CC BY
59
хорошего знакомого - тамошнего епископа встретить и поддержать их, но, когда он прибыл в порт, они уже успели удрать, оставив нехорошие воспоминания о себе. Следующие группы были удачнее, хотя переход - после строгой, воздержанной жизни к жизни свободной, полной соблазнов, был для них трудным. Диккенс следил за развитием их судеб. Поражает, замечает Дж. Хартли, продуманность и реалистичность «проекта Урания», свидетельствующие о том, насколько Диккенс и А. Бурдет-Куттс были неравнодушны к окружавшему их страданию и, хотя они понимали, что помогают лишь крохотной группе травмированных молодых женщин, оказавшихся в тюрьмах и работных домах викторианской Англии, но считали это оправданным и энергично, эффективно использовали все шансы для улучшения жизни униженных и оскорбленных.
Т.Н. Красавченко
ЛИТЕРАТУРА ХХ-ХХ1 вв.
Русская литература
2009.04.029. КРЕМЕНЦОВ Л.П. РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА В ХХ в.: ОБРЕТЕНИЯ И УТРАТЫ: Учеб. пособие. - М.: Флинта: Наука, 2007. - 224 с.
Доктор филол. наук Л.П. Кременцов (проф. МПГУ) выделяет два этапа развития русской литературы ХХ в. и рассматривает их в соответствующих разделах: «Литературный процесс (1917-1953)», «Эволюция литературы (1954-1990)». В книге дан краткий обзор основных идейно-эстетических тенденций и художественных направлений, определявших пути творчества советских писателей. Задачам преподавания литературы в школе подчинены разделы: «Цель художника есть идеал, а не нравоучение» и «Пока в России Пушкин длится, / Метелям не задуть свечу», где речь идет о структуре художественных произведений, о проблемах восприятия, взаимоотношениях художника и читателя, о способах отражения правды факта и правды вымысла, о жанровых формах и т.п.
В начале 1920-х годов необычайная активность литературного процесса проявилась в создании множества кружков, групп и группировок, как правило, малочисленных, что «не мешало им громогласно заявлять о своей новаторской и единственно верной
позиции»1. Но ведущую роль оспаривали различные ассоциации пролетарских писателей - ВАПП, РАПП (1920-1932), группа «Перевал» (1923-1932) и так называемые «попутчики» - писатели, не входившие ни в одну из группировок.
РАПП ориентировалась, главным образом, на творчество выходцев из рабочей среды. Во главе этой ассоциации в разное время стояли А. Фадеев, Л. Авербах, В. Ермилов, С. Родов. Догматизм и вульгарный социологизм в суждениях о художественном творчестве, тенденциозные оценки ряда писателей, тон литературной команды и высокомерие («комчванство») в отношениях с «инакомыслящими» не позволили РАПП занять лидирующее положение в литературе, «хотя именно борьба за власть была для рапповцев главной целью и отнимала у них немало сил и времени» (с. 15).
В группу «Перевал» (под руководством А.К. Воронского) входили М. Пришвин, А. Малышкин, Д. Горбов, А. Лежнев и др. «Перевальцы» противопоставляли открытой тенденциозности и администрированию РАПП свое понимание новой художественной литературы как наследницы традиций русской и мировой словесности. Они призывали к объективному художественному воспроизведению действительности в духе гуманизма, но отстаивали существенную роль интуиции в творческом процессе2.
«Многообразие изобразительных и выразительных средств языка и стиха, изобретательность в композиции и архитектонике произведений, богатство сюжетных вариантов, полная свобода творческой фантазии заслуженно принесли началу 20-х годов славу времени "великого эксперимента" и выдающихся художественных достижений, хотя в основном это признание пришло позднее» (с. 18), - отмечает исследователь. В прозе это были книги М. Булгакова, А. Платонова, М. Горького, А. Серафимовича, Д. Фурманова, Ю. Тынянова, О. Форш, М. Зощенко, Е. Замятина; в поэзии -А. Ахматовой, О. Мандельштама, С. Есенина, Н. Клюева, М. Волошина, В. Маяковского, М. Цветаевой, Б. Пастернака; в драматур-
1 См.: Бродский Н.А., Сидоров Н.П. От символизма до Октября. - М., 1924.
