CC BY
38
тивно оправданной при создании рифмы. Восприятие «ошибки» в качестве приема в языковой игре иллюстрирует специфику образования и функционирования нестандартных и окказиональных грамматических форм, определяемых системными связями собственно морфологических значений с лексическими, стилистическими и прагматическими.
Лингвокреативная индивидуальность языковой личности манифестируется в языковой игре, которая является одним из способов обнаружения потенциальных возможностей языка, не реализованных в узусе и норме. В поле коммуникативного пространства языковая игра реализует прогнозируемый замысел через способность чувствовать скрытую образность формы слова. Деклинаци-онное слово под влиянием контекста реализует непредсказуемо меняющийся потенциал семантики в измененной форме слова. Таким образом, расширяется привычный смысл с помощью неожиданного акцента на грамматической форме, которая функционирует в языковой игре вопреки существующим правилам. Деклинацион-ные имена в этом плане являются полноценным грамматическим ресурсом. Как и любые другие единицы, они совмещают языковую потенцию и речевую актуализацию, вовлекаясь в процессы коммуникации. Реализация их грамматических свойств зависит от контекста, который способен переводить их статичную морфологию в динамичную согласно тому, какую функцию они выполняют: конгруэнтную (статика) или инкогруэнтную (динамика). Грамматические формы деклинационных существительных с динамичной морфологией не могут превратиться в морфологические штампы и своеобразные клише, так как измененная форма неизменяемого слова лишается семантической актуализации вне контекста. Важным условием для реализации потенциальных и окказиональных свойств деклинационных имен является расширенный контекст, в котором оживает их статичная морфология.
А.М. Кузнецов
2011.02.029. РУДНИЦКАЯ Е Л. СПОРНЫЕ ВОПРОСЫ КОРЕЙСКОЙ ГРАММАТИКИ: Теоретические проблемы и методы их решения / Ин-т востоковедения РАН. - М.: Вост. лит., 2010. - 294 с.
В монографии рассматриваются различные аспекты корейской грамматики: структура словоформы, грамматическая и ком-
муникативная структуры предложения, структура сложного предложения, частные грамматические конструкции, такие как цита-тивная, конструкция «топик-подлежащее», количественная конструкция с классификатором и т.д.
В первой главе («Агглютинация и границы словоформы, синтаксический статус падежных частиц и послелогов, глагольные аффиксы») было подробно проанализировано строение корейской словоформы на примере именной и глагольной словоформ. Использовались нестандартные и малоупотребительные конструкции, такие как конструкции с частицами, послелогами и контрактурой. Важной проблемой является определение границы слова в агглютинативных языках, к которым относится и корейский. Грамматические показатели в агглютинативных языках - не полностью связанные морфемы как в флективных языках, они нередко обладают важными свойствами, характерными для частиц, т.е. грамматически образуют отдельные «связанные» слова, которые несут чисто грамматическую функцию. В первую очередь были изложены критерии связанности грамматических показателей и характерных признаков частиц, затем было проверено наличие этих признаков у глагольных и именных показателей в корейском языке. Именные показатели, в соответствии с этими тестами, оказались в меньшей степени связаны, чем глагольные. У этих показателей есть те признаки, которые в генеративной грамматике и типологии считаются определяющими при отнесении морфемы к классу частиц. Также были рассмотрены различные способы формального представления словоформы в корейском языке. Линейное представление в виде последовательности слогов для грамматических показателей (грамматика порядков) было сопоставлено с двумерным, или древесным, представлением (на основе грамматики составляющих). В агглютинативном языке древесное представление словоформы -один из логически возможных способов. У этого способа есть определенные преимущества перед линейным представлением. Был исследован материал, в том числе такой, который редко используется специалистами для решения вопроса о формальном представлении словоформы (ограничения на сочетаемость разных показателей в одной словоформе, конструкции с послелогами) и сделан вывод, что древесное представление, основанное на дереве составляющих, наиболее адекватно представляет особенности корейской
словоформы. Вершиной составляющей может быть не только основа слова, но и грамматический показатель. В рамках данного представления структура слова строится аналогично структуре предложения. Подобное формальное представление словоформы возможно, в первую очередь, в агглютинативном языке, в котором грамматические показатели - не связанные морфемы, а частицы, а также степень кумуляции низкая. В лексикалистской теории внутренняя структура слова представляется с помощью древесной структуры, однако в этом представлении грамматические показатели не могут быть вершинами составляющих. Было проведено сравнение представления в виде дерева составляющих и представления в виде особого «морфологического» дерева на основе лексикалистской теории. Были рассмотрены сложные случаи, которые создают проблемы для древесного представления словоформы.
