CC BY
9
ряд преимуществ перед другими подходами к базовой единице интонационного описания языка.
Таким образом, в этой статье была предпринята попытка рассмотреть раздел «Интонация» в интернет-проекте «Фонетика русского языка» с учетом основных методологических подходов.
Существуют данные по восприятию и продуцированию интонации иностранного языка, когда при анализе интонационных ошибок отклонения от интонационного эталона аудиторами оцениваются преимущественно в эмоционально-модальном аспекте.
Кроме того, как показали наблюдения самого автора данной статьи при работе с интернет-курсом, опорным признаком при усвоении интонационного строя русского языка является мелодическая составляющая, то есть мелодика высказывания, реализующаяся на базе изменения частоты основного тона говорящего. Доминантная роль мелодики в русской интонации была отмечена ранее в ряде экспериментальных исследований Р.К. Потаповой и В.В. Потапова, в частности на материале сопоставительного восприятия интонации для носителей русского и немецкого языков.
В.В. Потапов
МОРФОЛОГИЯ
2010.04.027. КУЗНЕЦОВ Д.В. ГРАММАТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ ВРЕМЕНИ: ЛИНГВОПЕРСОНОЛОГИЧЕСКОЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ: НА ПРИМЕРЕ РУССКОГО И АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ / Кемер. гос. ун-т. - Томск, 2009. - Библиогр.: с. 197-218.
Работа выполнена «в рамках грамматической лингвоперсо-нологии, где оппозиции, существующие внутри грамматической категории времени в русском и английском языках, позволяют определить персонологические типы пользователей языка. ... Особое внимание уделяется изучению корреляции временных систем родного и изучаемого языков в сознании вторичной языковой личности. Исследование базируется на лингвистических экспериментах, проведенных с русскоязычными информантами, изучающими английский язык как иностранный» (с. 6-7).
Монография состоит из введения, трех глав (1. «Лингвопер-сонологическая модель языка как фрагмент антропоориентирован-ной лингвистики»; 2. «Время как категория человеческого мышле-
ния»; 3. «Категория времени: лингвоперсонологический аспект») и заключения.
Автор ставит следующие задачи: 1) показать взаимосвязь системно-ориентированного и антропоцентрического подходов в языкознании, раскрыть потенциал взаимодействия данных подходов; 2) продемонстрировать взаимообусловленность и совокупное функционирование компонентов триады «система - текст - языковая личность»; 3) на материале функционирования грамматической категории времени выявить тенденции использования авторами речевых высказываний элементов внутрисистемных оппозиций и проследить некоторые типологические закономерности; 4) обнаружить сходства и различия в усвоении и использовании грамматического времени первичной и вторичной языковой личностью на частном примере русского и английского языков.
Проведенное исследование позволило доказать, что антино-мичность внутрисистемных реализаций грамматических категорий придает языку принципиальную свободу. Благодаря наличию оппозиций, предоставляющих возможность вариативности межкатегориальной комбинаторики, язык живет, функционирует и развивается. В конкретных речевых актах грамматические категории отображают индивидуальное видение ситуации в соответствии не только с иллокутивной целью автора речи, но и с уровнем его языковой способности. В одной и той же речевой ситуации разные носители языка склонны употреблять различные языковые средства, дифференцируемые, в частности, маркерами грамматических категорий. Индивидуация частных языковых проявлений противопоставлена их типичности; в результате выделяются как идиолектные языковые личности, с созданием их индивидуальных языковых «карт», так и личностные типы, характеризуемые наборами параметров.
Восприятие функционирования грамматической категории в тексте обусловлено ситуативным контекстом, языковыми и мета-языковыми знаниями, индивидуальными психотипическими чертами. Данные факторы, взятые в комплексе, позволяют выявить вариативность особенностей восприятия и вербального самовыражения, что, в свою очередь, ведет к созданию типологической системы грамматических языковых личностей.
