CC BY
15
Положение Дюркгейма о том, что религия является опорным элементом социальной жизни, часто подвергается критике. Но последователи Дюркгейма подчеркивают значение исследований ри-туалистического и эмоционального аспектов религии, которые предохраняют от редукционистских толкований религии. Тезис о том, что Дюркгейм был реалистом, а не позитивистом, имеет своих защитников, хотя дискуссии об этом до сих пор продолжаются. Можно утверждать, что он предложил своего рода культуралист-ский реализм, рассматривая религиозные феномены как социальные факты. Альтернативным образом, согласно автору, декларируемая Дюркгеймом «реальность» (actuality) религии может быть истолкована в терминах перформанса (performance), т.е. не как набор «вещей», а как ряд активных действий, одновременно упорядоченных и случайных, происходящих вследствие и в ответ на соответствующие коллективные представления (universals).
Дюркгейм также утверждал, что наука, в том числе и социология, происходит из религиозных форм логики и познания, которые устраняются в ходе ее институциональной организации. Как и религия, наука производит значения, но делает это иначе. Он обращал внимание и на то, что суждения об эпистемологическом и онтологическом статусе религии сами имеют «религиозное» измерение, что выражается в сакрализации поиска истины в профессиональных сообществах ученых. Поэтому в социальных науках важно строго разводить эпистемологические и онтологические вопросы. Защитники позиции Дюркгейма придерживаются этой установки, связывая изучение религии с историческим и социальным контекстом, с изучением взаимодействия объективных и субъективных аспектов религиозных практик, а также связей религии с другими сферами жизни общества (с. 68-69).
О.А. Симонова
2011.03.009. ТЕРЬЕ Ж. ТОЧКА ОПОРЫ ОБЩЕСТВА: ДЮРКГЕЙМОВСКОЕ ТОЛКОВАНИЕ ПОНЯТИЯ «СУБСТРАТ». TERRIER J. Die Verortung der Gesellschaft: Durkheims Verwendung des Begriffs «Substrat» // Berliner J. fur Soziologie. - B., 2009. - Jg. 19, H. 2. - S. 181-204.
Жан Терье (научный сотрудник Института исследований культуры в Берлине, ФРГ) прослеживает логику представления
общества как целого (Entitat) в трудах Дюркгейма. Согласно автору, базисным для классика французской социологии был вопрос об условиях взаимосвязи коллективной и индивидуальной форм сознания, суть которой передает формула «общество в нас, но без нас» (цит. по: с. 181). Понятие «субстрат» служило ему инструментальным подспорьем в поисках ответа на этот вопрос.
Линейно проследить в его трудах содержательное развитие этого понятия довольно трудно. Оно присутствовало скорее имманентно, исчезало из поля зрения и вновь появлялось и пересматривалось. Однако в своих попытках найти удовлетворительную дефиницию общественного единства Дюркгейм строго придерживался позитивной научной методологии. Общество как фактический объект социологии, как некая вещь должно иметь «место» не только в узко материальном смысле конкретного пространства, но и в широком смысле «специфической компоновки естественных феноменов» (цит. по: с. 183). Этот принцип контрастировал с представлением об обществе как простом эффекте воздействия «внешних» причин - климата, расы, национального характера или индивидуальных предпочтений. Он утверждал взгляд на общество как на специфический пласт реальности, каузально независимый от других пластов - реальность «sui generis», - и открывал тем самым путь социологическому исследованию. Новый угол зрения рождал новую проблему: если общество является причиной самого себя, то как достигает оно своей собственной трансформации? Именно данная проблема побудила Дюркгейма, по мнению автора, задуматься о природе единства коллективного сознания. Полемизируя с метафизическим постулированием Альбертом Шеффле этого единства как самостоятельной сущности, он использовал категорию субстрат для образного выражения постоянного процесса «обмена символами... индивидуальных сознаний... при соприкосновении друг с другом» (цит. по: с. 184).
Свой комментарий Терье начинает с отсылки к дюркгеймов-ской социальной морфологии, к его констатации материального субстрата общества. Определенность формы и величины социальной жизни (ее пространственная организация), будучи принудительной, влияет на коллективные отношения. К этому утверждению Дюркгейм возвращается во многих своих работах. Понятие «субстрат» обозначает здесь специфическую совокупность черт -
географических, демографических - материального базиса общества, хотя в то же время допускает, что первоначально они, возможно, имели психологическую природу. Так, в «Правилах социологического метода» он подчеркивает, что социология не может быть «придатком какой-либо другой науки» уже потому, что в противоположность материальным феноменам «социальное явление можно объяснить только другим социальным явлением»1.
