CC BY
31
ка, поскольку именно эти уровни предоставляют максимально разнообразные и мощные средства воздействия. Например: «В последние годы очаг терроризма и политического экстремизма переместился в Карачаево-Черкесию в связи с активными действиями федеральных сил по наведению конституционного порядка в Чечне и Ингушетии» (из интервью с президентом Карачаево-Черкесской Республики Мустафой Батдыевым // Известия, 11 ноября 2004). В данном случае используется словосочетание с чрезмерно усложненной структурой, из-за чего значение фразы «распыляется», т.к. такие структуры «ослабляют концентрацию значения» (с. 131).
Анализ текстов СМИ показал, что в настоящее время функционирование эвфемизмов не ограничивается соображениями вежливости, такта, скромности; эвфемистические единицы скрытым образом манипулируют аудиторией, не сообщая истины о референте, создавая иллюзию оправдания непопулярной политики.
Общий итог проведенного исследования состоит в упорядочении и переосмыслении основных подходов к изучению эвфемистических наименований в контексте манипулирования реципиентом.
М.Б. Раренко
КОММУНИКАЦИЯ. ДИСКУРС. РЕЧЕВЫЕ ЖАНРЫ
2010.02.017. МЕТАФОРА В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ: (По материалам журнала «Политическая лингвистика»). Науч.-аналит. обзор.
Метафоры, используемые в сфере политики, в наши дни привлекают внимание огромного числа исследователей во всем мире -лингвистов, политологов, социологов, психологов, культурологов, журналистов, специалистов в области массовой коммуникации и т.д. Основная причина наблюдаемого в последние два десятилетия повышенного интереса к политической метафоре кроется в популярности нового, когнитивного, подхода к самому понятию метафоры (Лакофф, Джонсон, 2004) и плодотворности его применения к анализу политических текстов. Однако это не единственный фактор. Существенную роль играют и развитие дискурсивных исследований, и возросшая актуальность проблемы речевого воздействия в эпоху массовых коммуникаций, которая
обусловливает оживление внимания к наследию античной риторики и ее своеобразное возрождение в виде современных «неориторических» концепций. В итоге политическая метафора оказывается точкой, в которой переплетаются интересы нескольких научных направлений, в числе которых - теория концептуальной метафоры, дискурс-анализ и неориторика (Скребцова, 2005).
За рубежом анализ языка политики вообще и в том числе политических метафор насчитывает уже более чем полувековую историю, не теряя своей значимости и в наши дни. Новые реалии современности - бурный рост информационных технологий, процессы глобализации, угрозы терроризма - еще острее дают почувствовать, что «политика - это в значительной степени дело языка» (Landtsheer, 1998, р. 5). В России же политический дискурс начали изучать с большим запозданием - около 20 лет назад, когда в ходе перестройки в стране стала складываться сфера публичной политики. Усилия, направленные на построение нового, демократического общества ясно показали, что демократия - это «не столько совокупность процедур и их применения, сколько диалогическое взаимодействие между различными политическими партиями, общественными движениями и даже отдельными людьми» (Баранов, Казакевич, 1991, с. 6). Язык, используемый в политической коммуникации, нередко не менее (а иной раз и более) значим, чем принимаемые решения.
В настоящее время можно констатировать, что политическая лингвистика в нашей стране находится в стадии активного роста. Появляются работы, выполненные в соответствии с популярной на Западе методикой case study (исследование отдельного случая). Язык политики стал предметом обсуждения на конференциях, в частности на ежегодном всероссийском семинаре «Политический дискурс в России» (проводится Государственным институтом русского языка им. А.С. Пушкина с 1996 г.).
