CC BY
17
2010.01.037. ЧАН ВЕНЬЧИНЬ. ТРАНСГРАНИЧНАЯ ТОРГОВЛЯ ВЫХОДЦЕВ ИЗ ПРОВИНЦИИ ЮНЬНАНЬ В МЬЯНМЕ И ТАИЛАНДЕ.
CHANG WEN-CHIN. Venturing into «barbarous» régions: Transborder trade among migrant Yunnanese between Thailand and Burma, 19601980 s // J. of Asian studies. - Ann Arbor, 2009. - Vol. 68, N 2. -P.543-572.
Научная сотрудница Центра исследований Азиатско-Тихоокеанского региона Академии Синика (Тайбей, Тайвань) рассматривает деятельность выходцев из китайской провинции Юньнань на территории Северного Таиланда, Шанской и Качинской национальных областей и административной области Мандэлей в Мьянме (Бирме).
Выходцы из Юньнани исторически отличались высокой мобильностью, что привело к складыванию их сообществ и трансграничных социальных сетей в северной части материковой Юго-Восточной Азии (ЮВА). Одним из основных видов экономической деятельности для них выступала караванная торговля между Юнь-нанью и соседними странами, история которой насчитывает как минимум 2 тыс. лет. Этот вид деятельности играл стратегическую роль в жизнеобеспечении юньнаньцев, удовлетворяя потребности населения в различных видах продуктов и поддерживая разветвленную сеть контактов, обеспечивавшую достаточно тесную интеграцию местных сообществ в условиях гор.
Во второй половине ХХ в. караванная торговля получила дополнительный стимул из-за активной миграции юньнаньцев. Последняя была вызвана поражением Гоминьдана в борьбе с КПК и вытеснением сторонников партии из Китая, а затем и перипетиями политической истории КНР («культурная революция» и т.д.). С конца 40-х годов в горных районах Шанской и Качинской национальных областей Мьянмы сложилась сеть баз гоминьданов-ских войск и отрядов самообороны юньнаньцев, ставших центрами притяжения для гражданских мигрантов. В соответствии с международными договоренностями гоминьдановское присутствие на территории Мьянмы было официально прекращено в 1961 г., однако подразделения Третьей и Пятой армий Гоминьдана все равно сохранили свои позиции. Впоследствии, в 70-е годы, по соглаше-
нию с тайскими властями они переместились в Северный Таиланд, расселившись в провинциях Чиангмай, Чианграй и Мэхонгсон.
Таким образом, на протяжении рассматриваемого периода в приграничных районах Мьянмы концентрировалась значительная масса выходцев из Китая, не имевших бирманского гражданства. Караванная торговля для них была одним из основных механизмов выживания. По оценкам информантов автора, юньнаньцы составляли 70-80% лиц, занятых в контрабандной трансграничной торговле между Бирмой и Таиландом (остальную часть составляли шаны, карены и представители других этнических меньшинств) (с. 550). При этом в условиях социалистического эксперимента и жесткого государственного регулирования экономики, предпринимавшегося в Мьянме с 1962 по 1988 г. в период нахождения у власти Партии бирманской социалистической программы, контрабандная торговля обеспечивала до 80% внутреннего потребления, а Таиланд с его динамично развивавшейся рыночной экономикой выступал основным торговым партнером. Наконец, до 80-х годов ХХ в. примерно 70% контрабандных тайских товаров попадало в Мьянму через Шанскую национальную область и доставлялось караванами мулов. Начиная с середины 80-х годов мулы в качестве основного транспортного средства стали постепенно заменяться автомобилями.
Из Мьянмы в Таиланд доставлялись опиум, жадеит, кофе, шкуры животных и т.д., обратно караваны везли текстильные изделия, сигареты и другие товары широкого спроса, а также золото для закупки опиума. С середины 80-х годов постепенная либерализация китайской экономики и развитие промышленности в КНР позволили возобновить операции между Мьянмой и Китаем. Основными видами товаров, доставлявшихся в КНР, были тиковая древесина и жадеит, из Китая также ввозилась потребительская продукция.
Контрабандная торговля представляла собой сложный социальный мир, в который были вовлечены множество игроков, - го-миньдановские войска, обеспечивавшие охрану караванов, функционирование опорных баз на границе и благосклонность тайских властей; юньнаньцы, выступавшие организаторами и участниками караванов; вооруженные формирования этнических меньшинств, выполнявшие роль локальных «крыш» на различных участках
маршрутов передвижения караванов; местные сообщества и структуры власти, торговавшие с караванами, а также обеспечивавшие их информацией и помощью в прохождении маршрута и получавшие за это вознаграждение; бирманские чиновники и военные, за взятки позволявшие торговцам вести свои операции.
