CC BY
244
буллы», к чему стремились США и Израиль, эта организация фактически заместила государство, что позднее побудило ее выступить с открытыми претензиями на доминирование в Ливане. Автор приходит к выводу, что вместо умиротворения северного соседа Израиль своими несоразмерными ударами, спонсируемыми США, привел к еще большему осложнению ситуации.
В заключение автор отмечает: несмотря на противоречия и изъяны американской ближневосточной политики, в долгосрочном стратегическом плане интересы России и США в регионе объективно совпадали и совпадают. «Оба государства даже в самые острые моменты ближневосточной истории стремились к мирному развитию Ближнего Востока, к сохранению его стабильности, к купированию там экстремистских тенденций и террористической деятельности, к недопущению перерастания конфликтных ситуаций в межцивилизационный раскол» (с. 331).
Б. С. Тупов
2010.04.025. СТРАНЫ ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ В СИСТЕМЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ 1990-2000-х ГОДОВ. (Реферативный обзор).
Ключевые слова: 1990-2000-е годы, международные отношения, Латинская Америка.
В настоящем обзоре рассматриваются основные направления внешней политики латиноамериканских стран 1990-2000-х годов, показывается место Латинской Америки в современной системе международных отношений.
Конец «холодной войны» ознаменовал окончание биполярного противостояния и сделал США единственной мировой державой, обладающей заметным превосходством в политической, экономической и военной сферах над своими ближайшими конкурентами. Однако США не смогли возглавить борьбу против нарастания культа насилия и произвола в мировой политике, что показали теракты 11 сентября 2001 г., привлекшие «внимание к новому проявлению международной угрозы» (8, с. IX). По мере нарастания деструктивных тенденций в глобальной политике Вашингтона будут усиливаться позиции держав, которые могут составить конкуренцию США, - Китая, Индии, России, стран Евро-
пейского союза, Бразилии, Мексики и др. А неспособность Вашингтона противостоять новым международным вызовам дает возможность рассматривать Соединенные Штаты «не столько как лидера, сколько как антилидера современного мира» (2, с. 7).
Страны Латинской Америки должны встраиваться в новую международную систему. Пока же они оказывают растущее, но еще малозначимое влияние на судьбы планеты. Латиноамериканский регион представляет собой пестрый конгломерат из абсолютно разных по территории, населению и политико-экономическому устройству 33 государств с общим населением 550 млн. человек. Их ресурсный потенциал велик из-за запасов нефти и газа, а также перспектив освоения новых природных богатств. В политическом пространстве этих государств не существует долговременных масштабных конфликтов. Они не обладают ядерным и другим оружием массового уничтожения, крупными технически оснащенными современными армиями. Тем не менее некоторым странам Латинской Америки удалось занять прочные позиции в мире. Так, по мнению ведущего научного сотрудника ИЛА РАН к.и.н. Э.С. Дабагяна, Венесуэла «во время пребывания у власти команды У. Чавеса превратилась в активного игрока на международной арене, с мнением которого считается мировое сообщество» (1, с. 90).
Сегодня латиноамериканский регион переживает перемены, в основе которых лежит «конструктивный национализм, продиктованный стремлением найти наконец утерянную где-то в XIX в. собственную, отвечающую исторической и культурно-этнической специфике его народов модель социально-экономического и политического развития и обеспечить свободную от внутренних и внешних ограничителей возможность ее беспрепятственного претворения в жизнь» (2, с. 13). Этот процесс начался с середины 1950-х годов на фоне общемировой националистической волны. Его выражением стали гватемальская и кубинская революции, приход к власти в Чили правительства С. Альенде, события в Доминиканской Республике и др. Все это оказало огромное влияние на историческое развитие латиноамериканских стран. Американский исследователь Т. Гринтри считает, что гражданские войны в Никарагуа и Сальвадоре 1980-х годов, в которые вмешались США, «повернули вспять реку истории» (8, с. 157). В настоящее время страны региона «возвращаются на путь того национального духовного
подъема, который в тени жесткого биполярного противостояния и страхов времен "холодной войны" не мог ясно обозначать себя как "цивилизационный"» (2, с. 14).
