CC BY
55
Для выяснения взаимовлияния международной торговли и ПИИ в Восточной Азии (стимулируют они друг друга или препятствуют друг другу) авторами построена эконометрическая модель. Использованы данные за 1979-2006 гг. по 11 экономикам региона: отслеживаются показатели ВВП, экспорта, импорта, фактически осуществленных ПИИ. По результатам расчетов выявлено, что существует взаимосвязь в динамике экспорта, импорта и ПИИ. Это вполне соответствует реальности: правительства стран Восточной Азии стимулируют ТНК к созданию здесь своих производственных баз, а инвесторы во многих случаях ориентируют свои производства на экспорт; в то же время привлечение ПИИ обычно связано с импортом оборудования и технологий. Как следствие, в результате притока ПИИ растут и экспорт, и импорт.
Но в то же время ситуация с «автономной» (не вызванной притоком ПИИ) внешней торговлей в отдельных странах Восточной Азии различна. Наибольшие показатели «автономного» импорта - у Гонконга и Южной Кореи, что, очевидно, связано с небольшими масштабами этих экономик и большой долей транзитных операций в их внешней торговле. Наименьшие показатели «автономного» импорта - у КНР (из-за большой зависимости китайской внешней торговли от притока ПИИ) и у Японии (из-за относительно невысокой степени либерализации внешнеторгового режима в этой стране).
Наивысшие показатели «автономного» экспорта - у Тайваня, Южной Кореи и Гонконга, это связано с исторически сложившейся экспортной ориентацией этих экономик. Наименьшие показатели -у КНР, где более половины экспорта приходится на поручительскую обработку сырья, контролируемую иностранными инвесторами, и у Японии, которая уже в значительной мере перенесла свои экспортные производства в другие страны региона (031, с. 70).
П.М. Мозиас
2011.03.032-033. ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ КРЕДИТНО-БАН-КОВСКОЙ СИСТЕМЫ КИТАЯ.
2011.03.032. ЧЖАН СЯОХУЭЙ, ЦЗИ ЧЖУХУН, ЦУЙ ЖУН. Норма обязательных резервов, налог на резервы и контроль за денежным предложением в Китае: 1984-2007 гг.
ЧЖАН СЯОХУЭЙ, ЦЗИ ЧЖУХУН, ЦУЙ ЖУН. Чжунго дэ чжунь-бэйцзинь, чжуньбэйцзиньшуй юй хоби кунчжи: 1984-2007 // Цзинцзи яньцзю. - Пекин, 2008. - № 7. - С. 65-77. - Кит. яз. 2011.03.033. ЮЙ ЦЯО, ЧЖАО ЧАНВЭНЬ. Политический контроль, фискальные субсидии и моральные риски: теоретическая модель формирования «плохих долгов» в государственных банках. ЮЙ ЦЯО, ЧЖАО ЧАНВЭНЬ. Чжэнчжи кунчжи, цайчжэн буте юй даодэ фэньсянь: гою иньхан булян цзычань дэ лилунь мосин // Цзинцзи яньцзю. - Пекин, 2009. - № 6. - С. 73-82. - Кит. яз.
Происходящие в китайском банковском секторе реформы призваны способствовать не только дальнейшему совершенствованию национальных финансовых рынков, но и гармонизации процессов экономического роста в стране, повышению эффективности макроэкономической политики. Чжан Сяохуэй, Цзи Чжухун и Цуй Жун (департамент денежной политики Народного банка Китая1) (032) отмечают, что в платежном балансе КНР уже давно существует ситуация «двойного положительного сальдо» - и по счету текущих операций, и по счету движения капитала. Это означает, что в страну притекают огромные средства в иностранной валюте - как за счет значительного превышения экспорта над импортом, так и и за счет иностранных инвестиций. В такой ситуации для того, чтобы не допустить резкого повышения курса национальной валюты, НБК вынужден проводить крупномасштабные интервенции - скупать поступающую в страну валюту, наращивая тем самым официальные валютные резервы страны. Но это означает, что НБК одновременно увеличивает юаневую денежную массу. Иначе говоря, национальная монетарная политика стала слишком сильно зависеть от влияния внешних факторов и отчасти утратила самостоятельность: под воздействием притока валютной ликвидности происходит простое пассивное наращивание денежного предложения внутри страны.
Взять ситуацию под контроль, стерилизовать последствия денежной эмиссии НБК пытается с помощью изменений в валютном регулировании, манипулирования процентными ставками и
1 Народный банк Китая (НБК) - так называется Центральный банк КНР. -Прим. реф.