Использование форм грамматического времени языковой личностью зависит, в первую очередь, от семантики, приписываемой им наивным языковым сознанием пользователя языка. Данная семантика может значительно отличаться от конвенционально закрепленной в научном метаязыковом представлении и, как следствие, использование форм в систематизированном контексте может противоречить установленному стандарту. Система временных форм, используемых носителем языка, напрямую зависит от типа языковой личности, отображая нюансы восприятия и обработки данных окружающего мира, свойственные языковой личности как представителю специфического типа.
В работе подчеркивается, что языковая данность не может и не должна рассматриваться как облигаторное видение ситуации носителями языка. Язык предписывает употребление неких форм, но только в силу их контекстуальной зависимости; если же носителю языка предоставлена свобода, сложно представить, что его ми-ровидение полностью совпадет с выработанной грамматистами схемой. Скорее, в каждом отдельном идиолектном проявлении языковой личности будет доминировать иной - не жестко обусловленный грамматикой - закон построения речевого произведения. Рассматривается частный пример: длительность как языковая (и -шире - бытийная) категория облигаторно присутствует в сознании языковой личности и воспринимается даже в языке, не являющемся родным. Ситуативные маркеры пролонгированности ситуации во времени в английском языке воспринимаются носителями русского языка по-разному, однако комплексное использование таковых трактуется практически безошибочно. Тип языковой личности играет значительную роль в межъязыковой интерпретации. Как рациональные, так и неосознаваемые интерпретации способны характеризовать языковую личность, определять ее ведущие признаки и, таким образом, служить основой для типологической стратификации. Например, очевидными окажутся такие оппозиции грамматических характеристик высказывания, как статика - динамика, завершенность - незавершенность, длительность - кратковременность, персональность - имперсональность, активность - пассивность и др. В отказе от членения предложения на более удобные части или объединения самостоятельных конструкций в целое в соответствии со структурой языка-реакции реализуется стремление к сохране-
нию структуры, заданной языком-стимулом. Также показательной может стать линейная организация, т.е. сохранение - изменение порядка следования единиц исходного текста. Тем не менее именно на основании неосознаваемых интерпретаций возможно получить максимально рельефную картину лингвоперсонологических характеристик, поскольку рациональные интерпретации не являются ассоциациями в чистом виде, предполагая своим определением намеренно направленную на корреляцию когнитивных систем работу сознания. Выбор ассоциата, таким образом, обдуман и гораздо чаще адекватен, нежели в случае со спонтанными ассоциациями. И хотя набор ассоциатов, из числа которых интерпретатор производит выбор, обусловлен обоими типами интерпретаций, т.е. в нем неизбежно проявятся имманентные черты его языковой личности, непросто будет отделить их от вынужденных, конвенциональных. Полагается очевидным, что русская и английская языковые картины мира в сознании изучающих английский язык не сливаются в единое целое, а существуют параллельно. Тем не менее утверждается, что параллельное существование разных языковых картин мира несвободно от разного рода интерференций: при переводе сохраняется ориентация на текст оригинала, и исключение одних средств, квалифицируемых (сознательно или подсознательно) как нехарактерных для родного языка, чаще компенсируется не за счет привнесения специфичных характерных, но за счет прочих, использованных в оригинале. Следовательно, сила копиальных тенденций при выполнении заданий подобного типа превалирует, хотя и не может считаться единственно значимой. При работе с готовым материалом информанты обнаруживают способность к распознанию более ярких в стилистическом плане и близких структуре родного языка переводов, в чем косвенно проявляется их творческий потенциал, однако при самостоятельном осуществлении проекции английской языковой картины мира на русскую вторичная языковая личность стремится перенести значительную часть средств чисто механически, не учитывая существующих языковых различий. Воздействие первичной языковой картины мира на сознание вторичной языковой личности при переводе реализуется в стремлении к уподоблению грамматических законов данных языков. Ввиду отсутствия автоматической ассоциативной связи, предполагающей парадигму «одна форма - одно значение», подавляющее