Последнее двадцатилетие основополагающим направлением внешней политики стран Латинской Америки являются отношения с США. До этого три американских президента: Дж. Картер (годы президентства 1977-1981), Р. Рейган (1981-1989) и Дж. Буш-старший (1989-1993) - проводили латиноамериканскую политику, балансировавшую «между большими целями и ограниченными средствами...» (8, с. IX). 1990-е годы и начало XXI в. прошли под знаком дистанцирования двух Америк по основополагающим вопросам: стратегии экономического развития и безопасности, отношения к проблемам глобализации и интеграции, борьбы с терроризмом и наркотрафиком, миграции и защиты окружающей среды, реформ ООН и международного права и др. В основе внешней политики крупнейших стран Латинской Америки лежит «гуманитарное начало, которое не позволяет им достичь взаимопонимания с США и согласиться с той предельно прагматичной и с точки зрения перспектив мирового развития пагубной политикой, которую эта страна проводит на международной арене» (2, с. 14-15).
В начале 1990-х годов отношения США со странами Латинской Америки вышли на новый уровень. Вашингтон поддержал их интеграционные усилия. В июне 1990 г. Дж. Буш озвучил «Инициативу для Америк», предусматривавшую создание «зоны процветания и благополучия» от Аляски до Огненной Земли. Это дало надежду латиноамериканским правящим элитам присоединиться к североамериканскому интеграционному полюсу, тем более что политический диалог Латинская Америка - ЕС второй половины 1980-х годов так и не решил вопрос о торговом протекционизме ведущих государств Европы в отношении стран региона. Начало функционированию новой интеграционной схемы в Северной Америке положило присоединение Мексики к канадо-американской зоне свободной торговли. Здесь проявились традиционные черты латиноамериканской дипломатии, в частности, стремление «выстроить особую систему отношений с "центром", что предполагало определенное ограничение активности на внерегиональных направлениях» (2, с. 22).
Одной из самых острых проблем межамериканских отношений 1990-х годов стала «война с наркотиками». Еще в начале десятилетия речь шла не только о борьбе с наращиванием нелегальных поставок в США наркотических веществ из Колумбии, Боливии и Мексики. К тому времени в Западном полушарии завершилось формирование разветвленной региональной системы наркобизнеса, была создана банковская сеть по отмыванию денег с участием финансовых учреждений США, Мексики, государств Карибского бассейна. Наркомафия проникла в силовые ведомства, судебную систему, политические структуры ряда государств региона. В Колумбии и Мексике наркобизнес затронул верхние этажи власти. Союзник Вашингтона Колумбия, разделявшая в годы «холодной войны» антикоммунистические позиции США, сочла «войну с наркотиками» приоритетным направлением своей внутренней и внешней политики. Высшее военное командование Боготы «приняло национальную доктрину безопасности, развитую Вашингтоном...» (10, с. 116). Однако в 1990-е годы наркотрафик «не просто не поддавался контролю со стороны Соединенных Штатов, несмотря на существенное наращивание усилий по противодействию ему, но и получал "новый ресурс" развития, активно осваивая европейский континент и постсоветское пространство» (2, с. 59-60).
Еще одной серьезной проблемой является имеющий полувековую историю конфликт США с «осколком советского блока» -Кубой. Он начался с кубинской революции 1950-х годов, которой яростно противостояли США. После 1959 г. Куба активно поддерживала усилия советского блока по экспорту социализма в страны Латинской Америки и Карибского бассейна. В конце 1960-х годов при поддержке кубинского правительства Че Гевара участвовал в борьбе против колониализма в Конго. С 1975 по 1988 г. Куба оказывала поддержку Народному движению за освобождение Анголы (МПЛА), которое боролось за власть как оппонент группировок, поддерживаемых США. Когда в 1982 г. зашел спор о принадлежности Фолклендских (Мальвинских) островов, Куба поддержала Аргентину, а США - Великобританию. Куба содействовала борьбе против апартеида в Южной Африке, что сыграло большую роль в 2008 г., когда во время блокады Кубы со стороны ООН 53 африканских государства выступили в ее поддержку. Таким образом,
несмотря на международную изоляцию, «Куба была главным участником континентальных и даже мировых событий... » (9, с. 92).