Аналитическое выделение материального субстрата социальной жизни затрагивает лишь ее верхний слой, фиксирует ее условия, но не предельные детерминанты. Важнейшие измерения социальной жизни представляют, скорее, психические аспекты, например «коллективные идеалы», которые отражены в коллективном сознании. Пояснить это суждение может сформулированное Дюркгеймом в эссе «Индивидуальные и коллективные представления» положение о том, что по отношению к субстрату большинство феноменов относительно автономны2.
С точки зрения социологии это означало, что материальный субстрат - физические индивиды и пространство их обитания -необходимое, но недостаточное условие для устойчивости коллективной жизни. Должен развиться определенный вид духовных и моральных отношений между индивидами, чтобы можно было говорить о существовании общества. Здесь в некотором новом ракурсе высвечивалась давняя философская проблема соотношения тела и духа. В той мере, в какой социальные факты предстают как независимые от индивидов и продолжают существовать за пределами индивидуального сознания, социальная реальность обретает самостоятельность относительно физической реальности (цит. по: с. 188). Ментальная жизнь образуется, помимо прочего, из объединения (ассоциации) представлений и их кристаллизации в реальности, обособленной до известной степени от своего органического базиса.
Исходя из этих посылок, Дюркгейм утверждает, что общество возникает из единства ассоциаций индивидуальных сознаний, которое и составляет его субстрат. Однажды сформированные представления не остаются изолированными, но складываются в
1 Dürkheim É. Die Regeln der soziologischen Methode. - Frankfurt a. M.: Suhr-
kamp, 1984. - S. 221. - (1. Aufl. 1895).
2 ' ' Dürkheim É. Individuelle und kollektive Vorstellungen // Dürkheim É. Soziologie und Philosophie. - Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1985. - S. 70ff. - (1. Aufl. 1898).
новые комбинации идей и далее распространяются в обществе. Поэтому исходный материал всякого социального сознания находится в тесной связи с числом социальных элементов, способом группирования, распределения и т.д. Схематичность такого объяснения происхождения, связи и изменения коллективных представлений наводит Дюркгейма на мысль о выделении анализа развития коллективных идей в особую область социологии1. Часть поздних произведений Дюркгейма можно было бы интерпретировать, полагает автор, как попытку осуществить данный замысел. Но прежде чем говорить о нем, нужно, считает Терье, сделать одно уточнение.
Наряду с рассуждениями о ментальной жизни индивидов как субстрате общества - корневой основе коллективных представлений, - в текстах Дюркгейма встречается и другая, неоднозначная формулировка: «Субстрат общества составляет общность ассоциированных индивидов»2. Ее можно понять и так, что речь идет о социальном целом самом по себе (Gesamtheit) и что носителем коллективных представлений является, следовательно, особый сверхиндивидуальный организм. Повод к этой онтологической двусмысленности могли дать, предполагает автор, высказывания из более ранних работ французского мыслителя.
Концептуальная позиция Дюркгейма, обстоятельно изложенная в книге «О разделении общественного труда», состояла в том, что социальное укоренено в сознании индивидов3. Различая в этой книге две формы социальной солидарности - механическую и органическую, - он отмечает, что для первой характерна гомогенность мировоззренческих и поведенческих практик. На этой стадии социальной организации коллективное сознание как совокупность общих убеждений и чувств является максимально сплоченным, что ограничивает развитие индивидуального сознания. В развитых обществах социальная связь менее непосредственна и субстанциональна. Коллективные представления утрачивают интенсивность и специфичность, их абстрагированная форма ослабляет коллектив-
1 Dürkheim É. Individuelle und kollektive Vorstellungen // Dürkheim É. Soziologie und Philosophie. - Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1985. - S. 70ff. - (1. Aufl. 1898). -S. 80.
2 Ibid. - S. 71.
3 '
Durkheim É. Uber soziale Arbeitsteilung: Studie über die Organisation höhere Gesellschaft. - Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1999. - (1. Aufl. 1893)
ное сознание, создаются условия для расцвета индивидуального сознания. В этом общественном состоянии социальную когерентность должен поддерживать, по мысли ученого, процесс разделения труда сам по себе. Рост экономической продуктивности, а вслед за ним и повышение среднего уровня благосостояния стимулируют позитивную взаимосвязь профессиональной специализации и коллективного благополучия. И все же для обоснования современной социальной общности одного экономического фактора, т.е. сознания материальных преимуществ, недостаточно. Выгоды кооперации, неотделимые от конкуренции, не могут служить прочной основой коллективного единства, солидарности.
