CC BY
17
Как подчеркивают авторы, «согласившись разделить власть с ОРФ и РСВС правительство добилось... чтобы лидеры ОРФ оказались в столице, где к ним была приставлена правительственная охрана» (с. 102). В приграничных районах на боевиков ОРФ нападали гвинейские военные, к марту 2002 г. численность контингента ООН достигла 17 544 человек. Международный запрет на торговлю «кровавыми алмазами» привел к уменьшению финансовых возможностей ОРФ. После введения английского контингента и оказания им помощи правительственным войскам, «множество членов ОРФ убедились в невозможности победить» (с. 103).
По мнению авторов, при заключении подобных мирных договоров «у посредников и третьих сторон было два выбора: или предоставить достаточную финансовую, дипломатическую и политическую поддержку одной из сторон, или обеспечить достаточно уступок, чтобы повстанцы сложили оружие» (с. 104).
В. С. Олишевко
2011.02.017. ГИТОНГО Дж. СТРАХ И НЕНАВИСТЬ В НАЙРОБИ. ПРОБЛЕМА ПРИМИРЕНИЯ В КЕНИИ.
GITHONGO J. Fear and loathing in Mairobi: The Challenge of reconciliation in Kenya // Foreign affairs. - N.Y., 2010. - Vol. 89, N 4. -P. 2-9.
После резни в феврале 2008 г. тысячи кенийцев погибли, 300 000 человек были согнаны с места жительства, пишет автор статьи (генеральный директор треста «Инука Кения» и глава неправительственной организации «Туауэза» в Кении). С тех пор люди переезжают из крупных городов в регионы, управляемые их кланами, в поисках укрытия. Это свидетельствует о полном недоверии государству в отношении способности защищать своих граждан.
В глазах Запада Кения длительное время была собирательным образом всего позитивного, что есть в Африке: «Кения с ее англизированным городским населением, современными городами и относительно хорошо развитой инфраструктурой. невероятно успешная индустрия туризма в стране завораживающей красоты и атлетов мирового уровня».
Политический кризис 2008 г., последовавший за выборами, привел к формированию коалиционного правительства, в которое
вошли президент Муаи Кибаки и премьер-министр, лидер оппозиции Раила Одинга. По мнению автора, это правительство, за которое никто не голосовал, держится только на страхе перед международными финансовыми донорами и СМИ.
В 2002 г. закончилась 24-летняя эпоха правления президента Дэниэла арап Мои, на смену ему пришла коалиция во главе с Кибаки. Тогда кенийцы были весьма оптимистичны, реагируя на многообещающие лозунги нового правительства. Что касается традиционных для многих стран задач развития (строительство жилья, повышение доходов населения, бесплатное начальное образование, повышение зарплат полицейским и учителям, доступ к воде, здравоохранение), то здесь администрация Кибаки преуспела. Налоги, которые она собрала к 2008 г., составляли 4,2 млрд - в два раза больше, чем в 2001 г. Однако все эти средства сосредотачивались в руках 25% населения, и между 2003 и 2007 гг. инфляция для жителей Найроби со средним доходом возросла на 39%, а для жителей с низким доходом - на 70% (с. 3). Правительство не сделало ничего, чтобы смягчить ситуацию.
Но главным камнем преткновения стали не вопросы развития, а проблема распространенных африканских бед - коррупции и этнической розни.
Самым крупным провалом стало то, что всего через несколько месяцев после формирования новое правительство было вовлечено в громкие скандалы на тему взяток. Чиновники и бизнес-элита оправдывали этот феномен, назвав его «африканизированным предприятием или бизнесом». С точки зрения беднейших слоев населения, разница между взяткой и «предприятием» была полностью размыта. За год некоторые члены кабинета Кибаки превратились в миллионеров.
Кроме борьбы с коррупцией, новое правительство потерпело крах в решении еще одной важнейшей для Кении задачи - в формировании администрации, которая сочетала бы разные политические интересы и была бы способна управлять этнически весьма разнородной страной. До прихода Кибаки к власти инструментом этнической политики был провозглашен меморандум взаимопонимания между основными этническими группами (кикуйю, луо, лу-гья и камба), которые составляли правящую коалицию КАНУ (Африканский национальный союз Кении); президент Мои всегда
придерживался интересов этой коалиции. Кибаки - выходец из народа кикуйю, который исторически являлся самым крупным и экономически доминирующим этносом Кении, отверг эту политику. В результате недовольство других этносов быстро приобрело политизированный характер. Одинга и его союзники возмущались тем высокомерием и жадностью кикуйю.
В 2005 г. конституционный референдум стал поводом для кампании, развернутой Одинга с участием более чем 41 этнической группы впоследствии сформировали Оранжевое демографическое движение и направленной против Кибаки. Последний проиграл референдум, набрав 42% голосов против 58%, отказался от политического аналога и не пригласил Одингу или его союзников в свое новое правительство. Общественный договор в Кении, основанный на хрупком равновесии этнических групп, рухнул. Силы, направленные против Кибаки - более широко - против всех кикуйю, были очень жестоки и разрушительны, в особенности для «простых» кикуйю, которые кровью заплатили за произвол «своих» предводителей.
