CC BY
79
2009.01.008. БОБЫРЕВА Е В. РЕЛИГИОЗНЫЙ ДИСКУРС: Ценности, жанры, стратегии: (На материале православного вероучения). -Волгоград: Перемена, 2007. - 375 с. - Библиогр.: с. 325-362.
В монографии религиозный дискурс рассмотрен как особая семиотическая система, обладающая своими ценностными установками и жанровой спецификой, стратегиями и функциями. Книга состоит из четырех глав.
В первой главе «Религиозный дискурс как тип общения» проанализированы основные составляющие данного типа дискурса: его содержательное и знаковое пространство, системообразующие категории, а также место религиозного дискурса в системе типов общения.
Е.В. Бобырева утверждает, что все элементы поля религии так или иначе опосредованы дискурсом и реализуются в нем, выступая либо как предмет общения, либо в виде прагматических пресуппозиций. В широком смысле под религиозным дискурсом понимается не только совокупность речевых актов, используемых в религиозной сфере, но и набор действий, сопровождающих взаимодействие. Особенность религиозного дискурса, отличающего его от всех других типов общения, состоит в том, что в нем на первое место может выходить ритуал - совокупность и установленный порядок знаковых обрядовых действий. Вербальный компонент здесь может быть сведен к минимуму за счет расширения рамок ритуала. Многие религиозные действия не теряют своей значимости даже будучи оторванными от речевого акта. Так, сложенные на груди руки являются знаком мольбы, осенение верующим себя крестным знамением, даже вне стен храма и отдельно от вербальной молитвы, символизирует попытку оградить себя от злых сил, и т. д. По степени ритуализованности религиозный дискурс, несомненно, занимает первое место, будучи противопоставлен по этому признаку бытовому общению.
Как любой другой дискурс, религиозный оперирует своими особыми знаками, которые разделяются на знаки визуальные, акустические, осязательные, тактильные, поведенческие и знаки-символы.
Среди системообразующих (общих и главных) категорий любого дискурса - категория автора / адресанта. Религиозный дискурс отличается от других тем, что его автором является высшая
сущность - Бог, Божественное начало, тогда как в роли адресанта, то есть лица, непосредственно вербализующего слово Божье, выступает служитель культа. Адресатами данного типа дискурса могут быть как верующие, так и люди, далекие от веры или еще не пришедшие к ней. Специфически представлена в религиозном дискурсе и категория информативности: повторяемость текстов здесь не приводит к потере их информативной ценности. Например, молитва при неоднократном повторении обретает новые смысловые и эмоциональные оттенки; Священное Писание относится к текстам, имеющим вечную ценность, человек в любую эпоху может найти в нем нечто новое. Рассматривая категорию интертекстуальности применительно к религиозному дискурсу, Е.В. Бобырева выделяет два ее типа: внешний и внутренний. В плане внешней интертекстуальности, определяющей связи религиозного дискурса с другими его типами, очевидна исключительная роль Священных книг в культурном пространстве: цитаты и аллюзии из Библии присутствуют во множестве текстов, созданных человеческой культурой. Это позволяет говорить о гипертекстуальности религиозного дискурса. Внутренняя интертекстуальность, касающаяся отношений жанровых образцов в пределах одного типа дискурса, специфична в религиозной коммуникации: здесь есть текст-первооснова Священное Писание, на базе которого строятся все другие жанровые разновидности (проповеди, исповеди, молитвы и т.д.).
Степень актуальности функций в религиозном дискурсе может быть представлена в виде следующей шкалы: апеллятивная -экспрессивная - репрезентативная - коммуникативная - информативная - фатическая. Апеллятивная функция выходит на первое место, поскольку любой образец религиозного дискурса предполагает либо апелляцию к воле и чувствам человека (например, проповедь), либо апелляцию к всемогуществу Бога (например, молитва). Экспрессивная функция является важной, так как в данном типе дискурса снижен компонент рациональности и все держится на силе веры и эмоциональном настрое. Значимость репрезентативной функции определяется тем, что религиозный дискурс моделирует для верующих особый мир, существующий за рамками мира обыденного, физического. Среди специфических (частных) функций в религиозном дискурсе выделяется магическая. Ее приоритетное положение определяется тем, что в основе религии лежит некое
мистическое событие или переживание, которое трактуется как «откровение, прозрение», «голос свыше».