Международную напряженность усиливало то, что «в течение пятидесяти лет после прихода к власти лидеров кубинской революции, многие региональные лидеры стали близки к Гаване и разделяли те же ценности, цели и общую мечту увидеть объединенную Латинскую Америку свободной от доминирования США» (6, с. 99). Нельзя не учитывать также российский фактор в американо-кубинских отношениях. В октябре 2002 г. Россия заявила об уходе с базы радиоэлектронного слежения в Лурдесе, обозначив отказ от своего участия в обеспечении безопасности острова. Поэтому американо-кубинский конфликт протекает как двусторонний, со своими циклами обострения и снижения накала. Влияние на него мирового сообщества было незначительным. В поведении сторон много иррационального, что объясняется созданной ими за годы конфликта собственной политической культурой. Так, Куба привыкла играть роль «осажденной крепости», что стало для нее своеобразной идеологией, а сверхдержава США не могла простить себе неспособности подчинить небольшой остров, что породило у Вашингтона своего рода политический комплекс. В 1992 г. Конгресс США принял Акт о демократии на Кубе, ужесточавший торгово-экономическое эмбарго за счет запрета торговли с Кубой для зарубежных филиалов американских компаний, запрета, сроком на полгода, на вход и обслуживание в портах США иностранных судов, побывавших в кубинских портах. Однако Вашингтон столкнулся с неприятием политики ужесточения эмбарго большинством государств Латинской Америки. Даже активно эксплуатируя тему нарушения прав человека и отсутствия на Кубе демократических свобод, он не смог добиться дискредитации правящего режима. В первое десятилетие XXI в. между США и Кубой по-прежнему идет политико-дипломатическая война, в которой Вашингтон стремится представить Гавану «изгоем» мирового сообщества. По мнению кубинских ученых Л. и Р. Рюмбо, «будущее как острова (Кубы. - Реф.), так и американо-кубинских отношений представляется... неопределенным» (9, с. 95).
Из капиталистических стран Куба поддерживала особые отношения с Испанией, колонией которой она была вплоть до 1902 г. Но кубинская политика Испании в 1990-е годы изменилась в сто-
рону ужесточения и охлаждения в двусторонних отношениях, что стало «примером влияния "атлантического течения" во внешней политике и сближения с США в латиноамериканской политике Мадрида» (7, с. 173).
Внешняя политика США все больше сталкивается с противодействием Венесуэлы. Формирование нового внешнеполитического курса Каракаса началось еще до прихода к власти У. Чавеса и отличалось «высокой степенью динамизма и многовекторностью» (1, с. 80). У. Чавес понимает многополярный мир как противостояние гегемонии единственной сверхдержавы других стран. Он постоянно критикует политику США на международной арене. В частности, президент Венесуэлы выступал против военных действий в Афганистане и Иране, утверждал, что Ж.-Б. Аристид был насильственно отстранен американцами от власти в Гаити. Особой позиции Чавес придерживается и по вопросу о создании зоны свободной торговли в Западном полушарии. Он выступает за активное противодействие планам США форсировать создание общего рынка товаров, финансов и услуг от Аляски до Огненной Земли, усматривая в этом «угрозу интересам малых стран» (1, с. 81). Кроме того, он старается придать дополнительные импульсы латиноамериканской интеграции, выдвинув идею проведения в Каракасе встречи на высшем уровне для обсуждения вопроса об образовании Конфедерации государств Латинской Америки. В противовес предлагаемой США Общеамериканской зоне свободной торговли (АЛКА) Чавес выдвинул проект так называемой боливарианской альтернативы для Америки, к которой присоединились, однако, лишь Куба и Боливия. В числе внешнеполитических приоритетов Венесуэлы на латиноамериканском направлении, безусловно, значатся отношения с Кубой, которые Э.С. Дабагян характеризует как «тесные дружеские» (1, с. 85).
Среди торговых партнеров США из числа латиноамериканских государств выделяется страна-гигант Бразилия. Ей присуще стремление к лидерству в Южной Америке и усилению международных позиций за пределами региона. По мнению Б.Ф. Мартынова (ИЛА РАН, МГИМО), бразильская дипломатия обладает самым большим опытом в Латинской Америке, а «ее усилия по мирному разрешению межгосударственных споров и конфликтов в этом регионе в XX в., инициативы в области сокращения и ограничения
вооружений, укрепления авторитета международного права и развития межгосударственного сотрудничества получили высокую оценку в мире» (3, с. 283). Даже при отсутствии поддержки региональных организаций Бразилия, пользующаяся неоспоримым влиянием в международных объединениях «Г-20», «Г-4», ИБАС, БРИК, «восьмерка+», «все равно останется важной мировой величиной» (4, с. 318). Правда, бразильский проект создания Южноамериканской зоны свободной торговли (ЮАЗСТ) сталкивался со скрытым противодействием США, которые стремились создать всеамериканскую зону свободной торговли. В целях уменьшения влияния США на интеграционные процессы в Латинской Америке Бразилия в 1990-е годы перешла к активному развитию политических и торгово-экономических связей с ЕС. В 1995 г. было заключено соглашение о создании первой в мире трансконтинентальной зоны свободной торговли (ЗСТ) Меркосур - ЕС. Однако этот проект затягивается, по словам Б.Ф. Мартынова, «из-за нежелания стран ЕС пересматривать единую сельскохозяйственную политику своего блока» (3, с. 285).
