CC BY
10
ределенной степени подготовленной, речь этого информанта была наиболее яркой и выразительной, что проявилось в интенсификации им подъемов при использовании ВНТ.
В-четвертых, в речи женщин было значительно меньше черт регионального произношения, что может служить очередным доказательством теорий о том, что женщины стремятся придерживаться нормы английского языка в большей степени, чем мужчины.
В. В. Потапов
ГРАММАТИКА
2011.03.028. ВОПРОСЫ ТЕОРИИ ГРАММАТИКИ: КОНЦЕПТУАЛЬНЫЙ, ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ И СРАВНИТЕЛЬНО-ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ // Языковая личность в контексте времени: Сб. материалов Междунар. научно-практич. конф. 26 ноября 2010 г. / Под ред. Руберт И.Б., Клепиковой Т А. - СПб., 2010. - С. 72-122.
Е.Б. Авраменко в своей работе «Категория вида в сравнительно-типологическом аспекте русского и английского языков» подчеркивает, что категории вида в русском и английском языках являются категориями, содержание которых различно. Тот факт, что в русском данная категория существует, не вызывает у лингвистов сомнения. Налицо как семантика совершенности / несовершенности абсолютно у каждого глагола, так и формальные грамматические показатели вида. Традиционно считается, что значение в русском языке непременно оформляется с помощью различных грамматических показателей. В английском же языке вне контекста практически невозможно определить значение вида. И в том, и в другом языке категория вида имеет различные морфологические средства выражения. В английском языке он представлен аналитическими формами, в русском - синтетическими. В русском языке для видовой дифференциации выработались специальные средства: суффиксы и префиксы. Сочетание предельности и длительности в процессе развития языка привело к тому, что префиксальные глаголы стали функционировать как глаголы с реализованным пределом, т.е. глаголы совершенного вида, а глаголы с суффиксами стали интерпретироваться как глаголы без указания на достигнутость предела, т.е. глаголы несовершенного вида. Характерной особенностью английской глагольной системы является
тесная связь категорий вида и времени, при этом можно спорить о степени их связности, о том, какая из них является ведущей и подчиненной категорией (или же они равноправны). Таким образом, русская видовая система - это бинарная оппозиция совершенного и несовершенного видов, а английская - оппозиция длительного и недлительного видов. Русский несовершенный вид гораздо шире, чем английский длительный вид. Если сравнить русский совершенный вид и английский длительный, то окажется, что в русском языке формы совершенного вида обозначают не только сам факт совершения действия, но одновременно и полноту его осуществления. Что касается узости английского длительного вида, то это является следствием того, что формы длительного вида в английском языке не просто подчеркивают процесс действия, как в русском, но являются выражением противоположных значений. Такими значениями являются семы предельности, выраженные формами перфекта, и длительности, выраженные формами континиуса. Соответственно в английском языке генератором вида можно считать значение достигнутости / недостигнутости лимитации действия. Таким образом, русская видовая система - это бинарная оппозиция совершенного и несовершенного видов, а английская - оппозиция длительного и недлительного видов. Способность английских глаголов иметь двойственный характер - выступать как предельные, так и непредельные (не содержать семантики предела в обозначаемом ими действии; для них предел может мыслиться как поставленный извне, обусловленный внеязыковой реальностью) - сопоставима с русской категорией вида. Результаты изучения показали, что в установлении видовых значений в английском языке важную роль играет соотнесенность видовременных значений глагольных форм, а в русском языке такая тесная связь между категориями времени и вида не выявляется.
