CC BY
17
также предупреждал радикалов, что не стоит чрезмерно увлекаться собственными методами исследования и что они всегда «должны возвращаться домой, в социологию» (цит. по: с. 561). Такой радикализм становится понятным, если вспомнить, что сама эта область поощряет участников к занятию крайних эпистемологических позиций, поскольку это единственный способ выделиться на фоне других социальных ученых и таким образом завоевать символический капитал.
Перманентная революция заняла прочное место в социальных исследованиях науки, благодаря чему эта область движется скорее к философской радикализации, чем к накоплению результатов и приращению социологических знаний. Авторы полагают, что Бурдье прав, различая два подхода: 1) более философский, который имеет дело с эпистемологическими вопросами; 2) эмпирический, рефлексивный социологический подход к изучению науки, который предлагает он сам. «Его уникальный рефлексивный подход, -пишут авторы в заключение, помогает не только объяснить социологические корни тех трудностей, с которыми столкнулись социальные исследования науки, но также наметить путь, позволяющий вернуть социальный конструктивизм на территорию социологических исследований» (с. 564).
Т. В. Виноградова
2010.03.017. БЕК Н. В ПОИСКАХ ПРАВИЛЬНОГО НАУЧНОГО ПОДХОДА: ВЗГЛЯДЫ ХАЙЕКА НА БИОЛОГИЮ, МЕТОДОЛОГИЮ И ПРИРОДУ ЭКОНОМИКИ. BECK N. In search of the proper scientific approach: Hayek's views on biology, methodology and the nature of economics // Science in context. -Cambridge etc., 2009. - Vol. 22, N 4. - P. 567-585.
Ключевые слова: Хайек; физические науки и социальные науки; историцизм; сциентизм; экономика; эволюционная биология.
Автор - сотрудник Чикагского университета (США) - прослеживает развитие взглядов английского экономиста Фридриха Августа фон Хайека (1899-1992) на природу экономики как социальной науки и анализирует его выводы относительно возможностей экономических предсказаний.
Ф.А. Хайек в основном известен своей защитой экономики свободного рынка и либерализма. Его взгляды на науку (а точнее, на методологические различия между физическими науками, с одной стороны, и эволюционной биологией и социальными науками -с другой) менее известны. Тем не менее анализ теоретических представлений Хайека о научном методе необходим, чтобы понять и верно оценить его политические позиции. Хайек был уверен, что «серьезное непонимание экономики как дисциплины и сложного феномена, с которым она имеет дело, порождает неверные представления о ее методах и целях, что в свою очередь ведет к выбору опасного политического курса» (с. 567).
Фридрих Хайек родился в Вене в семье ученых. Его отец, Август фон Хайек, был сотрудником местных органов здравоохранения и одновременно профессором биологии Венского университета. Его дед, Густав фон Хайек, преподавал естественные науки в средней школе и был автором нескольких монографий по биологии. Фридрих Хайек не получил систематического естественнонаучного образования, но участие в профессиональных делах отца дало ему серьезные знания в естественных науках, особенно ботанике и биологии.
В 1918 г. Ф. Хайек становится студентом экономического факультета Венского университета, руководствуясь скорее практическими соображениями, чем интересом к этой дисциплине. Учитывая атмосферу, царившую в Вене после Первой мировой войны, где для интеллектуалов существовали две главные темы для обсуждений - марксизм и психоанализ, следует заметить, что выбор для молодого человека был невелик. Хайек1, как он писал впоследствии, попытался изучать обе доктрины, но нашел их «абсолютно антинаучными, поскольку они так определяли свои термины, что их утверждения могли быть только истинными и неопровержимыми, и поэтому ничего не говорили о мире» (цит. по: с. 568).
Подобные размышления, вспоминал Хайек, подвели его к идеям, сходным с представлениями К. Поппера. Он пришел к выводу, что «критическая характеристика эмпирической науки состоит в том, что любые ее положения могут быть опровергнуты, а лю-
1 Hayek Friedrich August von. Hayek on Hayek / Ed. by S. Kresge and L. We-nar. - Chicago, 1994.
бая система, которая доказывает, что она не может быть опровергнута, по определению к науке не имеет отношения» (цит. по: с. 569). Это утверждение явно перекликается с центральным положением Поппера: эмпирическая система должна допускать опровержение опытом. Попытка Хайека представить себя стихийным сторонником Поппера, полагает автор, скорее результат более поздних реконструкций. Тем не менее очевидно, что уже в эти ранние годы его интересовали вопросы легитимности научных утверждений и проблемы генерирования научных знаний.