Отражением данного этапа является создание специализированного научного издания - журнала «Политическая лингвистика», выпускаемого Уральским государственным педагогическим университетом с 2006 г. (Журнал «вырос» из межвузовского сборника научных трудов «Лингвистика», издававшегося УрГПУ на протяжении 12 лет.) Главный редактор журнала - заслуженный деятель науки РФ, заведующий кафедрой риторики и межкультурной коммуникации факультета русского языка и литературы УрГПУ, дей-
ствительный член Международной академии наук педагогического образования, доктор филологических наук, профессор Анатолий Прокопьевич Чудинов. «Политическая лингвистика» выходит три раза в год. Высокая научная репутация журнала подтверждается прежде всего составом авторов, публикующих на его страницах свои исследования. В их числе - ученые, стоявшие у истоков данного направления и определившие его современное «лицо»: профессор Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина (Москва) В.Н. Базылев, профессор Волгоградского государственного университета Е.И. Шейгал, профессор Вильнюсского государственного университета Э.Р. Лассан и главный редактор журнала -профессор УрГПУ А.П. Чудинов.
География авторов обширна: Россия представлена Уральской школой политической лингвистики и лингвокультурологии (Екатеринбург, Челябинск, Нижний Тагил), специалистами из Сибири (Красноярск, Омск, Кемерово, Сургут, Барнаул, Иркутск), Поволжья (Саратов, Волгоград), Москвы, Санкт-Петербурга, Воронежа и др. Журнал регулярно публикует работы зарубежных авторов из разных стран: государств постсоветского пространства (Украина, Белоруссия, Литва, Латвия), стран Западной Европы (Швейцария, Франция, Испания, Польша, Великобритания, Норвегия), а также США, Австралии, Новой Зеландии и др. Многонациональный состав авторов создает широкую панораму исследований политической коммуникации в мире и позволяет выявлять как общие закономерности языка политики в разных странах, так и его национальную специфику.
Стремление редакции привлекать к сотрудничеству ученых, представляющих разные научные школы и направления, сочетается с установкой на широкий подход к понятию политической коммуникации. Журнал ставит своей целью способствовать обмену новейшей информацией в области политической лингвистики, а также в сфере взаимоотношений языка, культуры и общества. В соответствии с этим публикуемые работы могут быть связаны с областью политики не только напрямую, но и опосредованно. Помимо «центральных» жанров политического дискурса на страницах журнала исследуются и более или менее «периферийные», лежащие в области пересечения собственно политической коммуникации с другими видами публичной сферы общения, такими как СМИ, реклама, шоу-бизнес, межкультурная, педагогическая и религиозная
коммуникация, художественная литература. Все они так или иначе связаны с социальной жизнью и политической культурой общества.
Диапазон работ, публикуемых на страницах журнала, разнообразен не только по тематике: наряду с эмпирическим анализом конкретного материала представлены и теоретические, обобщающие исследования, а также обзорные публикации. Помимо естественной для лингвиста сосредоточенности на вербальной стороне коммуникации есть примеры обращения к невербальным компонентам устной речи и к изобразительному ряду в письменных текстах. В методологическом плане преобладает лингвистическое описание, обычно с установкой на объяснение в рамках того или иного подхода, но представлены также и попытки обращения к социальной стороне коммуникации в духе критического анализа, а также экспериментальные исследования. Качественные интерпре-тативные методики в ряде случаев дополняются количественными - как, например, в работах, выполненных на материале корпуса текстов. Что же касается теоретических подходов к анализу и интерпретации материала, они охватывают все основные направления, среди которых теория речевого воздействия, концептуальный анализ, когнитивный анализ (в том числе метафорическое моделирование), лингвистическая прагматика, дискурсивный анализ, корпусные исследования, риторическая критика, контент-анализ и др.
