CC BY
99
ДРЕВНИЙ МИР
2008.03.004. КАСЛДЕН Р. МИКЕНЦЫ.
CASTLEDEN R. Mycenaeans. - L.; N.Y.: Routledge, 2005. - XIV, 282 p. - Bibliogr.: p. 264-273.
Ключевые слова: Микенская цивилизация, политическая и социальная организация, экономика, внешние связи, религия, культура.
В книге британского историка, специалиста по неолиту и бронзовому веку Р. Каслдена обобщены материалы новейших исследований микенской цивилизации. Автором рассматриваются политическая и социальная организация микенского общества, экономика и внешние связи, религия и культура. Особое внимание уделяется выяснению функциональной специфики «дворцов» в Микенах, Тиринфе и Пилосе, а также проблеме морской державы микенцев и ее взаимоотношений с империей хеттов в Малой Азии (в контексте проблемы Троянской войны).
Открытия Г. Шлимана, отмечает автор во введении (глава 1), не устранили различий в подходе ученых к данным гомеровского эпоса и античной традиции в целом. Доверие к ней отчасти доказало свою продуктивность, но также стала очевидной необходимость ее использования только в сопоставлении с другими категориями источников, среди которых археологические материалы приобрели решающее значение.
Глава 2 («Города и царства») посвящена реконструкции политической географии Микенской Греции. Природно-географи-ческие условия страны предопределили крайнюю фрагментарность ее политического ландшафта, представленного в описании Гомера («Каталог кораблей» в кн. 2 «Илиады») целым конгломератом небольших «царств», городов и племен, правители которых, согласно поэту, должны были проявлять лояльность царю Микен Агамемнону. Впрочем, отмечает автор, имеются документальные свидетельства хеттских архивов о том, что царь хеттов (т.е. верховный правитель большей части Малой Азии) готов был обращаться как к равному к царю Аххиявы, т.е. повелителю ахейцев, под именем
которых преимущественно и фигурируют греки в гомеровском эпосе (с. 6).
Около двух третей городов и поселений, упоминаемых в «Каталоге», могут быть идентифицированы и локализованы, что позволяет автору установить, по крайней мере, приблизительные пределы 23 «царств» Микенской Греции. Более определенно данные «Каталога» вместе со сведениями Страбона и материалами табличек пилосского архива позволяют судить только о границах, населенных пунктах и структуре «царства Нестора». В результате раскопок К. Блегена локализация столицы этого государства -«песчаного Пилоса» (Ри-го документов линейного письма Б) на холме Энглианос в нескольких километрах от песчаного берега в районе Корифасии в настоящее время не вызывает сомнений. По текстам табличек прослеживается деление царства на два больших региона: «по эту сторону Айгелеона» и «по ту сторону Айге-леона». В литературе они обычно фигурируют как Ближняя и Дальняя провинции, границей между которыми служила горная гряда (Айгелеон), протянувшаяся с севера на юг к востоку от Пилоса и его культового центра Сфагианеса (Ра-к^а-пе). «Провинции» в свою очередь делились на 16 административных районов (с. 12-13, 81).
Горы Тайгета отделяли царство Нестора от царства Менелая в Лаконии, о котором известно гораздо меньше. В частности остается неопределенным место столицы этого государства. Предполагается, что ранние сооружения так называемого Менелайона в трех километрах к юго-востоку от Спарты могут являться остатками политического центра Лаконии эпохи бронзы. Похожее на дворец здание, сходное в плане с дворцом Нестора в Пилосе, было возведено здесь около 1550 г. до н.э. и перестроено около 1400 г. В шести километрах к юго-западу от него в Вафио была открыта толос-ная гробница с богатым погребальным инвентарем, которая идентифицируется как царское захоронение. Однако недавно Ф. Спиропулосом в 25 км к северу от Спарты, в Пеллане, был открыт еще один комплекс, который может претендовать на роль дворца Менелая. Главное здание дворцового типа размером 32^14 м сопоставимо по площади с дворцом в Микенах. Комплекс находок датируется временем около 1200 г. до н.э. и включает множество табличек линейного письма Б. Настенные росписи, циклопическая
кладка оборонительных сооружений, серия больших камерных гробниц, примыкающих к комплексу, делают исследованный центр еще одной возможной столицей Лакедемона позднего бронзового века (с. 17).
