CC BY
35
го...» (цит. из «Обманутой», с. 162). У этого молодого американца впервые есть своя история, прописанная с симпатией и знанием реалий. И. Эльзаге отмечает в этой истории некоторые нестыковки: так, пройдя всю войну, Кен просто по возрасту не мог закончить колледж, а его отец, родившийся самое позднее в начале 1900-х, едва ли имел возможность работать на бензозаправке, которых почти не было в 1920-е годы. Интересно, что Кену «плевать на Америку», а вот европейскую культуру и историю он любит, историю места, где разворачивается действие новеллы, знает лучше, чем все члены немецкой семьи.
Языковые характеристики «типичного» американца тоже претерпевают изменения. Кен Китон, как и его стереотипные предшественники, вставляет в речь целые английские предложения, однако впервые в текстах Т. Манна англицизмы переходят и в речь рассказчика. С особой точностью, предполагающей внимание и интерес к особенностям американского варианта английского, в новелле описывается произношение Кена Китона, дающего урок языка детям. Таким образом, заключает исследовательница, этот американский персонаж впервые в творчестве Томаса Манна не только имеет собственную историю, но и порождает собственную культурно-историческую и языковую реальность. Отмеченные особенности персонажей-американцев выявляются также в поздних главах незаконченного романа «Приключения авантюриста Феликса Круля» (1954).
Е.В. Соколова
2011.03.032. РИБЬЕН К. ПИСАТЬ СТИХИ, ДУМАТЬ, ЧИТАТЬ: КОНЦЕПЦИИ ЧТЕНИЯ У ПАУЛЯ ЦЕЛАНА И МАРТИНА ХАЙ-ДЕГГЕРА.
REBIEN K. Dichten, denken, lesen: Theories of reading in Paul Celan and Martin Heidegger // The Germanic review. - Washington: Heldref publications, 2009. - Vol. 84, N 1. - P. 59-83.
К. Рибьен (ун-т г. Сан-Диего, Калифорния) проводит параллели между философскими взглядами выдающегося австрийского лирика ХХ в. Пауля Целана (1920-1970) и знаменитого немецкого экзистенциалиста Мартина Хайдеггера (1889-1976). Многие литературоведы и критики (Э. Штайгер, Дж. Лайон и др.) отмечали «следы» Хайдеггера в поэзии Целана (ряд мотивов, некоторые ме-
тафоры и концепты) - особенно в стихах, написанных в период его увлечения философией М. Хайдеггера в 1950-е годы. Сопоставляя концепции чтения, сложившиеся у обоих авторов, исследовательница приходит к выводу о независимости их взглядов друг от друга, хотя оба ассоциируют с чтением особый способ размышления, а именно - открытую рефлексию, направленную на трансцендирова-ние (через художественное слово) рациональных и функциональных заключений разума.
Взаимоотношения между П. Целаном и М. Хайдеггером всегда вызывали интерес. Не только как диалог двух выдающихся интеллектуалов своего времени, но и как отношения еврея, пережившего Холокост, с философом, обвиняемым в симпатиях к нацизму. Известно, что П. Целан целенаправленно изучал труды Хайдеггера с начала 1950-х годов: и к 1970 г., когда он покончил с собой, в его библиотеке насчитывалось более двух десятков работ Хайдеггера, сплошь испещренных пометками. В течение ряда лет они переписывались, следили за творчеством друг друга и наконец в 1967 г. впервые встретились.
Встреча в какой-то степени разочаровала Целана, который «надеялся на слова извинения со стороны Хайдеггера за длительное сотрудничество с национал-социалистами1, на объяснение его молчания по поводу Холокоста» (с. 60), но так ничего и не услышал. Их отношения, однако, на этом не закончились, Целан по-прежнему читал Хайдеггера, их переписка продолжалась, и до гибели Целана они встретились еще дважды. Все это, считает исследовательница, заставляет предположить, что философские воззрения Хайдеггера оказались чрезвычайно близки Целану.
