CC BY
8
Кроме того, фокусируясь исключительно на науках о жизни, П. Рабинов и Н. Роус упускают из виду те практики и формы знания, которые М. Фуко и его последователи считают характерными для биовласти, - производство социальной статистики по таким вопросам, как рост популяций, образцы миграции, общественное здоровье. Между тем имеются свидетельства того, что данные социальной статистики через государственное регулирование оказывают влияние на исследовательские приоритеты в науках о жизни.
Хотя «великая биополитическая стратегия» принудительной евгеники больше не применяется на государственном уровне, существует немало нормализованных и более обыденных вмешательств на популяционном уровне, проводимых или координируемых правительствами, что вполне заслуживает названия «государственная биополитика». Это, например, стратегии контроля инфекций или мониторинга химических и радиационных рисков.
Можно поставить под вопрос и понятие «этополитика». Действительно, кто располагает ресурсами и возможностями практиковать этополитику? Доступна ли она мигрантам, бедным или мар-гинализованным популяциям? Имеют ли эти группы те же возможности делать выбор, что и все другие? Даже если они организуются в выдвижении своих требований, могут ли они оказывать такое же влияние на других? В контексте глобальной торговли имеет смысл спросить, каким образом повышение жизнеспособности одних оказывается зависящим от снижения ее у других. Глобальные экономические отношения в области трансплантации органов - весьма характерный пример того, как некоторые меньшинства получают возможность продлить свою жизнь.
Б.Г. Юдин
2011.01.004. ДЕЛЬГАДО А., КЬЁЛЬБЕРГ К.Л., ВИКСОН Ф. ВОВЛЕЧЕННОСТЬ ОБЩЕСТВА ОБРЕТАЕТ ЗРЕЛОСТЬ: ОТ ТЕОРИИ К ПРАКТИКЕ НА ГРАНИЦЕ ИССЛЕДОВАНИЙ НАУКИ И ТЕХНОЛОГИЙ И НАНОТЕХНОЛОГИЙ.
DELGADO A., KJ0LBERG K.L., WICKSON F. Public engagement coming of age: From theory to practice in STS encounters with nanotechnology // Public understanding of science. - 2010. - Vol. 19, N 1. - P. 1-20. - D0I:10.1177/0963662510363054
Ключевые слова: нанотехнологии; вовлеченность общества; участие общества; исследования науки и технологий.
А. Дельгадо работает в Центре изучения естественных и гуманитарных наук Бергенского университета (Норвегия), изучает роль социальных движений в управлении - экологические проблемы и конвергенцию технологий. К.Л. Кьёльберг - аспирантка Бер-генского университета, участвует в междисциплинарном проекте по социальным взаимодействиям в сфере нанотехнологий. Ф. Виксон - сотрудница Центра биобезопасности Университета Тромсё (Норвегия), занимается вопросами управления окружающей средой и этикой новых технологий.
Работа выполнена с позиций весьма популярного в последние годы направления науковедения, которое получило название «Исследования науки и технологий» (Science and Technology Studies -STS). Авторы признаются, что, работая в рамках этого направления, они испытывают чувство фрустрации в тот момент, когда понятие вовлеченности общества достигает зрелости. Фрустрацию порождает столкновение с конкурирующими требованиями при попытке привнести теоретические идеалы в практические реалии. Установки STS требуют критического отношения к бесспорному авторитету научного знания и согласия с точкой зрения, которая заключается в том, что участие общества - это необходимая составляющая в принятии решений по вопросам науки и технологий. Но если наставники учили, что участие общества - это решение, на деле оказалось, что это - проблема. Это стало особенно ясно, когда в 2008 г. авторы включились в проект по управлению нанотехноло-гиями. В последнее время можно слышать мнение о том (как в сообществе STS, так и со стороны других сторонников демократизации научной политики), что область нанотехнологий представляет уникальную возможность превратить теоретические положения об объемлющем управлении в практику на ранней стадии развития этой сферы. И хотя эти возможности выглядят обещающими, возникает вопрос о том, как доказать ценность теоретических решений, полученных предшественниками.
За время развития STS в этой области произошел сдвиг от описательного подхода к процессам производства научного знания в рамках того, что первоначально называлось социологией научного знания, к более нормативному подходу к научной политике, а
затем - к разработке практически ориентированных стратегий ответа на вызовы, исходящие от взаимодействия науки и политики. Все эти стратегии в той или иной мере включали понятие вовлеченности общества. Когда нанотехнологии стали политическим и экономическим приоритетом, возникли новые возможности для того, чтобы проверить эти средства и стратегии. В то же время STS обрели заметное политическое влияние, а представители этого направления все чаще стали играть активную роль в научной политике, не только участвуя в теоретических дебатах, но и действуя в качестве практиков, организаторов и оценщиков акций по участию и вовлечению1.
