CC BY
19
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ
2008.04.018. ТУМИНА Л.Е.* МЕТОДОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ В XXI СТОЛЕТИИ. (Аналитический обзор).
Методология и история государственного управления
Разработка проблем методологии управления - это приоритетная задача коллектива ученых факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова. Не случайно декан факультета А.В. Сурин в своей книге «На пути к формированию науки управления» отмечает: «На факультете государственного управления большое внимание уделяется фундаментальным наукам, которые составляют научно-теоретический контекст разработки новых управленческих технологий и определяют методологическую базу научного исследования управленческой деятельности» (10, с. 201).
Важно напомнить, что на факультете государственного управления уже давно предпринимаются попытки обратиться к осмыслению теории и практики государственного управления, опыту конкретных деятелей в этой сфере. Попытки разные: от отдельных статей до антологий и хрестоматий, но справедливости ради хотим напомнить, что авторы данного обзора писали о важности этой работы уже достаточно давно в книге, названной несколько претенциозно «Манифест нового гуманитарного образования» (20, с. 10-14).
Реально работа по осмыслению теории и практики государственного управления, опыту конкретных деятелей в этой сфере
* Любовь Егоровна Тумина - доктор педагогических наук, профессор кафедры экономики и управления юридического факультета им. М.М. Сперанского Академии народного хозяйства при Правительстве РФ.
Обзор написан в связи с 15-летием образования факультета государственного управления МГУ им. М.В. Ломоносова. - Прим. ред.
стала реализовываться в рамках книги «Судьбы творцов российской науки»1. В книгу включены материалы, посвященные разным мыслителям, связанным с теми или иными аспектами государственного управления, управления наукой и т.д. Первым среди них, безусловно, должно быть названо имя М.В. Ломоносова, стоявшего у истоков зарождения alma mater. Далее идут имена великого реформатора России графа М.М. Сперанского (1). Важное место занимает статья об академике В.М. Глушкове. Материалы такого рода показывают, что управление в сфере новых направлений в науке по своей прорывности имеет ничуть не меньшее значение, чем управление государственное. Упомянем также о тех, кого по справедливости следует назвать творцами новых научных направлений. Среди них - академик Ю.А. Овчинников, выпускник университета, специалист по биоорганической химии, вице-президент Академии наук, директор академического института, и, одновременно, человек, создавший в Московском университете кафедру, находящуюся на самом переднем крае современной науки. Это и А.Н. Тихонов, выпускник МГУ, благодаря которому в стенах университета был создан и успешно развивается факультет вычислительной математики и кибернетики.
Книга «Судьбы творцов российской науки» была хорошо встречена научной общественностью2, но следует подчеркнуть, что проблемы управления были представлены в этой книге от случая к случаю.
Новая волна интереса к творческому наследию теоретиков и практиков управления возникла, и это вполне естественно, в связи с великим юбилеем Московского университета - его двухсотпятидесятилетием!
Так, первый номер «Вестника Московского университета» (Серия: Управление (государство и общество)) за 2005 г. содержит большую подборку материалов в рамках рубрики «250-летию Московского университета посвящается: МГУ и традиции государственного управления». Открывают эту рубрику статьи о Москов-
1 Судьбы творцов российской науки / Отв. ред. и сост. А.В. Сурин и М.И. Панов. - М., 2002; 2-е изд. - М., 2008. - 514 с.
2 МироновВ.В. Идеи и люди // Высшее образование в России. - М., 2003. -№ 4; Логунова Л.Б. Судьбы творцов российской науки // Труды факультета государственного управления. - Вып. 3. - М., 2004.
ском университете (21), об одном из создателей Университета И.И. Шувалове (23). В эту рубрику также входят статьи, посвященные выпускникам и профессорам Московского университета, которые имели самое непосредственное отношение к государственному управлению Российской империи. Это министр юстиции Российской империи, генерал-прокурор Н.В. Муравьев (4); ректор и великий историк С.М. Соловьев; обер-прокурор Святейшего синода К.П. Победоносцев; министр Временного правительства Н.Д. Авксентьев; председатель Первой Государственной думы С. А. Муромцев.
Принципиально важно подчеркнуть, что работа по изучению теоретического наследия, а также подготовке как отдельных статей, так и фундаментальных антологий на факультете государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова ведется не от юбилея к юбилею, а систематически и целенаправленно.
Хорошим пополнением в ряду публикаций подобного рода является целый раздел «Практика управления: Страницы истории» в шестом выпуске Ученых трудов ФГУ (2007 г.).
Почему выбраны именно эти имена? С одной стороны, их включение кажется бесспорным, ибо каждый из них внес реальный вклад в управление в той или иной сфере управления в России: будь то управление государственное либо управление наукой или культурой (19). Итак, это А.П. Ермолов, герой войн с Наполеоном, проконсул Кавказа (недаром вспоминаются грозные слова: «Смирись Кавказ, идет Ермолов!»). С.С. Уваров, министр народного просвещения, автор знаменитой формулы управления Российской империей, которая стала национальной идеей XIX столетия. Д.А. Милютин, военный министр, великий реформатор, без которого, по большому счету, Россия вряд ли смогла бы выиграть тяжелейшую Балканскую войну. А.Ф. Кони, великий юрист, государственный деятель, человек, внесший огромный вклад в развитие культуры, человек кристальной честности (2). В.К. Плеве, министр внутренних дел, личность весьма не однозначная, но государственное управление просто нельзя представить без фигур такого масштаба. С.И. Мамонтов, выдающийся меценат. Казалось бы, управлять искусством просто невозможно, но скольких великих художников не досчиталась бы Россия без таких людей? М. К. Любавский, историк, чьи годы ректорства в Московском университете пришлись на судьбоносный и трагический 1917 г.
М.Н. Покровский, историк, политический деятель, организатор образования и науки. И.Г. Петровский, математик, 22 года бывший, наверное, единственным беспартийным руководителем Московского университета в эпоху, когда все руководители были членами партии. Н.Н. Моисеев, математик, эколог, создатель уникальных моделей «ядерной зимы» и развития общества, организатор науки (19, с. 46).
Факультет государственного управления еще очень молод -особенно по общеуниверситетским меркам - в ноябре 2008 г. ему исполнится 15 лет. Но уже видны некоторые результаты. Так, в 2008 г. набор на первый курс только дневного отделения составил уже 255 человек. «Семья» из трех уже традиционных отделений ФГУ - «государственное и муниципальное управление», «антикризисное управление» и «управление персоналом» - в 2007 г. пополнилась новым отделением - «менеджмент организаций».
В 2007 году на ФГУ открыта магистратура. Реальным успехом пользуется специальное отделение факультета, которое дает второе образование тем людям, которые уже имеют один диплом (в том числе и многих факультетов МГУ), но решили пополнить свой багаж в сфере управленческих знаний. Другими словами, факультет государственного управления Московского университета сегодня соответствует самым высоким и современным требованиям в сфере образования.
Международные конференции по актуальным проблемам государственного управления, проведение которых уже становится ежегодной традицией, завоевывают значительный авторитет у специалистов самого широкого профиля, но, в первую очередь, у тех, кто является теоретиком в сфере управления либо реально работает в тех или иных областях государственного и бизнес-управления.
Издательская деятельность факультета государственного управления достаточно многообразна, она представлена целыми сериями научных изданий, публикациями учебного и учебнометодического характера (19, с. 42-43).
Очевидно, что полноценное развитие любого направления в науке или образовании невозможно без осмысления теоретического наследия тех, кто стоял у истоков данного направления, работал в тех или иных его структурных звеньях и элементах, словом, без всех тех, кто своими идеями, борениями, постоянными размышле-
ниями над проблемами создавал любое новое направление. Есть еще один аспект - это практика, воплощение идей в жизнь, то, без чего самые великие идеи останутся прекрасными мечтами.
Государственное управление - это та уникальная сфера, в которой практика, воплощение идей в жизнь важны как нигде. Чего греха таить, самые блестящие реформы в государственном управлении весьма часто приводят к результатам, прямо противоположным тем, которые были задуманы. Невольно в этом контексте вспоминается ироническая поэма графа А.К. Толстого «История Государства Российского от Гостомысла до Тимашева», постоянным рефреном которой звучат слова: «Земля была обильна, порядка ж нет, как нет!»1.
Не только фундаментальные теоретические трактаты, но и каждая крупица живого опыта в сфере государственного управления имеет немалую ценность. Но реальный опыт в любой его форме: будь то концепции, идеи, замыслы, размышления, книги либо практические результаты (как положительные, так и отрицательные) - все это создают люди. Поэтому так важно, чтобы этот опыт был сохранен, но и осознан, введен в научный оборот, в плоть и кровь сегодняшних реалий в области государственного управления.
А.В. Сурин и М.И. Панов напоминают о двух известных примерах. Славу Никколо ди Бернардо Макиавелли в сфере государственного управления, как известно, составляют его знаменитые трактаты «Государь», «Размышления о первой декаде Тита Ливия», «О военном искусстве». Это бесспорный факт. Но разве меньшее значение имеют обнаруженные совсем недавно в архивах его записки, распоряжения по, казалось бы, сиюминутным вопросам управления Флоренцией, когда он реально ею управлял, являясь секретарем Совета десяти и отвечая за оборону, внешние сношения и внутренние дела. Архив Макиавелли - это более десяти тысяч документов! Не очень часто сегодня цитируемый В. И. Ленин оставил несколько произведений, которые заслуженно входят в антологии и хрестоматии по государственному управлению. Но давайте вспомним, какой объем в его наследии составляют сиюминутные записки, телеграммы, заметки, которые раскрывают реаль-
1 Толстой А.К. Собр. соч.: В 4 т. - М.,1963. - Т. 1. - С. 386.