2 А.К. Воронский в начале 1935 г. был расстрелян как «враг народа». См. книги: Шешуков С.И. «Неистовые ревнители»: Из истории литературной борьбы 20-х годов. - М., 1970; Белая Г.А. Дон-Кихоты 20-х годов: «Перевал» и судьба его идей. - М., 1989. - Прим. реф.
гии - В. Маяковского, В. Каменского, А. Луначарского, Н. Эрдмана, М. Булгакова и др.
Особенно выразительной оказалась судьба советской поэзии, которая существовала отнюдь не только в ритмах марша, лозунговой и агитационной стихии. Именно в поэзии ярче, полнее сказался «двуединый пафос времени: восторженные оды в честь революции (В. Маяковский, Д. Бедный, поэты-пролеткультовцы - М. Герасимов, В. Кириллов, Н. Полетаев) и столь же эмоциональные проклятия в ее адрес (М. Волошин, И. Бунин, З. Гиппиус, Д. Мережковский и др.)» (с. 7). Большинство поэтов той и другой направленности сходилось во мнении, что переживаемая эпоха - начало грандиозных перемен в России, но перспективы и пути к достижению перемен они понимали по-разному. «Восславим политику тигрову: ломай, кувыркай, круши!» - такова, например, была программа пролеткультовцев - И. Садофьева, Н. Полетаева, В. Кириллова и др. (с. 8).
В середине 20-х годов по разным причинам и обстоятельствам снизилась творческая активность поэтов, развивавших традиции поэзии Серебряного века, - В. Хлебникова, А. Ахматовой, Б. Пастернака, О. Мандельштама, М. Волошина; их обвиняли в абстрактном гуманизме, называли «несозвучными эпохе» и фактически перестали печатать.
«В большинстве действующих учебных пособий начало советской прозы ведется от романов В. Зазубрина "Два мира" (1921) и Б. Пильняка "Голый год" (1921)» (с. 10), - отмечает Л.П. Кремен-цов. По мнению исследователя, справедливость требует обратить внимание на появившихся в 1918-1919 гг. и пользовавшихся популярностью новых авторов - П. Бессалько, А. Серафимовича, П. Романова, Скитальца (С. Петрова), А. Чапыгина. Крестьянскому быту в тот период были посвящены произведения А. Неверова, С. Подъячева, А. Дорогойченко, П. Низового, Ф. Березовского, И. Касаткина и др. В 1925 г. М. Горький имел основания оценить состояние словесности словами: «Слишком много деревни...» (цит. по: с. 23).
В целом проза 20-х годов характеризовалась наличием остросоциального конфликта, напряженным сюжетом, оригинальными стилевыми исканиями. С представлениями о революции и Гражданской войне прочно связывались образы ветра, метели, шквала,
урагана, сметающих обломки старого мира. Для литературы этого времени было характерно смешение жанров. Д. Фурманов, например, в текст романа «Чапаев» включил хронику, дневниковые записи, очерки, письма. Популярными стали циклы рассказов или небольших повестей, объединенных тематикой и названием: «Конармия» И. Бабеля, «Шутейные рассказы» В. Шишкова, «Донские рассказы» и «Лазоревая степь» М. Шолохова. Изображение войны и революции обусловило рождение особых стилевых приемов: рубленой прозы, сказа, потока сознания. Повесть Л. Сейфуллиной «Четыре главы» - «образец рубленой прозы», сравнимой с мозаикой: «Небольшие разрозненные куски фраз... должны были силой воображения читателя слиться в цельную картину» (с. 25).
Стремление к краткости осуществлялось не только путем фрагментарной композиции, но видоизменялась и конструкция самого предложения: вопреки логике и грамматике из него изымались, например, подлежащее или сказуемое, что явно нарушало ожидаемый смысл фразы. С помощью сказа усиливалась достоверность описываемых событий - слово предоставлялось тому или иному персонажу произведения. Приемом сказа пользовались М. Зощенко, А. Неверов, ранний А. Фадеев, А. Весёлый и др.
«В 1929 г., который когда-то торжественно, с пафосом именовали годом "великого перелома", был таковым не только в области политики и экономики, но в области художественной литературы» (с. 26). Л.П. Кременцов в первую очередь отмечает относящиеся к этому году программные заявления М. Горького: «Основным героем наших книг мы должны избрать труд», а затем Фадеева: «Долой Шиллера» - в статье с таким названием писатель «подверг критике лирико-романтическое начало в художественном творчестве, объявив его несозвучным эпохе» (с. 28).