Точные границы других царств Пелопоннеса не поддаются определению. Так, например, два крупнейших дворцовых центра, Микены и Тиринф, располагались на одной аргивской равнине всего лишь в 15 км друг от друга. При этом основную часть этой равнины, по-видимому, контролировал Аргос, который, согласно, мифологической традиции, был метрополией Микен, основанных аргосским царем Персеем. Примечательно, пишет Р. Каслден, что в «Каталоге» Микены перечислены не вместе с другими городами Арголиды - Аргосом, Тиринфом, Асиной, Трезенами, Эпидавром и Гермионой, а с Коринфом, Сикионом, Пеленой, Клеонами и Эгио-ном, что, таким образом, делает Микены частью Ахайи. Именно эта, северная область Пелопоннеса, очевидно, и составляла «царство Агамемнона». Главным источником людских и сельскохозяйственных ресурсов Микен служила Немейская долина, интенсивно растущей плотностью населения которой в течение позднего бронзового века во многом объясняется могущество микенских царей (с. 39-40).
Одной из отличительных особенностей микенской цивилизации являются мощные цитадели с циклопической кладкой стен, характерные практических для всех дворцовых центров. Тем не менее, отмечает автор, для Греции они в целом были чуждым элементом. Специфически микенская цитадель, по его мнению, оформилась в результате соединения двух заимствованных извне архитектурных идей - минойского храма-дворца и хеттской крепости. Существовавшая еще сравнительно недавно в науке версия о том, что Микены представляли собой по сути группу деревень, окружавших цитадель, в настоящее время не находит подтверждения. Могильники, которые ассоциировались с отдельными деревнями, на самом деле, как выяснилось, составляли особую зону, отделенную от обширной и, по-видимому, сплошной заселенной территории, примыкавшей к цитадели Микен с севера, запада и юга (с. 42).
В главе подробно анализируются структура и архитектура цитаделей и дворцов Микен, Тиринфа и некоторых других городов Арголиды, фиванской Кадмеи, Орхомена, крепости Гла и афинско-
го Акрополя в Средней Греции, а также политическая структура данного региона и (в весьма краткой форме) Северной Греции.
В главе 3 по материалам погребений, дворцовым фрескам и другим изобразительным и вещественным материалам рассматриваются физические характеристики и внешний облик населения Греции микенской эпохи. Значительное внимание уделяется реконструкции комплекса вооружения микенских воинов. Стиль одежды (прежде всего женской) изначально определялся минойским влиянием, и, однажды принятый около 1550 г. до н.э., он оставался неизменным в течение трех столетий (с. 73).
Микенское общество имело достаточно ярко выраженный иерархический характер. Во главе социальной пирамиды стоял царь, титул которого - wanax (wa-na-ka) - встречается как в текстах линейного письма Б, так и у Гомера (áva£). Вторым по статусу был lawagetas (ra-wa-ke-ta). Поскольку термин lawos у Гомера часто обозначает не просто «народ», а именно «вооруженный народ», «войско», то этот титул, означающий буквально «вождь народа», как считается, носил главнокомандующий армией. Теменос последнего составлял одну треть теменоса царя, существенно выделяясь, таким образом, своими размерами среди наделов других должностных лиц. Нет никаких сведений о том, что микенские цари были верховными жрецами. Жречество являлось отдельной группой, имевшей, очевидно, подобно жречеству Крита, весьма высокий статус.
Царь был окружен элитной группой «спутников», hequetai (e-qe-ta), название которых полностью соответствует латинскому слову comites. Гекветы, как полагает автор, образовывали класс колесничных воинов-аристократов. Придворный штат включал также категорию людей, которая контролировала, распределяла и направляла потоки продуктовых и материальных ресурсов и которую обычно в литературе называют писцами. Впрочем, среди них были администраторы высокого ранга, составлявшие часть дворцовой элиты, которым поручались даже дипломатические миссии. Из документов пилосского архива известно также о существовании совета старейшин, герусии (ke-ro-si-ja) (с. 79-81).
Вся масса рядовых свободных людей составляла damos, народ, который имел собственную, независимую от дворца организацию. Damos владел землей и был готов отстаивать свои владельче-
ские права даже в спорах с высокопоставленными жрецами и жрицами, а также приносил от своего имени дары Посейдону. Существовала также категория свободных типа позднейших perioikoi, «живущих окрест». Среди damos и perioikoi, вероятно, набиралась рабочая сила для общественных работ, среди которых наиболее важное значение имело строительство дорог и укреплений. Несвободные, doeroi, являлись категорией людей рабского или крепостного статуса, которых можно было продавать и покупать (с. 80).
В описанной социальной структуре остается ряд не вполне ясных элементов. Как известно, в Пилосе часть земель являлась держаниями бога и налоги собирались в пользу Посейдона. В связи с этим, пишет Р. Каслден, некоторые исследователи полагают, что слово «царь» (wanax) в пилосских табличках относится не к земному царю, а к богу Посейдону. Примечательно, что и у Гомера термин wanax далеко не всегда обозначал земного царя, а служил формой обращения к богу (например, «царь Аполлон»), тогда как слово basileus описывало гораздо менее значимую фигуру, которых могло быть несколько в одном полисе. Точно так же и микенцы использовали слово quasileus (qa-si-re-u) (микенская форма basileus) для обозначения человека не столь высокого ранга, как царь. В серии пилосских табличек, фиксирующих количество душистого масла, распределяемого между различными божествами, присутствует также и порция царя; при этом очевидно, что имеется в виду отнюдь не земной правитель Пилоса. Все это, пишет автор, имеет важное значение для интерпретации микенского общества. Обширными земельными владениями, принадлежащими «царю», могло в действительности распоряжаться могущественное жречество, тогда как смертным «вождем народа» мог быть и lawagetas (c. 82).