С Россией Латинская Америка сотрудничает более успешно, однако эти отношения были благоприятными не всегда. Так, в начале 1990-х годов Москва порвала все экономические связи с Кубой, после чего туда нахлынули китайские, канадские, западноевропейские, мексиканские и бразильские фирмы. Теперь России приходится встраиваться в образовавшуюся очередь.
По мнению Б. Ф. Мартынова, Латинская Америка представляет собой «парадигматическую модель "цивилизации в становлении"» (2, с. 15). Таковой является и Россия. От того, насколько успешно латиноамериканским странам удастся создать собственную «цивилизационную опору» глобального гражданского общества, будут зависеть судьбы многополярного мира, и в частности России. Страны региона играют большую роль в налаживании взаимодействия в борьбе с новыми вызовами и угрозами - военно-политическими, экономическими, социальными, экологическими и др. Россия и Латинская Америка имеют схожие позиции по вопросам о контроле над вооружениями и нераспространением оружия массового поражения, укреплении координирующей роли ООН, контроле за незаконным производством и оборотом легкого стрелкового оружия и наркотиков. А развитие интеграции в латиноаме-
риканском регионе может стать фактором глобальной стабильности. Этот фактор имеет вид интеграционных объединений (Меркосур и др.). Успехи Меркосур в 1990-е годы доказали «возможность формирования в Южной Америке самостоятельного геополитического и "цивилизационного" блока, во многом оппонирующего региональной и глобальной политике США» (2, с. 16).
Особые отношения сложились у России с отдельными латиноамериканскими странами, в частности с Венесуэлой. У. Чавес осуществляет «стратегию всемерного сближения с Россией», понимая, что она «является одним из столпов строящегося многополярного мира» (1, с. 87). Именно с Венесуэлой Россия ведет наиболее интенсивный политический диалог на латиноамериканском направлении. В Совместном заявлении президентов России и Венесуэлы, подписанном в мае 2001 г. по итогам визита в Москву У. Чавеса, подтверждалось совпадение позиций двух стран по ключевым проблемам современного мира. В октябре того же года венесуэльский президент вновь приехал в Россию с визитом, что, по мнению Э.С. Дабагяна, служило «наглядным свидетельством крепнущего стратегического партнерства» (1, с. 80). Следующий московский визит У. Чавеса состоялся в ноябре 2005 г. Тогда же была заключена договоренность о закупке Венесуэлой партии российского оружия и о приобретении лицензии на сборку автоматов Калашникова на своей территории. Эти сделки вызвали негативную реакцию администрации США, утверждавшей, что оружие «попадет в руки партизан, действующих на территории соседней Колумбии» (1, с. 90).
В целом перспективы российско-латиноамериканского экономического и научно-технического сотрудничества должны приобрести инновационный характер, о чем свидетельствуют участившиеся в последние годы визиты российских должностных лиц в крупнейшие страны региона - Мексику, Аргентину, Бразилию, Венесуэлу, Кубу и Чили. В их сотрудничестве открываются качественно новые направления: освоение космоса, развитие ядерной энергетики, биоинженерия, информатика. Однако эти отношения страдают от до сих пор не изжитых недостатков прошлого: низкого товарооборота, избыточной декларативности в договорном процессе, забюрократизированности при налаживании экономических контактов и т.д.
Осенью 2008 г. состоялась поездка представительной российской делегации во главе с заместителем председателя правительства РФ И.И. Сечиным на Кубу, в Венесуэлу и Никарагуа. В Гаване И.И. Сечин встречался с президентом Кубы Раулем Кастро. В переговорах от российской стороны участвовали главы девяти рабочих групп, представлявших разные сферы экономики. После переговоров И.И. Сечин утверждал, что «в самое ближайшее время будут подписаны конкретные совместные проекты, наши (России и Кубы. - Реф.) двусторонние отношения в сфере экономики и инвестиций выйдут на новый уровень» (5, с. 9).