Ф. Хайек пережил увлечение философией Э. Маха, хотя и не долгое. Он был студентом Венского университета, когда в 1922 г. один из главных последователей Маха, австрийский философ и физик М. Шлик, был назначен профессором кафедры натуральной философии. Как известно, Шлик стал основателем знаменитого Венского кружка (1924-1936), разработавшего и пропагандировавшего новое философское направление - логический позитивизм. Хайек был очень впечатлен Шликом и говорил, что он второй после Маха, кто убедил его в том, что «философия имеет смысл» (цит. по: с. 570). Но очевидно, что гораздо большее влияние на него оказала критика К. Поппера логического позитивизма. Хайек был одним из первых читателей знаменитой «Логики научного открытия» (1959) К. Поппера, которая в сокращенном варианте вышла на немецком языке в Вене в 1935 г. под названием «Логика исследования» («Logic der Forschung»). Он принял новую методологическую концепцию Поппера, который в отличие от принципа вери-фицируемости, выведенного логическими позитивистами, отличительную особенность научных утверждений видел в их способности опровергаться (фальсифицироваться) опытом.
Хайека всегда интересовали различия между наукой и псевдонаукой. По его словам, перейдя из биологии в область социальных наук, он попытался найти методологические различия между физическими и социальными науками (с. 570). Хайек полагал, что Дж. Мейнард Кейнс, его главный оппонент, не был хорошим экономистом, потому что плохо знал экономическую историю, особенно XIX в. Тогда как, по мнению Хайека, ключ к пониманию некоторых базовых истин относительно природы социальных наук -экономики в частности - лежит в изучении истории XIX в. - «унылого столетия Диккенса». Это был век, когда появились социаль-
ные науки, вводившие людей в заблуждение, и распространились идеи социализма.
Он планировал написать большой труд об этом периоде «злоупотребления разумом и его упадке» (с. 570). В нем он предполагал опровергнуть идею о том, что социальная эволюция всегда идет по пути прогресса и подчиняется строгим законам, тем самым позволяя планировать будущее. Такая попытка была предпринята фашизмом и коммунизмом и привела к ужасным результатам. Хай-ек не реализовал этот проект, но опубликовал целую серию статей на эту тему, которые затем вышли в виде книги «Путь к рабству»1 (1944), а также в виде сборника статей «Контрреволюция науки: исследования злоупотреблением разумом»2 (1955). В «Пути к рабству» он связал генезис тоталитаризма с антилиберальными и социалистическими политическими течениями второй половины XIX в., отрицавшими абсолютную ценность личности и рассматривавшими человека как момент в движении к некоей коллективной цели.
В «Контрреволюции науки» - базовой работе по истории становления социальных наук, их соотношения с естествознанием -Хайек осуществил фундаментальное исследование особенностей социального и экономического знания, природу его фактов, методов и способов существования в обществе. Он писал о вторжении сциентизма в сферу общественных наук как о механическом и некритическом переносе естественно-научного стиля мышления в гуманитарные и социальные науки. Хайек использовал «сциентизм» и «сциентистские предрассудки» как общее название для рабской имитации методов и языка науки.
В «Контрреволюции науки» Хайек развивает собственную философию социальных наук, обращаясь к интеллектуальному наследству прошлого. Неудивительно, что он оказался большим поклонником Э. Берка3. Перекликаясь с его идеями, Хайек полагал, что вера в научный прогресс «привела великих ученых XVIII и
1 Hayek, F.A. von. The road to Serfdom. - L., 1944.
Hayek F.A. von. The Counter-Revolution of science: Studies in the abuse of reason. - Glencoe, 1955.