В трактовке Дюркгеймом природы солидарности в современных обществах заметны колебания. С одной стороны, на фоне ослабления коллективных верований, по крайней мере, одна ценность остается непреложно общезначимой - ценность автономии, человеческого достоинства. По существу, «коллективное сознание постепенно редуцируется к культу индивида»1. С другой стороны, приверженность абстрактной ценности пробуждает в социальном индивиде все большую потребность в «живых», «конкретных», «постоянных» общественных «впечатлениях», что порождает «стойкое чувство зависимости»2. В сознании отдельного индивида эта зависимость, привязанность не соотносится непосредственно с образом общества как такового - слишком масштабного и далекого, чтобы испытывать к нему сильные чувства. Подобные чувства могут вызывать лишь более близкие, групповые связи. Например, те, которые возникают в ежедневном совместном труде, когда каждому участнику более или менее понятны цель и смысл общей деятельности. Социальный порядок держится на «спонтанном консенсусе сторон»3. В современных условиях моральные правила не настолько принудительны, чтобы подавлять любую свободную критику и непосредственно ограничивать пространство сознания индивидов (с. 192).
1 Müller H.-P., Schmid M. Arbeitsteilung, Solidarität und Moral: Eine werkgeschichtliche und systematische Einführung in die «Arbeitsteilung» von Emile Dürkheim // Durkheim E. Über soziale Arbeitsteilung: Studie über die Organisation höherer Gesellschaften. - Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1988. - S. 478.
2 Durkheim E. Op. cit. - S. 285, 429ff.
3 Ibid. - S. 429.
Суждения об органической солидарности помечают смысловые рамки употребления слова «субстрат» в тексте указанной книги. Здесь «субстрат общества» подразумевает осознание своей причастности к социальному целому как условию спонтанной деятельности каждого и вызываемое им расширение психической жизни общества, которая становится свободнее, сложнее, пластичнее, меняя тем самым и индивидуальные сознания.
Этот ход мысли был довольно рискованным для проекта Дюркгейма, поскольку давал повод для интерпретации общества как искусственного конструкта, сознательно поддерживаемого его членами, что противоречило его же исходным методологическим принципам. Возможно поэтому в работе «Правила социологического метода» (1894-1895)1 он подчеркивает, ссылаясь на обычаи и нормы, принудительный характер социальных фактов, авторитет которых превалирует над индивидами. Возведение общества в особый род реальности приводит его к утверждению, что коллективное сознание не просто абстракция коллективной жизни, но «сознание коллективной сущности», «....психическая индивидуальность нового типа» (с. 193). Соответственно, роль посреднических институтов, которые его представляют, состоит в том, чтобы символизировать в индивидуальных сознаниях общественную целостность, вызывать «воодушевляющее чувство общей солидарности» (цит. по: с.195).
Многочисленные комментаторы признают именно последний вариант толкования коллективного целого аутентичным мировоззрению Дюркгейма. По мнению автора, окончательный выбор позиции был сделан им в пользу совмещения социологического номинализма с социологическим реализмом. В конечном счете, Дюркгейм пришел к убеждению, что субстратом общества является не совокупность сознаний индивидов и не сознание трансцендентной социальной сущности, но специфическая область индивидуального сознания.
В поздних работах, желая, видимо, избежать ложного прочтения своего описания реальности сознания, Дюркгейм реже использует понятие субстрата. Тем не менее проблема стержневой
1 Dürkheim E. Die Regeln der soziologischen Methode. - Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1984. - S. 221. - (1. Aufl. 1895).
вв
опоры общества его по-прежнему занимает. Он предпринимает новую попытку показать сцепление индивидуального и социального с помощью обращения к практикам группового действия (религиозным ритуалам) и понятию бессознательного (цит. по: с. 196). При этом речь идет не об эквивалентности индивидуально неосознаваемого коллективным представлениям. Действительно, некоторые социальные факты воспринимаются бессознательно (например, слепая власть привычки). В работе «Физика нравов» он характеризует социальные обычаи как легальный, но не осознающий еще себя порядок1. В то же время при современной организации общества привычное соблюдение норм права означает, что их принимают как элементы сознательно разработанной системы государственных законов. Социальные правила, берущие начало в давних, почти инстинктивных практиках, подвергаются теперь критической оценке, которая составляет все более значительную часть и выражение постоянно переосмысляемого коллективного мировоззре-
ния2.
Даже в традиционных обществах, отмечает Дюркгейм в работе «Элементарные формы религиозной жизни», обычаи и верования не были совершенно бессознательны3. Посредством ритуалов, совместных встреч причастность сообществу как сущностному единству всякий раз заново воссоздавалась и оживлялась в сознании индивидов. Обновление коллективных представлений о священной сущности состояло в неустанном укреплении собственного источника религиозной жизни, т.е. в групповом соединении (цит. по: с. 197).