ный живой опыт этого управления в совершенно экстремальных условиях (19, с. 43-44).
Методология управления должна рассматриваться через «призму» деятельности ее творцов: выдающихся теоретиков, создавших новые концептуальные установки, и великих реформаторов, пытавшихся реализацией своих программ преобразовать современное им состояние и изменить будущность России.
Сурин и Панов подчеркивают, что создание работ о государственных деятелях - жанр весьма непростой. В самом деле, среди них много ярких личностей, служивших верой и правдой государям императорам на самых высоких должностях, - это и министры и многие, многие другие. Есть и те, кто играл активную роль в революционных событиях, возглавлял политические партии, причем партии, активно боровшиеся друг с другом, и чье место в истории нашего Отечества оценивается далеко не однозначно.
Сурин и Панов отмечают: «Писать о таких персонажах - нелегкое дело, ибо меньше всего хотелось бы, чтобы один вариант искажения истории (достаточно долго существовавший по политическим мотивам) заменялся другим, когда просто менялись бы знаки с “минуса” на “плюс” и те, кого еще несколько десятилетий назад клеймили как слуг самодержавия либо врагов народа, представали в херувимских облачениях только потому, что изменилась эпоха! Все, что в реальной действительности было содеяно, написано, произнесено, должно “без гнева и пристрастия” стать достоянием подлинной, не отлакированной истории. И все они имеют на это право! Особенно, если вспомнить великое поучение Будды: “Нет, не было и не будет человека, который достоин только похвалы либо только порицания!”» (19, с. 46-47).
Университет как национальный проект методологии управления
К наследию каких мыслителей авторы обращаются прежде всего? Это имена создателей Московского университета. Ни один человек и сегодня, более чем через 250 лет, не может без душевного волнения читать слова указа об основании Императорского Московского университета, вышедшие из-под пера государыни императрицы Елизаветы Петровны 12 января 1755 г. Судьба неразрывно
связала три имени и вплела их в золотой венок славы Московского университета, а значит - и славы России. Это имена государыни императрицы Елизаветы Петровны, М.В. Ломоносова и графа И.И. Шувалова. И имена эти неразделимы, как неразделимо и созданное ими - Императорский Московский университет, достойным продолжателем традиций и наследником славы которого является ныне Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова (23, с. 9).
Сурин отмечает: «Императорский Московский университет был задуман и осуществлен как уникальный национальный проект, как русский ответ на европейский вызов, как светский социальный лифт, как решение насущных российских проблем. Этим проектом были объединены в единое социокультурное пространство решения гуманистических и просветительских задач. Просветительскими методами создавался новый культурно-исторический тип человека, гуманиста, чье социальное положение зависело не столько от его происхождения, сколько от собственных усилий, способностей и талантов. Для решения важнейших исторических задач в России требовались люди, способные преодолеть сложившиеся жизненные стереотипы, социальные предрассудки, подчинить свои действия великой общественной цели» (10, с. 202-203).
И.И. Шувалов (1727-1797), русский государственный деятель, генерал-адъютант, президент Императорской Академии художеств, созданной по его проекту, создатель (на основе идей М.В. Ломоносова) и первый куратор Императорского Московского университета. Вот как видел образ Шувалова профессор поэзии и красноречия университета А.Ф. Мерзляков: в своей речи «Шувалов и Ломоносов», произнесенной в Татьянин день 12 января 1827 г., он вкладывает в уста Шувалова такие пророческие слова:
Сие помыслил Пётр, вняла Елизавета,
И мой почтен усердный глас!...
Москва - настал теперь торжественный твой час!
Прими светильник свой и озаряй полсвета!1
1 Мерзляков А.Ф. Шувалов и Ломоносов // Стихотворения А.Ф. Мерзлякова / Издание Общества любителей российской словесности при Императорском Московском университете / Под ред. Полуденского М.П. - М., 1867. - С. 310.
О вкладе Шувалова в подготовку и создание Московского университета обстоятельно пишет Сурин, выделив в своей книге раздел «М.В. Ломоносов и И.И. Шувалов - создатели Московского университета: университет как национальный проект» (10, с. 202213); А.В. Сурин и М.И. Панов в статье «И.И. Шувалов - создатель Московского университета» (23, с. 9-18); М.И. Панов в работе «Риторические традиции в Императорском Московском университете», раздел «И.И. Шувалов - М.В. Ломоносов: Как все было задумано» (6, с. 15-17).
Шувалов писал государыне императрице Елизавете Петровне
о плане создания университета в Москве: «Как наука везде нужна и полезна и как способом той просвещенные народы превознесены и прославлены над живущими во тьме неведения людьми довольно известно... За нужное нахожу покорно представить Правительствующему Сенату мое мнение об учреждении в Москве Университета для дворян и разночинцев по примеру европейских университетов, где всякого звания люди свободно наукою пользуются, и две Гимназии, одну для дворян, другую для разночинцев, кроме крепостных людей»1.
В письме Шувалову (июнь-июль 1754 г.) Ломоносов излагает свое мнение об учреждении Московского университета: «Главное мое основание, сообщенное Вашему превосходительству, весьма помнить должно, чтобы план Университета на все будущие годы. Того ради, несмотря на то, что у нас ныне нет довольно людей ученых, положить в плане профессоров и жалованных студентов довольное число. Сначала можно приняться теми, сколько найдутся. Со временем комплект наберется. Осталую с порожних мест сумму полезнее употребить на собрание университетской библиотеки, нежели, сделав ныне скудный план и узкий по скудости ученых, после, как размножатся, оный снова переделывать и просить о прибавке суммы» (цит. по: 17, с. 75).
Ломоносов особенно настаивает на том, что «профессоров в полном университете меньше двенадцати быть не может в трех факультетах» (три в юридическом, три в медицинском и шесть в фи-
1 Высочайше утвержденный 12 января 1755 года проект об учреждении Московского университета и письмо Ломоносова Шувалову об учреждении Московского университета. - М., 1855. - С. 1-3.
лософском: 1) философии, 2) физики, 3) оратории, т.е. риторики, 4) поэзии, 5) истории, 6) древности и критики).
Еще один важный аспект - это довузовская подготовка в сфере управления. Стоит напомнить, что в своем знаменитом письме Шувалову Ломоносов был особенно озабочен подготовкой гимназистов - будущих студентов. Сурин пишет об особом значении идей Ломоносова: «Он отлично понимает сам и убеждает Шувалова, что без должного образования и воспитания детей с раннего возраста невозможно создать научную и управленческую элиту России» (10, с. 211). Ломоносов убеждает Шувалова: «При Университете необходимо должна быть Гимназия, без которой Университет, как пашня без семян. О ее учреждении хотел бы я кратко здесь вообще предложить, но времени краткость возбраняет. Не в указ Вашему превосходительству советую не торопиться, чтобы после не переделывать. Ежели дней полдесятка обождать можно, то я целый полный план предложить могу» (цит. по: 17, с. 76). Хотелось бы надеяться, что сегодня эту роль выполняет Университетский гуманитарный лицей при факультете государственного управления.
Еще один принципиальный по значимости аспект теоретического наследия Ломоносова с области управления - это работа «О сохранении и размножении российского народа», написанная к
1 ноября 1761 г. - дню рождения Шувалова. Ломоносов рассматривает различные аспекты предотвращения высокой детской смертности, проблемы совершенствования семейной жизни и устранения причин конфликтов между супругами. Ломоносов, человек глубоко верующий, тем не менее поднимает вопросы, связанные с переносом Масленицы, Великого поста, других православных постов, на время, более приемлемое для климатических условий России. Надо ли говорить, сколь важны проблемы, связанные с улучшением демографической ситуации для современной России? (17, с. 77).
Методологические принципы реформ управления:
путь М.М. Сперанского или путь П.А. Столыпина?
Известный писатель, лауреат Нобелевской премии, академик
А.И. Солженицын (родился в 1918 г.) пишет о роли либеральных идей в развитии государственного управления в России в преди-
словии к книге специалиста по истории либерализма в России
В.В. Леонтовича так: «Автор свежо смотрит и помогает нам свежо посмотреть на многие лица и события русской истории - от Радищева, Пугачева, Екатерины II, Карамзина, декабристов (этих последних, уже радикалов, он считает роковыми для либерального развития России) - и до настойчивого либерализма Столыпина, широты гражданских свобод по конституции 1906 года, глубины русской государственной мысли в начале XX века. И в нашу сегодняшнюю смятенную перекореженную обстановку предупредительно и напо-минательно входит старый выбор: сперва ли конституция, потом освобождение крестьян (Сперанский); сперва ли гражданские права крестьян, потом политические свободы (Столыпин)»1.
М.М. Сперанский (1772-1839), граф, выдающийся русский государственный деятель, автор плана либеральных реформ, инициатор создания Государственного совета, воспитатель будущего императора Александра II Освободителя, руководил созданием «Полного собрания законов Российской империи» в 45 томах, автор книги «Руководство к познанию законов»2. Сперанский - выходец из семьи простого сельского священника, не имевшего даже фамилии, разрабатывает всеобъемлющую программу реформ в самых различных областях управления. Это и создание Государственного совета, выборы Государственной думы от всех сословий, всеобъемлющая судебная реформа, реформы в финансовой и налоговой сфере и многое другое (17, с. 77-78).