Н.А. Беседина («Строение морфологических категорий в свете когнитивного подхода») подчеркивает, что традиционное понимание морфологических категорий основывается на рассмотрении их как системы противопоставленных друг другу рядов морфологических форм (в пределах одной части речи) с однородным содержанием. В данном определении имеется указание на два основных принципа в организации морфологических категорий: наличие противопоставленных друг другу форм и однородность содержа-
ния рядов морфологических форм, конституирующих морфологическую категорию. Однородность содержания подразумевает, что значения членов морфологической категории образуют оппозицию, обладая общим основанием для сравнения. Однородные значения выступают как видовые величины по отношению к родовой величине - значению данной морфологической категории в целом. Концептуальная организация языковых категорий имеет своим следствием существование разных принципов их строения (классический, инвариантно-вариантный, прототипический, «семейного сходства» и др.), что, в свою очередь, связано с природой (онтологической или гносеологической) различных языковых категорий. По отношению к системе языка морфологические категории являются категориями естественных (для языка) объектов и отражают онтологию самого языка. Этот факт непосредственно определяет специфику структуры и принципы формирования морфологических категорий, которые как носители человеческих знаний не ря-доположны и не равноценны. Для морфологических категорий, как и для других категорий грамматического уровня, характерна про-тотипическая структура, что и определяет выбор основного методологического принципа (прототипического) исследования морфологических категорий в рамках когнитивного подхода. Прототипический подход основывается на понятии типичности некоторого сочетания признаков и степени значимости этих признаков для отнесения того или иного объекта к определенной категории. В соответствии с данным подходом категории формируются по принципу не абсолютного тождества, а относительного сходства. Принадлежность элемента к той или иной категории определяется не обязательным набором категориальных характеристик, необходимых для членов данной категории, а наличием лишь некоторых из них. Все члены категории оцениваются по степени обладания прототипическими характеристиками. Как следствие, внутри категориального пространства обнаруживается градация членов категории по количеству свойственных им характерных признаков. В свою очередь, категориальные признаки также обнаруживают градацию по значимости. Основанием для установления той или иной категории служит так называемая прототипическая «выделенность» элементов, формирующая прототип категории. В результате происходит членение смыслового пространства на
категории, формирующиеся вокруг соответствующих прототипи-ческих элементов. Внутри категории все ее члены расположены на различном удалении от прототипического центра, что и создает категориальный континуум. Все сказанное выше с необходимостью предполагает поиск прототипа морфологической категории как наиболее типичного образца в категории языковых объектов. Прототип - это и есть концепт, лежащий в основе формирования категории и определяющий ее содержание. Основные характеристики прототипа выступают в качестве характеристик соответствующей категории, что и обусловливает принадлежность к данной категории тех или иных элементов. Из данного определения следует вывод о том, что прототипом морфологической категории является морфологически передаваемый концепт, который обладает набором наиболее важных характеристик, свойственных соответствующей морфологической категории. Применительно к категориям современного английского языка такими прототипами будут: для категории числа - морфологически передаваемый концепт число с характеристиками множественность / немножественность; для категории наклонения - морфологически передаваемый концепт наклонение с характеристиками соответствие действительности / несоответствие действительности; для категории степеней сравнения -морфологически передаваемый концепт мера признака с характеристиками большая степень интенсивности признака и высшая степень интенсивности признака, для категории залога - морфологически передаваемый концепт залог с характеристиками активность / пассивность; для категории времени - морфологически передаваемый концепт время с основными характеристиками одновременность с моментом речи, предшествование моменту речи, следование за моментом речи. С когнитивной точки зрения морфологические категории предстают как концептуальное объединение форм, основывающееся на принципе относительного сходства, обнаруживающее градацию членов категории по количеству свойственных им характерных признаков и как следствие - прототипиче-скую организацию внутрикатегориального пространства.