Таким образом, заключает Р. Каслден, микенское общество, воспринимавшее начиная с 1600 г. до н.э. многие формы культуры и быта дворцовой цивилизации минойского Крита, на финальной стадии своего развития (около 1270-1200 гг. до н.э.) стало более похожим на общества древнего Ближнего Востока, чем на изображенное Гомером военное общество героев-басилеев с их дружинами гетайров (с. 84).
Главы 4 и 5 посвящены изучению повседневной жизни и хозяйственной деятельности обитателей деревень и городов. Подавляющее большинство населения Микенской Греции, пишет автор,
проживало в сельских поселениях в прямоугольных в плане домах на каменных фундаментах со стенами из сырцового кирпича. Предпочтение, как и на Крите, отдавалось расположению поселений между высокими летними пастбищами в горах и низкими зимними пастбищами на краю равнин, что свидетельствует о значительной роли скотоводства. Разведение крупного рогатого скота, овец и коз было обусловлено не только чисто экономическими потребностями, но и необходимостью регулярного совершения жертвоприношений. Одним из главных источников богатства Арголиды было, как предполагается, разведение лошадей, находивших применение исключительно в военном деле (с. 109).
Основными зерновыми культурами были пшеница и ячмень. Значительных масштабов достигли также оливководство и производство оливкового масла, виноградарство и виноделие. Существовала хорошо разработанная система учета количества сельскохозяйственной продукции, часть которой поставлялась в пользу дворцовых центров в форме приношений богам. Впрочем, как полагает автор, дворцовая администрация вряд ли контролировала все сельскохозяйственное производство. В целом аграрная экономика бронзового века имела преимущественно натуральный характер, обеспечивая главным образом непосредственное существование. Деревенские общины производили лишь небольшой излишек продукции, относительно малая часть которого поставлялась в пользу центра (с. 110).
Ни один из микенских городов материковой Греции не раскопан в такой степени, как, например, минойские поселения Гур-ния или Палеокастро. Но города определенно существовали при каждой из главных цитаделей. Имеются некоторые археологические данные в виде сохранившихся участков уличных сетей, дренажных систем и блоков домов, хаотично распространяющихся от первоначального укрепленного ядра поселения. Дома часто состояли из нескольких прямоугольных комнат, но в плане благоустройства уступали минойским и кикладским домам более раннего времени (с. 114).
Вплоть до настоящего времени, пишет Р. Каслден, все попытки археологов идентифицировать какое-либо монументальное сооружение как храм не увенчались успехом. Выявленные в Микенах, Асине и Бербати, а также в Мальти и Пилосе в Мессении, ос-
татки городских святилищ настолько ничтожны, что создают впечатление незначительности роли религии в микенском обществе. Однако это явно противоречит свидетельствам текстов линейного письма Б и многочисленным изображениям религиозных процессий в фресковой живописи дворцов. Наиболее приемлемое объяснение данного факта, по мнению автора, заключается в том, что микенцы строили монументальные храмы, как это делали до них и минойцы, но их принято интерпретировать как «дворцы». Подкрепляет эту версию сравнительный анализ архитектурных особенностей критских и микенских «дворцов» (глава 6), которые, несмотря на ряд существенных различий (отсутствие или, наоборот, наличие внешних оборонительных сооружений), обнаруживают весьма определенные черты сходства внутренней планировки, обусловленные именно тем, что все рассматриваемые сооружения были едины в функциональном отношении, являясь прежде всего храмовыми комплексами (с. 162-167).
В городах концентрировались все виды ремесленных производств: керамическое, текстильное, металлообработка, обработка камня, кожи, кости, изготовление высокохудожественных и престижных изделий из драгоценных металлов. Таблички архива пи-лосского «дворца» содержат списки кузнецов с указанием объемов выданной им бронзы, которая в микенском мире являлась главным стратегическим металлом, распределявшимся, по-видимому, централизованно. Источники компонентов этого сплава в самой Греции либо вообще отсутствовали, либо были весьма невелики. Основными поставщиками меди являлись Кипр и юг Малой Азии, тогда как олово, возможно, поступало с территории современной Словакии, из Испании или даже с Британских островов.
