CC BY
33
«1. Говорилось, что самодержавие - столь же хорошая форма правления, как и любая другая, потому что важны не политические институты, а просвещение и достоинство граждан (Новиков и до некоторой степени Карамзин).
2. Что бы там ни было, это исконно русская форма правления; любые манипуляции с ней приведут к катастрофе (Карамзин).
3. Только самодержавие могло вести Россию к просвещению (Крижанич, Татищев, Пушкин).
4. Только царь мог освободить крепостных (Пушкин).
5. Русские люди по своей природе аполитичны и согласны оставить дела государства под контролем своего монарха (славянофилы).
6. Учитывая невежество и аполитичность населения, представительное правление в России превратится не в демократию, а во власть аристократов (Кавелин, Самарин).
7. Только самодержавие могло "подморозить" Россию и таким образом спасти ее от погружения в трясину "буржуазного" мещанства (Леонтьев).
8. Самодержавие необходимо, чтобы спасти Россию от утопического "нигилизма" (Победоносцев).
9. Самодержавие выше демократии, потому что поднялось над эгоистическими классовыми интересами (Шипов)» (с. 231-232).
Действительность вместе с теорией породили в императорской России такие общественные настроения, при которых оказывались тщетными любые попытки политической либерализации, подчинения власти каким-то формам институционального сдерживания и предоставления народу возможности в этом участвовать.
С.В. Беспалов
2009.04.019. ЖЕНЩИНЫ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ И ОБЩЕСТВЕ, 1700-1825.
Women in russian culture and society, 1700-1825 / Ed. by Rosslyn W., Tosi A. - N.Y.: Palgrave Macmillan, 2007. - XII, 264 p.
Ключевые слова: Россия, 1700-1825 гг., женщины в культуре, женщины в обществе.
Сборник работ американских, британских и российских историков и литературоведов посвящен малоизвестным сюжетам
женской истории. В центре внимания - так называемый «длинный» XVIII в. (1700-1825), наименее изученный в западной историографии. Кроме того, в ряде работ исследуется крайне слабо документированная и до сих пор почти не известная история женщин низших слоев русского общества, и не только в столицах, но и в провинции (с. 1). Книга состоит из введения, трех частей («Женщины и искусство», «Женщины и общество», «Женщины и религиозная жизнь») и приложения, в котором представлена обширная библиография работ по указанной проблематике, опубликованных в 2001-2007 гг.
В первой части помещены статьи, посвященные участию женщин в таких ключевых областях искусства XVIII в., как театр и литература. В главе, написанной Л.Д. О'Мэлли (ун-т Гавайи), рассматривается ведущая роль императриц Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатерины II в развитии русского театра. В ней показывается, что императрицы активно поддерживали женщин-актрис, их покровительство помогало актрисам обрести определенный общественный статус и уважение. Исключение составляли крепостные, которые «воплощали в себе двойственный характер положения женщины на сцене, сочетавший в себе обожание и порабощение» (с. 9). Кроме того, русские императрицы всячески поощряли создание женской театральной аудитории. И, наконец, они приветствовали написание женщинами пьес, примером в этом отношении служила сама Екатерина II.
Судьбы крепостных актрис рассматриваются в главе, написанной видным специалистом по истории русской культуры Р. Стайтсом (Джорджтаунский ун-т). Основное внимание он уделяет таким аспектам социальной истории, как виды угнетения, практиковавшиеся помещиками, попытки сопротивления, пути и способы выхода из крепостной зависимости, модели карьеры крепостных балерин, певиц и драматических актрис. В то время как театр не только позволял, но даже требовал участия женщин низших классов, литература была занятием исключительно дворянским. В период 1760-1825 гг. наблюдалось активное вовлечение женщин в литературу как в качестве читательниц, так и писательниц (с. 2).
Алессандра Този (университет Эксетера) в главе «Женщины и литература, женщины в литературе: Беллетристки начала XIX в.» исследует малоизвестные тексты, написанные первым поколением
русских романисток, определяя их место в контексте современной им литературы и культуре в целом.
Как отмечает автор, в конце XVIII - начале XIX в. два культурных явления стимулировали занятия женщин писательством: во-первых, феминизированная эстетика сентиментализма, во-вторых, новая общественная роль женщины в качестве хозяйки салона и законодательницы художественного вкуса. Согласно эстетике сентиментализма, женщины являлись воплощением чувствительности, нравственности и умения сопереживать, не говоря уже о скромности, чистоте и тела, и духа. И от женщин-писательниц патриархальное общество того времени ожидало не только отражения этих идеалов в своих произведениях, но и соответствующего поведения (с. 39-40).
Автор демонстрирует, что ряд писательниц (М. Поспелова, Е. Пучкова, М. Извекова) вполне отвечали сентиментально-патриархальному идеалу женщины-музы, матери или жены. Вслед за многочисленными эпигонами Карамзина, первое место среди которых занимал князь П.И. Шаликов, они демонстрировали свою приверженность сентиментальным сюжетам и слащавым героиням (с. 40-42). Другие, как, например, Н. Головкина, старались достичь определенной степени оригинальности без открытого антагонизма с идеями, господствовавшими в обществе. И только в исключительных случаях женщины стремились разорвать порочный круг и выйти за пределы предписанных идеалов женского дилетантизма. Это кн. Зинаида Волконская и поэтесса Анна Бунина, чьи произведения отличались новаторством в отношении жанра, сюжета и стиля. Они намного опережали свое время и стали первым примером «независимой женщины-писательницы» - типа, получившего распространение в последующие десятилетия (с. 56).