М.И. Панов подробно рассматривает программу реформ и особенно прочитанных Сперанским лекций по государственному управлению для наследника цесаревича и отмечает: «На основе занятий, проведенных с будущим императором Александром II, М.М. Сперанский начал писать книгу “Руководство к познанию законов”, которую, к сожалению, завершить не успел, ибо смерть вырвала из рук его перо. Но, даже будучи незавершенной, книга была издана и стала образцом анализа таких непростых понятий, как совесть, правда, добродетель, закон, власть» (1, с. 228-229).
1 Солженицын А.И. К русскому изданию книги В.В. Леонтовича «История либерализма в России» // Леонтович В.В. История либерализма в России; 17621914. - Серия: Исследования новейшей русской истории. - М., 1995. - С. IV.
2 Сперанский М.М. Руководство к познанию законов. - СПб., 2002. - 368 с.
Итак, Сперанский читает лекции по государственному управлению будущему императору Александру II. Эти лекции легли в основу книги Сперанского «Руководство к познанию законов» и предопределили широко известные реформы Александра II и их роль в развитии государственного управления России. Это реформа 17 февраля 1861 г., освободившая крестьян от крепостной зависимости, но без земли; реформа, имевшая для государственного управления и, шире, для будущности России в целом весьма негативные последствия («одним концом по барину, другим - по мужику»).
Авторы коллективного труда «Основы управления» рассматривают значение Судебных уставов 20 ноября 1864 г. и Судебной реформы, роль «отцов и детей» Судебной реформы, отмечая, что, наверное, одной из самых удачных была Судебная реформа 20 ноября 1864 г. и ее основные положения, заложенные в Судебных уставах (17, с. 78). Важнейшие последствия этой реформы таковы:
1) создание всесословного суда и равенство всех перед судом;
2) отделение суда от администрации и независимость суда; 3) учреждение института присяжных заседателей; 4) выборность мировых судей и присяжных заседателей; 5) несменяемость судей и следователей; 6) появление состязательности сторон и гласности судебного разбирательства; 7) возникновение российской присяжной адвокатуры. Стоит напомнить, что многие адвокаты («дети» Судебной реформы) стали впоследствии выдающимися земскими деятелями, а также депутатами Государственной думы (17, с. 78).
Важную роль в совершенствовании государственного управления в России сыграли и другие реформы императора Александра II, в частности, создание столь высоко ценимого А.И. Солженицыным земства. Сегодня, ввиду реальных проблем, возникших на пути реформы самоуправления, становится очевидным, что методологическим фундаментом местного самоуправления в России может быть только идея земства. Военная реформа Д.А. Милютина, проведенная после отмены крепостного права и заложившая в России основы армии нового типа (17, с. 78); более того, без этой реформы Милютина, по большому счету, Россия вряд ли смогла бы выиграть тяжелейшую Балканскую войну 1877-1878 гг. (19, с. 46).
П.А. Столыпин (1862-1911), выдающийся русский государственный деятель, происходил из старинного дворянского рода, председатель Совета министров Российской империи, организатор
аграрной реформы. Аграрная реформа Столыпина - это реальный путь разрешения «судьбинного» для России вопроса о земле. Столыпин аргументированно показал невозможность реализации аграрных программ левых партий и партии кадетов (речь Столыпина в Государственной думе 10 мая 1907 г. «Об устройстве быта крестьян и о праве собственности»1'). Несмотря на простоту и привлекательность программы левых, ее реализация в европейской России была просто невозможной. В своей речи Столыпин с блеском показал бесперспективность программ социалистов о национализации земли и кадетов о разделе 130 тыс. существовавших тогда помещичьих имений, производящих товарный хлеб, использующих передовые технологии, а самое главное, обеспечивавших продукты на экспорт. Более того, предложения левых о национализации земли просто распылят культурные хозяйства, но не дадут решения крестьянского вопроса (17, с. 78-79). Значение аграрной реформы Столыпина сегодня становится предельно актуальным с точки зрения современной демографической и геополитической ситуации на российском Дальнем Востоке (17, с. 79). М.И. Панов отмечает: «Аграрная программа П.А. Столыпина предполагала, что наиболее сильные, “пассионарные” крестьяне покинут европейскую часть России и заселят свободные земли Сибири и Дальнего Востока, создав тем самым “щит” для защиты русских земель от опасности демографической экспансии со стороны Китая. Прозорливость идей П.А. Столыпина можно оценить в свете весьма мрачных прогнозов о том, что к 2020-2025 гг. трудоспособное население Сибири и Дальнего Востока составит всего 6 млн. человек!» (7, с. 100).
Принципиально важным является то, что реформаторская деятельность Столыпина не сводилась только к разрешению аграрной проблемы. Не менее важными являются законопроекты Столыпина о реформе местного самоуправления, о введении всеобщего начального образования и особенно о веротерпимости (17, с. 79).
А.И. Солженицын выступил в Государственной думе 28 октября 1994 г. с речью «Наша высшая цель - это сбережение нашего народа». Вот начало этой речи: «По роду моей работы за много лет я прочел сплошь все стенограммы четырех дореволюционных Го-
1 Столыпин П.А. Нам нужна Великая Россия! // Полн. собр. речей в Государственной думе и Государственном совете: 1906-1911. - М., 1991. - 712 с.
сударственных дум, мне пришлось узнать и безудержную конфликтность с властями 1-й и 2-й дум, неработоспособных. Хорошо работоспособную 3-ю думу, которая, однако, три года бессмысленно тормозила целительные земельные столыпинские реформы; двойственную роль 4-й думы, зарвавшейся вздорной мыслью свергнуть верховную власть в стране во время войны из расчета, что после войны это не удастся. И эта победа ей удалась. По историческому возмездию или исторической иронии сама 4-я дума в тот самый день вместе с падением верховной власти кончила свое существование и больше никому не была нужна ни одного дня»1.
Творцы методологии управления
Первым здесь, безусловно, должен быть назван светлейший князь П.А. Кропоткин (1842-1921), потомок великих князей Смоленских (а через них - и Рюрика), крупный ученый-географ и выдающийся теоретик анархизма. Кропоткин в работе «Новые времена» (написанной по просьбе испанских анархистов на испанском языке) формулирует «фундаментальный принцип анархии: отрицание государства, закона, власти». Но как же тогда возможно организовать управление? Кропоткин, опираясь на реальный опыт самоуправления от средневековых гильдий, Новгородского веча до тред-юнионов, добровольных союзов в Швейцарии, крестьянской общины в России и «полукоммунистических» отношений у малочисленных народов Дальнего Востока, создает учение о свободной федерации союзов и ассоциаций, которая и заменит государство (17, с. 80).
Кропоткин пишет: «Мы также считаем, что если не нужно центральное правительство, чтобы приказывать свободным общинам, если национальное правительство уничтожается и единство страны достигается помощью свободной федерации общин, - в таком случае таким же лишним и вредным является и центральное городское управление. Дела, которые приходится решать внутри отдельной общины, даже в большом городе, в действительности гораздо менее сложны, интересы граждан гораздо менее разнообразны и противоположны, чем внутри страны, хотя бы она была не
1 Солженицын А.И. Наша цель - это сбережение нашего народа // Культура русской речи. - М., 1998. - С. 329.
больше Швейцарии или одного из ее кантонов. Федеративный принцип, т.е. вольное объединение кварталов, промышленных союзов потребления и обмена и т.д., вполне достаточен, чтобы установить согласие между производителями, потребителями и другими группами граждан» (цит. по: 17, с. 80).
Идеи «безгосударственной свободы» Кропоткин переносил и на организацию производства: это и малые предприятия, которые быстро и эффективно перестраиваются на выпуск принципиально новой продукции, это и идея сотрудничества и взаимопомощи как новая модель социального управления, это и критика представлений о том, что развитие производства связано с разделением труда. Кропоткин выдвигает идеи о связи науки с ручным трудом, воспитание личности, обладающей разносторонними знаниями, т.е. он предвосхищает многие положения о работнике «цивилизации третьей волны» О. Тоффлера (17, с. 81).
В.А. Гольцев (1850-1906) - доцент юридического факультета, первый в истории Императорского Московского университета прочитавший курс по проблемам управления. Опубликована очень интересная работа о пионере исследования проблем управления в Императорском Московском университете Гольцеве. Гольцев подчеркивает: «Совершенствование отдельного человека представляет условие и вместе с тем содержание развития государства. Высший государственный принцип управления заключается в осуществлении полной гармонии всех интересов всех членов общежития. Наука, которая выставляет руководящие положения и правила для управления в указанных целях, и есть учение об управлении» (10, с. 213-220).