В период позднего бронзового века Эгеида была тем центром, в котором сходились многие пути международной торговли. Соответственно, минойские критяне, а с XIV в. до н.э. - микенские греки контролировали практически всю морскую часть этой торговой сети, по крайней мере в Восточном Средиземноморье. В поздний микенский период (1400-1200 гг. до н.э.) изделия микенского керамического «койнэ» распространяются в средиземноморском бассейне от Сицилии до Леванта, маркируя пределы влияния «микенской торговой империи» (с. 135).
Важным стимулом развития микенской торговли, отмечает Р. Каслден (глава 7), была бедность природных ресурсов самой Греции. И в отличие от соседних цивилизаций - хеттской, египетской, вавилонской - потенциал роста благосостояния лежал за пределами страны. Впрочем, источники грандиозного богатства микенских правителей не столь очевидны. Предметами микенского экспорта являлись керамика, оружие, вино и оливковое масло, шерсть и шерстяные одежды. Частично основой богатства микен-цев могла быть и работорговля. По крайней мере, из табличек пи-лосского архива известно о систематических захватах большого числа рабов на Анатолийской побережье. Об этом же сообщают и хеттские документы. Так, в письме Хаттусилиса III к царю Аххия-вы выражается недовольство по поводу захвата сразу 7000 человек в земле Лукка (т.е. в Ликии) (с. 189).
Глава 8 посвящена проблеме Троянской войны. Помимо античной мифологической традиции, пишет автор, определенные данные о событиях на западе Малой Азии содержатся в хеттских текстах, согласно которым первые контакты хеттов с царством Ah-hijawa или Ahhija относятся ко времени Супиллулиумы I (ок. 13701330 гг. до н.э.). Располагаясь на противоположном берегу Эгейского моря, микенские ахейцы вели военные действия против Хеттской державы, используя в качестве оперативной базы Родос, Милет и Эфес, где уже с XV в. до н.э. фиксируется присутствие греков. К XIII в. до н.э. ахейское вмешательство в западной Анатолии становится постоянной проблемой для царей Хатти. В свете имеющихся источников война конфедерации ахейских царств во главе с Микенами против царства Вилусы (U-i-lu-sia хеттских текстов, т. е. гомеровского Илиона), столицей которого являлся город Taruisa (Троя), вассала хеттов, могла быть одним из эпизодов противостояния микенских греков и Хеттской империи на западе Малой Азии (с. 214).
В главе 9 рассматриваются различные версии падения микенской цивилизации. Около 1200 г. до н.э. Микены и другие центры подверглись разрушению. Многие из них, например Пилос или Менелайон, так и остались лежать в развалинах, другие, например Микены и Тиринф, были отстроены заново, но лишь для того, чтобы в конце XII в. до н.э. погибнуть окончательно. Согласно одному сценарию, катастрофа 1200 г. была вызвана мощным землетрясе-
нием. Другая версия предполагает действия внешних врагов (вторжение дорийцев или, как оно представлено в античной традиции, -«возвращение Гераклидов»), впрочем, не оставивших никаких иных археологических следов, кроме самих разрушений. Существует также мнение, что гибель микенской цивилизации была связана с восстанием угнетенного низшего класса. Однако, как отмечает автор, если в археологическом контексте разрушение микенских центров выглядит как одномоментное событие, то на самом деле оно могло происходить в течение одного или даже нескольких десятилетий и в разных местах могло быть следствием разных причин (с. 222).
Применительно к Пилосу Р. Каслден находит ключ к разгадке характера случившейся здесь финальной катастрофы в текстах табличек 1п 828, Тп 316 и Ап 657, в которых речь идет о мероприятиях, явно связанных с подготовкой к отражению какой-то грозной внешней опасности. Сообщается, в частности, о мобилизации ресурсов храмовой бронзы для изготовления наконечников копий, о развертывании отрядов береговой охраны, что свидетельствует об ожидании нападения с моря. В табличках перечисляются города Пилосского царства, однако нет указаний на то, что хотя бы один из них был уже потерян. Создается впечатление, пишет автор, что Пилос был взят и разрушен внезапно, и это вызвало мгновенный коллапс всей сверхцентрализованной политии. Кто были эти нападавшие - остается загадкой. Во всяком случае, полагает Р. Каслден, нет особых причин впутывать в эту историю «народы моря», как это делают некоторые исследователи (с. 221).
После 1200 г. до н.э. начинается период деградации микенской цивилизации. Происходит весьма заметная депопуляция Пелопоннеса. Грандиозное извержение вулкана Гекла в Исландии в 1159 г. до н.э. породило серьезные экологические и экономические проблемы во всей Европе. Вызванный им кризис, продолжавшийся около двадцати лет, нанес последний удар по ослабевшей цивилизации, и к 1120 г. до н.э. исчезают последние ее проявления (с. 224).
А.Е. Медовичев
