CC BY
14
СТРАНЫ АЗИИ И АФРИКИ
КУЛЬТУРА
2010.04.001. МАУКОЛА И. ТВОРЕНИЕ В МИНИАТЮРЕ: РАЗНООБРАЗИЕ ФОРМ МИКРОКОСМА В «РАСАИЛ ИХВАН АС-САФА».
MAUKOLA I. Creation in miniature: varieties of the microcosm in the «Rasa il Ikhwan al-safa» // Studia orientalia. - Helsinki, 2009. -Vol. 107. - P. 229-256.
Инка Маукола (Институт азиатских и африканских исследований, Хельсинки) рассматривает представления о соответствии микрокосма макрокосму в трактатах (расаил) «Ихван ас-сафа ва-хуллан ал-вафа» (араб. «Братья чистоты и друзья верности») - тайной организации, действовавшей в Х в. на Ближнем Востоке и ставившей своей целью, если судить по трактатам, достижение более гармоничного общественного порядка при помощи религиозного и философского просвещения, точнее - приобщения возможно более широких слоев социума к эзотерическим истинам, примиряющим между собой как религию и философию, так и различные религиозные традиции.
Философская система «Ихван ас-сафа» представляет собой не столько образец развитого философского анализа, сколько своего рода фольклор образованных горожан (особенно показателен в этой связи язык трактатов), будучи синтезом мотивов, позаимствованных из неоплатонизма, аристотелизма, герметизма и неопифагорейства. Выдвигавшиеся ранее предположения о связи «Ихван ас-сафа» с исмаилизмом, примерно в это же время развившим похожую религиозно-философскую систему, в настоящее время отвергнуты, так как в их построениях нет даже намека на теорию имамата - ядро идеологии исмаилизма.
Идея соответствия микрокосма макрокосму присутствует во многих философских и религиозных традициях. Она порождена стремлением древних людей преодолеть разрыв между человеческим и природным и представляет собой образец мышления по аналогии - «с целью обнаружить какие-либо космические модели, которые могут быть интерпретированы в терминах антропоморфического по своему духу сопоставления...» (с. 229). В исламской традиции одним из первых эту идею стал развивать арабский философ 1Х в. ал-Кинди, живо интересовавшийся античным наследием. «Ихван ас-сафа» посвятили ее раскрытию два трактата из 52, хотя в той или иной форме она присутствует и в прочих трактатах, где ее отголоски прослеживаются на материале не только естественных наук, но и теологии и математики.
Соответствие человека космосу, микромира макромиру -лишь один из примеров тотального упорядочения мира по принципу аналогии. «В свете аналогического мышления реальность получает описание как холистическое единство, управляемое во всей своей полноте одной и той же силой» (с. 237). Согласно теории эманации, позаимствованной «Ихван ас-сафа» у неоплатоников, абсолютное первоединство дало существование мировому разуму, мировой душе и первоматерии, которые принадлежат к чисто духовному плану бытия. Далее появились природа и абсолютное тело, которые вызвали к существованию материальные существа (девять небесных тел (планет), каждое из которых руководит небесной сферой, подобно абсолютному первоединству, но на своем уровне) и четыре первоэлемента, из которых был создан «мир возникновения и распада» (алам ал-каун ва-л-фасад). «Человек является последним звеном в цепочке бытия и суммирует в себе все сущее» (с. 233). Таким образом, циклический порядок космоса возвращается к исходному единству, на этот раз - в человеческом существе, тело которого представляет собой своеобразную карту реальности. Познание человеком своей роли в космосе как духовно-материального единства имеет огромное значение для судеб всего сущего. «Хотя аналогия микрокосма и макрокосма выступает как главнейшая черта в созданной "Ихван ас-сафа" космологии и антропологии, видное место в их мировоззрении занимает и теория познания. Человек был сотворен как микрокосм для того,
чтобы вся совокупность знания оказалась для него доступной» (с. 254).
К.Б. Демидов
2010.04.002. РОУЗЕН Л. РАЗНООБРАЗИЕ МУСУЛЬМАНСКОГО ОПЫТА: ПРИМЕРЫ ИЗ АРАБСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ И КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ.
ROSEN L. Varieties of muslim experience: encounters with arab political and cultural life. - Chicago; L.: Univ. of Chicago press, 2008. - X, 268 p. - Bibliogr.: p. 243-265.
Автор (Принстонский университет, США) рассматривает арабо-мусульманский социум с позиций «психологической антропологии». Отправной точкой исследования послужил случай некоего арабского иммигранта по имени Омар, поселившегося по соседству с автором и постепенно превратившего жизнь всей округи в непрекращающийся кошмар: частная свалка, которую Омар устроил на своем участке, постепенно разрослась за пределы оного, а постоянный шум не давал соседям покоя ни днем, ни ночью. На все попытки урезонить его Омар отвечал неизменными уверениями, что очень скоро его «бизнес» преобразуется в сущее благословение для всех окружающих.
После того как вследствие судебных исков свалка прекратила свое существование, Омар пытался разными средствами вызвать у соседей чувство сострадания и жалости и даже до некоторой степени преуспел в этом. Однако улучшить его положение данные действия не смогли - едва ли уместно рассчитывать на пересмотр судебного решения, если ты оставил о себе столь негативное впечатление. Такой исход дела не вызывал бы никаких вопросов, если бы Омар был автохтоном, «однако, если речь идет о существенно различающихся взглядах на человеческую природу, общество и тех силах, которые приводят последнее в движение, то в этом случае юридически безукоризненная победа одних - вкупе с изоляцией обеих сторон - может оказаться настолько щекотливой, что данный эпизод выйдет далеко за пределы нашей небольшой улицы, оканчивающейся тупиком» (с. 21).
Не вполне адекватное или даже - с обыденной точки зрения -элементарно хулиганское поведение Омара обусловлено глубоко укорененными предпосылками социально-психологического ха-