Н.К. Генидзе («Аналитические и синтетические комплексы в германских языках») полагает, что, говоря об аналитизме в грамматической системе языка, необходимо не только рассматривать аналитические формы глагола (аналитические глагольные конструк-
ции), но и обратить внимание на другие аналитические образования (особенно те, которые используются для выражения грамматических значений имени существительного). Для обозначения некоторого образования для выражения грамматического и лексического значений автор вводит понятие комплекса. По различию в способах выражения грамматического значения комплексы делятся на синтетические и аналитические. В синтетическом комплексе, а также в большинстве случаев в изменяемом компоненте аналитического комплекса можно выделить составляющие его морфемы, поэтому возможно разделение комплексов на флективные, агглютинативные, инкорпорирующие и изоляционные. Аналитические формы выступают как частный случай аналитических комплексов. Использование синтетических и аналитических комплексов рассматривается на примере нескольких категорий имени существительного и глагола, в целом характерных для многих индоевропейских и неиндоевропейских языков. Из синтетических комплексов во многих языках широко представлены агглютинативные и флективные комплексы. Во флективно-синтетическом комплексе морфема, которая выражает грамматические категории, является флексией (внешней или внутренней). При этом несколько грамматических категорий (чаще всего число и падеж) могут выражаться одновременно с помощью одной внешней флексии. Часты случаи грамматической омонимии. Использование таких комплексов характерно для флективных языков. В агглютинативно-синтетическом комплексе морфемы, которые выражают грамматические категории, являются агглютинативными аффиксами. При этом несколько грамматических категорий выражаются раздельно - с помощью разных аффиксов, но в составе одного комплекса. Использование таких комплексов характерно для агглютинативных языков. Анализ материала показывает, что возможны случаи смешанных агг-лютинативно-флективных синтетических комплексов, когда в пределах одной словоформы различаются и флексия, в частности внутренняя, и агглютинативные аффиксы. Так, в немецком языке достаточно часты случаи образования форм множественного числа с помощью аффикса (-е, -ег) и умлаута. Далее при образовании дательного падежа к этой форме добавляется падежный аффикс -п. Также возможны и случаи перехода из одного комлекса в другой. В случае, когда с помощью одной флексии выражаются две катего-
рии (в частности, число и падеж), с «утратой» одной из категорий (падежа), флексия постепенно переходит в агглютинативный аффикс. Так, например, в английском: book - books книги dress -dresses платье. Но полностью агглютинативным аффикс -s (-es ) [-s, -z, -iz] признать, видимо, еще нельзя, поскольку он характен также и для формы глагола (3 sg Present Indefinite): book - books бронировать, dress - dresses одеваться. При этом возможна полная омонимия форм существительного и глагола: Yesterday I bought four books (noun pl). Usually he books (verb 3 sg) а ticket for me. Из аналитических комплексов в исследуемых языках широко представлены флективные и изоляционные. В флективно-аналитическом комплексе морфемы в составе изменяемого компонента, выражающие грамматические категории, являются флексиями. В этом случае несколько грамматических категорий могут выражаться одновременно. Так, например, немецкий артикль выражает не только категорию определенности / неопределенности, но и категории рода, числа и падежа. Строение агглютинативно-аналитического комплекса в целом сходно с описанным флективно-агглютинативным, за исключением того, что морфемы в составе изменяемого компонента, выражающие грамматические категории, являются агглютинативными аффиксами. Примером таких комплексов, по-видимому, можно назвать использование артиклей в агглютинативных языках. В изоляционном комплексе и лексический и грамматический компоненты изменяются при выражении данной категории (в частности, при выражении падежных значений). Использование таких комплексов характерно для языков, в которых категория падежа практически утрачена и соответствующие значения передаются с помощью предлогов, например в датском и английском. Использование порядка слов и контекста для выражения различных категорий также можно отнести к изоляционным комплексам. Анализ грамматических систем и отрывков письменных текстов на нескольких германских языках показал, что в доступном наблюдению историческом периоде (с IV-VI вв. по настоящее время) прослеживается общая тенденция развития в направлении от флективно-синтетического к аналитическому или агглютинативному (агглютинативно-аналитическому) строю.