В главе также исследуется соотношение религиозного дискурса с другими институциональными типами дискурса - педагогическим, научным, политическим, медицинским и художественным. Параллели и различия рассматриваются по следующим характеристикам: информативность, вера, аргументированность и рациональность, манипулятивность, сакральность, эмоциональность, мифологизация сознания, ритуализованность и эзотерич-ность. Например, религиозный дискурс обнаруживает сходство с медицинским в плане значимости ритуальных знаков - крест, кадило, ряса у священнослужителей и белый халат, шапочка, стетоскоп у медицинских работников. Эти два дискурса также сближаются вследствие роли в них внушения как способа воздействия на адресата. С педагогическим дискурсом религиозный сближается схожими задачами и целями - передачей от учителя к ученикам определенного набора знаний, а также основ морали и ценностей, существующих в социуме. Объединяет их также роль адресанта-учителя, передающего эти знания. Политический дискурс сближается с религиозным по признаку мифологизации сознания и объединения людей на основе некоей высшей идеи. Обоим дискурсам свойственна эзотеричность - они рассчитаны на круг «своих» и содержат массу непонятных непосвященному человеку языковых единиц.
Таким образом, религиозному дискурсу присущи признаки и функции, характерные также для других типов дискурса, но сравнительная роль и характер проявления этих элементов специфичны.
Во второй главе «Базовые концепты и ценности религиозного дискурса» исследуются специфика концептосферы и механизмы формирования и функционирования ценностей. Отмечается, что благодаря дидактической направленности концепты религиозного дискурса имеют ценностный характер и выступают как жизненные ориентиры для человека. Рассмотрены наиболее значимые концепты: 'Бог', 'вера', 'чудо', 'грех', 'рай / ад', 'дух / душа', 'храм', 'любовь' и др. Автор полагает, что возможно разделение всей совокупности концептов на группы в зависимости от их отношения к религиозному и другим типам дискурса: 1) концепты, ассоциативное поле которых остается в рамках религиозного дискурса ('Бог',
'вера'); 2) концепты, первоначально возникшие в данном типе дискурса, но вышедшие за его рамки и функционирующие в других сферах ('ад / рай'); 3) концепты, перенесенные в религиозный дискурс из других сфер и имеющие широкий ассоциативный потенциал ('чудо', 'закон', 'страх', 'любовь').
Религиозные ценности и ценности вообще можно определить как устойчивое убеждение в том, что определенный способ поведения человека и конечная цель его существования являются единственно предпочтительными с социальной и личностной точек зрения. Система ценностных ориентаций имеет многоуровневую структуру, основу которой составляют утилитарные ценности, а вершину - ценности, связанные с идеями и понятиями духовности. Если в обыденной жизни человек в большей степени ориентируется на моральные и утилитарные ценности, религиозный дискурс делает акцент на ценности моральные и те, которые можно назвать «суперморальными». По характеру объекта оценки ценности религиозного дискурса относятся к абстрактным, например, ценности добра, любви, справедливости. Однако ценностно окрашенными могут стать и конкретные субстанции, такие как хлеб, вода, пустыня, если они связаны с важными в данном типе дискурса сюжетами и получают символическое значение.
С системой ценностей связаны также понятия ценностной перспективы и ценностной ретроспективы. Под ценностной перспективой понимаются идеалы, обращенные в сознании личности и общества к будущему: на них необходимо ориентироваться и к ним стремиться. Ценностная ретроспектива заключает в себе представление субъекта и социальной группы о своих ориентирах некоторое время тому назад. В религиозном дискурсе эти две совокупности ориентиров полностью совпадают, и данная сфера общения является единственной, имеющей такую устойчивую систему ценностей.
Далее рассматриваются типы модального компонента в картине ценностей религиозного дискурса. Выделены модальности оценки, которая может быть выражена имплицитно или эксплицитно.
Распространенность модальностей побуждения и долженствования обусловлена дидактической направленностью религиозного дискурса и его нацеленностью на образец. В эксплицитной форме
она проявляется в оборотах типа «Мы должны» («Мы должны запылать всем нашим сердцем...», Воскресные проповеди) и в конструкциях с повелительным наклонением глагола («Воспойте Господу новую песнь, ибо Он сотворил чудеса», Псалтирь, 98: 1). Императив характерен также для модальностей предостережения и запрета. Среди других органичных для религиозного дискурса модальностей названы и рассмотрены модальности желания / просьбы (в молитвах) и угрозы. Последняя реализуется в конструкциях с будущим временем глаголов и постулирует последствия отхода от предписаний и установлений («.когда постигнет вас скорбь и теснота, тогда будут звать меня и не услышу...», Притчи Соломоновы, 1: 28).