Жесткие формулировки устава Первого всесоюзного съезда советских писателей (1934) об «идейной переделке и воспитании трудящихся в духе социализма», а также провозглашение «социалистического реализма» ведущим творческим методом, ориентировали писателей на строго идеологическое освещение действительности, лишая их внутренней свободы. «В результате сузился диапазон литературных жанров: исчезли лирика, сатира, фантастика» (с. 29); приемы «психологического анализа даже основных персонажей. встречались разве что в порядке исключения» (с. 32).
В прозе в ущерб остальным жанрам наблюдалось наращивание крупномасштабных полотен, романов-эпопей: «Жизнь Клима Сам-гина» М. Горького, «Хождение по мукам» А. Толстого, «Тихий Дон» М. Шолохова, «Угрюм-река» В Шишкова и т.п. Среди поэтических жанров тоже преобладали крупные формы - повесть в стихах и сюжетная эпическая поэма: «Страна Муравия» А. Твардовского, «Соляной бунт» П. Васильева, «Зодчие» Д. Кедрина. Провозглашение труда «основным героем наших книг» привело к возникновению производственных жанров: «День второй» И. Эренбурга, «Гидроцентраль» М. Шагинян, «Стихи делают сталь» - поэтические репортажи А. Безыменского, «Электрозаводская газета» И. Сельвинского. На театральную сцену вышли пьесы Вс. Вишневского, Л. Леонова, А. Афиногенова, Н. Погодина, но продолжал писать «в стол» М. Булгаков.
Если ограничиться газетой информацией 1930-х, то «эти годы будут выглядеть как время небывалого подъема во всех областях материальной и духовной жизни. Но в газетах не писали о массовых репрессиях. о принудительном даровом труде заключенных в лагерях ГУЛАГа... о запрещении и изъятии целыми списками художественных книг, о гибели писателей - Н. Клюева, И. Бабеля, Б. Пильняка, О. Мандельштама и др.» (с. 30).
«Сталин и 1937 г. - два символа, в полном объеме раскрывающих судьбу русской словесности ХХ в. во всех ее аспектах: личностном, тематическом, стилевом, жанровом и т.д. Миновало несколько десятилетий прежде, чем они ушли в прошлое» (с. 33), -обобщает автор в унисон высказыванию М.О. Чудаковой. - «Укоренение темы Сталина в литературе стало одним из ограничителей, сдерживающих ее развитие»1.
Однако в живом литературном процессе накапливались тенденции развития, не зависимого от теоретических постулатов и идеологических угроз: в 30-е годы были написаны «Мастер и Маргарита» М. Булгакова, «Реквием» А. Ахматовой и ряд других произведений, правда, ставших известными лишь спустя много лет.
1 Чудакова М.О. Литература советского прошлого. - СПб., 2001. - С. 334.
За четверть века после 1917 г. появилось немало новых имен, но по «гамбургскому счету лишь немногие из них останутся в мировой литературе» (с. 33), - полагает автор.
Идеологические стереотипы и принципы тоталитарной пропаганды сохранялись и в годы Великой Отечественной войны, однако перед лицом опасности возникло «вольное и радостное» (Б. Пастернак) чувство общности людей разных национальностей, профессий, возрастов, сплотившихся во имя спасения Отечества. Патриотический пафос советской литературы усилился. Многие писатели оказались в действующей армии, приняли участие в народных ополчениях, работали во фронтовой печати - А. Твардовский, К. Симонов, Н. Тихонов, А. Сурков, А. Гайдар и др. Произошли изменения и в самой структуре художественной литературы. С одной стороны, укрепились позиции публицистики и беллетристики, с другой - «сама жизнь требовала восстановления в правах лирики, сатиры и драмы» (с. 34). А. Ахматова создала исполненные высокого достоинства и душевной боли за судьбу страны стихи «Клятва», «Мужество», «Птицы смерти в зените стоят». Возродился жанр баллады (К. Симонов, А. Твардовский и др.); авторами поэм и повестей в стихах стали Н. Тихонов («Киров с нами»), В. Инбер («Пулковский меридиан»), М. Алигер («Зоя»), О. Берггольц («Ленинградская поэма»). Высшим достижением в этом жанре стала поэма А. Твардовского «Василий Тёркин» - «единственное произведение советского времени, заслужившее высокую оценку И. Бунина» (с. 35).