3 Э. Берк (1729-1797) - английский публицист и философ, один из лидеров вигов. Считается, что своим памфлетом на Великую французскую революцию он заложил первый камень в основание сознательного традиционализма. - Прим. реф.
XIX вв., которые сосредоточились в Париже, к новому мировоззрению и пониманию состояния дел в обществе» (цит. по: с. 571). Эти умонастроения подготовили почву для подъема позитивизма и того, что в глазах Хайека было его естественным ответвлением, - социализма.
В лекции «Индивидуализм: истинный и ложный» (Individualism: True and false), прочитанной в 1945 г., Хайек попытался вычленить фундаментальные различия между философскими движениями по разные стороны Ла-Манша. «Истинный индивидуализм» он связывал с такими фигурами, как Дж. Локк, Б. Мандевиль, А. Фергюсон, А. Смит и Э. Берк. Он доказывал, что представители «истинного индивидуализма» понимают, что единственный путь, приводящий к пониманию социального феномена, проходит через «понимание индивидуальных действий, направленных на других людей и учитывающих их ожидаемое поведение» (цит. по: с. 572). Соответственно сторонники такой методологии индивидуализма не рассматривают общество как продукт сознательного, заранее продуманного проекта или как самодостаточную систему, которая существует независимо от отдельных людей, а скорее как что-то, что формируется спонтанно как результат их сложных взаимодействий.
Противоположный подход Хайек называет рационалистическим и идентифицирует его с энциклопедистами и физиократами. По мнению Хайека, это «ложный индивидуализм», поскольку он склонен переходить в свою противоположность, а именно в социализм или коллективизм. В отличие от «истинного индивидуализма» он развивает методологию коллективизма. Рационалистический элемент в этом подходе - это наследие философии Декарта. Картезианская школа всегда относилась с презрением ко всему, что не создавалось сознательно с помощью разума или не подвластно ему. Хайек рассматривал теорию Ж.-Ж. Руссо об «общественном договоре» как проявление этого подхода, поскольку Руссо пытался объяснить возникновение общества как сознательный акт разума.
Хайек утверждал также, что подобный рационалистический стиль мышления характерен для технократического подхода к социальным проблемам, что ведет к смехотворным попыткам строить общество по тем же принципам, по которым строят мосты. Главными фигурами, которые символизировали для него подобные «технократические установки», были А. Сен-Симон и его ученик
О. Конт. Сен-Симон мечтал превратить политику в науку такого же ранга, как химия или физика, и планировать жизнь общества в соответствии со строгими законами этой политической науки. Согласно Хайеку, его последователи стали вдохновителями практически всех социалистических движений (с. 573). О. Конт, обожествляя Разум, попытался развить идеи Сен-Симона относительно унификации науки и создать всеохватывающую философскую систему - позитивизм. По мнению Хайека, ошибка Конта была общей для всех социалистов: они все переоценивают мощь собственного разума и поэтому верят, что способны создать и контролировать общество на основе строгих рациональных принципов.
Хайек утверждал, что эти бессмысленные попытки строить политику по образу и подобию физических наук уходят своими корнями в фундаментальное непонимание того факта, что социально-гуманитарные науки имеют другой по своей природе объект, который не может наблюдаться и изучаться по аналогии с биологическими или физическими объектами. Возникло убеждение, что поиском общих законов и правил следует заниматься исключительно при изучении природы, а для изучения общественной жизни должен применяться исторический метод, что и стало предпосылкой историцизма. Термин «историцизм» был введен в оборот К. Поппером. Под ним он понимал научный метод, реализуемый в определенном множестве социально-философских учений, особенно в марксизме, и имеющий главную цель - предсказание исторических событий на основе обнаружения объективных исторических законов.
Речь идет не об историческом методе, но о сциентистском историцизме, который стремится сделать историю наукой по образу и подобию естествознания, способной открывать некие всеобщие закономерности. Объединяя историческое и теоретическое знания, история должна была стать основанием и источником новой науки об обществе.