Принципиальным по значимости является вопрос: кто творец истории, кто своими деяниями определяет пути развития общества, находит новые механизмы управления? Общественная мысль России дала два прямо противоположных ответа. Так, теоретик народничества, «властитель дум» многих поколений Н.К. Михайловский (1842-1904) развивает концепцию «героев» и «толпы» в работе под сходным названием <«Герои и толпа» (следует отметить, что произведение Михайловского появилось на восемь лет раньше аналогичного труда французского социолога Габриэля Тарда, которого считали пионером в разработке данной проблематики). Михайловский, в соответствии с принципами субъективного метода в социологии,
считал, что личность («героя») можно считать состоявшейся тогда, когда она обладает не только объективным знанием («Правдой-Истиной»), но и знанием субъективным («Правдой-Справедливостью»), когда эта личность «перестрадала страдания», «перечувствовала чувства» людей (17, с. 82). Первый марксист России Г.В. Плеханов (1856-1918), рассматривая эту проблему в работе «К вопросу о роли личности в истории», подчеркивает, что творцом истории является народ, а личность может выступать в качестве творца только тогда, когда эта личность выражает интересы определенного класса. Очень важной является концепция Плеханова, согласно которой законы развития общества, в отличие от законов природы, следует рассматривать как «законы-тенденции», то есть законы, которые определяют победу прогрессивных тенденций, но предполагают активную борьбу за их победу сторонников этих тенденций. Плеханов с иронией писал о тех горе-сторонниках прогресса, которые, зная, что прогрессивная тенденция победит, собираются лечь спать на несколько десятков лет, чтобы проснуться уже при победе прогрессивного строя, проснувшись, могут его и не застать, история рассчитывала и на их активную борьбу за победу прогресса (17, с. 82-83).
А.А. Богданов (настоящая фамилия - Малиновский, 18731928), выдающийся русский теоретик управления, философ, писатель, активный деятель партии большевиков, идеолог движения Пролеткульт; автор произведений «Эмпириомонизм», «Красная звезда», «Тектология: Всеобщая организационная наука». Идеи Богданова в области управления - это, прежде всего, рассмотрение двух типов интегрирующих систем: первая - система вертикального типа («эгрессия»), вторая - система горизонтального типа («дегрессия»). Богданов подчеркивает: «Всякая человеческая деятельность объективно является организующей или дезорганизующей» (17, с. 83).
Методология управления в современной России
Можно ли говорить о неких принципиальных различиях в методологии управления в современных западных странах и современной России? Да, конечно.
Сурин в предисловии к 800-страничной антологии «Классики теории государственного управления: Управленческие идеи в России», включающей в себя материалы от «Поучения» Владимира Мономаха до «Концепции административной реформы в Российской Федерации в 2006-2008 годах», пишет о весьма принципиальной проблеме методологии управления: «Мы хорошо знаем, что в западной традиции - и в образовании, и в теории - очень серьезно различаются управление государственное (так называемое public administration) и корпоративное, бизнес-управление, которое связано с другим термином - менеджмент. Мы пытались подойти к этому вопросу с точки зрения синтеза, идя по пути общего (генерального) управления. Управление, если оно претендует на общий статус, не должно само по себе сразу распадаться на разные области. В противном случае ему никогда не быть наукой. Общие механизмы управления, безусловно, существуют, и мы считаем, что и государственное управление, и корпоративное - специфические виды управления, которые базируются на общих управленческих механизмах» (12, с. 5).
Сурин подчеркивает: «Разработка современной теории
управления является основным направлением научных исследований на нашем факультете. Значительных успехов в этом направлении достигли наши преподаватели и ученые. Изданы монографии, учебники по различным направлениям менеджмента. Перед нами стоит новая задача - создание современной, отечественной теории управления» (11, с. 15).
Методология управления и проблемы подготовки профессионалов (элиты)
О роли МГУ имени М.В. Ломоносова в развитии научного знания в целом сказано очень много. Обращаются к этой проблеме и авторы работ, рассматриваемых в данном обзоре. Так, А.В. Сурин и М.И. Панов пишут об этом (21, 22). При этом Сурин отмечает: «Ученые университетов являются признанной лучшей частью мировой научной элиты» (10, с. 193).
Но особый интерес представляет собой проблематика, связанная с методологией управления через «призму» подготовки управленческой элиты. Подготовка специалистов в сфере управле-
ния, причем специалистов, представляющих собой новую генерацию управленцев, Управленцев с большой буквы, является предметом размышлений многих современных исследований. Важное место в их ряду занимают исследования А.В. Сурина (8, 9, 10, 13, 14, 16).
Управление: наука или искусство
Сегодня весьма остро дискутируется методологический вопрос о том, является ли (либо сможет ли стать в будущем) управление подлинной наукой, наукой, подобной другим видам современного научного знания, или же это искусство, результат опыта либо следствие мгновенного озарения? Сурин подчеркивает, что проблема эта лежит именно в сфере методологии. Он пишет по этому поводу: «По отношению к управленческой теории эта ситуация приобретает дополнительную сложность, которая была выявлена в известной работе Г. Саймона “Пословицы управления”»1. Теорию управления он рассматривает как набор противоположных рекомендаций, выбор и применение которых в конкретной ситуации не указаны в теории управления, а зависят от управленца. Управленческая модель, представленная противоположными принципами с различными рекомендациями, создает напряженную методологическую ситуацию. Процессуально-организационная модель науки становится методологией построения научного менеджмента Дж. Томпсона» (11, с. 13).
Именно поэтому Сурин отмечает важность происходящих в современной методологии управления процессов. Он пишет: «Практически сейчас формируется новый тип научного познания, новая парадигма научной рациональности, осознание которой необходимо для ответа на кардинальный для нас вопрос: “Возможна ли теория управления как строгая наука?”. Поскольку самоидентификация современной управленческой теории осуществляется через соотнесение с идеальным образом науки нашего времени, встают не менее значимые вопросы: “Что такое современная наука?”, “Каков ее статус?”, “Каким критериям научности она должна соответствовать?”» (11, с. 7).
1 Саймон Г.А. Поговорки управления // Классики теории управления: Американская школа. - М., 2003. - С. 166-185.
Итак, можно утверждать, что превращение управления только в строгую науку - это еще задача на перспективу, ибо даже самый ревностный сторонник сциентистского подхода к данной проблеме не рискнет утверждать, что цель уже полностью и целиком достигнута. Поэтому весьма распространенным подходом к пониманию проблемы является не строгая дизъюнкция (управление -или только наука, или только искусство), а конъюнкция: управление -это и наука, и искусство.
Именно такой точки зрения придерживаются авторы коллективного труда «Основы управления», выделившие специальный раздел, названный «Управление как наука и искусство» (17, с. 2533). Как же они интерпретируют эту проблему?
Авторы отмечают: «Управление как наука, так же как и любая другая научная дисциплина, имеет свой объект и предмет изучения, свои специфические проблемы и методы их решения. Основу управленческой науки составляет вся сумма знаний об управлении, накопленная за сотни и тысячи лет практики и представленная в виде концепций, теорий, принципов, способов и форм управления. Усилия этой науки направляются на объяснение природы управленческого труда, выявление факторов и условий, при которых совместный труд людей оказывается и более полезным, и эффективным... На всем протяжении более чем вековой истории наука разрабатывает свою теорию, содержанием которой являются законы и закономерности, принципы, функции, формы и методы целенаправленной деятельности людей в процессе управления» (17, с. 25-26).
При этом авторы, рассматривая истоки науки управления, анализируют воззрения основателя школы научного менеджмента американского инженера-практика Фредерика Тейлора, сформулированные им принципы управления трудом рабочих и механизмы материального совершенствования этого труда (17, с. 26-27). Не менее важную роль в становлении науки управления сыграли идеи французского специалиста в области менеджмента Анри Фай-оля, который предложил формализованное описание работы управляющих в организациях и сформулировал принципы управления, необходимые при решении управленческих задач (17, с 27-30).
Авторы труда «Основы управления», продолжая анализ методологических оснований науки управления, отмечают: «В нашей
стране идеи научного управления в условиях нового общественного строя и социалистической системы хозяйствования развивали А.А. Богданов, Н.А. Витке, А.К. Гастев, О.А. Ерманский, Е.Ф. Роз-мирович и многие другие ученые и практики, работавшие в различных организациях и институтах научной организации труда. Одна из важнейших разработок этого периода - обоснование принципов управления, учитывающих такие особенности социалистической системы хозяйствования, как централизация и прямое управление производственно-хозяйственной деятельностью предприятий со стороны государственных органов. С учетом этих принципов разрабатывалась теория функций, структур и процессов управления на предприятиях и в государственных органах» (17, с. 30).
Какие наиболее важные методологические подходы в мировой науке управления выделяют авторы? Это использование на рубеже 195 0-1960-х годов системного подхода к управлению предприятиями, которые стали рассматриваться как открытые системы. Разработка ситуационного подхода явилась логическим продолжением системных исследований. Середина 1980-х годов характеризуется осмыслением проблем культуры организации и инновационного менеджмента, а в 1990-е годы на первое место выходят исследования проблем лидерства, с которыми современные методологи управления связывают надежды на будущее (17, с. 31).
Как же авторы труда «Основы управления» представляют себе проблему управления как искусства? Их позиция такова: «Управление как искусство, или искусство управления, накапливалось в течение всей истории административной и хозяйственной практики людей, насчитывающей, как известно, несколько тысячелетий... Понимание управления как искусства базируется на том, что главные проблемы управления всегда связаны с людьми, правильные отношения с которыми можно выстроить, не только используя научные знания, но и опыт, интуицию, предчувствия, “понимание” человека, его потребностей, чаяний, устремлений. Ведь каждый работник обладает своим особенным характером, имеет свою систему ценностей и мотивы к труду и т.д.» (17, с. 31-32). Общий вывод о том, как соединить понимание управления как науки и как искусства, таков: «Такой подход позволяет соединить науку и искусство управления в единый процесс, требующий не толь-
ко постоянного пополнения научных знаний, но и развития личностных качеств руководителей, их способности применять знания в практической работе. Чтобы люди, работающие в организации, направляли свои усилия на достижение ее целей, менеджеры должны постоянно взаимодействовать с ними и создавать условия для наиболее полного раскрытия потенциала работников» (17, с. 32).