В прозе главенствовал очерковый жанр. Публицистике отдали дань И. Эренбург и А. Толстой, М. Шолохов и Л. Леонов. В статьях и очерках речь шла об ужасах войны, о вопиющей жестокости фашистов и боевой доблести соотечественников. В жанре рассказа выступали А. Платонов и К. Паустовский. С 1942 г. стали появляться героико-патриотические повести - «Дни и ночи» К. Симонова, «Волоколамское шоссе» А. Бека, «Взятие Велико-шумска» Л. Леонова, «Народ бессмертен» Л. Гроссмана.
В 1942 г. были опубликованы пьесы «Фронт» А. Корнейчука, «Русские люди» К. Симонова, «Нашествие» Л. Леонова. В 1943 г. Е. Шварц написал официально признанную «антифашистской» пьесу «Дракон», которую, однако, сняли с постановки, - слишком очевидными были в ней аллюзии на сталинский тоталитаризм.
Свою книгу «Перед заходом солнца» М. Зощенко назвал «антифашистской», но, как и в случае с пьесой Шварца, цензоров настораживала мысль писателя о том, что «устрашенные, трусливые люди погибают скорей» (с. 37).
После войны возобновилось наступление властей на творческую интеллигенцию: пострадали многие видные деятели литературы, театра и кино, музыканты и ученые. В лагерях вынашивали сюжеты будущих книг А. Солженицын, В. Шаламов, Л. Разгон, О. Волков и др. А на страницах массовой литературы, на сцене и на экране укоренились однообразные модели поведения героев «положительных» и «отрицательных», настойчиво повторялись «варианты борьбы лучшего с хорошим» (с. 47). Развитие искусства было «торпедировано» четырьмя постановлениями, охватившими основные виды искусства: 14 августа 1946 г. вышло постановление «О журналах "Звезда" и "Ленинград"», где было в частности подвергнуто остракизму творчество Ахматовой и Зощенко; 26 августа -«О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению»; 4 сентября - «О кинофильме "Большая жизнь"»; в 1948 г. появилось постановление «Об опере В. Мурадели "Великая дружба"» (с. 40-41)1. Порочная система репрессивного руководства культурой проявилась в 40-е годы особенно наглядно, что пагубно отозвалось в литературе. Примерами конъюнктурных пьес могут служить «Русский вопрос» К. Симонова, «Голос Америки» Б. Лавренёва, «Миссурийский вальс» Н. Погодина, «Закон чести» А. Штейна2.
В послевоенные годы продолжалась начавшаяся до войны борьба с «формализмом»; она охватила литературу, музыку изобразительное искусство. В литературе ширился поток лакировочных
1 Только после выхода Постановления ЦК КПСС от 28 мая 1958 «Об исправлении ошибок в оценке "Великая дружба", "Богдан Хмельницкий" и "От всего сердца"» (Правда, 1958, 8 июня, с. 7) ситуация для деятелей литературы и искусства изменилась к лучшему (в частности, были восстановлены в Союзе писателей Ахматова и Зощенко). - Прим. реф.
2 В 1988 г. А. Штейн по поводу фильма «Суд чести», снятому по его пьесе, объяснялся так: «... мы все, и я в том числе, несем ответственность за то, что были. в плену слепой веры и доверия к высшему партийному руководству» (цит. по: с. 44).
произведений А. Сурова, А. Софронова, В. Кочетова, М. Бубен-нова, С. Бабаевского, Н. Грибачёва, П. Павленко, В. Ажаева. И в это же время критиковали за «упадочные настроения» знаменитое стихотворение М. Исаковского «Враги сожгли родную хату», ставшее народной песней; за «недостаток идейности» запретили в 1948 г. повесть В. Некрасова «В окопах Сталинграда». В те же годы во Владимирской тюрьме работал над своим трудом «Роза мира» поэт и философ Д. Андреев - «вестник другого дня.», по его же словам (с. 46).