Полагая, что к внедрению историцизма в большой мере при-частны экономисты, Хайек пишет о том, что его начало было положено Г.В. Гегелем, О. Контом, К. Марксом, а также В. Зомбартом и О. Шпенглером, «псевдотеории» которых рассматривались как достижение общественных наук. А благодаря вере в
то, что одна «система» в силу исторической необходимости должна сменяться другой, они даже сумели оказать глубокое влияние на эволюцию общества. Претензии подобных исторических теорий на то, что они способны предсказывать будущее, считались свидетельством их научного характера. По мнению Хайека, хотя марксизм - всего лишь один из многих продуктов XIX в. такого рода, именно благодаря ему это порождение сциентизма получило столь широкое распространение (с. 574).
Согласно Хайеку, цель социальных наук состоит в изучении последствий того факта, что люди воспринимают мир и друг друга через концепты и ощущения, которые организованы в ментальные структуры, общие для всех. Таким образом, данные в социальных науках имеют совсем другой характер, чем в физических. Социолог изучает те способы, с помощью которых люди интерпретируют реальность, а не саму реальность. Из этого вовсе не следует, что все концепты, с которыми имеют дело социальные науки, - это субъективные идеи. Если бы это было так, то в этой области просто не было бы места для научного исследования.
Критикуя позитивистский подход к проблеме методологии социогуманитарного знания, Хайек рассматривает, в частности, специфические онтологические особенности объекта социальных наук и особенности «объективизма» сциентистского подхода. Он открывает и исследует такую проблему социального познания, как представления объектов в виде «целостностей» (wholes) (с. 574). Если социальные теории, опирающиеся на методологический индивидуализм, исследуют индивидуальные установки «изнутри», как структурообразующие элементы, то «объективизм» естественных наук пытается обозревать их извне. Сциентистски ориентированные теории, исходящие из методологического коллективизма, склонны обращаться к целостностям вроде «общества», «экономики», «капитализма», «класса», «страны» как с четко структурированными и очерченными объектами, законы функционирования которых могут быть открыты.
Но в социальном мире, как подчеркивает Хайек, людям непосредственно даны лишь отдельные свойства, отношения, функции и части, а «целое» недоступно непосредственному восприятию и может быть лишь реконструировано усилием их воображения, выступает в качестве «конструкции нашего ума». Задача социаль-
ных наук состоит в том, чтобы выстраивать целостности, конструируя модели, воспроизводящие структуру отношений, делая их наглядными. Эти целостности не существуют отдельно от теорий, посредством которых исследователи их выстраивают.
Цель социальных наук, в том числе и экономики, должна состоять в «объяснении непреднамеренных или непродуманных результатов действий многих людей» (цит. по: с. 575). И здесь методы и подходы естественных наук абсолютно бесполезны и неуместны. Хайек связывает успехи сциентистских теорий в социальных науках скорее с их формой, чем с содержанием: заявленные законы внешне напоминают те законы, которые создают естественные науки, ставшие стандартом, по которому измеряются любые интеллектуальные усилия. И очень жаль, что авторы подобных имитаций, вдохновленные прогрессом в физических науках, не задумываются о том, насколько методы и процедуры, используемые в одной области, применимы в другой (с. 576).
Для Хайека смешение физических и социальных наук, когда последние пытаются в максимальной степени имитировать первые, стало причиной, толкнувшей нашу «научную» цивилизацию на деструктивный путь. В 1940-1950-е годы явно нарастало желание использовать технократические методы для решения социальных проблем. Выступая против такого неадекватного использования науки, Хайек в качестве «метода лечения» предлагал вернуться к традиционному гуманитарному образованию. Гуманитарные науки поощряют изучать вещи с точки зрения конкретного человека и его представлений, и поэтому они скорее дадут нам истинный взгляд на социальную действительность. Они показывают, что цивилизация - это спонтанный процесс, который осуществляется через взаимодействие множества индивидов.
Хайек также предложил новый альтернативный подход к изучению социальных наук, выдвинув в 1955 г. в статье «Степени объяснения» («Degrees of explanation») теорию «комплексного феномена», который не поддается изучению с помощью статистических методов. Хайек, как отмечает автор, успешно избежал ловушки сциентизма, разграничивая социальные и физические науки. В то же время, проводя теоретические параллели между экономикой и эволюционной биологией как моделями «комплексных феноменов», он не сумел преодолеть ряд логических противоречий.