Было несколько факторов, которые спровоцировали насилие: помимо необузданной коррупции по всей вертикали власти начиная от президента и распада коррумпированной элиты по этнической линии, в Кении одна из самых высоких на планете степень экономического неравенства, а также слишком высокий процент молодого населения (70% населения Кении младше 30 лет). Долгое время среди широких слоев населения присутствовало чувство отчужденности, поэтому трагическим образом послевыборная резня стала для кенийской молодежи самым мощным за всю историю эпизодом объединения и коллективного чувства всевластия.
Ближе к 2007 г. стало ясно, что Кения не выйдет из этого кризиса с помощью экономических методов. Вопрос развития стал для кенийцев-изгоев, не принадлежащих к кикуйю, гораздо менее важен, чем вопрос достоинства этнического/социального.
К выборам 2007 г. Одинга и его союзники, в число которых входили практически все обиженные Кибаки из предыдущей администрации Мои и все оппозиционеры кабинета Кибаки, разожгли этническое противостояние, в результате чего и началась резня, уничтожившая большую часть кенийского суверенитета.
Жестокость и неконтролируемость резни были следствием демографического кризиса. Молодежь потеряла веру в правительство и всякую надежду на будущее в связи с отсутствием работы и провалом системы высшего образования. При этом молодые люди предъявляли повышенные требования к жизни, наблюдая революцию в цифровых технологиях и мобильной связи. Впервые в истории Кении молодежь, не подчиняясь ничьим указам сверху, взяла под контроль целые районы страны; правительство потеряло власть над Кенией. Методы борьбы - патронаж и насилие - были заимствованы у самых влиятельных политиков Кении, сделавших себе карьеру именно таким образом. Вместо того чтобы привлечь правоохранительные органы для стабилизации ситуации, правительство Кибаки набрало свои собственные вооруженные группы молодежи (например, Мунгики, сформированная в 1990-х годах из кикуйю, обеспечивала защиту президента от криминальных банд и сопровождала его в поездках по бедным районам столицы), некоторые из которых раньше рассматривались как угроза национальной безопасности. Такое в истории Кении случилось тоже впервые. Главное, что пытаясь контролировать такие группы, как Мунгики и продолжая использовать насилие как метод борьбы, правительство утратило монополию на насилие. На суахили «правительство» -sirikali; siri - «тайна», «секрет»; rali - «сильный жестокий»; сегодня власть правительства не является ни такой, ни сильной, а ведь в прежние времена в Кении всегда боялись правительства как института.
Выборы 2007 г. и то, что произошло после них, показали, что сторонниками насилия и политики этноцентризма является превалирующая часть того самого среднего класса (специалисты, предприниматели, некоторые группы диаспоры, правящая элита и владельцы доходных должностей), который призван сделать выбор, оставаться ли закрытым в рамках своей этнической группы или же выйти за ее рамки, оставив при этом надежду стать частью элиты, и строить новую страну. Наиболее конструктивные предложения по строительству кенийской нации исходят от диаспоры в Великобритании и США.
Как считает Дж. Гитонго, коалиции Кибаки и Одинга, сформированной с помощью и по инициативе Запада, для того чтобы претворять в жизнь эти задачи, недостает легитимности, и в итоге
она не способна ни на какие действия, потому что проблемы, которые она должна решать, основаны на недовольстве кенийцев самими собой и слишком продолжительном игнорировании многочисленных проблем государства. Этих проблем не только много, они еще и «спорят» друг с другом.
В качестве решения для Кении Дж. Гитонго предлагает прежде всего восстановление власти правоохранительных органов в столице, приобретение правительством легитимности - это поможет убедить кенийцев в том, что правительство сможет защитить их в случае следующей вспышки насилия. В этой ситуации главный принцип действия США, основного союзника и «опекуна» Кении, - не причинять вред. У США и Кении много общих интересов, к тому же авторитет Обамы среди кенийцев очень высок и имеет огромный позитивный потенциал. Антиамериканские настроения могут привести к пакистанизации Кении, на то есть немало причин. Это не только серьезное экономическое неравенство и коррумпированность элиты, но и симпатии по отношению к идеям, враждебным политике США. Мусульманское население Кении уже отвернулось от США из-за той манеры, в которой Штаты ведут «войну с терроризмом». Либеральная демократия западного типа не возникает сама собой из процесса преобразовании Кении снизу. Думая так, кенийцы допустили провал выборов и беспредел 2008 г. Сейчас кенийцы задумываются, какой страна будет после выборов 2012 г. «Процесс будет нелегким, но народ Кении должен вывести страну из нынешней ситуации не только потому, что он этого желает, но и потому, что последствия провала будут гибельными для страны (с. 9).
А. С. Дворникова
2011.02.018. ХАЙЦ К. РАЗДЕЛ ВЛАСТИ НА МЕСТНОМ УРОВНЕ: МАН - ГОРОД, КОНТРОЛИРУЕМЫЙ ПОВСТАНЦАМИ В ЗАПАДНОМ КОТ-Д'ИВУАРЕ.
HEITZ K. Power-sharing in the local arena: man - a rebel-held town in western cote d'Ivoire // Afrika spectrum. - Hamburg, 2009. - N 3. -P. 109-131.
Как правило, раздел властных полномочий при заключении мирных договоров рассматривается на государственном уровне. В последнее десятилетие «раздел властных полномочий стал для