Термины «участие общества» (public participation - РР) и «вовлечение общества» (public engagement - РЕ) в академических текстах и политических документах часто не различают. Однако с 2000 г. ясно прослеживается тенденция предпочтения термина РЕ. Причины этого сдвига и его значение не совсем ясны. С лингвистической точки зрения слово «engagement» предполагает нечто более близкое к рождающему интерес, а слово «participation» - к активному соучастию, однако не ясно, действительно ли в литературе выдерживается такое различие. Можно предположить, что сегодня термин РЕ стал более предпочтительным, и это связано с появлением такого термина, как «вовлечение вопреки потоку» (upstream engagement), который все чаще употребляется в связи с нанотехно-логиями. Поэтому РЕ можно относить и к необходимости порождать интерес на ранних стадиях, и к более интенсивным формам участия.
Несмотря на расхождения в терминологии и аргументации, существует консенсус относительно того, что PP/PE должны отличаться от так называемой дефицитной модели. Иными словами, дело не просто в том, чтобы обеспечить принятие обществом науки и технологий, снабдив его необходимой информацией, но и в активном вовлечении общества в развитие тех или иных научно-технических траекторий. Впрочем, усиливающаяся институциона-лизация PP/PE истолковывается некоторыми сторонниками STS как реакция на дефицитную модель нового типа - дефицит общест-
1 Williams R. Compressed foresight and narrative bias: Pitfalls in assessing high technology futures: The yearbook of nanotechnology in society / Fisher E, Selin C., Wetmore J.M. (eds.). -Dordrecht: Springer, 2008. - Vol. 1. - P. 265-289.
венного доверия к экспертам и к науке. Иногда утверждается, что акции РР/РЕ попросту воспроизводят допущения и следствия дефицитной модели, так что наука продолжает свой путь, игнорируя взгляды непрофессионалов вместо того, чтобы вступать в реальный диалог с ними. Принимая это во внимание, представители 8Т8 считают важным «учитывать разрыв» между теоретическими идеалами РР/РЕ и реальностями их воплощения на практике1.
Авторы пытаются «составить карту разрыва», синтезируя и изучая основные темы, которые вызывают напряжения относительно РР/РЕ в рамках «эпистемического сообщества» 8Т8 при переходе от теории к практике. В статье описывается пять таких тем.
Обоснование: почему необходимо РР/РЕ? Это наиболее фундаментальное напряжение проистекает из различных мотиваций, кроющихся за попытками вовлечь общество. А. Стирлинг2 описал три обоснования для РР/РЕ: инструментальное, субстантивное и нормативное. РР/РЕ мотивируется инструментально, когда целью является достижение некоторого заранее заданного результата, например восстановления легитимности или доверия. Субстантивное обоснование предполагает, что вовлечение общества приведет к существенно лучшим результатам, например в принятии решений. В этом случае результат не предопределен. Когда основания вовлечения общества носят нормативный характер, считается, что «делать надо именно так». Фокус в этом случае не на результате, а на процессе, а мотивация основывается на определенной нормативной приверженности (часто - к идеалам демократии).
На практике, впрочем, эти три обоснования не всегда поддаются четкому разделению. Важно иметь в виду, однако, что существование различных обоснований может порождать напряжения в конструировании подходов к РР/РЕ и критериев для их оценки.
Напряжения, порождаемые конкурирующими обоснованиями, тесно связаны с напряжениями между демократической откры-
1 Irwin A. Constructing the scientific citizen: Science and democracy in the biosciences // Public understanding of science. - 2001. - Vol. 10, N 1. - P. 1-18; Wynne B. Public engagement as a means of restoring public trust in science: Hitting the notes, but missing the music? // Community genetics. - 2006. - Vol. 9, N 3. - P. 211-20.
2
Stirling A. «Opening up» and «closing down»: Power, participation and pluralism in the social appraisal of technology // Science, technology and human values. - 2008. - Vol. 33, N 2. -P. 262-94.
тостью и технократическим закрытием. Открытость позволяет выявить и сопоставить различные точки зрения; закрытие бывает необходимым тогда, когда надо принимать какое-либо решение.
Экспертиза и общество: кого следует включать в PP/PE? Некоторые сторонники STS утверждают, что широкое вовлечение общества не всегда бывает желательным или разумным, а непосредственное вовлечение всех членов общества в вопросы научно-технического развития попросту невозможно. Поэтому возникают напряжения между различными подходами в связи с решениями о том, кто является «релевантным» участником и на каких критериях должно основываться решение об этом.
Проблема достижения «представительности» в практических акциях PP/PE занимает особое место в дискурсе STS. Необходимо выявить, в какой степени участников можно считать представляющими «общество». Когда возникает желание включить тех граждан, которые заинтересованы, обеспокоены и информированы, проявляется тенденция включения определенных «групп интересов», которые часто отталкивают тех, кто выражает мнение более нейтрального большинства.