М.И. Панов пытается показать, что проблема «определения статуса концепта “государственное управление” и его рассмотрение через призму соотношения искусства и науки» представляет сегодня весьма серьезные трудности (5, с. 139). В самом деле, серьезной проблемой является гармонизация отношений между поли-тиками-руководителями и специалистами-профессионалами, ибо всегда существовала и существует реальная опасность того, что «хвост будет вертеть собакой», то есть стремление аппарата прибрать к рукам реальные рычаги власти, используя подготовку нужным образом ориентированных документов для принятия решений политиками, которые не являются профессионалами в сфере государственного управления (5, с. 139-140). Принятие решений в области государственного управления - это процесс, который не формализован и который, скорее всего, никогда не будет формализован, ибо сегодня решения приходится принимать в условиях дефицита времени, сложности и неравновесности анализируемых при этом процессов, а самое главное, при отсутствии полной информации! (5, с. 141-142).
Не менее сложной проблемой, считает Панов, является избыток информации. Недаром известный американский специалист по информационной экологии, лауреат Нобелевской премии мира 2007 г. Альберт Гор подчеркивает: «Мы наблюдаем кризис образования на фоне избытка информации - и это не простое совпадение. Образование - это процесс переработки знания, однако нам кажется проще генерировать новые факты, чем хранить и использовать те, которыми мы уже обладаем. Мы же, сталкиваясь с невежеством, производим еще больше информации, не желая понять, что хотя она, возможно, имеет ценность, но заменить знания, тем более мудрость, ей не дано»1.
1 Гор А. Земля на чаше весов: В поисках новой общей цели // Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология. - М., 1999. - С. 568.
Серьезная проблема при принятии решений в любой сфере, а особенно в сфере государственного управления, подчеркивает Панов, это сохранение закрытой информации. А какая информация сегодня не является таковой, которая может при ее утечке нанести ущерб? И здесь возникает проблема информационной безопасности при использовании независимых экспертов. С одной стороны, эксперты должны быть предельно объективны, а для этого находиться вне воздействия лиц, принимающих решения в сфере государственного управления. А с другой - эти эксперты получают доверительную, а часто просто уникальную информацию, которую не должны сразу же «стереть в своей памяти», чтобы она не стала доступна кому-либо еще и не была использована во вред (5, с. 142).
Существует еще огромное количество направлений в сфере государственного управления, которые действительно сегодня следовало бы рассмотреть по той простой причине, что они еще не могут быть полностью формализованы, а следовательно, относятся к сфере «искусства» управления, а не того, что можно было бы обозначить термином «наука» управления. Но, отмечает Панов, необходимо обратить внимание на один аспект давно и хорошо разработанной проблематики, более того, казалось бы, полностью вошедший в учебники. Речь идет о человеческом факторе при построении альтернатив. Построение альтернатив - это то, чему должны научить при изучении логики. Надо только четко освоить механизмы построения modus tollendo ponens (или отрицающе-утверждающего модуса) разделительно-категорического силлогизма. Чисто школьная и тривиальная процедура. Но здесь возникают проблемы, связанные с некоторыми особенностями человеческой психики. Так уж случилось, что человек на уровне подсознания стремится уйти, заслониться, спрятаться от тех неприятностей, которые подстерегают его в нашем непростом мире. Невольно он поступает как трехлетняя героиня книги Корнея Чуковского «От трех до пяти», которая пугала родителей: «Сейчас закрою глаза и сделаю вам темно». Вот это подсознательное стремление «закрыть глаза» на неприятную альтернативу очень часто приводит к тому (и это подтверждено многими экспертными оценками), что при принятии решений эти неприятные альтернативы просто не учитываются. Последствия такого рода «принятия решений» очевидны (5, с. 143).
Наверное, нигде так часто не вспоминается заповедь Гиппократа «Не навреди!» как при принятии решений в сфере государственного управления. Недаром Сурин, рассматривая принципиальные различия между государственным управлением и бизнес-управлением, в качестве главного критерия оценки успеха выделяет совокупность успехов и неудач для бизнес-управления и отсутствие неудач для управления государственного (10, с. 295). Панов пишет по этому поводу: «В самом деле, в отличие от бизнеса, в делах управления государством никакие успехи не могут восполнить провалов, особенно если эти последние случились накануне выборов! Недаром еще император Веспасиан, наставляя командиров своих легионов, предупреждал: “Лучше выждать, чем сделать ложный шаг!”. Но где грань, которая отделяет ответственность и взвешенность при принятии решений от колебаний и бездеятельности, осторожность - от попытки уклониться от болезненного и неприятного выбора? И, по большому счету, разве для людей не все равно, вдумчивым или бесшабашным, либо совершённым под давлением неумолимых обстоятельств, было решение, если оно привело к катастрофе?» (5, с. 146).
Проблема откладывания принятия непопулярного, но жизненно необходимого решения в сфере государственного управления; либо уклонение от принятия такого решения; либо принятие решения, которое из-за метаний, колебаний, шараханий принималось слишком поздно; либо наконец, попытка найти решение, ориентированное на всеобщее согласие (граф А.К. Толстой в драме «Царь Федор Иоаннович» блестяще показал, к чему приводят попытки «всех согласить, всех примирить»), - все это реалии, которые хорошо известны из политической истории царствования Николая II (5, с. 147). Панов отмечает: «Ни один самый полный компендиум по проблемам государственного управления не сможет дать четкий и однозначный ответ, где проходит грань между уходом от ответственности, перекладыванием ответственности на других, полуответственностью (как это назовет Наполеон I), метаниями и колебаниями и т.д. Особенно это становится наглядным, когда последствия принятого решения оказались негативными. Как говорят в таких случаях американцы: “Принятие решений в трудной ситуации проходит пять стадий: 1) шумиха, 2) неразбериха, 3) поиски виноватых, 4) наказание невиновных, 5) награждение непри-
частных”» (5, с. 150). Не случайно Наполеон подчеркивал: «В управлении не должно быть полуответственности: она с неизбежностью ведет к утайке растрат и неисполнению законов»1.
Еще один важный аспект проблемы соотношения науки и искусства в сфере управления затрагивает Сурин, рассматривая различного рода метафоры, которые используются учеными при разработке методологических оснований управления и, самое главное, механизмы перехода от одной метафоры к другой. Так, Сурин отмечает, что в современных исследованиях проблем управления, например, при управлении экономикой, происходит переход от метафор классической механики с ее интерпретацией механического «равновесия» к термодинамической метафоре, при которой понятие «равновесие» приобретает совершенно новый термодинамический смысл (10, с. 102). Сурин приходит к следующим выводам: «На примере моделей теоретической экономики отчетливо прослеживаются существенно различающиеся исходные метафоры механического и термодинамического равновесия. Задача исследователя состоит в прояснении метафор, стоящих за тем или иным формализмом. По крайней мере, исследователь должен четко понимать, что каждая формальная модель похожа на некие исходные содержательные предпосылки, без выявления которых трудно оценить эвристические возможности формализма. Наличие значительного количества формальных моделей в рамках той или иной области свидетельствует о методологической исчерпанности их метафорических предпосылок и неизбежности перехода к принципиально иным базовым метафорам» (10, с. 103).
Техники и технологии управления
А.В. Сурин и О.П. Молчанова обстоятельно пишут о методологических аспектах осмысления инновационного процесса как объекта управленческой деятельности (18), рассматривая при этом такие проблемы: 1) инновационный процесс как объект управленческой деятельности (18, с. 7-16); 2) основные виды инноваций и проблема их динамической согласованности (18, с. 17-35); 3) мо-
1 Наполеон Бонапарт. Максимы и мысли узника о-ва Святой Елены: Рукопись, найденная в бумагах Лас Каза. - СПб., 2000. - С. 56.
дели инновационных процессов и развитие системного подхода к управлению инновационной деятельностью (18, с. 36-51).
Важную роль в современных технологиях государственного управления играет концепция е^оуеттеп! - электронного правительства. Сурин, рассматривая стратегии развития этой концепции, говорит о социально-политических аспектах проблемы: «Е^оует-теШ является проекцией существующей государственной системы в виртуальное пространство, инструментом, усиливающим ее действенность, но не трансформирующим ее характеристики и принципы. В этом смысле е^оуеттеШ в демократическом государстве принимает форму, скорее, электронной демократии, а в авторитарном - электронного авторитаризма» (15, с. 9).
Методология управления в контексте эффективной коммуникации
Разработка методологических оснований управления в принципе невозможна без осознания роли эффективной коммуникации. И важное значение в осмыслении этих проблем имеют те традиции, которые были заложены в России выдающимися деятелями государственного управления, великими реформаторами и организаторами науки и образования.
Первым среди этих имен должно быть названо имя М.В. Ломоносова (7, с. 101). Величайший интеллектуальный подвиг Ломоносова (не умаляющий, конечно, вклада его в другие области научного знания) - создание главных риторических трудов: «Краткое руководство к риторике на пользу любителей сладкоре-чия» (1743) и «Краткое руководство к красноречию. Книга первая, в которой содержится риторика, показующая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и поэзии, сочиненная в пользу любящих словесные науки» (1748). Почему Панов считает обоснованным употребление столь высокопарного понятия, как «подвиг»? По крайней мере, по трем причинам (3. с. 302-303).