нормой обязательного резервирования (НОР1), а также проведения операций на открытом рынке с собственными векселями2. При этом инструмент НОР стал в 2000-е годы использоваться весьма часто, что укладывается в общую тенденцию, свойственную странам с «нарождающимися рынками», столкнувшимся с проблемой избыточной ликвидности в банковской системе (такие процессы наблюдались в 1980-е годы в странах Латинской Америки, а в 1990-е годы - в государствах Юго-Восточной Азии, Центральной и Восточной Европы). За один только 2007 г. НОР в Китае увеличивалась 10 раз. Для сравнения: в развитых странах ее изменения происходят с многолетними интервалами (032, с. 65).
Основная функция НОР - воспрепятствовать возникновению ситуации, когда банки окажутся не в состоянии удовлетворять спрос клиентов на финансовые услуги или возвращать деньги, помещенные на депозиты, что создаст риски недостатка ликвидности и платежного кризиса в экономике. Но начиная с 1930-х годов в странах с рыночной экономикой НОР стала использоваться и как инструмент денежной политики, с помощью которого Центробанк предотвращает чрезмерную экспансию кредитования в условиях хозяйственного бума или, напротив, стимулирует активность кредитных учреждений в условиях рецессии.
Между тем эффективность любых инструментов управления ликвидностью, в том числе и НОР, заведомо ограничена. Повышать НОР бесконечно нельзя, так как переход средств под контроль Центробанка ослабляет способность коммерческих банков осуществлять кредитование. Поэтому для экономической теории и
1 Норма обязательных резервов - инструмент воздействия Центрального банка страны на поведение коммерческих банков, открывающих счета предприятиям и населению. НОР представляет собой установленное Центробанком процентное соотношение между суммой средств, привлеченной коммерческими банками от юридических и физических лиц, и суммой резервов, которые банки должны создавать ради беспроблемного выполнения обязательств перед клиентами. Такие резервы коммерческие банки помещают на специальные счета в Центральном банке. - Прим. реф.
2 Операции на открытом рынке - скупка или продажа национальным Центробанком государственных долговых обязательств на финансовых рынках. В КНР объектом таких операций являются не только казначейские облигации, но и векселя, эмитируемые самим НБК. - Прим. реф.
практики актуален вопрос, в каких пределах возможно рациональное использование этого инструмента.
В КНР показатель НОР стал устанавливаться для банков с 1984 г. Причем главная цель его введения тогда состояла не в гарантировании стабильного функционирования платежной системы, а в концентрации финансовых ресурсов, которые затем перераспределялись государством в пользу приоритетных сфер хозяйства. Фактически речь шла об установлении своеобразного «налога на резервы». Однако с середины 1990-х годов накопление национальных валютных запасов стало постепенно замещать механизмы рефинансирования в качестве главного источника расширения денежного предложения. Поэтому былая потребность в концентрации кредитных ресурсов стала ослабевать. В таких условиях НОР стала использоваться прежде всего как инструмент контроля над кредитной эмиссией (особенно в ходе экономического цикла, начавшегося в 2003 г.).
Обычно считается, что если Центробанк не выплачивает коммерческим банкам проценты по депонированным резервам или если они низкие, то банки несут потери в виде упущенной выгоды, поэтому НОР и в странах с развитой рыночной экономикой часто уподобляют «налогу на резервы». Опыт западных стран свидетельствует о том, что такой «налог» может стимулировать отток средств из кредитной системы. В КНР подобные явления тоже отмечаются, хотя конкретные формы утечки средств отличаются от тех, что имеют место в развитых странах. В последние годы это выражается в переливе капитала из банковской сферы в другие виды финансового бизнеса - в управление активами, доверительные операции, вложения в краткосрочные валютные облигации и т.д. Получается, что развитие и диверсификация финансовых рынков в Китае во многом и происходят как реакция на высокие ставки НОР.
Если НОР подобна налогу, то на нее распространяется и правило о том, что завышение ставок ведет к эрозии налоговой базы. Поэтому имеет смысл предположение о наличии некоей оптимальной ставки НОР, при приближении к которой размывание «налоговой базы» ускоряется, а эффективность НОР как инструмента денежной политики снижается. Но одновременно увеличение НОР означает, что Центробанк с ее помощью связывает все больший объем ликвидности, а значит, с приближением к оптимальной став-
ке у монетарных властей расширяется пространство для маневра в управлении ликвидностью.