Активизацию участия женщин в литературной жизни России рассматривает Г. Хаммарберг, специалист по литературе эпохи сентиментализма. Она анализирует содержание первых женских журналов («Модное ежемесячное издание» Н.И. Новикова, «Московский Меркурий», «Московский зритель», «Аглая», «Журнал для милых») и демонстрирует, как происходило конструирование воображаемой читательницы, как эти журналы помогали создать реальную женскую читательскую аудиторию и как это поощряло занятия женщин литературой.
Вторая часть книги посвящена социальной истории женщин. В главе, написанной О. Кошелевой (Институт теории и истории педагогики РАО), исследуется феномен неофициальной процедуры развода в петровской России, где двоебрачие было широко распространенным явлением. Пол Кинан (Лондонская школа экономики) в главе «Функция моды: Женщины и одежда при русском дворе (1700-1762)» демонстрирует связь между широкими трансформациями, происходившими в дворянском быту в первый период вес-тернизации общества, и изменением роли женщин в придворной жизни. Г. Ульянова (ИРИ РАН) на основе архивных источников рассмотрела предпринимательскую деятельность купеческих вдов в России конца XVIII - начала XIX в.
В третьей части представлены исследования сюжетов, связанных с религией и церковью. Г. Маркер (Государственный ун-т Нью-Йорка) анализирует такую отличительную особенность XVIII в., как женщины на троне. В центре внимания автора - формы и способы обоснования этого необычного для России явления. Цель эта, пишет он, достигалась посредством «сакрализации» правительницы, что выдвигало на передний план традиционные верования и позволяло примирить подданных с женщиной на троне.
Первые шаги в процессе обоснования прав Екатерины I на трон были предприняты Феофаном Прокоповичем еще при жизни Петра I в «Правде воли монаршей» и вскоре после его смерти в «Краткой повести о смерти Петра Великого». В этих текстах определялись два основных источника царской власти: по воле Бога и по воле монарха. Поскольку к этому времени Екатерина уже была коронована как супруга императора, а также обладала всеми качествами публичной фигуры, ассоциировавшейся со святой Екатериной Александрийской, ближайшему окружению Петра не составило труда организовать дело так, что ей был предложен скипетр, который «Бог и ее супруг» ей уже предоставили, пишет автор (с. 177).
Дальнейшие шаги по обоснованию того факта, что иностранка незнатного происхождения правит Россией как «помазанница Божья», предприняло духовенство, которое в проповедях активно подчеркивало связь между св. Екатериной и императрицей, воплотившей на земле божественный промысел и волю ее супруга. Эти моменты получили свое закрепление и в светских публичных празднествах, неизменно включавших в себя церковные службы.
Императрица играла в них центральную роль в качестве соратницы и преемницы Петра Великого. День ее ангела стал одним из важнейших государственных праздников. Таким образом была создана символическая модель, которая послужила для обоснования прав на трон последующих российских императриц, Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны. Елизавета, кроме того, возродила день св. Екатерины, отмененный ее предшественницей, и всячески возвышала память своей матери, подчеркивая свое наследование «по крови» не только по мужской линии - от Петра, но и по женской (с. 185). И хотя русский двор прекрасно приспособился к «женщинам на троне», заключает Г. Маркер, стремление непременно отыскать небесное и божественное их сродство говорит о том, что этот необычный феномен требовал особого обоснования (с. 187).
Автор главы «Православные монахини в императорской России XVIII в.: Пример Нижнего Новгорода» У. Вагнер (Уильямс-кол-ледж, Массачусетс) на основе неизвестных источников из провинциальных и центральных архивов изучает историю трех женских монастырей в Нижнем Новгороде и влияние на них реформы 1764 г. Он констатирует, что в результате екатерининских реформ в городе остался только один женский монастырь - Вознесенский. Однако государству не удалось внести серьезные изменения в структуру монастырской общины или в ее повседневное существование, которые определялись окружающей средой, заключает автор (с. 210).
В последней главе сборника В. Росслин (Ноттингемский ун-т) исследует миссионерскую деятельность британских протестанток в России во второй половине царствования Александра I, когда под влиянием увлечения царя мистицизмом приобрели большую популярность и даже вошли в моду западные религиозные течения.
О.В. Большакова
2009.04.020. КОШМАН Л.В. ГОРОД И ГОРОДСКАЯ ЖИЗНЬ В РОССИИ XIX СТОЛЕТИЯ. - М.: РОССПЭН, 2008. - 447 с.
Ключевые слова: Россия, XIXв., Поволжье, городская жизнь, социокультурное развитие города.
В книге д.и.н. Л.В. Кошман (МГУ) исследуется «социокультурное развитие города на протяжении XIX в. на материалах среднерусских промышленных и земледельческих губерний Поволжья.