Во-первых, Ломоносов нарушил многолетнюю традицию, когда в нашем отечестве риторика воспринималась (либо исключительно, либо по преимуществу) как дело церковное. Во-вторых, он не «прогнулся» (это было бы совершенно не в его характере!) перед требованиями Санкт-Петербургской Императорской академии
наук, которая, на основании отзыва, скажем так, небезызвестного историка Г.Ф. Миллера, потребовала не просто существенной переработки «Краткого руководства к риторике...», но и настаивала на переводе работы на латынь и расширении ее за счет использования примеров из современных авторов. Столь объективный отзыв нельзя не процитировать. Итак, Миллер писал: «Написанное по-русски Краткое руководство по риторике адъюнкта Академии Михайла Ломоносова я просмотрел. Хотя ему нельзя отказать в похвальном отзыве ввиду старательности автора, проявленной им в выборе и переводе на русский язык риторических правил древних, однако краткость руководства может вызвать подозрение, что в нем опущено многое, включаемое обычно в курсы риторики. Такое руководство, если дополнить его, применяясь к вкусу нашего времени, материалом из современных риторов, могло бы послужить для упражнений не только в русском, но и в латинском красноречии. Поэтому я полагаю, что следует написать автору свою книгу на латинском языке, расширить и украсить ее материалом из учения новых риторов и, присоединив русский перевод, представить ее Академии» (цит. по: 3, с. 302-303). В-третьих, Ломоносов в своих книгах по риторике широко использует в качестве примеров многочисленные отрывки из художественных произведений, причем как прозаических, так и стихотворных (среди них - многие свои собственные оды и стихи). Почему об этом приходится писать? Дело в том, что появилась целая рать «теоретиков» риторических (по большей части из числа тех, кто во время оно кормился брошюрами о лекторском мастерстве деятелей партии, а сегодня цитирует исключительно религиозные тексты), кои настаивают на том, что риторика ни в коем случае не может иметь дело с художественными произведениями (а, видимо, должна анализировать исключительно расписание электричек?). И здесь книги М.В. Ломоносова по риторике предельно актуальны и сегодня (3, с. 303).
Очень важной, отмечает Панов, является проблема, на каком материале, как концептуальном, так и практико-ориентированном (т.е. речь идет об использовании примеров из речей великих риторов), разрабатываются проблемы эффективной коммуникации. Оказывается, что фаворитом здесь, безусловно, является Марк Туллий Цицерон, ибо Ломоносов более 50 раз цитирует его речи в
качестве образцов либо говорит о его риторических достоинствах. Далее, правда, с большим отрывом, следует Демосфен, которого Ломоносов цитирует либо упоминает 14 раз. Ломоносов приводит три примера из речей Публия Элия Аристида, представителя второй софистики. Имеется у Ломоносова упоминание и о Марке Фа-бии Квинтилиане, римском теоретике риторики, авторе уникального произведения «Двенадцать книг риторических наставлений». Стоит также отметить использование произведений французского поэта и теоретика классицизма Никола Буало-Депрео и Франсуа де Салиньяка де Ла Мота Фенелона, французского писателя, религиозного деятеля и теоретика риторики (3, с. 303).
Панов особо выделяет учение Ломоносова о риторическом пафосе, или о страстях, тщательно разработанное в «Кратком руководстве к красноречию...» (шестая глава, носящая название «О возбуждении, утолении и изображении страстей»), как принципиальный вклад в теорию риторики. Стоит напомнить о той высокой оценке, которая была дана Сперанским учению Ломоносова о риторическом пафосе (3, с. 303). Большое внимание Ломоносов уделяет практике ораторского искусства, т.е. эффективным технологиям произнесения речей. Почему об этом возможно говорить при рассмотрении проблем методологии? Дело в том, что в американской традиции подготовка менеджеров носит рецептурный характер (можно называть это анализом кейсов), т.е. представляет собой разбор конкретных деловых ситуаций. Подготовка в области эффективной коммуникации - это разбор образцов, например Геттисбергской речи Авраама Линкольна и т.д. Ломоносов создал блестящие образцы речей, которые предельно актуальны и сегодня. Эти речи, произнесенные публично на торжественных собраниях Санкт-Петербургской Императорской академии наук - «Слово о Похвальное блаженныя и вседостойныя памяти Государю Императору Петру Великому...», «Слово похвальное Ея Величеству Государыне Императрице Елисавете Петровне...», - представляли собой не просто панегирики, восхвалявшие действительно великих монархов, образцы ораторского искусства, но и «речи о возможностях, о достижениях и о славе науки и просвещения» (3, с. 306). Не менее значимы и речи Ломоносова, «пропагандировавшие как достижения в целом, так и науки российской в особенности» (3, с. 306). Это «Слово о пользе химии» (6 сентября 1751 г.), «Слово о явлениях воздуш-
ных, от электрической силы происходящих» (26 ноября 1753 г.), «Слово о происхождении света, новую теорию о цветах представляющее» (1 июля 1756 г.), «Слово о рождении металлов от трясения Земли» (6 сентября 1757 г.).
Сам Ломоносов свой вклад в развитие риторики в письме графу М.И. Воронцову 30 декабря 1759 г. оценивал так: «Через 15 лет пронес я на себе четыре профессии, т.е. в обоем красноречии, в истории, в физике и химии, и оные отправлял не так, чтобы только как-нибудь препроводить время, но во всех показал знатные изобретения: в красноречии ввел в наш язык свойственное стихов сложение и штиль исправил грамматическими и риторическими правилами и примерами в разных сочинениях» (цит. по: 3, с. 309). Но главное, подчеркивает Панов, чем бы ни занимался гений (будь то химия или история), это приобретало риторическую окраску. Не случайно известный историк В.О. Ключевский отмечал: «Ломоносов хотел сделать из истории России “похвальное слово русскому народу”», т.е., выражаясь риторической терминологией, одну из разновидностей торжественного красноречия - панегирик (3, с. 309); (7, с. 101).
Сперанский - не только великой русский реформатор, но и один из крупнейших теоретиков риторики. Сперанский - автор фундаментального труда «Правила высшего красноречия» (написанного в 1792 г., но изданного, к сожалению, лишь в 1844 г.), но, в отличие от большинства теоретиков риторики, специалистов в сфере эффективной коммуникации, он занимает принципиально иную позицию по отношению к сущностной природе риторики. Недаром Панов подчеркивает: «Красноречие для него - всего лишь недостаток истинного просвещения» (1, с. 224). В методологическом наследии Сперанского одно из самых значимых мест занимает его учение о страстях, на основе которого он разрабатывает свое учение о трех родах воображения.
Методология государственного управления через «призму» эффективной коммуникации рассматривается сегодня во многих работах. В частности, Панов задается несколькими принципиальными вопросами, которые, по правилам теории красноречия, можно было бы счесть риторическими, но ответы на них не столь очевидны, как может показаться на первый взгляд: «Может ли слово политика изменить ход истории?» (7, с. 84-88); «Может ли слово
оратора карать пороки и возносить достоинства?» (7, с. 88-92); «Может ли слово государственного деятеля остановить гражданскую войну?» (7, с. 92-95); «Может ли слово ритора воспитывать людей?» (7, с. 95-97); «Может ли слово ритора восстановить справедливость?» (7. с. 97-99); «Может ли слово ритора содержать в себе программу процветания страны?» (7, с. 99-100).
Если анализировать проблему методологии управления в более широком контексте проблем эффективной коммуникации, то Панов рассматривает их в целой серии публикаций. Среди них «Эффективная коммуникация и государственное управление» (7), «Риторические традиции в Императорском Московском университете» (6), а также работы, посвященные риторическому наследию таких выдающихся государственных деятелей, как Н.В. Муравьев (4) и А.Ф. Кони (2).
«Ты правды свет зажег над миром.», - писал о русском судебном ораторе Н.В. Муравьеве (1850-1908) его почитатель в далекой Сибири. Причем если лавры судебных «златоустов» в России традиционно срывали адвокаты, то Николай Валерианович принадлежал к другому лагерю - он был блистательным обвинителем и непреклонным защитником Закона (4, с. 19). Муравьев происходил из родовитой дворянской семьи. Отец его был губернатором Псковской губернии, где будущему обвинителю еще ребенком пришлось познакомиться с одной из будущих обвиняемых - Софьей Перовской. После окончания с золотой медалью 3-й Московской гимназии Муравьев поступает на юридический факультет Императорского Московского университета (4, с. 19). Муравьев, как и многие честолюбивые юристы того времени, под влиянием Судебной реформы 1864 г. стремился к практической деятельности и стал кандидатом на судебные должности при прокуроре Московской судебной палаты. Панов подчеркивает, что когда Муравьев стал министром юстиции и генерал-прокурором, то он был одним из немногих, кто прошел все ступени служения закону (4, с. 20).