Это сложное социальное пространство было крайне неустойчивым и постоянно подвергалось фрагментации: повстанческие движения этнических меньшинств возникали и исчезали, заключали перемирия или конфликтовали друг с другом, менялись их отношения с гоминьдановцами, бирманскими властями, варьировалась активность правительственных войск. Все это влияло на сроки прохождения и маршруты движения караванов, степень рискованности и доходность операций, однако, несмотря ни на что, контрабандная торговля продолжала функционировать, связывая эти районы воедино и удовлетворяя потребности более крупных экономик Бирмы и Таиланда.
Караванная торговля представляла собой хорошо организованный вид деятельности с четким разделением ролей, иерархией, жесткой дисциплиной и своими неписаными правилами, включавшими и определенные табу и нормы, соблюдение которых считалось необходимым для успеха предприятия. Базовой единицей считались пять мулов (йиба), а пять групп по пять мулов составляли малый караван (йисяобан). Общее количество мулов в большом караване могло составлять от нескольких сотен до более тысячи особей. На каждых двух-трех мулов приходилось по погонщику, погонщики из одной группы жили, питались и перевозили все необходимое им в пути совместно. У каждой группы был свой лидер, тогда как начальником каравана обычно выступал командир сопровождающих войск. Вооруженной поддержкой обычно пользовались только большие караваны, а караваны, состоявшие из 5060 мулов, вследствие большей мобильности и маневренности обычно обходились без сопровождения.
Жители тех населенных пунктов, через которые проходили маршруты караванов, активно использовали предоставляющиеся возможности. Они присоединялись к караванам по мере их продвижения; обычной практикой населения было также содержание мулов с целью их продажи или сдачи в аренду. Боевые действия в районе маршрута, усиление репрессий со стороны правительствен-
ных войск часто вынуждали участников караванов надолго (иногда до года) задерживаться в населенных пунктах, при этом они оказывали помощь местным жителям в сельскохозяйственных работах или вовлекались в местную торговлю.
Караваны выступали также ключевым каналом распространения информации в приграничных районах, инструментом коммуникации между дисперсно проживающими родственниками. Для китайцев, осевших в приграничных районах Мьянмы, караваны обеспечивали и «окно в большой мир» - единственное в условиях изоляционистской политики властей Мьянмы. В частности, помимо торговых грузов, караваны доставляли китайские учебники и литературу из Тайваня и Гонконга, тетради для упражнений по каллиграфии и даже японские модные журналы, выкройки из которых использовались китайскими портными в бирманских городах.
Анализируя функционирование торговых сетей юньнаньцев, автор дискутирует с распространенным представлением о приграничных районах как периферии соответствующих национальных государств, как отсталых по сравнению с центром территориях, подчеркивая, что указанные районы обладают собственной исторической и социальной субъектностью. Миграции выходцев из Юньнани были спровоцированы масштабными социальными потрясениями на родине. Из пограничной провинции одной страны они были вынуждены перемещаться в пограничные районы соседних государств и выживать, занимаясь нелегальной торговлей. С точки зрения политического центра все эти факторы превращали юнь-наньцев в маргинальное сообщество «в кубе» (с. 546), однако трансграничный характер их деятельности и их роль в поддержании бирманской экономики дают основания пересмотреть их «мар-гинальность».
Активность юньнаньских мигрантов привела к появлению специфического «транснационального неформального пространства» (transnational popular realm)1, альтернативного официальным бюрократическим структурам и в то же время дополняющего их.
1 Понятие «popular realm» заимствовано автором у М. Ян Мейхуй, использовавшей его для обозначения неформальных связей в современном Китае и противопоставления их нормативной активности официально признаваемых структур. См.: M. Yang Mei-hui. Gifts, favors and banquets: The art of social relationships in China.- Ithaca, 1994. - Прим. реф.
Будучи периферийными с точки зрения центральных властей Бирмы, торговые сети юньнаньцев играли центральную роль в экономике этих сообществ и функционировании бирманского черного рынка, в условиях социалистического проекта ставшего фактическим двигателем национальной экономики.
В то же время социальное пространство караванной торговли юньнаньцев не формировало политической альтернативы бирманскому и тайскому государству, занимая свободную нишу в экономике и вступая в симбиотические отношения со всеми основными политическими силами, существовавшими в регионе.
А.Е. Кириченко