В работе Фефиловой А.К. «Грамматика личности: Логофо-ричность и рефлексивность» рассматриваются языковые единицы,
традиционно относимые к рефлексивам, преимущественно рефлексивные местоимения. В то же время их функция оказывается неоднородной - они не только выступают в качестве маркеров рефлексивности (Peter critisized himself, Peter washed himself), но и выполняют роль интенсификаторов (The president himself made the decision). В других языках обнаруживаем сходные значения. Например, одним из маркеров рефлексивности в современном шведском языке является интенсификатор sjalv, выступающий как самостоятельная функциональная единица, а также как часть составного рефлексива sig sjalv. Языковые единицы, отсылающие к говорящему, не ограничены местоимениями, а система значений может и далее видоизменяться в зависимости от прагматического контекста и сочетаемости. В некоторых языках это могут быть морфемы (как, например, в русском) или частицы (в корейском, японском). Более того, в некоторых языках возникают целые системы местоимений так называемого «четвертого лица» (или так называемые логофо-рические местоимения), когда происходит отсылка к субъекту речи, знания, мнения, эмоционального состояния, и при этом данный субъект не совпадает с «говорящим высшего порядка». Регулярность реализации данных значений позволяет говорить о существовании модусной категории логофоричности. Гипотеза исследования заключается в том, что изначально дейктические категории становятся основанием (=когнитивным контекстом) для формирования иных категорий, обслуживающих варьирование, с одной стороны, когнитивного субъекта (говорящий «высшего порядка» vs. иной когнитивный субъект), а с другой стороны - расширение спектра значений при референции к субъекту речи.
М.А. Мартынов («Формирование среднезалогового значения английского глагола: Фактор перекатегоризации») обращает внимание на то, что категория залога, как и прочие модусные категории, выражает своеобразный план характеризации диктумной части высказывания, представляющей ситуацию действительности. Отчетливо соотносятся с этим планом характеризации медиальные конструкции, в особенности их прототипическне случаи, отличающиеся экспликацией особого признака, выраженного глагольной формой неактуального настоящего в сочетании с адвербиальным комплементом (например: This meat cuts well, The book reads easily и др.). Специфика медиальных отношений передается глаголами
четырех групп, выделяемых в рамках лексико-грамматической категории неакциональных глаголов; это глаголы процесса, свойства, состояния и отношения. При этом собственно медий возникает лишь в результате процесса перекатегоризации акционального значения глагола в статальное, для которого характерно изменение в соотношении системно-семиологического и функционально-семио-логического аспектов категориального значения. Подобное изменение является результатом переосмысления семантики глагола (главным образом, его валентностных свойств) в рамках особой категориальной ситуации. Возможность разнообразной категориальной интерпретации глагола в дискурсе (в результате процесса перекатегоризации) обусловлена, в первую очередь, возможностью разнообразной концептуализации обозначаемого глаголом события в ходе его (глагола) функциональной реализации. При этом разнообразные варианты концептуализации предполагают различное осмысление базовой пропозициональной схемы «субъект - предикат - объект», выражающееся как в изменении качественного и количественного состава единиц внешнего оформления, так и во внутренней модификации самой схемы (изменении качества и набора предикатных признаков, а также числа и ролей актантов). Именно перспектива пересмотра внутренней структуры базовой пропозициональной схемы, переосмысления субъектно-предикат-ных связей внутри нее в процессе функциональной перекатегоризации обусловливает вероятность модификации залогового статуса глагольной конструкции и возникновения черт среднезалогового значения в ходе именования того или иного концептуального события средствами языка. Такая возможность обусловлена спецификой самой категории залога и залогового статуса, находящегося в прямой зависимости от характера и направленности субъектно-предикатных и объектно-предикатных связей в рамках предложения. На синтаксическом уровне объективация новых категориальных значений глагола в подобных случаях осуществляется в рамках особых конструкций, таких как медиальная (The саг drives well), декау-зативная (The window shut), абсолютивная (Some dogs bite) и непро-тотипическая переходная (The candle set the curtains onfire). Процесс перекатегоризации, в результате которого глаголы получают среднезалоговую трактовку, имеет место на этапе восприятия и интерпретации смысла высказывания и происходит в результате
соотнесения его с определенными концептуальными схемами. В зависимости от имеющихся синтаксических комплементов и структуры высказывания в качестве медиальных может быть квалифицирована большая и разнообразная по составу группа глаголов, поскольку медий в значительной мере по сути своей сводится не к формально-грамматическим, а к семантико-синтаксическим признакам. Этим объясняется сложность выделения более или менее четкого универсального инструментария формальных признаков медия как элемента категории залога английского глагола. Медиальная конструкция эксплицирует особый способ осмысления события, который можно охарактеризовать как вмещающий в себя представление о нулевой направленности действия и опирающийся на функционально значимый смысл процесса в его двух наиболее существенных вариантах: стихийного самодвижения и целенаправленной, но «неточечной» деятельности. Основным фактором, формирующим значение глагольной лексемы (а следовательно, и всей конструкции, ядром которой является глагол), выступает показатель глагольной валентности, определяющий набор участников изображаемой данной лексемой ситуации и осмысление их ролей.