Во второй главе («Коммуникативная структура и ее связь с корейской грамматикой») корейское предложение рассматривается с точки зрения коммуникативной структуры. Было показано, что во многих случаях у именной группы с показателем топика не меньше свойств подлежащего, чем у именной группы в именительном (топик можно в этих случаях считать подлежащим). Также были подробно изучены случаи, в которых у именной группы в именительном нет или почти нет свойств подлежащего (стативные предикаты психологического состояния, случаи фокусирующей функции показателя именительного). Было показано, что присвоение именной функции группе именительного в основном зависит от чисто грамматических факторов, а маркирование именной группы показателем топика определяется коммуникативными/дискурсивными факторами - например, наличием у данной именной группы контекстно зависимых признаков «данное» / «известное» или вы-деленностью данной именной группы в дискурсе. Поэтому, хотя морфологический показатель синтаксического подлежащего в огромном количестве случаев - показатель топика, а не именительного, автор считает грамматическим подлежащим в корейском языке именную группу в именительном, а не именную группу с показателем топика. Данный вывод согласуется с концепцией «двух подлежащих», предложенной для японского и корейского языков. Рассматриваются некоторые языковые конструкции, при анализе которых необходимо учитывать и чисто грамматические факторы, и
факторы коммуникативного членения и дискурса - предложения с контрастивным топиком / темой и фокусом / ремой, предложения с предикатами психологического состояния (коммуникативная структура которых часто отклоняется от канонической), конструкцию с «двумя подлежащими», конструкцию с подъемом (подлежащего придаточного предложения в позицию дополнения). Все эти конструкции представляют большой интерес, но в то же время трудно поддаются анализу и допускают различные трактовки.
В третьей главе («Отдельные вопросы семантики и прагматики корейского (в сопоставлении с русским)») были рассмотрены языковые явления, прямо не связанные между собой: 1) употребление, функция в дискурсе и семантика деепричастных / конвербных аффиксов, образующих неконечную форму глагола и таким образом связывающих части сложного предложения; 2) скалярные конструкции и конструкции с классификаторами; 3) конструкции с показателями эвиденциальности (которая в корейском языке является грамматической категорией). Был проанализирован конкретный материал (например, конструкции с показателями приблизительности / аппроксимативности, конструкции с числительными), было проведено сравнение уже существующего и более современного анализа группы классификатора. Автор коснулся сходных языковых фактов русского языка, таких как парентетические обороты: у некоторых из них такая же функция, как у корейских эви-денциальных конструкций. Сравнение функционально эквивалентных конструкций и языковых средств в русском и корейском языках позволяет выявить различия грамматической структуры и грамматических моделей в них. Так, синтаксические конструкции, образующие сложное предложение, в русском и корейском различны, а типы связи между частями сложного предложения (выражаемые союзами в русском и конвербными аффиксами в корейском) схожи.
Материал, привлекавшийся при обсуждении данных проблем, позволил выявить типичные для корейского и русского языков грамматические модели и структуры. Во-первых, морфологический признак «именительный падеж» не полностью коррелирует с другими ключевыми признаками подлежащего, такими как (морфологическое) согласование глагола. Согласование возможно не только с существительным в именительном, но и с существитель-
ным - невынесенным топиком и даже с существительным в дательном, т.е. с квазиподлежащими. Обязательность согласования зависит от следующих условий: приоритетность семантической роли контролера согласования (это может быть агенс / экспериен-цер, но не пациенс / цель); наличие у контролера аффикса с гонора-тивным значением. Согласование глагола все же зависит от приоритетной роли контролера, что в корейском коррелирует с ИГ в именительном, а не с ИГ-топиком, для которого семантическая роль и грамматическая функция неспецифицирована). Во-вторых, существительное в именительном в отличие от невынесенного топика всегда контролирует сочинительное сокращение подлежащего (а не дополнения), и это является почти единственным признаком, эксплицитно отличающим существительное в именительном от других квазиподлежащих, в частности от невынесенного топика. Признаками подъема подлежащего, начальной позиции в предложении, контроля возвратных местоимений и анафоры в тексте обладают и ИГ-топик (как прагматически выделенная в контексте), и ИГ в именительном падеже (как первый основной член предложения в грамматической схеме SOV). Свойства, связанные с «тема-тичностью» и «центром эмпатии», такие как начальная позиция, подъем подлежащего и контроль анафоры, наблюдаются только у топика