Е.В. Бобырева исследует явление прецедентности в религиозном дискурсе, разграничивая прецедентность внешнюю и внутреннюю. Внутренняя прецедентность - воспроизводимость фрагментов Священного Писания в других жанровых образцах дискурса, прежде всего в проповедях и молитвах, выполняет в религиозном дискурсе определенные функции. Это способ поместить тот или иной факт в вертикальный контекст (библейскую перспективу); это также подтверждение правильности выражаемой мысли через ссылку на наиболее авторитетный текст или же использование его образности для решения эстетической и экспрессивной задач. Однако текст Библии стал и продолжает оставаться источником реминисценций для других дискурсов. Известно также, что библеизмы широко вошли во фразеологический и паремиологиче-ский фонд языка. Можно утверждать, что внешняя прецедентность Священного Писания делает его гипертекстом.
В последнее время в ряде дискурсов, особенно в текстах масс-медиа и анекдотов, распространяются трансформированные прецедентные высказывания, восходящие к Библии. Они часто представляют собой языковую игру и основаны на эффекте обманутого ожидания или изменения своего первоначального смыслового вектора.
В третьей главе «Жанровое пространство религиозного дискурса» производится разграничение жанров по нескольким основаниям. Жанр определяется как «вербальное оформление типичной ситуации взаимодействия людей, совокупность текстовых произведений, имеющих сходные композиционные формы, объединенных единой целью и до определенной степени одинаковой или близкой
тематикой, реализующихся в типичной коммуникативной ситуации» (с. 215). Жанры религиозного дискурса различаются по степени институциональности: на одном полюсе оказываются явления приватной коммуникации (например, разговоры о религии между верующими за стенами храма), а на другом - заседания Вселенских соборов. Социокультурная дифференциация жанровых образцов религиозного дискурса проявляется в различии языковых форм, предпочитаемых разными религиозными конфессиями, например, в особом наборе лексических единиц, отражающем особые ценностные доминанты, в различном удельном весе речевых стереотипов и клише или эмотивно маркированной лексики, в специфическом наборе цитат и аллюзий.
По функциональной структуре жанры религиозного дискурса делятся на: 1) ритуальные (литургия, проповедь, исповедь - все те события, участниками которых являются последователи одной религии и те, кто проявляет к ней интерес); 2) ориентационные (телевизионные проповеди и пасторские беседы), в которых делается поправка на возможное непонимание и различие идеологических позиций коммуникантов. Обычно это тексты информационно -прескриптивного характера, в которых задачей одной из сторон является попытка убедить собеседников в правильности своей точки зрения; 3) агональные жанры (дискуссии представителей разных конфессий), отличающиеся жесткой идеологической позицией каждой из сторон, выверенной аргументацией и некоторой агрессией по отношению к собеседнику-оппоненту.
Жанры религиозного дискурса подробно анализируются Е.В. Бобыревой с точки зрения их разделения на первичные и вторичные. В их разграничении автор ориентируется на принципы, разработанные М.М. Бахтиным, согласно которым первичные жанры являются простыми и складываются в условиях непосредственного речевого общения, а вторичные, более сложные, возникают в условиях более высокоразвитого культурного общения. Согласно этому принципу к первичным для религиозного дискурса отнесены жанры, составляющие основу коммуникации в религиозной сфере -псалмы, притчи и молитвы. Вторичные жанры, представляющие собой комментирование и интерпретацию первичных, отличаются цитатным характером, респонсивностью (являются компонентом дискурса-реакции) и пересечением с другими типами дискурса.
В качестве разновидностей вторичных жанров религиозного дискурса исследуются проповедь и исповедь.
Притча определяется как жанр, форма и содержание которого во многом обусловлены его первоначальной устной формой. Притчи апеллятивны и эмотивны. По стратегии построения выделяются притчи-наставления, притчи-утверждения и притчи-рассуждения. Все притчи представляют собой скрытый диалог автора с адресатом и так или иначе имеют дидактический характер. Отсюда распространенность прямых фраз-обращений к адресату («Сын мой, если будут склонять тебя грешники, не соглашайся.», Притчи Соломоновы, 1: 10) и риторических вопросов. Моральные установки, представленные в притчах, воспринимаются как высшая данность и руководство человеку, поэтому они формулируются в «афористичной» форме («Учение мудрого - источник жизни.», Притчи Соломоновы, 13: 15) и содержат множество императивов. Сделать прескрипции более яркими и доходчивыми помогают частые в притчах приемы сравнения, контраста и иносказания.