Не вызывают удивления поэтому многочисленные интонационные и концептуальные переклички с Хайдеггером, обнаруживаемые исследователями в творчестве Целана. Ф. Лакуэ-Лабарт,
1 В 1933 г. М. Хайдеггер стал ректором Фрайбургского университета и в своей ректорской речи «Самоутверждение немецкого университета», 1933, допустил некоторые высказывания в духе национал-социализма. Впоследствии он объяснил, что в сложившейся политической ситуации надеялся на духовное обновление нации. Разочаровавшись в своих надеждах, в 1934 г. ушел с поста ректора, однако продолжал жить и работать в Германии. В 1945 г. власти Союзников наложили запрет на его преподавательскую деятельность, продолжавшуюся до 1951 г.
например, считает, что «мотив пути» у Целана должен восприниматься как прямая отсылка к Хайдеггеру. К. Рибьен утверждает, однако, что в таком случае «мотива пути» нельзя было бы обнаружить в ранних стихах Целана, написанных до 1950 г., а это не соответствует действительности. Исследовательница обращается к «проблеме чтения» и способам ее преломления у обоих авторов, исходя из того, что обоих долгое время связывал своеобразный творческий «диалог».
В предисловии к «Земле и Небу Гёльдерлина» (1959-1960) Хайдеггер подчеркнул, что намерен не обсуждать понятия Неба и Земли, а рассматривать то состояние ума, тот способ мышления, который позволяет достигать вершин поэзии и все еще остается за рамками традиционных литературоведческих и эстетических категорий. Хайдеггер обозначил его как «мыслящий опыт» (denkende Erfahrung), который основан на «предмыслии», «предговорении». «Людей мы можем... просто слушать, если то, что они хотят нам сказать, предговорим сами от себя» («Земля и Небо Гёльдерлина»). Предмыслие - это опережающая мысль, делающая возможным восприятие поэтического произведения. Хайдеггер предположил, что только «предмыслие» читателя позволяет ему услышать поэтическое слово. Хотя поэт адресует свой текст читателю, читатель способен услышать его лишь тогда, когда он в своем собственном «предмыслии» достигает стихотворения.
Целан выдвинул сходные соображения на двенадцать лет раньше. В эссе «Эдгар Жене и сон о сне» (1948) он упредил хайдег-геровское понятие «мыслящего опыта», предположив, что диалог с произведением искусства приводит к озарению (Erkenntnis) в форме интеллектуального опыта. Подобно Хайдеггеру, Целан описывает процесс, приводящий к denkende Erfahrung, как состоящий из двух этапов: 1) читательское «предмыслие» в форме слов, образов, жестов, связанных с произведением искусства. 2) столкновение «предмыслия» с произведением, которое инициирует узнавание, познание (Erkenntnis). Как и Хайдеггер, Целан подчеркивает процессуальный характер такой формы познания, непрерывность интеллектуального опыта (Erfahrung). Он использует оба слова: erfahren (получать опыт, охватывая ситуацию при помощи разума) и erleben (получать опыт, переживая, проживая ситуацию).
Следуя описанным предварительным замечаниям, Целан переходит далее к обсуждению картин Жене. Такая «двухшаговая» структура вновь сближает его эссе с названной выше работой Хай-деггера 1959 г. - тот также переходит от теоретических рассуждений к внимательному чтению Гёльдерлина.
Впоследствии Целан написал еще три текста, затрагивающих темы восприятия искусства: речь по случаю присуждения ему литературной премии города Бремена (1958), знаменитая речь «Меридиан» на вручении Бюхнеровской премии (1960), и радиоэссе об Осипе Мандельштаме (1960). В этих текстах чтение по-прежнему понимается как «мыслящий опыт» в рамках концепции, продуманной в 1948 г. Таким образом, считает исследовательница, работа Целана о Жене заслуживает гораздо более пристального внимания исследователей, чем то, которого она удостаивалась до сих пор: ведь именно в ней впервые описано понимание чтения, которое проходит через все поэтологическое наследие Целана.