Для количественной оценки оптимального значения НОР применительно к китайской экономике авторами построена эконо-метрическая модель, связывающая воедино тенденции поведения потребителей, функционирование кредитной системы и динамику денежной политики властей. Модель проверяется с использованием динамических рядов за 1984-2007 гг., в том числе данных об остатках сбережений в кредитной системе, процентных ставках по кредитам и депозитам, разнице между объемами выданных кредитов и средств на депозитах, ставках НОР.
По результатам количественного анализа авторы делают вывод, что НОР, как и другие виды налогов, подвержена закономерности, описываемой «кривой Лаффера» (т.е. с ростом ставок налоговые поступления увеличиваются только до определенной границы, а после ее достижения они снижаются). Выявлено, что действительно существует оптимальная ставка НОР, при ее превышении происходит эрозия «налоговой базы», а возможности НОР как инструмента управления ликвидностью и контроля за денежным предложением утрачиваются. В современной китайской экономике такой оптимальный уровень НОР, по оценке авторов, составляет 23%1 (032, с. 75).
Юй Цяо (факультет государственного управления университета Цинхуа, Пекин) и Чжао Чанвэнь (факультет промышленно-торгового менеджмента Сычуаньского университета) (033) пишут, что контроль государства над компаниями обычно является средством минимизации рисков, связанных с неопределенностью и неконтролируемыми внешними шоками. В этом плане контроль государства над банковской системой особенно примечателен. После Второй мировой войны повсеместно поднялась волна национализации банков. Но с середины 1970-х годов стало уделяться все больше внимания эффективности кредитных систем, и во многих странах банки стали приватизироваться. В результате взаимодействия этих разнонаправленных тенденций к настоящему времени в большинстве государств сложились банковские системы, основан-
1 В начале 2011 г. фактическое значение НОР составляло 18,5%. - Прим.
реф.
ные на сосуществовании государственных и частных кредитных учреждений. Но в любом случае присутствие государства в этой отрасли существенно больше, чем в других сферах экономики.
В условиях мирового финансового кризиса последних лет необходимость усиления контроля за системными рисками стала очевидной, и это провоцирует власти прибегать к национализации банков (хотя бы временной) и к усилению политического контроля. Правительства и Центробанки развитых стран во время кризиса напрямую предоставляли средства коммерческим банкам и другим частным финансовым институтам, покупали пакеты их акций, выдавали гарантии по кредитам, погашали просроченную задолженность с помощью денег из государственных источников.
Между тем ключевые функции коммерческих банков как раз состоят в управлении финансовыми рисками, предоставлении потребителям качественных финансовых продуктов с одновременным контролем над высокорискованными активами, снижении доли «плохих долгов» (ПД) - необслуживаемой и непогашаемой кредитной задолженности. Одним из элементов корпоративного управления в банках является устранение так называемых моральных рисков, проистекающих из того, что банковские менеджеры могут использовать свое служебное положение в личных интересах. В конечном счете все эти усилия должны приводить к увеличению дохода банка.
Но даже временное усиление контроля государства над банковским сектором, как это произошло на Западе в 2008-2009 гг., может создать препятствия для повышения качества банковского менеджмента. Существует опасность того, что тенденция к огосударствлению банковских систем будет усиливаться и в развивающихся странах. В Китае она может быть воспринята как доказательство необходимости сохранить и даже усилить ныне существующий контроль государства над банковской системой.
Политический контроль в банковском секторе неизбежно чреват издержками. Во-первых, происходит наращивание фискальных расходов на поддержание устойчивости банков. Во-вторых, политический контроль вытесняет нормальное корпоративное управление. В результате усиливается асимметрия информационного обмена: органам государственного управления трудно отслеживать нюансы текущего положения отдельных банков. У банковских
менеджеров появляются возможности и стимулы преувеличивать финансовые трудности своих кредитных учреждений и выбивать таким образом все новые государственные субсидии. Моральные риски тем самым усиливаются, а это порождает новые ПД. На долгосрочную перспективу формируется «порочный круг», когда политический контроль, фискальные субсидии и моральные риски взаимоусиливают друг друга, а это чревато ростом издержек для общества.
В китайской экономике выражением этих тенденций является постоянное воспроизводство проблемы ПД. Авторы подразделяют их на три типа по источникам формирования.
Во-первых, ПД могут быть порождены изменениями макроэкономической ситуации. На качестве банковских активов могут сказываться циклические колебания экономического роста, изменения цен на недвижимость, фондовых индексов, процентных ставок, валютных курсов и т.д. Например, в ходе циклического спада в экономике многие предприятия испытывают финансовые трудности, не могут обслуживать кредитную задолженность. В результате в банковской системе может возникнуть кризис взаимного недоверия, что поведет к росту рисков кредитования и накоплению ПД. В свою очередь, в фазе экономического подъема спрос на деньги увеличивается, контроль над ростом кредитной эмиссии может быть утрачен, и это тоже оборачивается увеличением ПД. Их накопление может быть связано и с резким падением цен на недвижимость, как это случилось в ходе ипотечного кризиса в США.