В работе Л. А. Фурс «Принцип информационного мониторинга в синтаксисе» намечаются основания информационного мониторинга в синтаксисе. Информационный мониторинг является когнитивной операцией сканирования поступающей информации и включает алгоритм ее обработки в проекции на структуру предложения. Сущность данной операции заключается в выделении нескольких иерархических уровней в предложении. На высшем (наиболее абстрактном) иерархическом уровне знание об отношениях смысловой зависимости репрезентировано матрицей первого порядка. Матрица первого порядка представляет знание об отношениях смысловой зависимости элементов предложения на основе проецирования валентности предиката. Поскольку именно за глаголом как носителем обобщенных грамматических и семантических смыслов закреплена функция формирования прообраза пропозиции, то структура предложения представлена в матрице этого типа в свернутом виде, нерасчлененно. Так, проецируемое подлежащее представляет источник бытия, проецируемые дополнения указывают на объекты прямого или косвенного воздействия (это могут быть инструменты, средства и т.п.), а сказуемое представляет
тип номинируемого события. В этой связи правомерно выделить такие типы пропозициональной матрицы, как акциональная, процессуальная, каузативная, статальная, квалитативная и релятивная. Данные типы пропозициональной матрицы репрезентируют в самом общем виде схемы событий, проецируя возможных участников этих событий, и выполняют прогнозирующую функцию в процессах конструирования смысла. На высоком иерархическом уровне (но нижестоящем по сравнению с предыдущим уровнем) знание об отношениях смысловой зависимости репрезентировано матрицей второго порядка, так называемой расширенной матрицей (термин заимствован из математики, где разграничиваются понятия матрицы и расширенной матрицы; расширенная матрица получается за счет добавления свободных членов). Переход от матрицы первого порядка к матрице второго порядка (расширенной матрице) обеспечивается механизмом информационного прогнозирования. Информационное прогнозирование опирается на знание констант и переменных матрицы. Например, каузативная ситуация не всегда получает репрезентацию в совокупности всех характеристик: «каузатор - акт каузации - объект каузации - результат каузации». Каузативная пропозициональная матрица проецирует данные характеристики, однако в процессах языковой репрезентации не все характеристики могут получить объективацию (например, Scott got а little confused - каузатор не представлен в структуре предложения). Автор подчеркивает, что информационное прогнозирование опирается на продукционную память (знание «как»). Матрица второго порядка проецирует уровень линеаризации, на котором конкретные слова интегрируются в структуру предложения. Информационный мониторинг в синтаксисе представляет операцию моделирования смысловых отношений в структуре предложения и предполагает выделение трех иерархических уровней разной степени абстрактности с закрепленными за ними ментальными репрезентациями в виде пропозициональной матрицы.
О.К. Клименко