В Каракасе состоялась встреча И.И. Сечина с венесуэльским президентом У. Чавесом. По мнению последнего, в ее ходе «серьезно удалось продвинуть двустороннее сотрудничество сразу по многим важным направлениям», а Сечин отметил, что «области сотрудничества между Россией и Венесуэлой многочисленны» (5, с. 11).
В Манагуа же были определены направления российско-никарагуанского сотрудничества: энергетика, помощь в формировании портовой инфраструктуры, создание совместных предприятий, проекты и программы в области науки, культуры и образования. И.И. Сечин после встреч с никарагуанскими официальными лицами подчеркнул, что Россия и Никарагуа «отошли от стереотипов идеологизированных отношений, которые существовали в 80-е годы» (5, с. 19).
Страны Латинской Америки являются членами многих международных организаций. Одной из них является Меркосур (Южноамериканский общий рынок, создан в 1991 г.), которую Л.Я. Нутенко (ИЛА РАН) называет «движущей силой южноамериканской интеграции» (2, с. 117). Меркосур - это крупнейшая в Южной Америке организация, охватывающая около 250 млн. человек и территорию 14 млн. кв. км. В 1990-х годах она превратилась в авторитетную и жизнеспособную организацию с большим внутренним потенциалом.
Изначально в Меркосур входили Аргентина, Бразилия, Парагвай и Уругвай, позднее к ним присоединились Чили, Боливия и другие страны. Фундамент Меркосур составляют аргентино-бра-зильские отношения. Событием номер один в процессе интегрирования новых стран стало подключение к Меркосур в 2006 г. Венесуэлы. Каракас выступил с двумя инициативами - сооружения
грандиозного газопровода Север - Юг для соединения всех участников блока и проектом единого банка Банасур.
Однако на рубеже веков Меркосур утратила былой динамизм. Но Л.Я. Нутенко считает, что у Меркосур еще есть перспективы, о чем говорят, в частности, замедление бразильских товаро-потоков за пределами блока, частичное восстановление позиций Аргентины в зональном товарообороте, возникновение предпосылок для согласования валютных курсов. Правда, «успех Чили, подписавшей соглашения о ЗСТ с ЕС и США, не открывает для Мер-косур как единого целого существенных новых возможностей в движении к панамериканской и трансатлантической ЗСТ» (2, с. 128-129).
В мае 2006 г. исполнилось 37 лет Андскому сообществу наций (АСН). За это время организация прошла трудный путь, сопровождавшийся серьезными кризисами. Последний из них произошел в первой половине 2006 г., когда в результате усиления разногласий между левыми правительствами Венесуэлы, Боливии и остальными странами АСН, Венесуэла вышла из Андского сообщества наций и присоединилась к Меркосур. Состав участников объединения несколько раз менялся. В настоящее время в АСН входят четыре страны - Боливия, Колумбия, Перу и Эквадор. А.А. Лавут (ИЛА РАН) отмечает, что страны АСН «с середины 90-х годов одновременно участвуют в нескольких очень важных переговорных процессах со своими основными экономическими партнерами: в рамках ВТО, в общеконтинентальных переговорах о создании Зоны свободной торговли Америк (АЛКА), на двусторонней основе с США, а также с ЕС и Меркосур» (2, с. 135).
С 1980-х годов наблюдается формирование новой зоны интеграции в северной и центральной части Американского континента. Она тяготеет к рынку США и включает в себя страны Центральной Америки, Карибского бассейна, Мексику. Наряду с этим латиноамериканские страны участвуют в субрегиональных объединениях - Центральноамериканском общем рынке (ЦАОР, создан в 1960 г.) и Карибском сообществе (КАРИКОМ, создано в 1973 г.). Кроме того, карибские страны ведут переговоры об экономической ассоциации с ЕС.
В 2004 г. в целях развития политической, социальной, экономической, экологической и инфраструктурной интеграции про-
странства Южной Америки было создано Южноамериканское сообщество наций (ЮАСН). Этот шаг имел «символическое значение, свидетельствовавшее о решимости стран региона довести до конца интеграционный процесс» (3, с. 2S5). В 2007 г. было принято решение о преобразовании ЮАСН в Союз наций Южной Америки - Унасур. А. А. Лавут считает, что важной сферой сотрудничества в Унасур будет политика, направленная «на укрепление позиций стран региона в мире, защиту их интересов на международных форумах и в международных переговорах» (2, с. 168).