в конструкции с подъемом посессора. В этой конструкции «исходно генитивный» посессор, при подъеме получивший показатель топика, приобретает некоторые свойства подлежащего, в то время как грамматическое подлежащее их теряет (отдавая посессору), сохраняя только именительный падеж. ИГ-топик можно считать своеобразным «квазиподлежащим». Таким образом, если в европейских языках квазиподлежащие обладает такими признаками, как контроль возвратных местоимений или нулевого подлежащего деепричастного оборота, то в корейском эти признаки скорее характеризуют топик независимо от его валентного статуса. С другой стороны, глагольное согласование, которое в европейских языках привязано к именительному, в корейском возможно также и с квазиподлежащим. Невынесенный топик стоит не непосредственно в позиции подлежащего, а в дополнительной позиции «главного подлежащего» ^ajor Subject). Предлагается считать эту дополнительную позицию такой же базовой в грамматическом смысле, как и позицию грамматического подлежащего. Перечисляются призна-
ки, которые не являются диагностическими именно для подлежащего, а скорее для «прямых» падежей. Во-первых, это возможность трансформации в невынесенный топик, которая характеризует не только показатель именительного, но и показатели других «прямых» падежей - винительного и родительного. Во-вторых, «возможность плавающего квантора», т.е. возможность конструкции с постпозитивным числительным без счетного слова. В нейтральном контексте такая конструкция возможна только с подлежащим и прямым дополнением, однако в контексте противопоставления она возможна с существительным в любой падежной форме. Таким образом, конструкцию с «плавающим квантором» все-таки можно считать тестом на прямой падеж в нейтральном контексте. В-третьих, в европейских языках признаком, характерным для прямых падежей, является возможность трансформации в родительный при но-минализации глагола. Так, в русском языке приименное генитивное дополнение при отглагольном существительном может обозначать субъект или объект ситуации, обозначаемой этим существительным, однако у существительного не может быть двух генитивных дополнений; кроме того, ни адресат, ни обстоятельство не может выражаться генитивным дополнением. В корейском языке у существительного может быть несколько генитивных дополнений, например, Kim kyosu-uy wencahayk-uy yengwu 'Ким профессор-РОД атомное-ядро-РОД изучение' «Изучение атомного ядра профессором Кимом», причем любой актант, сирконстант или обстоятельство могут быть дополнениями: Mikwuk-uy Ilpon-kwa-uy, Америка-РОД Япония-СОВМ-РОД; Thayphyengyang-eyse-uy cencayng, Ти-хий-океан-МЕСТ-РОД война, «Война Америки против Японии в Тихом океане». Примеры показывают, что число приименных ге-нитивных зависимых не ограничено. В синтаксических терминах можно говорить о том, что в именной группе в корейском грамматические приоритеты значительно нейтрализуются по сравнению с предложением. Нейтрализация происходит не только среди существительных-актантов (субъект Kim kyoswu и объект wencahayk), но и между актантами и неактантами (субъект Mikwuk и обстоятельство Thayphyengyang-eyse).
В данной главе также рассматриваются союзно-аффиксаль-ные средства, служебные слова, наречия, которые выполняют не чисто лексическую, а связанную с дискурсом и текстом функцию
(в основном поддерживают связь между предложениями и частями текста). Также изучаются квантитативные конструкции. Корейский материал сопоставляется с русским. Делается попытка детального анализа контекстов употребления корейских сочинительных кон-вербных союзных аффиксов и на основе этого даются формулировки инварианта их значения. Подобный анализ позволяет выйти за пределы подхода к сочинительному аффиксу только на основе противопоставления контекстуального и специализированного кон-вербного аффикса. В частности, рассматриваются конкретные контекстуальные конвербы и их употребление, что позволяет до некоторой степени прояснить вопрос о том, полностью ли интерпретация этих конвербов определяется контекстом или у них есть какое-то, хотя и абстрактное, лексическое значение. Описание частично основывается на анализе русских сочинительных союзов (а, и, но, хотя). Автор полагает, что в применении к корейскому можно говорить о смешанной и довольно разветвленной системе сочинительных союзных аффиксов (которые являются неточными функциональными эквивалентами союзов), обладающих определенным лексическим значением (хотя более общим, чем в европейских языках). В частности, к этим аффиксам до некоторой степени применим один из важных различительных признаков сочинительных союзов «соединительный-противительный»). Однако этот признак применим не ко всем аффиксам, некоторые аффиксы являются неспециализированными «текстовыми коннекторами» в широком смысле, так что даже включение их в класс сочинительных или подчинительных / специализированных аффиксов вызывает сомнение. В этой связи автор проводит параллель с такими типологически частотными явлениями, как «объединение предложений в текст». В работе не рассматриваются разделительные конструкции. В корейском, как и во многих языках, нет однозначного эквивалента «или» ни для именного, ни для глагольного сочинения. Используемые в таких случаях союзы или аффиксы: 1) часто свободно чередуются с соединительными, 2) используются не только в разделительных, но и в других конструкциях, например как показатель некоторых типов вложенного частного вопроса. Сложно говорить о формальном сочинении и подчинении, однако можно выделить различные условия употребления сложных предложений с соединительной связью и контекстных конвербов, позволяющих в