число информантов затрудняются определить круг значений, входящих в семантику извлеченного из контекста высказывания и, соответственно, арсенал форм, служащих для их передачи. Освоение «чужой» грамматической системы лицами, в совершенстве владеющими родным языком и обладающими достаточными метаязы-ковыми знаниями для наблюдения параллелей и обнаружения корреляций между первым и вторым языками, характеризуется рядом факторов. Во-первых, «универсальная матрица», т.е. набор стадиальных компонентов, усваиваемых при изучении родного языка и стандартизированно экстраполируемых на все последующие языки, далеко не всегда является благоприятным фактором освоения нового языка, а подчас даже служит откровенным препятствием. Высокий уровень компетенции в родном языке, а также метаязыковые знания, заложенные в процессе школьного обучения, предопределяют жесткий универсализм ментальных грамматических схем, приводящих к неконвенциональному использованию форм изучаемого языка. Стремясь к единообразию, априорно основанному на глубоко усвоенных правильных формах родного языка, изучающий иностранный язык переносит на него парадигмы и решения, которые кажутся сходными и уместными. Несмотря на то, что ход освоения второго языка не является точной копией процесса приобретения первого, взрослые обучаемые склонны к повторению тех же тенденций, которые характерны для детей, усваивающих английский как родной. Создаваемые новые мыслительные модели речепроизводства совпадают с моделями, создаваемыми детьми впервые. В процессе изучения иностранного языка возникает инте-рязыковая грамматическая система - конгломерат систематических языковых и метаязыковых знаний родного языка и зачаточных представлений о функционировании изучаемого языка. Подобного рода контаминации порождают новое ментальное пространство, не являющееся простой суммой пространств двух различных входных данных. Однако отдельные, являющиеся специфичными для данного языка, модели вызывают стандартный когнитивный отклик вне зависимости от того, каким по счету является для пользователя этот язык. Считая неоспоримым тезис о том, что не существует генетической предрасположенности к освоению того или иного языка, т.е. «исходное состояние» языкового дара следует рассматривать как более или менее единообразное, автор считает логичным
предполагать, что некоторые фрагменты языковых систем воспринимаются изучающими по одному и тому же стандарту вне зависимости от обладания языковыми и метаязыковыми знаниями за пределами данных систем.
В заключение автор указывает на то, что «лингвоперсоноло-гическое направление открывает для лингвистики новые возможности определения своебразия коммуникативных проявлений. Моделирование индивидуально-личностных особенностей коммуникативной компетенции ведет к более глубокому пониманию сущности языка и его организации, а выделение персонологиче-ских типов - к осмыслению механизмов функционирования человеческой психики и алгоритмов мышления» (с. 196)
А.М. Кузнецов
ЛЕКСИКОЛОГИЯ. ЛЕКСИКОГРАФИЯ. СЕМАНТИКА
2010.04.028. УСМАНОВА Л. А. СЕМАНТИКА И СОЧЕТАЕМОСТЬ ТЕМПОРАЛЬНЫХ ИМЕН В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ РЕЧИ: (На материале языка произведений И. А. Бунина) / Тат. гос. гу-манит.-пед. ун-т. - Казань, 2010. - 160 с. - Библиогр.: с. 144-158.
В работе дается анализ сочетаемости имен - названий времен года и месяцев по трем основным аспектам: семантическому, образно-метафорическому и синтаксическому. При этом учитывается не только активная, но и пассивная валентность имен, не только их непосредственная сочетаемость, но и опосредованная, диктуемая развертыванием контекста.
В результате текстового анализа выявляются несколько вариантов семантики слов - обозначений времен года: время года - период времени, временной промежуток; время года - погодные или природные явления, характерные для этого времени (зима - холодное, снежное время года); время года - сельскохозяйственные работы, проводимые в определенное время (осень - время сбора урожая); время года - события, происходящие в этот период (октябрь -революция 1917 г.); время года - эмоциональное и возрастное состояние человека (персонажа, автора).
Темпоральное значение имени в опоре на его синтаксическую функцию обстоятельства времени является одним из существенных составляющих языка художественного произведения. Оно
