CC BY
10
2009.01.012. РИТХИ Дж. СТРУКТУРНЫЙ РЕАЛИЗМ И ДЭВИДСОН. RITCHIE J. Structure realism and Davidson // Synthese. - Dordrecht, 2008. - Vol. 162, N 1. - P. 85-100.
Джек Ритхи считает, что определенная версия структурного реализма может быть развита с использованием теории значения Д. Дэвидсона.
Два аргумента характерны для современной дискуссии о реализме в философии науки. С одной стороны, это так называемый «no miracles argument (NMA)». Наилучшее объяснение предсказательной силы научных теорий состоит в том, что они являются истинными. С другой стороны, история науки говорит против такого оптимизма. Мы не имеем оснований сделать вывод (как его делают защитники NMA), что наши сегодня успешные теории являются истинными или близки к таким. В литературе этот антиреалистический аргумент называют «pessimistic meta-induction (PMI)».
Структурный реалист утверждает, что мы можем рассматривать наши теории в двух аспектах: структуры и онтологии. Структура теории сохраняется (retained), несмотря на научные революции, а онтология разрушается (discarded).
Джон Воралл, представитель структурализма, предлагает переформулировать научные теории, используя метод Рамсея. Этот метод требует деления предикатов теории на наблюдаемые и теоретические. Однако сегодня не существует ясного способа такого деления. А без такого деления не существует определенной структуры теории, представленной предложением Рамсея.
Кроме эпистемологического аспекта метода Рамсея существует также семантический аспект. Теоретические термины в предложении Рамсея определяются через отношение к другим теоретическим терминам и непосредственно их отношением к наблюдаемым термам. Это есть версия семантического холизма. Другими словами, это есть вид теории значения, в которой идея референции не играет никакой роли или играет второстепенную роль. Язык с хо-листской точки зрения относится к миру другим путем, нежели путем фиксации значения индивидуальных термов и встроенных в предложения, теории и т.д. Автор полагает, что более обещающая версия семантического реализма может быть фиксирована на этом аспекте рамсеевского метода. Тогда семантический реализм есть
утверждение, что самый лучший путь быть научным реалистом -это быть холистом. То, что есть структурного в таком описании, есть способ слов относиться к миру. Это может быть объяснено с помощью идей Д. Дэвидсона.
Д. Дэвидсон начал с вопроса: как может компетентный интерпретатор прийти к пониманию выражений иностранного (чуждого, alien) языка? Общая стратегия следующая. Радикальный интерпретатор должен распознать отношения, принятые носителем чужого языка, к различным выражениям и затем постараться скор-релировать их с предложениями своего собственного языка и попытаться получить общие предложения формы: p is T if s (так называемых T-предложений), где p есть имя предложения в иностранном языке, а s - предложение, используемое радикальным интерпретатором.
Если говорящим должны быть применены два ключевых принципа, необходимо интерпретировать: принцип когеренции и принцип корреспонденции. Принцип когеренции побуждает интерпретатора к раскрытию степени логической связанности в мыслях говорящего. Принцип когеренции побуждает интерпретатора принять, что говорящий реагирует на те же самые черты мира, на какие реагировал бы в подобной ситуации интерпретатор. Оба принципа могут быть названы принципами гармонизации.
В своих поздних работах Дэвидсон подчеркивал важность этих принципов для возможности языка и мышления, используя идею триангуляции (triangulation). Наше овладение языком зависит от взаимодействия с другими говорящими и общей окружающей средой. Во время коммуникации требуется, чтобы мы разделяли одно и то же содержание. Когда наши мнения систематически определяются одними и теми же объектами (событиями), мы разделяем одно и то же содержание. Мы обучаемся самой идее отстраненности от мира и от мыслей других людей о нем, когда мы находим себя в ситуации триангуляции, но больше не соглашаемся с другими. Эта ситуация показывает, что другой представляет мир иначе, чем я, и возможно, что способ, которым я думаю о мире, ложен. Здесь мы получаем идею объективности и истины. «Мы находим в процессе триангуляции различие между способами других понимать мир, и, возможно, с помощью дальнейших исследований понимать, каков мир реально» (с. 93).
С помощью достаточного числа Т-предложений, аффектированных принципами милосердия, радикальный интерпретатор пытается построить теорию истины по аналогии с методом Тарского. Тогда, конструируя теорию истины, радикальный интерпретатор стремится получить (вывести) эмпирически открытые Т-предложе-ния в качестве теорем. Это, как подчеркивает Дэвидсон, инвертирует метод Тарского. Тарский допускает тождественность языка и метаязыка и определяет истину через удовлетворение (satisfaction). Дэвидсон начинает с допущения понятия истины и анализирует тождественность значений. Имея теорию истины, чтобы придать значение чужому, радикальный транслятор будет иметь теорию о том, как часть (слова) чужого языка относятся к форме целого предложения, и он может использовать это, чтобы получить предложения в чужом языке, которые он никогда не слышал. Затем он может проверить правомерность его интерпретации и очистить свою теорию.
Таким образом, можно сделать вывод, что в подходе Дэвидсона референция не играет существенной роли в связи языка и мира.
Л.А. Боброва
