CC BY
26
игрокам на мировом сырьевом рынке вести смелую и крупную игру на повышение цен. Это не означает, что подорожание нефти и вина было в чистом виде делом рук финансовых спекулянтов. Просто эти спекулянты играли на реальном мировом балансе спроса и предложения нефти и вина и тем самым усиливали то влияние, которое оказывал на цены рост спроса со стороны развивающихся стран.
«Что касается нефтяных цен, то сравнение периода 19901997 гг. со всем исследованным периодом 1990-2010 гг. показывает, что определяющая роль развивающихся стран в мировом спросе на нефть и, следовательно, в установлении мировых цен на нее является исключительно феноменом последних лет. Коэффициент различия в темпах промышленного роста между развивающимися и индустриальными странами в целом за исследованный период составлял 2,0, в 1990-1997 гг. он составлял всего 1,1, а вот в 19982010 гг. этот коэффициент вырос сразу до 3,2» (с. 15).
С.В. Минаев
ИСТОРИЯ
2011.03.007. АФТОН Дж.П. РАЗДЕЛЕННАЯ ИМПЕРИЯ: РЕЛИГИОЗНЫЕ И РЕСПУБЛИКАНСКИЕ УБЕЖДЕНИЯ В ФОРМИРОВАНИИ ФРАНЦУЗСКОГО КОЛОНИАЛИЗМА, (1880-1914). DAUGHTON J.P. An empire divided: Religion, republicanism, and the making of French colonialism, 1880 - 1914. - Oxford etc.: Oxford univ. press, 2008. - XII, 330 p.
В центре внимания преподавателя истории Стенфордского университета (США) миссионерская деятельность католической Церкви Франции. Автор отвергает бытующие мнения о колониализме как единообразной идеологии и общих принципах отношения к населению неевропейских стран и сведение колониальной политики к экономическим интересам европейской буржуазии.
Главное для автора - идейный смысл европейской экспансии, который, по его мнению, особенно ярко выявился в формировании колониальной империи Франции. «Кроме пароходных линий и военных постов, гор донесений, подпирающих законы и администрацию, колониальные империи Нового времени зиждились на вере -будь то религиозной, секулярной или комбинированной. В конце
Х1Х в. империалисты представляли себя завоевателями, открывателями нового, учеными, патриотами, учителями морали, реформаторами, планировщиками. Даже если потом наиболее утонченные оценки сменились менее приятными - оппортунисты, угнетатели, палачи - это не меняет сути: французские колонизаторы были исключительно уверены в себе. Мало что связывало бы таитян с берберами или фанг с бахнарами1, если бы не глубокая убежденность Франции в своем величии. Понятно, для завоевания колоний потребовались политическая воля и техническое превосходство, но все это перекрывалось (overwinning) убежденностью и пылом, с которыми французы соединяли разбросанные (disparate) куски земли и превращали население во что-то определенное, значимое, даже славное - в империю» (с. 260).
Колониализм нельзя считать, как принято, «сугубо модернистским проектом, нацеленным на распространение по всему миру вдохновленных Просвещением капиталистических, "буржуазных" ценностей» (с. 262). Двигатель колониальной экспансии, имперское сознание проявлялось во Франции в двух отчетливо очерченных, резко различающихся и даже антагонистических формах. Борьба республиканцев против политического влияния католической Церкви под лозунгом «Клерикализм - вот враг»2 (с. 8) распространилась за пределы Франции, и она имела не только конъюнктурно-политическое, но и глубокое культурное содержание. То, что называют «колониальной идеологией» Франции, в действительности объединяло взаимоисключающие взгляды и установки. Миссионеры-католики вдохновлялись идеей распространения «единственно верного учения» Иисуса Христа по всему миру, и этой идее всеобщей евангелизации прямо противоречила идея цивилизации мира, которая у нерелигиозных республиканцев включала преодоление религиозных «предрассудков». Для одних высшей ценностью было Царство Божие, для других - Отечество, и отечеством стала Французская Республика.
1 Фанг - народность, проживающая в Западной Африке, бахнары - этническая группа в горной местности Центрального Вьетнама, исповедующая христианство. - Прим. реф.