Среди публикаций журнала «Политическая лингвистика» исследования метафоры занимают заметное место. В подавляющем большинстве они представляют то, что можно обозначить как «когнитивно-дискурсивный анализ метафоры в политической коммуникации» (Будаев, Чудинов, 2008). Авторы таких исследований опираются на теорию концептуальной метафоры (Лакофф, Джонсон, 2004), которая выдвинула оригинальное понимание метафоры как организующего принципа понятийной системы человека, обусловливающего его восприятие, мышление и поведение. Кроме того, когнитивно-дискурсивная парадигма предполагает, что метафора не является автономной сущностью, а составляет естественную часть нарратива, выполняя в нем определенную функцию. Подобный подход к анализу метафор позволяет обнаружить явное и неявное в тексте, пролить свет на коммуникативные намерения его автора, выявить его общественную позицию и моральную «систему координат». Очевидно, что это особенно важно, когда предметом исследования является политический дискурс. В числе первых
примеров применения теории концептуальной метафоры к анализу языка политики следует отметить статью Дж. Лакоффа о метафорах, использовавшихся американскими властями в 1990-1991 гг. для подготовки общественного мнения в связи с кризисом в Персидском заливе и планами военного вторжения США (Ьако£Т, 1991), а также источники сведений о языке перестройки - словарные публикации (Баранов, Караулов, 1991; 1994).
В таком же ракурсе рассматривает политическую метафорику и профессор А.П. Чудинов (Чудинов, 2001; 2003). Так, опубликованная в «Политической лингвистике» статья (Чудинов, 2008) является новым шагом в предпринятом им мониторинге политических метафор современной России. Наблюдения автора над отечественной публицистикой последних лет привели его к выводу о том, что в 2000-2003 гг. метафоры в российской политике еще сохраняли агрессивный прагматический потенциал, характерный для 90-х годов прошлого столетия. Однако позднее, в 2004-2008 гг., эта тенденция пошла на спад, и криминальные метафоры стали уступать место более спокойным и конструктивным образам, в том числе природоморфным и спортивным. Что же касается негативной метафорики, то она, по мнению А. П. Чудинова, в последние годы оказалась вытесненной в область российской внешней политики. Автор констатирует, что после довольно долгого периода метафорических «бурь» наша страна вступила в метафорическое «затишье».
Анализ метафор, присущих определенному этапу развития общества или свойственных тем или иным политическим силам, основывается на (обычно имплицитном) предположении о существовании корреляции между характером используемых метафор и спецификой социально-политической ситуации в стране. Эта зависимость была впервые сформулирована более полувека назад классиком политической лингвистики Г. Лассвеллом, который считал возможным по стилю языка не только судить о текущей политической ситуации, но и делать прогнозы относительно ее развития. По его мнению, определенные изменения в стиле могут быть провозвестниками наступающего кризиса или ужесточения политического режима (Ьа88^,е11, 1965). Наш современник, видный американский политолог Р. Андерсон в статье, озаглавленной «Каузальная сила политической метафоры» (Андерсон, 2007), ставит вопрос иначе: могут ли используемые политиками метафоры влиять на общественно-политические процессы? Пытаясь найти на него от-
вет, профессор Р. Андерсон обращается к анализу политического дискурса советского, перестроечного и постперестроечного периодов. Опираясь на скрупулезные подсчеты метафор, типичных для упомянутых периодов, он обнаруживает количественные подтверждения связи между демократическими преобразованиями в российском обществе и трансформацией политических метафор. При этом Р. Андерсон исходит из того, что используемые политиками метафоры не столько отражают существующие тенденции, сколько посылают сигналы социальной идентичности и тем самым могут либо провоцировать преобразования в общественной жизни, либо, наоборот, удерживать от них. Если это так, то обнаруженные им корреляции между социально-политическими и языковыми изменениями, имевшими место в нашей стране в период перестройки, действительно подтверждают исходную гипотезу о каузальной силе метафор, правда лишь применительно к данному конкретному случаю. Впрочем, Р. Андерсон считает, что выявленные корреляции не являются специфичными для выбранного им материала и могут быть подкреплены другими примерами.
