игры» и соответствующие институты, а также свои собственные цели и амбиции относительно соседних областей. Официально объявлено о создании «кольца друзей» на границах ЕС, что на практике означает «трансплантацию» европейских институтов и «правил игры» восточным соседям (как экономических, так и правовых). Такой экспорт основан на более ранних успешных попытках в странах - прежних кандидатах в ЕС в Центральной и Восточной Европе.
Очевидно, что российские предложения существенно отличаются от тех, которые идут с Запада (т.е. от ЕС). Самые большие различия, как указывают многие российские и западные исследова-
тели, заключаются в неодинаковой институциональной структуре, которая определяет различные пути развития соответствующих государств.
Различия между формальными и неформальными институтами имеют первостепенную важность для изучения российского и европейского влияния на постсоветские республики. По мнению автора, один из главных недостатков в исследованиях постсоветского пространства - недооценка конфликта между формальными и неформальными институтами, которые поддерживаются различными внешними игроками. ЕС (и Запад вообще) работает главным образом с формальными институтами, которые действуют на законных основаниях и находятся на виду. Такой подход обусловлен верой, что постсоветские страны - некая «чистая доска» и все, в чем они нуждаются, - это «хороший опыт» передового западного общества. Хотя это очень упрощенное объяснение подхода ЕС, но оно, считает автор, имеет много общего с действительностью.
В то же время постсоветские республики все еще находятся в российской сфере влияния, и Россия активно пытается сохранить собственные «правила игры». Если ЕС главным образом поддерживает создание формальных (демократических) институтов, то Россия вкладывает капитал в создание / сохранение базовых, главным образом недемократических институтов. В частности, за счет поддержки русского языка в постсоветских странах. После нескольких лет экономического роста у России появилась новая «мягкая власть»: российский природный газ и гигантская газовая монополия Газпром, российская культура, товары народного потребления и рабочие места для граждан других стран. Так, согласно данным Всемирного банка, в 2008 г. Россия стала самой крупной по масштабам иммиграции страной в мире. Причем для мигрантов из Украины и Грузии - это первая по значимости страна (с. 27). Экономические связи по линии двусторонней торговли, прямые инвестиции и денежные переводы работающих в России граждан Украины и Грузии - вот некоторые из «рычагов», которыми успешно пользуется Москва. Россия имеет намного больше влияния на украинскую и грузинскую экономику, чем любая страна ЕС. Восприятие России как страны, в которой можно заработать намного больше денег, чем в собственной стране, значительно увеличивает «мягкую власть» России и привлекательность ее «правил
игры». ЕС, в котором действуют очень строгие формальные требования к рабочим из стран, не входящих в Шенгенскую зону, не так привлекателен и доступен для граждан из республик бывшего СССР.
Автор подчеркивает, что стратегия России является самым важным фактором для многих постсоветских республик, поскольку российские «рычаги» влияния и политика «редактирования» оказывают набольшее влияние на их развитие. Хотя ЕС более силен экономически, российское преимущество - зависимость многих постсоветских республик от прошлого. И Россия успешно использует исторически сложившиеся отношения. Культурная и этническая близость также имеет большое значение, так как предоставляет Москве возможность влиять на украинский язык и общество Грузии, используя неформальные институты.
Западом была выбрана неправильная стратегия по отношению к Украине и Грузии, считает автор. Главный просчет заключается в сосредоточении усилий на изменении формальных правил при недостаточном внимании к неформальным и культурной сферам. Безоговорочная поддержка новых политических лидеров (В. Ющенко и М. Саакашвили) не позволила усилить демократические институты. Такой подход укрепил пророссийские, а не прозападные «правила игры», так как фактически свелся к внутренней борьбе за власть.
Военный конфликт между Россией Грузией продемонстрировал, что обе страны все еще далеки от идеалов демократического мира. С одной стороны, Тбилиси оказался не в состоянии сохранить приверженность принципу мирного решения проблем и таким образом продемонстрировал природу своей власти. С другой стороны, Москва ясно показала, что она будет использовать все доступные средства, чтобы сохранить территорию и сферы влияния. И если «мягкие» меры терпят неудачу, то используются инструменты «твердой» военной власти. В экономической, культурной и информационной сферах Грузия менее зависит от России, чем Украина.
Проведенное исследование показало, что пересечение формального давления со стороны ЕС и неформального воздействия из России является очень существенным и болезненным фактором, препятствующим процессам демократизации в Украине и Грузии.
Эффекта «цветных» революций не хватило для того, чтобы построить подлинную демократию «западного типа».
«Оранжевая революция» и «революция роз», которые были удобными моментами для изменения унаследованных институциональных структур, не были использованы продемократическими силами. Во-первых, ни одна из революций не была реальной, поскольку они привели только к смене лидеров, но не институтов. Во-вторых, хотя некоторые формальные изменения произошли (например, в Украине была изменена конституция), неформальные «правила игры» остаются доминирующими в политических процессах. Институциональная структура, существующая в Грузии и Украине, имеет глубокие корни в менталитете грузинского и украинского общества и умах политических элит. Это означает, что для России ее намного легче поддерживать, чем для Запада изменять. Именно недостаточное внимание ЕС к социальным преобразованиям и особенно к изменению традиций социального, политического и экономического поведения можно назвать один из самых важных факторов, способствующих застою трансформационных процессов в Украине и Грузии.
М.А. Положихина