2
Из речи одного из основателей Третьей республики Леона Гамбетты в Национальном собрании (1877).
«Две Франции» объединяло тем не менее представление об особом призвании страны, ее духовной «миссии», религиозном или светском «прозелитизме». «Подобно тому как набожные мужчины и женщины верили, что Бог избрал Францию, чтобы распространить католицизм по всему миру, пылкие республиканцы считали свои либеральные идеи французским даром человечеству». Как проповедовал Жюль Ферри, инициатор закона об отделении школы от Церкви (1882)1 и одновременно инициатор колониальной экспансии, снискавший прозвище Тонкинца, «Франция имела право покорять низшие расы, ибо ее долгом было цивилизовать их» (с. 9-11).
Существовал и другой мотив. Еще в 1840-х годах Токвиль писал, что колонии нужны Франции для сохранения «ее силы и величия». Вопрос о восстановлении престижа страны как великой державы обострился после поражения во Франко-прусской войне 1870-1871 гг. и германской аннексии Эльзаса и Лотарингии. На путь колониальной экспансии Францию подтолкнули, однако, не только политические интересы радикалов-республиканцев и не только экономические интересы деловых кругов. Чтобы обосновать экспансию, у которой было немало противников, и завоевать массовую поддержку, потребовалось обратиться к духовному наследию страны, к патриотизму французов и «их вере в ценность (value) распространения цивилизации» (с. 9-10).
Представление о «миссии Франции», уходящее корнями в глубокое Средневековье, было явлено первостепенной ролью французских королей и рыцарства в Крестовых походах, а собственно миссионерская деятельность имеет точкой отсчета апостолическое служение Франциска Ксавьера2, создававшего в 1542-1552 гг. христианские общины в Индии, Японии, на островах Филиппинского и
1 В соответствии с этим законом, покончившим с религиозным обучением в государственных школах, несколько тысяч членов церковных конгрегаций, начиная с иезуитов, лишились работы, пополнив в известной части ряды миссионеров. - Прим. реф.
2
Св. Франциск Ксавьер (1506-1552) был первым успешным христианским миссионером в Восточной и Юго-Восточной Азии. Уроженец Наварры, баск по происхождению, он получил образование в Сорбонне и был вместе с Игнатием Лойолой основателем ордена иезуитов, заложившим основы миссионерской активности ордена в Азии. - Прим. реф.
Малайского архипелагов. «Великим апостолом стран Индии1 и Японии», мессией для Востока объявил святого французский миссионерский журнал в 1891 г. (с. 41).
ХУ11 в. был отмечен активной деятельностью французских миссионеров, прежде всего иезуитов, в Северной Америке и Восточной Азии. Попытки крещения гуронов, ирокезов и других индейских племен оказались малоудачными. Вначале иезуиты при помощи сестринских орденов установили свои опорные пункты по всей Французской Америке, но с 1645 г. наступила «эпоха мучеников». Теснимые европейскими поселенцами индейцы, используя партизанскую тактику, перешли в контрнаступление, и миссионерам досталось в полной мере: их топили, сжигали и даже варили (с. 29-30).
Более успешной была миссионерская деятельность в Восточной Азии, а ее успехи связаны, в первую очередь, с личностью Александра де Рода2, работавшего в 1620-х годах в Кохинхине и Аннаме. В противовес традиционной практике иезуитов, делавших ставку на обращение туземной элиты, Род считал необходимым проповедование среди простых людей, понимал важность для миссионера жизни в гуще народа. Пренебрегая установками на первоочередное усвоение туземцами французского языка, обычаев и культуры, он наметил путь адаптации к местной культуре, заложив теоретические и практические основания новых методов миссионерства. Род выучил вьетнамский язык и составил первый словарь (вьетнамо-португало-латинский), транслитерировав вьетнамскую фонетику латинским алфавитом. Разработав вьетнамский катехизис, проповедовал на родном языке местного населения. Широко обращался к изобразительным методам проповеди, устраивая инсценировки на сюжеты Св. Писания, призывал использовать для этой цели местные празднества. Вернувшись на родину и преодо-
1 В это понятие входили, наряду с субконтинентом Индостана, острова
нынешней Индонезии. - Прим. реф.