Эти аргументы были плодом стремления Дюркгейма согласовать прежнюю двойственную теорию индивидуального сознания с новыми ценностными ориентирами своей социологии. Он детально описывает, как два разделенных сегмента сознания - индивидуального и коллективного представлений - образуют два полю-
1 Dürkheim É. Physik der Sitten und des Rechts: Vorlesungen zur Soziologie der
Moral. - Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1991. - S. 125.
2 '
Durkheim É. L'enseignement philosophique et l'agregation de philosophie // Durkheim É. Textes. - P.: Minuit, 1975. - Vol. 3: Fonctions socials et institutions. -P. 419.
3 r
Durkheim É. Die elementaren Formen des religiösen Lebens. - Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1981. - (1. Aufl. 1912).
са различных духовных состояний1. На одном - «эгоистические» телесные потребности, элементарные эмоции и интересы; на другом - «отвлеченные идеи и моральные поступки» как скрытые коллективные потенции языка, знаний, мышления, долга и религиозных чувств (цит. по: с. 198). Именно моральный авторитет коллективных представлений побуждает подчиняться принуждению, лишениям, жертвам, без которых была бы невозможна социальная жизнь.
Наконец, Дюркгейму важно было доказать, что коллективные представления достигают сознания всех членов общества в ходе процесса, не связанного с деятельностью индивидуального сознания. Этот тезис был ему необходим для строгого разграничения индивидуального и социального, так же как и принцип, согласно которому однажды возникшие коллективные представления независимо от своего субстрата или какого-то другого порядка реальности способны комбинироваться и ассоциироваться.
Свой теоретический tour de force он дополнил элементами популярной на рубеже XIX-XX вв. теории социального внушения, или, в социологическом варианте, «коллективного воодушевления» (effervescence collective). В «Элементарных формах...» он использует ее для объяснения генезиса и механизмов воспроизводства религиозных представлений, символов и культов. С ее помощью он иллюстрирует вызываемый ритмикой общего действия феномен группового экстаза, который каждого участника приводит в состояние самозабвения и духовного подъема. Ощущение единения, переплавка отдельного чувства в общее, возникающее в такие моменты, запечатлевает образ группы в сознании индивидов.
Таким образом, «коллективное воодушевление», трансформируя сознание индивидов, дает энергию процессу «коллективного образования идей» - представлений, символов, но также социальных практик и институтов (цит. по: с. 200). Автор этот вид интеракции рассматривает как пример комбинации социальных фактов sui generis. Групповой опыт, обобщает он суждения Дюркгейма о субстрате общества, представляет собой, в известном смысле, пря-
1 Dürkheim É. Die elementaren Formen des religiösen Lebens. - Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1981. - (1. Aufl. 1912). - S. 293.
мую коммуникацию между всеми индивидами в сфере коллективного сознания.
Л. В. Гирко
2011.03.010. МЮЛЛЕР Х.-П. МОРАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА ИНДИВИДУАЛИЗМА Э. ДЮРКГЕЙМА.
MÜLLER H.-P. Emile Dürkheims Moralpolitik des Individualismus // Berliner J. für Soziologie. - Wiesbaden, 2009. - Jg. 19, H. 2. - S. 227247.
Ханс-Петер Мюллер (профессор социологии Университета им. Гумбольдта, Берлин, ФРГ) предпринимает попытку реинтер-претировать теорию общества Дюркгейма в свете его проекта моральной политики индивидуализма. По мысли Дюркгейма, успешная реализация этого проекта предполагала решение двух задач. Во-первых, научной - обоснования социологии как научной дисциплины и ее введения в университетский курс преподавания. Во-вторых, политической - прояснения социоструктурных, культурных и социоисторических условий, которые позволили бы всерьез говорить о новом понимании свободы и человеческого достоинства и прогнозировании его последствий для общественной жизни. Чтобы показать специфику трактовки Дюркгеймом морали индивидуализма, автор статьи сопоставляет ее с традиционными представлениями о социальном порядке.
Дюркгейм, уточняет автор, не считал себя политическим ученым. Центральное место в его размышлениях об общественном устройстве занимали не перспективы развития демократии, как некогда у его соотечественника А. де Токвиля, но опасность (также замеченная последним) поощрения эгоизма и его следствия - деспотизма. Интерес к социальной витальности, к ресурсам профессионализации и роли посреднических ассоциаций знаменовал переход от политической науки к социологии. Новая дисциплина значительное внимание уделяла методологическому инструментарию, исключающему идеологическое, нормативное и вообще предвзятое рассмотрение социальных явлений.
И все же, полагает автор, концепция общества новой морали индивидуализма имела прямое родство с политической социологией Монтескье и Руссо и была, по сути, ее разновидностью. Это подтверждают политические суждения Дюркгейма, его видение