определенных случаях говорить о сочинительной конструкции. Был предложен семантический анализ конвербных / союзных аффиксов, образующих сложные предложения с соединительной и противительной связью. Этот анализ основан на системе соответствия или несоответствия информации первой и второй части сложного предложения ожиданиям слушающего в отношении развития событий, фоновым знаниям слушающего о мире и так далее. В отличие от контекстного конвербного аффикса -ко и противительных аффиксов -(и)па / -стап аффикс -(пи)Шеу нельзя отнести ни к контекстным, ни к специализированным. Хотя формально -(пи)Шеу не конечный аффикс, выражающий значение наклонения, при соединении (простых) предложений с помощью -(пи)Шеу у этих предложений может быть разный иллокутивный статус. Кроме того, -(пи)Шеу употребляется во всех случаях, когда предложения Р и р, которые -(пи)Шеу соединяет, образуют связный и динамически развивающийся устный или письменный дискурс. Исходя из этих фактов, по функциональному признаку -(пи)Шеу следует считать дискурсивной связкой / коннектором - маркером развития дискурса, а не «нормальным», прототипическим конвербным аффиксом. Однако по своим морфологическим свойствам -(пи)Шеу ближе к конвербным аффиксам, а не к коннекторам (у -(пи)Шеу есть синонимичный «настоящий» коннектор с ки!вп «такой»: киЫШеу). В отличие от ки1еШеу и других коннекторов типа киШю «и потом / и тогда / и также»; ки1епа «однако», -(пи)Шеу образует неконечную / неполную форму глагола и не может присоединяться к полной / конечной форме глагола. В таком случае формы на -(пи)Шеу - пример контекстуального и нарративного конверба.
Были проанализированы различные количественные конструкции: с количественными наречиями и наречиями со значением приблизительности, с прилагательными со значением неопределенности (и неопределенного количества), с аффиксами и существительными со значением приблизительности. Также были рассмотрены классификаторы, конструкции с классификаторами, подробно обсуждалась структура этих конструкций, их употребление и синтаксические свойства. В работе изучается ряд проблем, связанных с теоретическими концепциями скалярности, квантитативной шкалы, скалярной импликатуры. Была рассмотрена применимость анализа количественных конструкций - концепций ска-
лярной импликатуры к русским конструкциям с квантификацией существительного наречием / прилагательным. Скалярная импли-катура приложима к конструкциям с русскими наречиями маленького количества мало / немного, однако она в некоторых случаях «стирается» под влиянием контекста. Также была показана неприменимость принципа приблизительной интерпретации круглых чисел к русским аппроксимативным конструкциям, в частности, к конструкциям с инверсией числительного и существительного. Были проанализированы основные конструкции в корейском, выражающие значение эвиденциальности, в первую очередь, цитатив-ная конструкция, а также кратко охарактеризовано употребление модального показателя 4е- (обозначающего прямую эвиденциаль-ность). В обоих случаях в предложении кроме основной пропозиции (8) содержится дополнительная пропозиция (Р), обозначающая получение говорящим информации о ситуации. В случае показателя 4е- данная пропозиция выражается глагольным аффиксом, а в случае цитативного значения - грамматикализованной цитативной конструкцией, исходно являющейся редуцированным предложением с сокращением. Свернутая пропозиция Р 'говорение' в цитатив-ной конструкции обозначает отдельный речевой акт, отличный от речевого акта произнесения предложения, что является причиной ограничений на лицо - источник информации. В целом в конструкции с 4е- ситуация получения информации более «свернута» с синтаксической точки зрения, чем в цитативной конструкции. Это связано с тем, что 4е- выражает прямую, а цитативная конструкция -косвенную эвиденциальность.
О.К. Клименко
ЛЕКСИКОЛОГИЯ. ФРАЗЕОЛОГИЯ. СЕМАНТИКА. ТЕРМИНОЛОГИЯ
2011.02.030. ИЛЮХИНА НА. МЕТАФОРИЧЕСКИЙ ОБРАЗ В СЕМАСИОЛОГИЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ. - М.: Флинта: Наука, 2010. - 320 с. - Библиогр.: с. 302-320.
В монографии представлено исследование категории языкового образа в семасиологической системе координат, что позволяет дополнить знания о формировании метафорических единиц языка и о системных отношениях в лексике как о факторах, обусловлен-