Специфика русского языка советской эпохи не перестает привлекать внимание зарубежных ученых. Читателям журнала предлагаются, в частности, исследования профессора Цюрихского университета Д. Вайса, посвященные языку советской пропаганды. В работе (Вайс, 2007) проводится масштабное сопоставление тоталитарного языка сталинской эпохи и национал-социалистического дискурса Третьего рейха. Помимо неоднократно отмечавшихся сходств автор выявляет целый ряд значимых расхождений на поверхностном и глубинном уровнях, в том числе - различия в конструировании образа врага. Эта тема получила продолжение в другой статье этого же автора (Вайс, 2008б), специально посвященной метафорическим концептуализациям врага в советской прессе и дискурсе Третьего рейха. Д. Вайс выделяет целый ряд характерных зоонимных (паук, гад, пиявка, трутень) и медицинских (язвы, чума, нарывы, гнойники) метафор. В работе «Животные в советской пропаганде: вербальные и графические стереотипы» (Вайс, 2008а) ученый уточняет, что при советской власти зооморфное представление образа врага было особенно свойственно сталинскому и хрущевскому периодам, тогда как в дальнейшем роль вербальной и невербальной (плакаты, карикатуры и др.) зоосимволики заметно сократилась.
Невербальные метафоры рассматриваются и в публикации Э.В. Будаева, посвященной анализу семиотических и когнитивных корреляций вербальных и невербальных аспектов политического дискурса (Будаев, 2008). Опираясь на обширный материал европейских и американских исследований, посвященных семиотике политических карикатур, автор, так же как и Д. Вайс, отмечает, что среди часто используемых политиками невербальных метафор значительную (если не большую) часть составляют зооморфные (насекомые, ползучие гады, микробы, звери и пр.). Э.В. Будаев особо подчеркивает тот факт, что многие невербальные политические метафоры имеют аналоги в метафорических выражениях политического дискурса. По его мнению, это позволяет сделать вывод о том, что невербальные и вербальные метафоры представляют собой модусы одних и тех же когнитивных структур и подчиняются схожим когнитивным закономерностям.
Прагматический аспект политической метафорики традиционно получает меньше внимания со стороны лингвистов, чем семантический, ср.: «Большинство исследований политической метафоры семантически ориентированы, и если речь идет о прагматическом измерении рассматриваемого феномена, то специалисты предпочитают писать о "прагматическом потенциале" метафоры, но не о ее "прагматическом эффекте" (Будаев, 2006, с. 67). Это наблюдение в целом справедливо и в отношении публикаций в «Политической лингвистике». В то же время, читатели имеют возможность познакомиться со статьей профессора Т. Белта (США), в которой описывается психолингвистический эксперимент, направленный именно на оценку прагматического аспекта политической метафоры, т.е. ее воздействующей силы (Белт, 2007а). Автор исследования поставил перед собой задачу выяснить, какой эффект на читателя производят газетные метафоры с точки зрения усвоения информации, ассимиляции активируемого ею фрейма и формирования суждения. Профессор Т. Белт выдвинул следующие исходные гипотезы: 1) метафоры в тексте способствуют лучшему усвоению информации; 2) аудитория склонна некритично принимать (ассимилировать) фреймы, активируемые метафорами (например, фрейм игры, фрейм конфликта); 3) активируемые метафорами фреймы придают сообщению ценностную окраску и тем самым влияют на последующие суждения. С целью проверки данных положений автором был проведен масштабный эксперимент, в ходе которого
действительно подтвердилось, что метафора облегчает усвоение, направляет политическую дискуссию в заданное русло и влияет на формирование суждения. Этот множественный эффект достигается, по мнению Т. Белта, благодаря тому, что метафора способна оказывать как когнитивное, так и эмоциональное воздействие. С одной стороны, она упрощает информацию, представляя сложное и абстрактное через более простое, знакомое и конкретное, и облегчает усвоение, организуя информацию посредством фреймов. С другой стороны, многие метафоры апеллируют к социальным ценностям и являются эмоционально окрашенными, что усиливает их воздействие (Белт, 2007б).
