CC BY
25
2008.02.008. ГЛОЙЗЕР А. НОВАТОРСКИЙ ТРУД С
ПАРАДОКСАЛЬНЫМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ? НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА СОЦИОЛОГИЮ ПРОСТРАНСТВА ГЕОРГА ЗИММЕЛЯ. GLAUSER A. Pionierarbeit mit paradoxen Folgen? Zur neueren Rezep-tion der Raumsoziologie von Georg Simmel // Ztschr. fur Soziologie. -Stuttgart, 2006 - Jg. 35, H. 4. - S. 250-268.
Георг Зиммель - бесспорный первооткрыватель предметной области социологии пространства. В поле его теоретического внимания она попала задолго до того, как была признана социологически релевантной. Тем не менее и сегодня некоторые положения его концепции пространства становятся предметом критики. Андреа Глойзер (Институт социологии, университет Берна) считает эту критику неконструктивной. Он намерен доказать, что «культурологически» Зиммель был более радикален и прозорлив в своей социо-пространственной интуиции, чем современные исследователи.
Остродискуссионной тема отношения социального и пространственного порядков стала два десятилетия назад. Интерес к ней возник вместе с повседневными эффектами воздействий глобализации, киберсреды, сверхскоростного транспорта. В социальных науках появилась потребность в переосмыслении понятия пространства: где его начало и конец; можно ли его отделить от таких понятий, как «город», «регион», «ландшафт», «территория»; насколько важны пространственные аспекты изучения общественных явлений?
Примечательно, что ни одно обсуждение и по сей день не обходится без ссылок или цитирования Зиммеля. Однако немало социологов полагают, что его понимание пространства уязвимо, по меньшей мере, в двух отношениях. Во-первых, потому, что он якобы исходит из допущения неизменности пространства на фоне человеческих действий и представлений. Для него - это донаучная и досоциальная категория. Во-вторых, недочет видят в том, что пространственную детерминацию он якобы относил к условиям формирования исключительно «домодерновых» обществ. Его тезис об освобождении современного общества от зависимости пространственных ограничений стал будто бы причиной охлаждения интереса к этой теме в социологической теории на долгое время.
На самом деле, утверждает автор, категория пространства попадает в центр внимания Зиммеля только в связи с его размыш-
лениями об окружающей человека среде и потому имеет много измерений. Подтверждение этому можно найти в его эссе «Философия ландшафта» (1913) и «Мост и дверь» (1909)9. Исследовательские перспективы, заложенные его концепцией пространства, несомненно плодотворны и для анализа обществ позднего модерна.
Зиммеля критикуют за представление о пространстве о как «существующем для себя континууме», как о внешней величине, подразумевающей сужение возможностей деятельности. Между тем в своих лекциях о Канте, напоминает автор, он указывал, что речь идет о «чисто умозрительной абстракции». Пространство для него - «форма и условие эмпирического представления» (с. 253). Сознание привносит переживание смысла в тот порядок, который мы называем пространственностью. Именно созерцание создает пространственные отношения (с. 253).
Чтобы уточнить социологическое значение пространства, необходимо подчеркнуть его синтезирующую активность, полагал Зиммель. В наши дни, замечает автор, такое обоснование кажется еще более убедительным, во-первых, ввиду изменчивости условий социализации; во-вторых, ввиду различий в конституции символического и материального пространств в общественной жизни. Такой подход позволял Зиммелю выделять базовые восприятия окружающей среды из культурно-обусловливаемых отношений субъектов. «Только человеку... дано связывать и разделять то, что всегда является предпосылкой другого», - пишет он в эссе «Мост и дверь» (с. 255).
В защиту от упреков в абсолютизации пространства говорят, наконец, настаивает Глойзер, рассуждения Зиммеля в 9-й главе «Пространство и пространственные порядки общества» его труда «Социология»10. В ней в обобщенном виде выражена суть идеи социологии пространства. Внимание направлено здесь не на деятельность синтеза и выбора субъекта, как в вышерассмотренных работах, а на отношение пространственных порядков и различных форм
9 Simmel G. Brucke und Tur (1909) // Das Individuum und die Freiheit. Essais. -Berlin: Wagenbach, 1984a. - S. 7-11; Simmel G. Philosophie der Landschaft (1913) // Das Individuum und die Freiheit. Essais. - Berlin: Wagenbach, 1984c. - S. 130-139.