Род родился в Авиньоне в 1591 (1593 г.), скончался в Исфахане в 1660 г.
Кроме словаря, составил карты Аннама, написал работы по истории, географии и
этнографии страны. В отчетах о миссионерской деятельности говорится о более
6 тыс. крещенных вьетнамцах. Среди публикаций: Histoire du royaume de Tunquin. Коша, 1650; Dictionarium Annamiticum Lusitanum et Latinum. Кота, 1651 (из Вики-педии). - Прим. реф.
лев сопротивление Папского престола, опасавшегося недовольства Испании и Португалии, основал первую собственно французскую миссионерскую организацию - Парижское общество миссий за рубежом (Société des missions étrangères de Paris).
В 1660-1662 гг. это общество отправило в Тонкин, Кохинхину и Нанкин трех апостолических викариев. Чтобы не привлекать внимание португальцев, большую часть пути они проделали пешком, так что их путешествие затянулось на два года. Практических результатов эта деятельность не имела, но составленные викариями «Наставления (Instructions)» замечательно характеризуют стиль раннего миссионерства. Они уподобляли свое служение военным действиям, воображая, что разыгрывают таинство сражения Бога с Сатаной. Специальный раздел «Наставлений» назывался «Миссионер должен подготовиться к бою с дьяволом» (с. 32).
Много внимания уделялось духовной подготовке, связанной с перенесением различных лишений в неблагоприятных климатических условиях и тягот порой полуголодной жизни среди местного населения. По-прежнему миссионер еще представлялся странствующим проповедником, но акцент определенно перемещался с элиты на обращение простых людей. Обозначался определенный порядок действий. Прежде всего требовалось убедить слушателей, что существует лишь один Бог - затем, что душа бессмертна, а счастье - удел потустороннего бытия.
XVIII в. был для французских миссионеров «временем упадка и поражений» (с. 33). Колониальная экспансия покровительствовавших протестантству Британии и Голландии, с одной стороны, антихристианские выступления в Японии, Китае и Индокитае - с другой, привели к ликвидации многих католических общин. Завершающий удар нанесла Французская революция, которая подорвала позиции Церкви внутри страны. Однако после всех этих испытаний католическая Церковь во Франции все же воскресла и даже сумела встать на путь обновления в духе решений Тридентского собора1.
1 «Тридентская реформация» (или Контрреформация) была ответом католической Церкви на протестантство и означала более глубокое знание вероучения и более истовое исповедание Веры. До Тридентского собора (1545-1563) Церковь, делая упор на обрядовой стороне христианства, ограничивалась требованием участия паствы в богослужениях при минимуме уверования. - Прим. реф.
Конец Х1Х в. явился «золотым веком миссий», и выдающаяся роль в миссионерских достижениях эпохи принадлежит французам. Две трети из 14 тыс. католических священников, служивших за пределами Европы, были французами; вместе с братьями и сестрами монашеских орденов численность французов, работавших в католических миссиях вне Европы, достигла к 1900 г. 58 тысяч (с. 11). Только по линии «Парижского общества миссий за рубежом» в Восточной Азии служили 1100 священников, действовали 30 семинарий с 2000 студентов и 3 тыс. школ с 90 000 учащихся. В Африке работали более 1000 священников, 1600 школ и 230 госпиталей. На Ближнем Востоке 80 тыс. человек получали католическое образование (с. 38).
Немаловажно, что в условиях отделения Церкви от государства помощь миссиям носила характер пожертвований населения Франции и эта поддержка на протяжении Х1Х в. серьезно возрастала. В 1822 г. в Париже и Лионе была основана наиболее мощная благотворительная организация «Дело распространения веры» с фондом 23 тыс. франков, в 1884 г. ее годовой бюджет превысил 6,8 млн. франков, а число членов - 1 млн. человек. От них требовались не только денежные взносы, но и духовная, молитвенная поддержка. Членам организации, наряду с «Патер ностра» и «Аве Мария», полагалось скандировать «Святой Франциск Ксавьер, молись за нас» (с. 35, 38).