Ломоносов, называя известные еще из античной риторики три рода красноречия (политическое, т.е. совещательное, судебное, торжественное, т.е. эпидейктическое), заметил, что судебное красноречие не распространено в России. Так было вплоть до реформы 1864 г., которая определила принципиально новые принципы судопроизводства. Слушание дел стало гласным, в процесс ввели про-
курора, адвоката, присяжных заседателей. Суд стал местом публичных заседаний, полем словесных битв чинов прокуратуры и защитников. Громкие судебные процессы привлекали на свои заседания широкую публику, они стали освещаться в печати. Появилась плеяда блестящих судебных ораторов (6, с. 32). Но процесс реформ, в том числе и дальнейшее развитие судебной риторики, было поставлено под угрозу развернутой партией «Народная воля» террористической деятельности. В ответ происходит учреждение в 1872 г. Особого Присутствия Правительствующего Сената для рассмотрения наиболее важных дел о государственных преступлениях и ограничение гласности при ведении политических процессов. Только в течение 1879-1882 гг. было проведено около девяноста политических процессов, одним из самых известных стал процесс над убийцами императора Александра II («Дело о злодеянии 1 марта 1881 года, жертвою коего пал в Бозе почивший император Александр IIНиколаевич») (4, с. 20). Обвинителем на этом процессе был Муравьев - и.о. прокурора при Особом Присутствии Правительствующего Сената. Речь Муравьева длилась пять часов и по объему даже в «несколько сокращенном виде», как она была издана в «Правительственном Вестнике», занимает более 70 страниц большого формата (6. с 34). Конечно, можно было бы не касаться политических дел, особенно столь непростого в восприятии дела, как дело об убийстве императора Александра II. В конце концов, блестящий талант Муравьева, выпускника юридического факультета Императорского Московского университета, ярко проявился в его обвинительных речах в деле о «Клубе червонных валетов», в деле генерала Гартунга, в деле о развалившемся доме Купеческого общества (4, с. 24).
Но истина не может зависеть ни от политической конъюнктуры, ни от «удобности» при изложении. Да и сегодня суровая правда жизни подразвеяла флер революционной романтики вокруг террористов, которые, как им, может быть, лично и казалось, шли на смерть во имя высоких идеалов, а на самом деле заливали Россию кровью! Террор не может быть оправдан никакими высокими идеалами, ибо льется кровь невинных людей. Вспомним, сколько погибло просто случайных людей во время так называемой «охоты» на царя, сколько защитников престола пало от рук убийц! Если при этом мы забудем, что и император Александр II, и Столыпин, и
многие другие жертвы террористов - это, между прочим, тоже люди, у которых были дети, жены, которые их любили; и у которых тоже было право на жизнь, как и всех других! Есть еще один вопрос - прагматический: а насколько деятельность террористов отодвинула удовлетворение реальных чаяний народа, за который якобы и боролись Перовские, Желябовы, Халтурины, Каляевы, Сазоновы, Гершуни и др.? Разве русский крестьянин, да и вся Россия в целом, не выиграли бы от успешно проведенной аграрной реформы Столыпина? (6, с. 34).
Панов считает, что ответ на вопрос о том, как на самом деле понимал служение закону Муравьев, лучше всего дает его речь, произнесенная 4 января 1894 г. на приеме чинов центрального управления министерства юстиции при вступлении в управление министерством: «Суд имеет дело с первейшими интересами общества и драгоценнейшими достояниями отдельных лиц. Отсюда и управление ходом правосудия, во всех соприкосновениях своих с этими интересами и достояниями, да не смешивает истинной законности с узким формализмом, непреклонной твердости в применении закона с черствой сухостью приемов. Нет, лучше, входя в тяжелое положение обращающихся к нам за помощью, посильно облегчать им это положение, чем, равнодушно замыкаясь в пределы формальной правомерности, лишать их слабый голос возможности и права быть услышанным. Но так как не всякое, конечно, домогательство заслуживает удовлетворения, не всякое стоит даже и участия, то было бы всего желательнее такое общее к ним отношение, которое распространило и укрепило бы сознание, что здесь только правое дело и лишь законные стремления могут рассчитывать на успех. Мне не приходится говорить о важности столь коренных устоев нашей деятельности, как беспристрастие, нелицеприятие, уважение к личному достоинству, заслугам, познаниям, трудолюбию; я едва решаюсь упомянуть и о том, что само собою разумеется - об отвращении от всего, что отзывается искательством, фаворитизмом, беспринципностью. Я полагаю для каждого слишком ясным, что все это такие святые и притом элементарные наши обязанности, забвение которых прямо несовместно с честью служить в ведомстве, носящем имя справедливости.
Я душевно желал бы в этих моих понятиях встретить в вас сознательное единомыслие не на словах только, а и на самом деле.
Тогда, и только тогда могут быть производительны наши совокупные труды, от которых ожидает еще многого наш Всемилостивей-ший Государь и наше дорогое отечество. Помня об этом, постараемся работать усердно и энергично, но не самоуверенно или с предвзятыми мыслями, а благоговейно проникаясь высоким духом истинного служения Царской правде и милости. Будем любить наше дело, без чего невозможно его процветание, и в этой любви, в неуклонной ему преданности будем черпать силы для преодоления всех его многочисленных трудностей. Сочту себя счастливым, если с Божьей помощью сумею подать вам в этом пример, и не хочу сомневаться, что и вы, со своей стороны, приложите все усилия к ревностному исполнению вашего верноподданнического долга в указанном мною направлении, которое я, по глубокому убеждению совести, признаю единственно правильным и полезным»1.
Панов завершает абрис жизни и теоретического наследия великого служителя Закона его же словами, обращенными к молодым выпускникам юридического факультета, т.е. к служителям Фемиды, но пока еще к служителям будущим. Итак, 24 ноября 1890 г. Муравьев был председателем юридической испытательной комиссии при Императорском Московском университете, или, как сказали бы сегодня, председателем Государственной комиссии (4, с. 33). И в ответ на благодарственное приветствие, с которым выдержавшие окончательное испытание в обратились к нему, Муравьев сказал: «От имени комиссии сердечно благодарю вас за выраженные вами добрые чувства. Они тем более приятны и дороги нам, что, стало быть, наше посильное отношение к возложенному на нас нелегкому делу нашло себе отголосок в вашем чутком понимании и молодой восприимчивости. А отношение это было в сущности лишь простым исполнением долга, по совести и крайнему разумению, с принятием в соображение всего того, что в круге ваших интересов и нужд мы находили действительно серьезного и разумного. Позвольте же мне, господа, именно отсюда вытекающим душевным и искренним пожеланием проводить вас на открывающийся перед вами широкий путь самостоятельной деятельности. Не даром вы, потрудившись так долго и много, выдержали теперь
1 Муравьев Н.В. Слово при вступлении в управление министерством юстиции // Муравьев Н.В. Из прошлой деятельности. - СПб., 1900. - Т. 2: Речи и сообщения. - С. 375-376.
государственное юридическое испытание. За порогом его начинается ваш собственный долг пред государством, которому вы только ревностным исполнением этого долга можете отплатить за полученное образование и связанные с ним права. Сложен и труден, но зато свят и велик нравственный и общественный долг окончившего курс русского юриста, кем бы ни стал он впоследствии: служителем ли чистой науки, судебным ли деятелем или работником на каком-либо ином практическом поприще. Исполнять этот долг значит: быть верным подданным своего Государя, крепко любить свою родину, деятельно служить ей по мере сил и способностей, бережно чтить и хранить ее законы и основные великие учреждения, твердо стоять за правду и справедливость, смело бороться с неправдой и злом. Скажу и еще: для исполнения этого долга нужно работать без устали и, работая, влагать в дело, как говорится, всю душу свою, нужно помнить великие задачи этого дела, не увлекаться легковесною фразой, не размениваться на житейские мелочи, не замыкаться в узком личном эгоизме, при котором возможна, конечно, внешняя практическая удача, но никогда не будет ни истинного уважения окружающих, ни собственного внутреннего, высшего, ни с чем не сравнимого удовлетворения. И если ко всему этому прибавить еще пожелание, чтобы вы, господа, в предстоящей вам “битве жизни” сохранили в неприкосновенной целости все хорошее, приобретенное вами в стенах университета, и не забывали лучших стародавних заветов московского студенчества, то дорога ваша намечена, и каковы бы ни были ее трудности и невзгоды, поверьте мне, рано ли, поздно ли, на ней вас ждет честный и заслуженный успех I»1.
Следует помнить о том, что осмысление теоретического наследия выдающихся государственных деятелей - это анализ проведенных ими (или хотя бы предложенных) реформ, реально повлиявших на совершенствование государственного управления. И в наследии Муравьева такого рода деяний очень много, но одна проблема требует особого рассмотрения - это отношение Муравьева к суду присяжных, великому завоеванию Судебной реформы 1864 г. Панов пишет, что Муравьева обвиняли чуть ли не в том, что он
1 Муравьев Н.В. Слово к выдержавшим окончательное испытание из юридических наук при Императорском Московском университете // Муравьев Н.В. Из прошлой деятельности. - СПб., 1900. - Т. 2: Речи и сообщения. - С. 357-358.
против этого важнейшего юридического института, характеризующего степень развития демократического общества (4, с. 30). В 1880 г. Муравьев пишет свою знаменитую работу «Оправдательные решения присяжных заседателей при сознании подсудимых», которую завершает столь прозорливыми словами: «В неприкосновенной целости и правильном развитии присяжного судопроизводства - будущность и надежда русского уголовного правосудия» (цит. по: 4, с. 32). Очень важно иметь в виду: такой выдающийся служитель закона, как Кони, прославившийся тем, что был председателем суда по делу Веры Засулич, считал, что дело это политическое, а следовательно, должно судиться Особым присутствием Правительствующего Сената, а не судом присяжных (2, с. 137).
Панов обращает внимание на то обстоятельство, что очень непросто складывались взаимоотношения двух великих судебных деятелей России, но оказавшихся по разные стороны баррикады правоведения - Н.В. Муравьева и А.Ф. Кони. Очень странная закономерность: Муравьев - один из наиболее упоминаемых на страницах многотомного собрания сочинений Кони. Причем если в первые годы их знакомства Кони высоко оценивал деяния Муравьева, то затем все больше обвинений в служении престолу и т.д. (4, с. 32-33).