Широко известна дискуссия о расширении участия, инициированная Х.М. Коллинзом и Р. Эвансом1. Они предложили нормативную теорию экспертизы и отметили, что во многих случаях участие общества должно быть уменьшено, поскольку экспертные знания многих участников недостаточны для того, чтобы привнести какой-либо вклад. По их мнению, любой гражданин должен быть включен в принятие политических решений, но в принятии «технических» решений должны участвовать только те, кто обладает релевантными экспертными знаниями.
Приглашенные или неприглашенные: как должно инициироваться PP/PE? PP/PE обычно характеризуется или как процесс, организованный сверху вниз (с приглашенными участниками), или как явления, исходящие от рядовых граждан и направленные снизу вверх (участники неприглашенные). Примеры приглашенного вовлечения - такие мероприятия, как консенсусные конференции, фокус-группы, гражданские жюри, публичные консультации и т.п.
1 Collins H.M., Evans R. The third wave of science studies: Studies of expertise and experience // Social studies of science. - 2002. - Vol. 32, N 2. - P. 235-296; Collins H.M., Evans R. Rethinking expertise. - Chicago: Univ. of Chicago press., 2007.
Неприглашенное вовлечение обычно канализируется через организации гражданского общества и сети заинтересованных граждан в форме протестов, кампаний и лоббирования.
В политической философии сходные проблемы обсуждаются в рамках теорий совещательной демократии (deliberative democracy). Здесь те же напряжения проявляются в дискуссиях между теми, кто усматривает в противоречиях и оформленных диспутах в публичной сфере реальную суть совещательной демократии (как в подходе Дж. Дьюи), и теми, кто, подобно Ю. Хабермасу, считает, что совещательность должна быть институционально организована и ориентирована на достижение консенсуса.
Против потока, в середине потока или по направлению потока: когда следует проводить PP/PE? Среди сторонников STS существует консенсус относительно важности включения граждан на ранней стадии технологического развития. Часто это выражается в форме аргументации «против потока». При этом предполагается, что социальные ценности смогут выявиться, подвергнуться обсуждению и инкорпорироваться в технологическое развитие до того, как будут установлены определенные траектории. Но, несмотря на этот консенсус, сохраняются напряжения по поводу того, когда (как рано) следует выступать против потока. Это зависит от того, возможно ли провести четкое различие между стадиями фундаментальных исследований и прикладных технологических разработок. Одни предлагают вовлечение в середине потока, на уровне лабораторий и исследовательской деятельности. Другие считают, что PP/PE должно начинаться на стадии принятия решений о финансировании исследований.
Универсальность или зависимость от контекста: где должно находиться PP/PE? В сообществе STS принято считать, что подходы PP/PE должны быть чувствительны к контексту. Действительно, требование контекстуализации, наряду с критикой универсального характера науки, - это основополагающий элемент традиции STS. Вместе с тем авторы STS демонстрируют, что некоторые модели PP/PE (например, консенсусные конференции и гражданские жюри) могут успешно применяться в разных контекстах. Поэтому модели участия получают все большее распространение в разных культурах, что обосновывается общей (западной, но глобализирующейся) тенденцией рассматривать PP/PE как универсаль-
ный элемент качественного управления. Желание не отступать от теоретической традиции, подчеркивающей рефлексивность и контекстную заданность, таким образом, приходит в конфликт с современной практической потребностью в воспроизводимых моделях, которые могут позволить сравнения и стандартизацию в контроле качества.
Б.Г. Юдин
2011.01.005. ДЖАРБО К.П., ЭЛЛИС Я. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ СПОНСОРСТВО ИННОВАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ. JARBOE K.P., ELLIS I. Intangible assets innovative financing for innovation // Issues in science and technology online. - 2010. - Winter. -9 p. - Mode of access: http://www.issues.org/26.2/jarboe.html
Ключевые слова: финансовые гарантии; интеллектуальная собственность; нематериальные активы; секуляризация.
Авторы (США) рассматривают возможность предоставления нематериальным активам материальных прав. Инновационные компании, не имеющие реального доступа к капиталу, считают обязательным предоставлять гарантию на собственные нематериальные фонды, такие как интеллектуальная собственность (intellectual property - IP) и другие формы ноу-хау.
Наличие финансовых гарантий для нового бизнеса почти всегда стимулирует производство. Однако с недавних пор из-за угрозы краха финансовой системы финансирование различных новшеств стало проблематичным. Политика кредитования новых фирм резко изменилась. На данный момент рынок новых идей и предложений относится к разряду умирающих, а поток венчурного капитала уменьшился до размеров «ручейка».
Проблема финансирования крупных компаний освещена светом надежды на принятие кредитным гарантом их интеллектуальной собственности и других нематериальных активов. Хотя роль IP, технологических ноу-хау, управленческих и деловых навыков персонала общепризнанна в плане экономического роста страны, США все еще не готовы признать реальную ценность подобных нематериальных активов и предоставить компаниям дополнительное финансирование.