Вовлечение латиноамериканских стран в глобализационные процессы с учетом их региональных особенностей необходимо для того, чтобы «Латинская Америка стала самостоятельным полюсом многополярного мира и вносила свой, особый вклад в дело экономического и духовного развития всех государств Земли и поддержания мира и безопасности на нашей планете» (4, с. 319).
Список литературы
1. Дабагян Э. Венесуэла: Концептуальные основы международной политики // Мировая экономика и международные отношения. - М., 2006. - № 7. - С. 80-90.
2. Латинская Америка в современной мировой политике / Мартынов Б. Ф., Суда-рев В.П., Нутенко Л.Я. и др.; Отв. ред.: Давыдов В.М.; РАН. Ин-т Лат. Америки. - М.: Наука, 2009. - 580 с.
3. Мартынов Б. Бразилия: Внешнеполитические ориентиры // Год планеты. - М., 2008. - Вып. 2008 года. - С. 283-295.
4. Мартынов Б. Ф. Бразилия - гигант в глобализирующемся мире / Ин-т Латинской Америки РАН. - М.: Наука, 2008. - 320 с.
5. Травкин В.Е. «У нас есть возможность и необходимость сотрудничать с Латинской Америкой» // Латинская Америка=America Latina. - М., 2008. - № 11. -С. 4-31.
6. Azicri M. The Castro-Chávez Alliance // Latin American perspectives. - Riverside (Cal.), 2009. - Vol. 36, N 1. - P. 99-110.
7. Domejko-Kozera P. Polityka rz^du José Marii Aznara Lópeza wobec Kuby, (19962004) // Acta Universitatis lodziensis. Folia historica. - Lódz, 2008. - N 82. -S. 173-193.
8. Greentree T.R. Crossroads of intervention: Insurgency and counterinsurgency lessons from Central America. - Westport (Conn.); L.: Praeger security intern., 2008. -196 p.
9. Rumbaut L.E., Rumbaut R.G. Survivor: Cuba. The Cuban revolution at 50 // Latin American perspectives. - Riverside (Cal.), 2009. - Vol. 36, N 1. - P. 84-98.
10. Zuluaga Nieto J. U.S. security policies and United States-Colombia relations // Ibid. -Riverside (Cal.), 2007. - Vol. 34, N 1. - P. 112-119.
О. В. Бабенко
Страны Европы
2010.04.026. БЕРГЕР С. О РОЛИ МИФОВ И ИСТОРИИ В ФОРМИРОВАНИИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ЕВРОПЫ XIX-XX вв.
BERGER S. On the role of myths and history in the construction of national identity in modern Europe // European hist. quart. - L., 2009. -N 39 (3). - P. 490-502. - Mode of access: http://ehq.sagepub.com -(Дата посещения: 9.07.2009). - DOI: 10.1177/0265691409105063
Ключевые слова: история, мифы исторические, историография, национальная идентичность, европейские страны.
В статье С. Бергера, профессора истории Манчестерского университета, специалиста по сравнительной европейской истории и истории Германии, рассматривается переплетение и влияние мифов и исторической науки. В качестве примеров он обращается к таким предметам: 1) исторические мифы о происхождении страны и нации; 2) мифотворчество и история Средних веков; 3) мифы о «золотом веке» в истории страны и его противоположности - мифы о национальном упадке; 4) мифология религии; 5) мифы пространства - о границах и приграничных землях. Свой выбор С. Бергер объясняет тем, что на этих примерах наглядно видны трудности четкого разграничения мифа и научного историописания.
С. Бергер пишет, что существует множество мнений об отношениях и влияниях между мифом и историей; историки до сих пор обсуждают эту проблему. По его мнению, знаменитый немецкий историк XIX в. Д. Дройзен ясно определил границу между историей и мифом: «...миф все в большей степени ассоциируется с памятью, тогда как правдивость - отличительная черта истории» (с. 492).
Индивидуальная память отличается от истории, пишет С. Бергер, она складывается из присутствия, опыта или событий. В отличие от нее, коллективная память состоит из множества элементов и событий, которые не являются результатом жизненного опыта индивида. Поэтому коллективная память, так же как и исто-