Обосновав утверждение о независимости целановской концепции чтения1, К. Рибьен подчеркивает значение подобного совпадения в историко-культурном аспекте. В середине ХХ в. два ярких представителя немецкоязычной культуры, Поэт и Мыслитель, независимо друг от друга снабдили архетипическую для немецкой культуры неразрывную пару Поэзии и Мышления третьим измерением Чтения, превратив ее в триединство - Поэзии-Мышления-Чтения (Dichten-Denken-Lesen). Объяснение этому она видит в социально-политической сфере. В начале ХХ в. представление о германской нации как о нации мыслителей и поэтов окончательно потерпело крах; вслед за этим, в 1930-е годы, к власти пришел антиинтеллектуальный национал-социализм, который нанес сокрушительный удар по собственной нации. Последовавшие в конце 1940-х и в 1950-е годы стабилизация, а затем политический, социальный и экономический прогресс во многом основывались на дистанцировании от недавнего прошлого и выборочном его отрицании, что породило чувство замкнутости. Эссе о картинах Жене написано Целаном в самом начале этого периода, работа о Гёль-
1 В подтверждение она ссылается на работу Дж. Лайона, доказавшего, что П. Целан не был знаком с работами М. Хайдеггера до 1953 г. (Lyon J.K. Paul Celan and Martin Heidegger: An unresolved conversation, 1951-1970. - Baltimor, 2006).
дерлине Хайдеггера - в конце. И предложенный ими специфический взгляд на чтение как на своеобразную дверь к открытому, свободному мышлению, совершенно не сопрягался с состоянием коллективного разума нации, двигавшим тогдашними политическими, социальными и экономическими процессами. Не сопрягаясь с доминирующими академическими концепциями чтения (изложенными, например, в работах В. Кайзера, Э. Штайгера), он, однако, отражал подавленную потребность в открытом мышлении, вырастая, в широком смысле, из социально-политического контекста.
Уточняя концепции чтения обоих авторов, К. Рибьен выделяет и другие общие черты. Для обоих характерны представления о чтении как о путешествии, пути, связанные с образами «памяти», «чужбины». Но у Целана появляются и новые образы - в частности образ «моря» (в том числе и «кровавого»). «Кровавое море накрывает землю», - дает он собственное название картине Жене «Красное море накрывает землю». Подобное переименование, равно как и последующее описание картины, обращенное к читателю, воспринимается как призыв мыслить исторически. «Предмыслие» должно работать не только при чтении, но и в социально-политической реальности. Более того, в отрыве от таковой оно невозможно. У Хайдеггера же ни «предмыслие», ни «мыслящий опыт» не предполагают исторического горизонта, считает исследовательница.
Е.В. Соколова
2011.03.033. РАУЛИ Р. ПАТРИК КАВАНАХ: ИРЛАНДСКИЙ ПАСТОРАЛЬНЫЙ ПОЭТ В ГОРОДЕ.
ROWLEY R. Patrick Kavanagh: An Irish pastoral poet in the city // Journal of ecocriticism. - Burnaby, 2009. - Vol. 1, N 2. - P. 92-103.
Цель статьи поэтессы и литературоведа Розмари Раули - заново оценить поэзию англо-ирландского поэта Патрика Каванаха (1904-1967), установив ее связи с пасторалью, антипасторалью и пост-пасторалью.
Каванах родился на северо-востоке Ирландии в городке Ин-нискин (графство Монаган) в семье деревенского сапожника. В течение двадцати лет он был фермером. Писать начал в 1920-е годы. В сельскую Ирландию не доходили новшества модернизма, поэзия его была пасторальной, воспевавшей Природу как неисчерпаемый источник красоты. Поэт представлял себя жрецом Природы, или