В 1856 г. возникла организация «Дело школ Востока» для помощи католическому образованию в Леванте. За первые три года она собрала 300 тыс. франков, а в 1860 г., когда от религиозной нетерпимости в Леванте погибли 200 тыс. христиан, было собрано 3 млн. франков, и в дальнейшем бюджет организации держался на уровне 300 тыс. франков в год. Учрежденная в 1843 г. благотворительная ассоциация «Oeuvre pontificale de Sainte-Enfance» в начале 1880-х годов поддерживала 2336 школ, 179 мастерских и 54 фермы, в 1911 г. - более 10 тыс. школ, 5619 мастерских, и почти 2 тыс. приютов (с. 35, 37).
Основанный в 1828 г. печатный орган «Дела распространения веры» («Annales de la propagation de foi») имел первоначальный тираж 10 тыс. экз., в середине 1880-х годов достигал 255 тыс., в 1912 г. - 340 тыс. От половины до двух третей тиража печаталось на французском языке, аудитория журнала, оцениваемая в полтора
с лишним млн. человек, намного превышала круг читателей самых популярных французских газет (с. 39). Так в контексте миссионерской деятельности становится очевидным, что конец XIX в. был ознаменован для Франции «не только политическим триумфом се-кулярного республиканства, но и возрождением католической духовности» (с. 18).
Французские миссионеры-католики разительно отличались от британских. Для них протестанты оставались грешниками и подлежали обращению в истинную веру, как и «язычники», с которыми они имели дело в заморских странах. Если французские миссионеры не смешивались со светскими просветителями и до конца XIX в. не интересовались колониальной политикой своей страны, то британское миссионерство начиная с XVIII в. распространялось бок о бок с торговой, а затем и политической экспансией Великобритании. У ее миссионеров и купцов были, как правило, общее происхождение из «среднего класса» и общее сознание. Британские миссионеры-протестанты играли «инструментальную» роль в британской экспансии и вполне «отчетливо демонстрировали "буржуазное" лицо британского империализма». «"Библия и флаг" сплетались в качестве движущей силы заморской экспансии Великобритании» (с. 52).
Во Франции миссионерское движение предшествовало империалистической экспансии, развернувшейся при Третьей республике. Его подъем явился реакцией на Французскую революцию и возобладавший антиклерикализм, в нем отражался раскол страны по религиозному, а не по классовому принципу. «Набожный католик из среднего класса политически имел гораздо меньше общего с масоном того же происхождения, чем республиканец-крестьянин и республиканец-бизнесмен». Французские миссионеры были как правило выходцами из крестьянской среды, резко отличаясь своим скромным происхождением от колониального республиканского лобби и представителей французской колониальной администрации. Поддержку католическим миссионерам обеспечило «народное религиозное возрождение» (с. 53).
Народную среду буквально захлестнула вера в сверхъестественные силы: видение Девы Марии привлекло тысячи паломников в Лурд, Святое Сердце Иисуса сделалось объектом массового куль-
та1. Характер и природа народной религиозности не поддаются оценке в рамках привычной дихотомической шкалы «традиционность - модерность». Скорее следует говорить о «процессе распространения модерности среди французов и особенностях ее восприятия среди религиозной части населения» (с. 53).
Сложность вопроса иллюстрирует миссионерская деятельность. Насколько можно говорить о ее «традиционности» и какова природа последней? Традиционно миссионеры на первое место ставили дело обращения, разумеется, внедряя по мере сил навыки гигиены и санитарии, борясь с каннибализмом и другими примитивными обычаями. Но в общем, особенно в Восточной Азии, они скорее приспособлялись к местным обычаям, чем их реформировали. Порой для успеха миссии им приходилось идти на серьезную сделку со своей религиозной совестью.
Показателен случай с отцом Герлахом, который в 1880-х годах служил в Контуме, в горах Центрального Вьетнама. Народности, среди которых он проповедовал, пребывали едва ли не в первобытном состоянии, и миссионеры называли Контум «миссией дикарей» (с. 69). По миссионерскому обыкновению, Герлах был не только священником, но и учителем, врачом, наставником в вопросах морали. Приходилось ему вмешиваться и в межплеменные отношения. Чтобы предупредить столкновение между обращенными бахнарами и враждовавшими с ними седангами, священнику пришлось заключить с вождями последних «договор кровью», т.е. распить с ними чашу местного вина, в которую была добавлена кровь из больших пальцев участников.