Во-вторых, образование ПД связано с контролем государства над банковской системой и прямым вмешательством властей в распределение кредитов. В КНР в ходе реформ кредиты госбанков стали субститутом государственных бюджетных субсидий. В 1990-е годы на средства, выдаваемые по политическим соображениям, приходилось до 35% совокупной кредитной эмиссии, чему способствовали тесные связи госбанков и государственных промышленных предприятий (033, с. 75). То есть о нормальном рыночном кредитовании речи вообще не шло.
В-третьих, образование ПД может быть связано с асимметрией информации и моральными рисками, которые она вызывает. Основоположник современных представлений о том, как реально функционирует плановое хозяйство, венгерский экономист Я. Кор-
наи показал, что в огосударствленной экономике вышестоящие инстанции всегда будут поддерживать убыточные предприятия фискальными и кредитными субсидиями. Тем самым формируются «мягкие бюджетные ограничения», которые в функционировании банковской системы проявляются двояко:
- стимулируется оппортунистическое поведение менеджеров -стремление к максимизации дохода ведет к утрате представлений о рискованности проектов, а уверенность в господдержке порождает желание «поспекулировать» на проблеме ПД;
- стимулируются рентоориентированное поведение и неуважение к контрактным обязательствам, а потому усиливаются моральные риски не только у банков, но и у заемщиков; банки знают, что они могут существовать и не получая прибыль, а предприятия знают, что кредиты можно и не возвращать.
В итоге банки не проявляют особого интереса к расчистке балансов от ПД. Вместо этого они торгуются с госорганами по поводу финансовой помощи. Кредиты фактически превращаются в форму субсидий убыточным госпредприятиям.
В статье построены эконометрические модели, описывающие формирование ПД второго и третьего типов. При этом образование ПД рассматривается как политэкономическая проблема - как результат взаимодействия политиков-администраторов; менеджеров, стремящихся к извлечению ренты, и органов финансовой системы, выдающих субсидии предприятиям и банкам (033, с. 75-76).
После происшедшего в 2000-е годы превращения китайских банков в корпорации государство сохраняет в своих руках контрольные пакеты их акций. Оно не вмешивается в текущую деятельность банков, но поддерживает политический контроль, инструментами которого являются:
- назначение, повышение по службе, увольнение менеджеров;
- выделение банкам фискальных субсидий (на расчистку балансов от ПД, пополнение собственного капитала до нормативных значений, возмещение выданных «политических» кредитов) и налоговых льгот; увеличение доли прибыли, остающейся в распоряжении банков; предоставление гарантий по кредитам.
Политики-администраторы и банковские менеджеры преследуют разные цели. Для первых важно, чтобы в течение сроков их пребывания на своих должностях обеспечивались социальная ста-
бильность и экономическое развитие на подведомственных им территориях, а для этого нужно, чтобы банки выдавали как можно больше кредитов и финансировали тем самым инвестиционные процессы. Для вторых же важна максимизация собственных доходов - бонусов из прибыли банков и ренты, которую они получают благодаря специфическим механизмам взаимодействия с политиками и с предприятиями-заемщиками. Результатом такого трехстороннего взаимодействия помимо всего прочего является наращивание промышленными предприятиями избыточной занятости: в этом заинтересованы политики, а банковские менеджеры способствуют этому, выдавая нерационально большие суммы кредитов предприятиям.
Таким образом, следствием политического контроля над банковской системой неизбежно является разбухание кредитной эмиссии, оно порождает ПД второго типа, которые, в свою очередь, приводят в действие механизмы явных и скрытых фискальных субсидий. Но поскольку между политиками и банковскими менеджерами существует асимметрия информационного обмена, то у менеджеров есть и собственные мотивы для форсирования кредитной эмиссии - это позволяет им извлекать ренту и максимизировать фискальные субсидии. Такое поведение неизбежно связано с моральными рисками. Тем самым формируются условия для образования ПД третьего типа.