Хайек видит сходство между эволюционной биологией и экономикой в том, что прогнозы в обеих научных областях в основном имеют негативный характер, - они предсказывают то, что не должно произойти, или, точнее, какие явления не могут произойти одновременно. Практическое значение таких прогнозов состоит преимущественно в том, что они защищают людей от стремления к недостижимым целям (с. 581).
В этих теоретических построениях автор увидел косвенное подведение теоретических оснований под защиту Хайеком свободного рынка и отрицания централизованного планирования. Он доказывал, что те виды деятельности, которые руководствуются лишь ограниченными предсказаниями, лучше описывать как «культивирование» (cultivation), чем контроль. Термин «культивирование» он использует в том же смысле, что и фермер или садовник, который не знает или не может контролировать все важнейшие условия, влияющие на развитие растений. И соответственно, «мудрый законодатель» попытается скорее «культивировать», чем контролировать те или иные силы или социальные процессы. Ссылка на «культивирование» (в контексте предложенной аналогии) вызывает определенные сомнения, полагает автор, учитывая, сколь важное место в теории Дарвина отводится искусственному отбору. А аргументы Хайека в защиту «мудрого законодателя», который не пытается контролировать и управлять социальными процессами, а соответственно, де-факто лишается какой-либо власти в экономической сфере, автор считает капитуляцией.
Ф. Хайек, отмечает автор в заключение, пронес интерес к философии науки через всю свою жизнь. Этот интерес сыграл серьезную роль в формировании его политических взглядов, что нашло отражение в его самых известных работах. Благодаря ему Хайек внес существенный вклад в понимание специфики социогу-манитарного знания. Наконец, Хайек вместо границы, традиционно разделявшей социальные и естественные науки, предложил проводить эту границу между науками, имеющими дело с «простым феноменом», и науками, занимающимися «сложным феноменом». Как показал автор, «эволюционная биология была для Хайека па-радигмальной моделью науки нового типа, которая, так же как и экономика, одновременно принадлежит и к естественным и к социальным наукам» (с. 584).
Т.В. Виноградова
2010.03.018. ГОДИН Б. ОЦЕНКА НАУКИ: МЕНЯЮЩИЕСЯ КОНЦЕПЦИИ НАУЧНОЙ ПРОДУКТИВНОСТИ С 1869 ПО 1970 г. GODIN B. The value of science: Changing conceptions of scientific productivity, 1869 to circa 1970 // Social science information. - 2009. -Vol. 48, N 4. - P. 547-586. - DOI: 10.1177 / 0539018409344475
Ключевые слова: экономика науки; история науки; научная продуктивность; статистика.
Автор - канадский специалист в области научной политики и статистики - рассматривает понятие научной продуктивности и его трансформацию на протяжении последних 100 лет начиная с 1869 г.
Сегодня продуктивность - одно из ключевых понятий в исследованиях науки. И даже в таких солидных международных организациях, как ОЭСР или Европейский союз, начиная с 1990-х годов при обсуждении инновационной политики или финансирования научных исследований проблемы продуктивности занимают центральное место. Может показаться странным, что и такая, на первый взгляд, далекая от бизнеса область, как чистые академические исследования, чрезвычайно озабочена вопросами научной продуктивности (в терминах публикаций); от нее зависят карьера и репутация ученого, ранг университета, объемы выделяемого финансирования и многое другое.
Каким образом такой вид деятельности, как наука, которая долгое время считалась не подвластной экономическому анализу, стала самым активным образом изучаться в терминах продуктивности?
Впервые понятие продуктивности применительно к науке было использовано британским психологом и антропологом Фрэнсисом Гальтоном (1822-1911) в 1869 г. в контексте его программы евгеники. Со временем содержание этого термина претерпело существенные изменения, которые, по оценке автора, происходили в четыре этапа: 1) продуктивность как воспроизводство или увеличение количества ученых (Ф. Гальтон, Дж.М. Кеттел); 2) продуктивность как объем созданной продукции (С.У. Фернбергер, С.И. Франц); 3) близкое ко второму понятие продуктивности как эффективность (С. Фриман, ОЭСР); 4) продуктивность как резуль-