После смерти Сталина и особенно после ХХ съезда КПСС, где Н.С. Хрущёв выступил с разоблачением культа личности, пришла эпоха «оттепели» с ее поисками обновления. Этот период был ориентирован на возрождение гуманистических тенденций в искусстве и «носил просветительский характер» (с. 68). Но нельзя забывать, пишет Л. П. Кременцов, что тогда же шла травля Б. Пастернака и В. Дудинцева, громили альманахи «Литературная Москва» (1955) и «Тарусские страницы» (1961). Широкий резонанс вызвала статья Вл. Померанцева, одним из первых выступившего с критикой «деланных романов и пьес»1. Однако в августе 1954 г. было принято решение ЦК КПСС «Об ошибках "Нового мира"», где статьи В. Померанцева, Ф. Абрамова, М. Лифшица, М. Щеглова были признаны «очернительными». Твардовский был снят с поста главного редактора журнала2, а набор его поэмы «Тёркин на том свете» рассыпан (с. 53).
Событиями «оттепели» стали первые рассказы А. Солженицына3, очерки В. Овечкина «Районные будни» (1952-1956), повесть «Оттепель» (1954-1956) и мемуары «Люди, годы, жизнь» (19611965) И. Эренбура, проза В. Тендрякова, В. Аксёнова, В. Дудинце-ва, поэзия Е. Евтушенко, Б. Ахмадулиной, Р. Рождественского, А. Вознесенского, В. Сосноры, Б. Окуджавы. Заговорили долго молчавшие Н. Асеев. М. Светлов, Н. Заболоцкий, Л. Мартынов. По-новому были осмыслены события Великой Отечественной вой-
1 Померанцев В. Об искренности в литературе // Новый мир. - М., 1953. -
№ 12.
2 С 1958 по 1970 г. А.Т. Твардовский вновь возглавлял «Новый мир».
3
Л.П. Кременцов называет самым значительным достижением «оттепель-ной прозы» рассказ А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» (1962).
ны в книгах Ю. Бондарева («Батальоны просят огня», «Тишина», «Последние залпы»), Г. Бакланова («Южнее главного удара», «Пядь земли»), К. Симонова («Живые и мертвые», «Солдатами не рождаются»), С. Смирнова («Брестская крепость»).
И хотя с середины 60-х годов стало очевидно, что «оттепель» неотвратимо сменяется «заморозком»1, без атмосферы 50-60-х с ее «глотком свободы» не было бы расцвета литературы 70-80-х годов.
Время с конца 1960-х и до 1985 г. принято считать «застойным». Процессы стагнации поразили политику и экономику, но художественную словесность они почти не затронули. В это время важное место в литературе заняла «деревенская проза», обогатившая художественную словесность многими открытиями, запоминающимися характерами мужественных и трудолюбивых людей, героически преодолевших беды и лишения. Таковы - тетралогия «Пряслины» Ф. Абрамова, «Последний срок» и «Прощание с Матёрой» В. Распутина, «Последний поклон» В. Астафьева. Яркие образы «бунтарей», не желавших мириться с бюрократическим мышлением, с отношениями, основанными исключительно на расчете и выгоде, выдвинула проза В. Тендрякова, Б. Можаева, В. Шукшина. Событием в литературе стал выход повести В. Белова «Привычное дело» (1967), где перед читателем предстал живой, полнокровный персонаж из народной гущи. Писатель рассказал о крестьянине правду, не искажая и не приукрашивая его облика.
«Городская тема» имеет в русской литературе давние традиции, связанные с именами Ф. Достоевского, А. Чехова, М. Горького, М. Булгакова. Первооткрывателем «новой городской прозы» стал Ю. Трифонов. Его повести 70-х годов - «Обмен», «Предварительные итоги», «Долгое прощание», «Другая жизнь», «Дом на набережной» - содержат анализ каждодневной жизни московской интеллигенции. В них не происходит никаких крупных общественных событий, потрясений, трагедий; но нравственность человека
1 «Оттепель» заканчивалась грохотом танков на улицах Праги, многочисленными судебными процессами над инакомыслящими - И. Бродским, А. Синявским, Ю. Даниэлем, А. Гинзбургом, Е. Галансковым и др. (с. 67); «под запретом оказались образцы иных эстетических систем (книги Сартра, Камю, Бек-кета, Ионеско, Набокова)», что усиливало «национальную замкнутость русской литературы» (с. 68).
проходит суровые испытания на будничном, семейном уровне, и оказывается, что выдержать такие испытания не легче, чем в экстремальных ситуациях.