Миссионерская литература пропагандистского характера красочно описывала страдания и лишения апостолических служителей, приравнивая их деяния к подвигам во имя веры. Особое внимание уделялось случаям мученической смерти от рук нечестивцев. Все эти акты, которые были скорее следствием «профессионального риска», в миссионерских отчетах представлялись в образах канонической литературы, воспевавшей мученическую кончину проповедника как кульминацию служения Богу, свиде-
1 Именно в то время на Монмартре был воздвигнут грандиозный храм -базилика Сакре-Кёр. - Прим. реф.
тельство обретения им святости. Разумеется, такие представления духовно и морально подготовляли миссионера к его служению.
К тому же живописание мученической кончины проповедника обеспечивало массовую поддержку миссионерской деятельности в самой Франции. «По иронии, однако, миссионер, работавший вне Франции, мог рассчитывать на более продолжительную жизнь, чем средний француз. И когда его постигала смерть, то не от рук преследователей, жаждавших христианской крови, причиной обычно становились инфекционное заболевание, сердечный приступ, рак или несчастный случай» (с. 47).
Тем не менее гонения на служителей христианской веры, поражавшие обращенную ими паству, отнюдь не были большой редкостью. Во Вьетнаме самые кровопролитные пришлись на 18841886 гг. И хотя французские миссионеры старались не смешивать свое дело с колониальной экспансией Франции, от антиколониальных протестов больше всего пострадали именно они и их паства. Когда французская эскадра сосредоточилась у вьетнамских берегов, власти страны объявили католическую общину, насчитывавшую 350 тыс. верующих, «пятой колонной». Вьетнамским христианам и католическим священникам инкриминировалось информирование интервентов о путях сообщения, реках и обо «всем, что происходит в стране». Местный правитель призвал соотечественников покончить с христианским присутствием (с. 47).
Погибли 10 французских и 12 местных священников, были убиты более 30 тыс. христиан-вьетнамцев. Сжигались дома (55 тыс.) последних и целые поселения, а также 250 церквей и 40 школ, 70 миссионерских резиденций. Гонения на христиан обернулись межрелигиозным конфликтом, в ходе столкновений сами христиане перешли в наступление против буддистов (с. 48).
Нашелся у католиков-миссионеров и враг иного свойства в виде «республиканского прозелитизма», носителями которого выступали, в первую очередь, масоны. В 1886 г. в Xаное была основана первая ложа, а через 20 лет ложи существовали во всех городах Французского Индокитая. При сравнительно небольшой численности - 200 активных членов и предположительно 500 французов, с ними связанных, - масоны обладали значительным влиянием, чему в первую очередь способствовал их контроль над мест-
ной прессой: издатели трех из четырех газет («Курьер д'Айфон», «Индепенданс Тонкинуаз» и «Меконг») были членами лож (с. 89).
Обосновавшись в Индокитае, масоны развернули наступление на миссионеров, доказывая, что миссии представляют осколок Старого порядка и служат орудием порабощения местного населения. Миссионеры не остались в долгу, выступив с разоблачением предпринимательских методов масонов, сделавшихся плантаторами. Масоны потребовали применения в колониях антиклерикального законодательства Третьей республики. Однако при всем масонском влиянии колониальная администрация не пошла на это. Значение деятельности католических миссионеров понимали даже самые активные среди антиклерикалов лидеры республиканцев, члены масонских лож Ферри и Гамбетта. Последний подчеркнул: «Антиклерикализм не предназначен для экспорта» (с. 210).