Аналогичные наблюдения содержатся в исследовании Т. Фелберг (Норвегия), выполненном в духе критического анализа (Фелберг, 2007). Автор прослеживает роль метафор в конструировании базовой для политического дискурса оппозиции «свои - чужие» на примере книги «Путь Сербии в Европу» (Put Srbije, 2007), в которой собраны интервью с сербским политиком З. Джинджичем. Анализируя характерные для его дискурса образы Сербии, Европы и отношений между ними, Фелберг показывает, что Сербия регулярно концептуализируется как больной, нуждающийся в лечении - реформах, проводимых Демократической партией и З. Джинджичем. Предполагается, что после своего выздоровления Сербия должна присоединиться к здоровой Европе. Данный процесс представлен З. Джинджичем как путешествие, которое начинается с негативно оцениваемого Востока в направлении Запада, характеризуемого позитивно. Проводником выступает Демократическая партия, концептуализируемая как лидер. Путешествие видится Джинджичу тяжелым из-за препятствий на пути (внутренних экономических и социальных проблем), но неизбежным. Исследование Т. Фелберг, таким образом, подтверждает отмеченную выше мысль Т. Белта о способности метафоры выполнять многообразные функции, связанные не только с моделированием нужного политику образа действительности, но и с ценностными характеристиками и противопоставлениями.
Неориторический подход к изучению политической метафорики представлен в статье (Осборн, 2008), которая опубликована в специальном разделе «Классика политической лингвистики», призванном восполнить пробелы в наших знаниях об истории становления данного направления за рубежом.
М. Осборн - яркий представитель одного из направлений американской неориторики, чьи работы по архетипичным метафорам оказали большое влияние на исследователей во всем мире. По мнению М. Осборна, в речи политиков, вне зависимости от их национально-культурной принадлежности и особенностей коммуникативной ситуации, неизменно присутствуют так называемые архетипичные метафоры, а именно образы света и тьмы, солнца, жары и холода, а также природного цикла. Будучи укоренены в повседневном опыте и соотнесены с базовыми человеческими потребностями, эти метафоры служат основой для понимания людьми друг друга и создают благоприятную почву для политического убеждения. Автор приводит отрывки из речей У. Черчилля, Дж. Кеннеди и других видных политических деятелей, демонстрирующие удачное применение соответствующих образов. Кроме того, М. Осборн указывает на то, что оппозиция «свет - тьма» часто используется ораторами в сочетании с «вертикальной» метафорой, причем образ света ассоциируется с верхом, а образ тьмы - с низом. Одна из базовых ориентационных метафор -«Хорошее ориентировано наверх; плохое - вниз» (Лакофф, Джонсон, 2004, с. 40). Наблюдение М. Осборна может служить еще одним подтверждением мысли Дж. Лакоффа и М. Джонсона о согласованности концептуальных метафор между собой и их соответствии фундаментальным ценностям соответствующей культуры. Ср.: «...похоже, что наши ценности не автономны; они вместе с метафорическими понятиями, которыми мы живем, должны формировать непротиворечивую систему» (Лакофф, Джонсон, 2004, с. 46). При этом следует заметить, что статья М. Осборна появилась в печати в 1967 г., т.е. задолго до выхода в свет книги «Метафоры, которыми мы живем» (1980).
Политическая метафорология как область пересечения политической лингвистики и исследований метафоры может изучаться с разных методологических позиций и в разных дисциплинах (Будаев, Чудинов, 2007). Представляя широкий спектр работ, посвященных метафоре в политической коммуникации, журнал «Политическая лингвистика» позволяет читателям оценить специфику различных подходов - когнитивно-дискурсивного, критического, психолингвистического, политологического, неориторического и др. - к одному и тому же предмету и вместе с тем увидеть, несмотря на разный метаязык описания, схожесть выво-
дов. Последнее свидетельствует о том, что исследователям удается обнаружить некоторые сущностные свойства метафоры как продукта языка, мышления, культуры, общества.
Список литературы
Андерсон Р. Каузальная сила политической метафоры // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2007. - Вып. (2) 22. - С. 7-18.
Баранов А.Н., Казакевич Е.Г. Парламентские дебаты: Традиции и новации. -М., 1991. - 64 с.
Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора: Материалы к словарю. - М., 1991. - 193 с.
Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Словарь русских политических метафор. -М., 1994. - 330 с.
Белт Т. Газетные метафоры и политическое убеждение: Экспериментальное исследование // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2007а. -Вып. (3)23. - С. 10-19.
Белт Т. Политическое убеждение путем метафорического моделирования // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2007б. - Вып. (2)22. - С. 18-25.
Будаев Э.В. «Могут ли метафоры убивать?»: Прагматический аспект политической метафорики // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2006. - Вып. 20. - С. 67-75.
Будаев Э.В. Семиотический параллелизм политических метафор // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2008. - Вып. (3)26. - С. 33-37.
Будаев Э.В., Чудинов А.П. Методологические грани политической метафоро-логии // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2007. - Вып. (1)21. - С. 22-31.
Будаев Э.В., Чудинов А.П. Когнитивно-дискурсивный анализ метафоры в политической коммуникации // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2008. -Вып. (3)26. - С. 38-49.
Вайс Д. Сталинистский и национал-социалистический дискурсы пропаганды: Сравнение в первом приближении // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2007. - Вып. (3)23. - С. 34-60.
Вайс Д. Животные в советской пропаганде: Вербальные и графические стереотипы // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2008а. - Вып. (2)25. -С. 19-35.
Вайс Д. Паразиты, падаль, мусор: Образ врага в советской пропаганде // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2008б. - Вып. (1)24. - С. 16-22.
Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем / Пер. с англ. Баранова Н.А., Морозовой А.В.; под ред. и с предисл. Баранова А.Н. - М., 2004. -256 с.
Осборн М. Архетипичные метафоры в риторике: Сфера образов «свет -тьма» // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2008. - Вып. (3)26. - С. 183192.
Скребцова Т.Г. Современные исследования политической метафоры // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 9: Филология, востоковедение, журналистика. -СПб., 2005. - Вып. 1. - С. 35-47.
Фелберг Т. Путь Сербии в Европу по метафорам Зорана Джинджича // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2007. - Вып. (2)22. - С. 78-86.
Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: Когнитивное исследование политической метафоры, (1991-2000). - Екатеринбург, 2001. - 238 с.
Чудинов А.П. Метафорическая мозаика в современной политической коммуникации. - Екатеринбург, 2003. - 248 с.
Чудинов А.П. Российская политическая метафорика в начале XXI века // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2008. - Вып. (1)24. - С. 86-93.
Lakoff G. Metaphor and war: The metaphor system used to justify war in the Gulf // Engulfed in war: Just war and the Persian Gulf. - Honolulu, 1991. - P. 95-111.
Landtsheer C., de. Introduction to the study of the political discourse // Politically speaking: A worldwide examination of language used in the public sphere. -Westport (Conn.), 1998. - P. 1-19.
Lasswell H.D. Style in the language of politics // Language of politics: Studies in quantitative semantics: 2nd ed. - Cambridge (Mass.), 1965. - P. 20-39.
Djindjic Z. Put Srbije v Europu / Intervju dr. Zorana Djindjica. - Beograd, 2007. -
400 S.
Т.Г.Скребцова
2010.02.018. МИШЛАНОВА СЛ., ХРУСТАЛЕВА М.А.
ИНТЕРФЕРЕНЦИЯ: КОГНИТИВНО-ДИСКУРСИВНЫЙ АНАЛИЗ СИНОНИМИИ. - Пермь: Перм. гос. ун-т, 2009. - 200 с.
Монография посвящена исследованию методического дискурса как способа вербализации научного знания, вербальной репрезентации концепта «интерференция», а также когнитивных аспектов синонимии. В монографии обсуждаются новые теоретические основания когнитивной природы синонимии, обнаруженные вследствие проведенного когнитивно-дискурсивного анализа концепта «интерференция», формирующегося в методическом дискурсе. В работе предпринята попытка исследования мето-