В качестве образца вторичного жанра религиозного дискурса рассматривается проповедь - речь, произносимая священнослужителем перед собранием верующих по определенному поводу. От других жанровых образцов религиозного дискурса проповедь отличается относительной свободой выбора содержания материала и формы его построения. Базовым источником проповеди является Священное Писание, однако она не сводится к простому цитированию. Монолог проповедника включает и разговорный язык, и его возвышенную (риторическую) разновидность, а требование понятности и эффективности не допускает чрезмерной клишированности речи. Поэтому в структурном плане проповедь заключает в себе противоречие между риторической моделью речи, нацеленной на дидактику и убеждение, с одной стороны, и некоторыми элементами спонтанности и непредсказуемости - с другой. По способу организации контакта с аудиторией проповедь сохраняет диалогич-ность. При этом проповедник ведет диалог не только со слушателями, но как бы и с самим собой, вовлекая слушателей в активную мыслительную деятельность («Как часто мы задаем вопрос: как жить? что делать?», Воскресные проповеди). Риторические вопросы и вопросы-рассуждения служат в проповеди средством сокращения дистанции между проповедником и его
коллективным адресатом. При этом проповедник должен учитывать, что его слушатели характеризуются различиями в объеме знаний и уровне информированности, в социальном статусе, возрасте и направленности интересов. Проповедь - яркий и сложный жанр религиозного дискурса, представляющий собой особый тип взаимоотношений коммуникантов.
В четвертой главе «Стратегии и внутренние механизмы развития религиозного дискурса» выстраивается иерархия стратегий, задействованных в данном типе дискурса, и анализируется их применение в разных жанрах.
Выделены три основные группы стратегий: организующие, выделяющие и объединяющие. Организующие стратегии, присущие любому типу дискурса, подразделяются на коммуникативную и собственно организующую. Особенность организующей стратегии в религиозном дискурсе состоит в большей роли одного из участников коммуникации - священнослужителя, чем этот тип дискурса смыкается с педагогическим.
К группе выделяющих стратегий относятся молитвенная, исповедальная и обрядовая, т.е. именно те стратегии, которые составляют индивидуальную специфику религиозного дискурса. Молитвенная стратегия является ведущей в различных жанровых образцах, что объясняется целями религиозного дискурса - помочь людям найти поддержку в вере, в обращении к Богу. Исповедальная стратегия, также одна из базовых, имеет противоположный вектор направленности: в этом случае человек обращается не к Всевышнему, а внутрь себя, выступая при этом обличителем своих грехов. Исповедь сложна в интенционном плане, поскольку человек выполняет здесь две роли - субъекта действия и субъекта, дающего оценку своим действиям. Это требует умения анализировать и соотносить свои мысли и поступки с принятыми в религиозном учении образцами.
Обрядовая стратегия является единственной, имеющей невербальное воплощение, и при этом религиозный дискурс является единственным, в котором данная стратегия занимает ведущее место как движущий механизм любого религиозного события.
Объединяющие стратегии (объясняющая, оценивающая, призывающая, содействующая, утверждающая и контролирующая) являются общими для всех типов общения, однако в жанрах рели-
гиозного дискурса они выявляют свои особенности и сближают этот дискурс с другими. Например, контролирующая стратегия характерна, даже в большей степени, для педагогического дискурса. В религиозном общении она может находить воплощение не в прямых вопросах, а в риторических, требующих внутренней реакции со стороны слушателей. Утверждающая стратегия представлена также в политическом дискурсе - в лозунгах и призывах. По отношению к религиозному дискурсу эту стратегию можно назвать жизнеутверждающей, так как она предстает как инструмент провозглашения бесспорных, вечных истин, составляющих основу религиозного учения. Она реализуется в библейских псалмах и притчах, а также в молитвах, сопровождая стратегию молитвенную.
Выделение стратегий религиозного дискурса основывается на анализе и абстракции, поскольку в любом его жанровом образце эти стратегии по-особому соединены.
В заключение отмечается, что изучение религиозного дискурса является необходимым, так как оно позволяет расширить разные аспекты исследования дискурса, особенно концептологиче-ский, жанровый и связанный с прецедентностью.
Е.О. Опарина