Банковские менеджеры не являются простыми исполнителями воли политиков, у них есть полномочия и возможности для активного поведения, для максимизации собственных доходов (через участие в прибыли банка, через перераспределение в свою пользу фискальных субсидий, через получение денег от клиентов банка по неформальным каналам). Первый из этих видов доходов исчисляется не только по воле менеджеров, но и на базе установленных нормативов. А вот доходы второго и третьего видов формируются самими менеджерами. По мере обретения определенного опыта менеджеры приходят к выводу о том, что наращивание кредитной эмиссии может принести им доходы второго и третьего видов в больших объемах, чем доходы первого вида. Поэтому, пользуясь ситуацией информационной асимметрии, то есть неспособностью политиков отследить реальные потребности в кредитах, банковские менеджеры будут наращивать кредитование, максимизируя тем
самым доходы рентного характера и выбивая все новые фискальные субсидии. Закономерным следствием всего этого является накопление ПД третьего типа.
Банковские менеджеры склонны делиться частью доходов с политиками, обеспечивая себе тем самым поддержку «сверху» и выделение новых фискальных субсидий. Кроме того, часть доходов может перераспределяться и в пользу менеджеров предприятий-заемщиков (через варьирование объемами и сроками кредитования, процентными ставками, стандартами качества кредитов).
Но в целом при таких взаимоотношениях политиков, банковских менеджеров и предприятий-должников величина реальных процентных ставок вообще мало влияет на объемы кредитования, а взаимодействие спроса на кредит и предложения кредита не обязательно приводит к стабильному равновесию. Политический контроль и фискальные субсидии модифицируют конфигурацию кривой предложения кредита, и она может пересекаться с кривой спроса как при рыночной ставке процента (и тогда достигается стабильное равновесие), так и при заниженной ставке процента, формирующейся вследствие избыточной кредитной эмиссии (и тогда достигается частичное равновесие, хотя спрос и предложение при этом реально не сбалансированы). Но такое занижение реальных процентных ставок не мешает банковским менеджерам получать доходы, связанные с извлечением ренты и перераспределением фискальных субсидий (033, с. 81).
Итак, наличие политического контроля и фискальных субсидий порождает избыточную кредитную эмиссию, совершаемую ввиду политической мотивации («политическое кредитование»). Но этот процесс сам по себе не связан с извлечением ренты и моральными рисками. Он проистекает из трудностей в отношениях принципала (государства в лице политиков-администраторов) и агента (банка в лице менеджеров), и он порождает ПД второго типа.
Но фискальные субсидии не являются только результатом односторонних действий политиков-администраторов, в значительной степени они выделяются под влиянием банковских менеджеров, стремящихся к получению рентных доходов. Коммерциализация банков способствовала формированию взаимовыгодных отношений политиков и банковских менеджеров, в результате которых фискальные субсидии подвергаются частному или группо-
вому присвоению. В таких условиях банковские менеджеры склонны дополнительно наращивать кредитование, выходя за рамки требований, которые предъявляют к ним политики. Как следствие, конфигурация кривой предложения кредита искажается, усиливаются моральные риски, которые и являются причиной формирования ПД третьего типа.
Асимметрия информации постоянно воспроизводит моральные риски, кредитная эмиссия нарастает, а соответственно растут и ПД. Правительство в конце концов вынуждено урегулировать ситуацию с ПД с помощью фискальных субсидий, но это означает, что издержки, связанные с выделением субсидий, перекладываются на общество - через усиление налогового бремени или через ускорение инфляции.
Для Китая, заключают авторы, задачи реформирования банковской системы через усиление роли рыночных регуляторов остаются неизменными. Финансовый кризис не является основанием для разворота проводимых реформ. А в развитых странах предпринятые в ходе кризиса меры по огосударствлению банковской системы оправданны только как временные, как средства краткосрочной стабилизации ситуации (033, с. 81-82).
П.М. Мозиас
ВЛАСТЬ
2011.03.034. ЖАФФРЕЛО К. ДИАЛЕКТИКА ТЕРРОРИЗМА В ИНДИИ С 2001 г.: «РУКА ИЗ-ЗА РУБЕЖА», ИСЛАМИСТЫ И ИНДУИСТСКИЕ НАЦИОНАЛИСТЫ.
JAFFRELOT C. La dialectique des terrorismes en Inde depuis 2001: La «main de l'etranger», les islamistes et les nationalistes hindous // Critique intern. - P., 2010. - N 47. - P. 93-110.
Директор Центра международных исследований (Париж) анализирует природу терроризма в Индии первого десятилетия XXI в.
В 2001-2008 гг. Индия была одной из стран с наибольшим количеством терактов. Некоторые были совершены маоистами и сепаратистами (Кашмир, Ассам), но большинство - дело рук исламистов и индуистских националистов. Индийское правительство возлагало ответственность за теракты на Пакистан и в меньшей степени на Бангладеш. В то же время становится ясно, что в терро-