А.Ф. Кони (1844-1927) - выпускник юридического факультета Императорского Московского университета, сделавший головокружительную карьеру - помощник секретаря Санкт-Петербургской судебной палаты, секретарь Московской прокуратуры, товарищ (т.е. заместитель) прокурора окружного суда в Харькове, губернский прокурор в Самаре, прокурор окружного суда в Казани, прокурор Санкт-Петербургского округа, вице-директор Департамента юстиции. В дальнейшем - обер-прокурор уголовного департамента Правительствующего Сената, член Государственного совета Российской империи. Но, наверное, у каждого имя А.Ф. Кони ассоциируется, в первую очередь, с тем, что он был председателем суда по делу Веры Засулич (6, с. 39). Стоит также упомянуть о попытке великого российского реформатора Столыпина привлечь Кони в состав своего кабинета министров в качестве министра юстиции и генерал-прокурора, но Кони отказался от этого поста (2, с. 134).
Панов посвятил специальное теоретическое исследование осмыслению риторического наследия Кони - одного из самых бле-
стящих судебных ораторов России, умевшего, как никто другой соединить требования правосудия с моралью (2). Но Кони - не просто великий судебный оратор, он еще и создатель школы судебного красноречия в России. Кони обстоятельно рассмотрел взаимоотношения политического и судебного красноречия. И сегодня значимы его размышления о том, что красноречию научиться нельзя, ибо учить и учиться возможно только ораторскому искусству (6, с. 40).
Кони - автор многих произведений, посвященных анализу требований, предъявляемых к речи прокурора. На основе анализа произведений Кони, подчеркивает Панов, можно создать своеобразный «нравственно-риторический кодекс», который вполне может быть использован в речах современного прокурора. При этом особо значимы следующие требования Кони как к моральной позиции прокурора, так и риторическим особенностям его судебной речи: 1) спокойствие; 2) отсутствие личного озлобления против подсудимого; 3) «опрятность приемов обвинения, чуждая и возбуждению страстей, и искажению данных дела»; 4) совершенная недопустимость насмешки над подсудимым или употребления в его адрес эпитетов, характеризующих его личность и действия, приемлемых лишь «в частном разговоре» после вынесения обвинительного приговора; 5) «полное отсутствие лицедейства в голосе, в жесте и в способе держаться на суде»; 6) простота языка, свободного от «вычурности или от громких и “жалких” слов»; 7) неуместность использования в речи прокурора юмора - «оружия обоюдоострого и требующего в обращении с собой большого уменья, тонкого вкуса и специально дарования»; 8) «особый такт и выдержка» в отношении обвинителя к противнику в лице защитника (Кони специально пишет о своих уважительных отношениях с адвокатами, такими как В.Д. Спасович и другие, с которыми ему приходилось в судебных процессах «скрещивать шпаги»); 9) недопустимость личной заинтересованности в исходе дела: «не должно находить себе места личное самолюбие, ищущее себе удовлетворение в том, что суд или присяжные заседатели заявляют в своем приговоре о согласии» с доводами прокурора (2, с. 144-145).
Методологические основания управления в современном мире не могут быть адекватно осмыслены без понимания интернет-технологий и осознания их места в управлении. Именно об этих
проблемах размышляет Сурин в разделах «Интернет-технологии и управление: Коммуникационный потенциал Интернета» и «Инструментальные параметры Интернета» (10, с. 122-138). Он приходит к следующему принципиальному выводу: «Компьютерные сети, и в особенности Интернет, порождают политически революционную смесь автономии и влияния. Каждый имеющий доступ к глобальной сети может выступать как реципиентом, так и генератором информации. Традиционные политические и технические средства раздельного контроля над вещательными и интерактивными измерениями коммуникаций становятся неэффективными. Исключительное положение авторитарного центра в качестве производителя и дозатора информации оказывается под угрозой, в особенности в международном контексте» (10, с. 138).
* * *
А.В. Сурин, рассматривая миссию Московского университета в системе государственного управления, приходит к следующему выводу: «К сожалению, установка на союз интеллекта и власти, характерная для многих современных западных и восточных университетов, не востребована в должной мере российской властью. Но без этого союза Россия не сможет занять достойного места в изменившейся мировой системе. Для власти университетская система может стать в определенном смысле моделью установления системы международных отношений. Матрица отношений университетской системы значима для межгосударственных, межнациональных отношений. Университетские связи между странами, принадлежащими к различным культурам - Восток и Запад, Север и Юг, - являются своеобразным образцом для политиков» (10, с. 201).
Список литературы
1. Панов М.И. Думами о будущем России свой век опередивший: Михаил Михайлович Сперанский (1772-1839) // Судьбы творцов российской науки. - М., 2008. - С. 223-230.
2. Панов М.И. Государственный деятель, судебный оратор, великий гражданин: Анатолий Федорович Кони (1844-1927) // Ученые труды ф-та гос. управления МГУ им. М.В. Ломоносова. - М., 2007. - Вып. 6. Управление: Вызовы и стратегии в XXI веке. - М., 2007. - С. 134-153.
3. Панов М.И. Ломоносов Михаил Васильевич (1711-1761) // Эффективная коммуникация: История, теория, практика: Словарь-справочник. - М., 2005. -С. 295-310.
4. Панов М.И. Министр юстиции, генерал-прокурор Российской империи Н.В. Муравьев - в служении закону // Вестн. Московского университета. Сер. 21: Управление (государство и общество). - М., 2005. - № 1. - С. 19-36.
5. Панов М.И. Превратится ли государственное управление из искусства в науку? // Ученые труды ф-та гос. управления МГУ имени М.В. Ломоносова. - М., 2004. -Вып. 3. - С. 139-150.
6. Панов М.И. Риторические традиции в Императорском Московском университете // Ученые труды ф-та гос. управления МГУ имени М.В. Ломоносова. - М., 2006. - Вып. 5: Вызовы и стратегии образования XXI века. - С. 15-46.
7. Панов М.И. Эффективная коммуникация и государственное управление // Вестн. Московского университета. Сер. 21: Управление (государство и общество). - М., 2004. - № 2. - С. 82-106.
8. Сурин А.В. Образование: Стратегии XXI века // Ученые труды ф-та гос. управления МГУ имени М.В. Ломоносова. - М., 2006. - Вып. 5: Вызовы и стратегии образования XXI века. - С. 47-57.
9. Сурин А.В. Десять лет подготовки управленческих кадров в Московском университете: Опыт и проблемы // Вестн. Московского университета. Сер. 21: Управление (государство и общество). - М., 2004. - № 1. - С. 5-20.
10. Сурин А.В. На пути к формированию науки управления. - М., 2007. - 312 с.
11. Сурин А.В. Наука управления: Современное состояние и перспективы // Ученые труды ф-та гос. управления МГУ им. М.В. Ломоносова - М., 2007. -Вып. 6: Управление: Вызовы и стратегии в XXI веке. - С. 7-15.
12. Сурин А.В. Предисловие // Классики теории государственного управления: Управленческие идеи в России. - М., 2008. - С. 3-7.
13. Сурин А.В. Проблемы подготовки кадров для государственного управления в Российской Федерации // Государственное управление в XXI веке: Традиции и инновации: Материалы 6-й международной конференции факультета государственного управления МГУ им. М.В. Ломоносова (29-31 мая 2008 г.). - М., 2008. - С. 7-19.
14. Сурин А.В. Проблемы подготовки кадров для государственного управления в современную эпоху // Государственное управление в XXI веке: Традиции и инновации: Материалы 4-й международной конференции факультета государственного управления МГУ им. М.В. Ломоносова (24-26 мая 2006 г.). - М., 2006. -С. 7-13.
15. Сурин А.В. Стратегии развития электронного правительства // Вестн. Московского университета. Серия 21: Управление (государство и общество). - М., 2006. - № 2. - С. 3-16.
16. Сурин А.В. Управленцы новой генерации: Первостепенная потребность Российского государства! // Государственное управление в XXI веке: Традиции и инновации: Материалы 5-й международной конференции факультета государ-
ственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова (31 мая -2 июня 2007 г.). -М., 2007. - Ч. 1. - С. 7-14.
17. Сурин А.В., Волков Ф.М., Зуб А.Т. Основы управления: Государственное и муниципальное управление; антикризисное управление; управление персоналом; менеджмент. - М., 2008. - 368 с.
18. Сурин А.В., Молчанова О.П. Инновационный менеджмент. - М., 2008. - 368 с.
19. Сурин А.В., Панов М.И. Государственное управление в России: История, теория, практика // Ученые труды ф-та гос. управления МГУ имени М.В. Ломоносова. - М., 2007. - Вып. 6.: Управление: Вызовы и стратегии в XXI веке. -С. 42-47.
20. Сурин А.В., Панов М.И. «Манифест» нового гуманитарного образования // Антология русской риторики. - М., 1997. - С. 10-14.
21. Сурин А.В., Панов М.И. Московский университет в служении государству Российскому // Вестн. Московского университета. Серия 21: Управление (государство и общество). - М., 2005. - № 1. - С. 3-8.
22. Сурин А.В., Панов М.И. Русская наука и Московский университет: Из веков минувших в век грядущий // Судьбы творцов российской науки. - М., 2008. -С. 3-9.
23. Сурин А.В., Панов М.И. И.И.Шувалов - создатель Московского университета // Вестн. Московского университета. Сер. 21: Управление (государство и общество). - М., 2005. - № 1. - С. 9-18.