Изменения произошли и в «военной прозе»: в рассказах и повестях центр интереса переместился с изображения военных реалий в область психологии человека, побывавшего на войне. Тяжелые последствия войны отразил В. Распутин в повести «Живи и помни» (1974). Одним из лучших произведений о военных буднях стала повесть «Сашка» (1979) В. Кондратьева. Свой аспект в исследовании трагической триады «любовь - долг - смерть» нашли Б. Васильев («А зори здесь тихие.»), Г. Бакланов («Навеки девятнадцатилетние»), В. Богомолов («Момент истины»). Активизировался читательский интерес к документальным книгам о войне: большой общественный резонанс вызвали «Каратели» (1980) А. Адамовича и «Блокадная книга» (1979), написанная им совместно с Д. Граниным.
Особое место в литературе 70-80-х годов принадлежит произведениям о ГУЛАГе. Все началось с публикации рассказа А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Значительно позднее вышел написанный Солженицыным ранее роман «В круге первом» (1990). Но главное из созданных писателем на эту тему сочинений - художественно-документальное исследование «Архипелаг ГУЛАГ», изданный в России только в 1990 г. Появились и многочисленные мемуарно-биографические книги о ГУЛАГе -«Крутой маршрут» Е. Гинзбург, «Чёрные камни» А. Жигулина, «Погружение во тьму» О. Волкова. Напоминание и предостережение - таков пафос этих книг, сохранивших звучание подлинных, исторически достоверных документов. Автор пособия называет здесь также произведения В. Шаламова («Колымские рассказы»), Г. Владимова («Верный Руслан»), А. Рыбакова («Дети Арбата»), Ю. Домбровского («Хранитель древностей», «Факультет ненужных вещей»). Тем самым ХХ век «достойно продолжил традиции русской классики» - «Записки из Мертвого дома» Ф.М. Достоевского, «Остров Сахалин» А.П. Чехова» (с. 88).
В своем кратком очерке развития советской литературы Л.П. Кременцов касается и произведений на исторические темы, выделяя авторов «собственно исторических романов, в которых исследуются переломные эпохи отечественной истории» (Д. Бала-
шов, Н. Задорнов, В. Лебедев, А. Солженицын); книги, «ищущие ответа на современные вопросы в прошлом (произведения В. Шукшина, Б. Трифонова, Ю. Давыдова и др.); параболические сочинения, обращенные к вечным вопросам, конкретизированным историей (произведения Б. Окуджавы, О. Чиладзе, Ч. Амирэджи-би)» (с. 87).
Автор также упоминает произведения о работе ученых («Нильс Бор» Д. Данина, «Зубр» и «Эта странная жизнь» Д. Гранина, «Жизнь и житие Войно-Ясенецого, архиепископа и хирурга» М. Поповского), об их буднях («Кафедра» И. Грековой, «Бессоница» А. Крона), о свойствах технократического сознания («Белые одежды» В. Дудинцева, «Оправдан будет каждый час» В. Амлинского). Возродились жанры антиутопий (В. Аксёнов, А. Гладилин, А. Кабаков, В. Войнович), научной фантастики (И. Ефремов, братья А. и Б. Стругацкие, А. Казанцев) и др.
Обращением к поэзии и драматургии Л.П. Кременцов подтверждает свой вывод о том, что советская литература 70-80-х годов сопоставима с 20-ми годами «по количеству и разнообразию талантливых писательских индивидуальностей» (с. 95).
Книга содержит библиографические примечания, а также перечень возможных тем рефератов, курсовых и дипломных работ, магистерских диссертаций и эссе.
А.А. Ревякина
2009.04.030. ФРЕЗИНСКИЙ Б.Я. ПИСАТЕЛИ И СОВЕТСКИЕ ВОЖДИ: ИЗБРАННЫЕ СЮЖЕТЫ 1919-1960 гг. - М.: Эллис Лак, 2008. - 670 с.
В книге историка литературы и публициста Б.Я. Фрезинско-го1 на конкретных примерах показано, как на протяжении десятилетий советской истории по-разному складывались неоднозначные и трагические индивидуальные судьбы писателей, а также, как сис-
1 Фрезинский Б.Я. - автор книг «Судьбы Серапионов» (СПб., 2003), «Все это было в ХХ в.: Заметки на полях истории» (СПб., 2006), «Илья Эренбург с фотоаппаратом, 1923-1944» (СПб.; М.; Иерусалим, 2007), биограф жизни и творчества И. Эренбурга, публикатор и комментатор его сочинений, а также работ Н. И. Бухарина и др. авторов по истории литературы и политической истории русского XX в.