Деятельность миссионеров была оценена и в научной литературе. В очерке о народностях Центрального Вьетнама член Французского академического общества Индокитая Жозеф Шанель (1899) отметил роль миссионеров как врачей и миротворцев, а также пропаганду новых агротехнических приемов и культур, позволивших местному населению избавиться от хронического голода. Ученый подчеркнул, что своими добрыми делами миссионеры создают благоприятный образ Франции и французов. Симптоматическим актом признания значимости миссионерской деятельности явилось открытие в Сайгоне (1901) в присутствии генерал-губернатора и под звуки военного оркестра статуи епископа Пино де Бе-хэна (Р1^еаи de ВеИате). Наряду с проповедью Пино налаживал политические связи между Францией и Вьетнамом1, за «вклад во франко-вьетнамские отношения» он был прославлен и «как като-
1 Став в 1774 г. апостолическим викарием Кохинхины, Пино сблизился с местным властителем Нгуен Анем, который нуждался в иностранной поддержке для объединения под своей властью Вьетнама. В 1784 г. Пино, провозглашенный к тому времени епископом адранским, отправился с малолетним сыном Нгуен Аня во Францию. В 1787 г. был подписан Версальский договор. В обмен на базы и торговые привилегии Франция обязывалась поддержать Нгуен Аня. Пино организовал сбор добровольцев для военной экспедиции. Французская флотилия отправилась во Вьетнам и помогла Нгуен Аню одолеть своих соперников. В результате победы тот провозгласил себя императором Зя Лонгом (1802-1820), страна получила современное наименование. А Пино умер во Вьетнаме в 1799 г. - Прим. реф.
лический герой, и как преданный слуга французского колониализма» (с. 99).
Колониальная администрация ценила вклад миссионеров в колонизацию страны, находя их деятельность более дешевой и более эффективной, чем секулярное просвещение. Профессор Олар1, руководитель одной из программ, с восторгом описывал в газете «Ле Сьекль» (1909) об организации поездки во Францию группы молодых вьетнамцев: о том, какими способами им внушали мысль о превосходстве французов, французской цивилизации (в частности при помощи воздушного шара, чтобы те с высоты птичьего полета могли оценить индустриальную мощь метрополии) и тем самым «прививали любовь к Франции» (с. 112).
Между тем в это время после антиимпериалистических выступлений в Китае и победы Японии в Русско-японской войне уже начался подъем вьетнамского национализма, и его носителями выступали как раз те, кто получил французское образование. Этих людей больше всего задевала проповедь французского превосходства, а кроме того, их личная нереализованность. Возвратившись из Франции на родину, образованные вьетнамцы обнаруживали, что их ожиданиям не суждено сбыться. В итоге, как разъяснял инспектор колониального образования Пераль, «они становились нашими злейшими врагами» (с. 112).
Масоны и другие антиклерикальные противники миссионеров «начинали терять веру в либеральный потенциал колониализма, точно в тот момент когда миссии и власти пришли к согласию». Под покровительством колониальных властей миссионеры переставали ощущать себя «бездомным Божьим воинством» (с. 263264). Они обрели отечество, а в их богослужебной деятельности французский язык и культура оказывались дополнением католичества. От «евангелизации» они переходили к «цивилизации» своей паствы.
В конечном счете католичество оказалось самым глубоким и неискоренимым наследием французской колонизации во Вьетнаме. При всех перипетиях национально-освободительной борьбы и сложностях отношений с коммунистической властью 7% населения
1 Альфонс Олар - пламенный поборник республиканского образования, основавший кафедру по истории Французской революции в Сорбонне. - Прим. реф.
Вьетнама продолжают исповедовать католичество1, и католическая община оказывается лишь немногим меньше общины приверженцев местной религии (9%) - буддизма (с. 265).
А.В. Гордон
1 Несмотря на неоднократные гонения, вьетнамские католики ощущают себя своего рода аристократией духа. В 1984 г. вскоре после объединения страны мне довелось побывать в Сайгоне (уже переименованном в Хошимин). Покупая картину в художественном салоне, обратил внимание на небольшой крестик в скромном вырезе платья продавщицы. «Вы - католичка», - спросил я по-французски (в городе с иностранцами чаще общались на английском). «Да», -гордо выпрямившись и дотронувшись до креста, ответила молодая женщина. Очевидно, со стороны конфессионального большинства либо угнетенного меньшинства трудно было бы ожидать подобного выражения чувства собственного достоинства в ответ на элементарный вопрос о религиозной идентичности. - Прим. реф.