10 Simmel G. Der Raum und die raumlichen Ordnungen der Gesellschaft (1908) // Soziologie, Untersuchungen uber die Formen der Vergesellschaftung. Gesamtausgabe. -Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1984^ - Bd. 11.- S. 687-790.
социальных связей. Это отношение он характеризует как взаимодействие, скрытое за квазигеофизическим представлением о пространстве, извне определяющим социальную жизнь. Акцент ставится не на том, что пространственные условия значимы для выявления форм обобществления, но на том, что мы находим в них «яснейший документ реальной силы владения» (цит. по: с. 256). Особенно важны в социологическом рассмотрении пространства возведение и разрушение границ, предполагающих разного рода включения и исключения, а также установление социальной дистанции. Границы, в его понимании, уточняет автор, не территориальный факт с социальными последствиями, но именно социологический факт, географически оформленный (с. 257). Специфическим качеством такого взгляда на пространство является возможность перемещения и постижения благодаря ему отличий образов оседлости от кочевничества (в широком смысле странствия). Таким образом, Зиммель показывает, что без учета соответствующего пространственного порядка нельзя ничего внятного сказать о социальных взаимоотношениях.
Во второй части вышеуказанной главы затрагивается проблема «социального конструирования пространственной конфигурации» (с. 257). На многочисленных примерах он обсуждает вопрос, как «собственно социологические образы и энергии» одной группы воздействуют на пространственные определения и запечатлеваются в организации среды (там же). И здесь он прибегает к метафоре пустого пространства как незаполненного значениями социальных отношений негативного или позитивного вида. Речь в данном случае идет о возможности определений, вытекающих из иных общественных условий. Зиммель исходит из примата социального и видит в пространственных образах и порядках социально конструируемые данности. Вопрос о структуре пространства он относит к сфере социальных ценностей.
Другой комплекс проблем, волнующих социологическое воображение Зиммеля, касается конкретных пространственных образований. В данном случае под пространственностью он понимает (если воспользоваться формулировкой исследователя А. Цимана) «наглядную форму сложившихся сообществ» (с. 260). Эта трактовка тоже вызывает немало споров. Автор приводит критические высказывания и аргументы участников полемики. Им представляется
слишком отвлеченной мысль Зиммеля о том, что все формы конститутивной соотнесенности с пространством воспроизводят, в конечном счете, один и тот же тип общественной организации. Он пришел к выводу, что этот тип является составной частью универсального процесса «расширения социальных кругов» в ходе общественного разделения труда. В то же время в современном большом городе он увидел новые черты взаимоопосредования пространства и общества, вытесняющие прежний образ их соразмерной связи, что, по мнению многих исследователей, и побудило его выдвинуть тезис о пространственной эмансипации.
Однако ссылка на этот тезис игнорирует то обстоятельство, что Зиммель рассматривает пространство как разновидность социальных отношений. Вовсе не об эмансипации социальной жизни от пространственного порядка ведет он речь, но об изменениях в способе использования его свойств в общественном укладе и об обратном их воздействии.
Модерн с его тенденциями к концентрации и централизации жизненной массы провоцирует, считает Зиммель, интеллектуалист-ский стиль поведения и вместе с ним высокую мобильность, создающую предпосылки для индивидуализации. Тому же способствует абстрактность средства обмена - денег, резко увеличивающих радиус деловой активности. Таким образом, открываются новые перспективы для социальных объединений через пространственные расстояния. Но все эти факты, согласно Зиммелю, свидетельствуют о пространственно-общественном реструктурировании, но отнюдь, уверен автор, не о падении роли территориальных факторов. Другой разговор, что для теоретика эпохи модерна была очевидна утрата значения пространственной близости в сохранении человеческих отношений и чувств. Под влиянием новых веяний размывается принцип локальной связи - социальной ассоциации с определенной почвой, на которой она сложилась.
Глойзер призывает современных социологов к вдумчивому, непредвзятому анализу зиммелевского учения о пространстве, до сих пор удерживающему проблемное напряжение.
При разработке его идей следует, подчеркивает автор, обратить пристальное внимание на его различение символической и материальной составляющих конституции пространства. Первая касается ценностных, нормативных и ролевых опор поведения, за-
крепленных в языке. Вторая - взаимосвязи между акторами и материальным окружением, которое включает человеческие артефакты, природные условия и физические организмы.
В современных трактовках пространства делается акцент на «качественном расположении (напластовании) телесного мира» (с. 262). Отмечается, что в материальную среду социальной жизни втянуты не только человеческие артефакты, но и животный и растительный мир. И все эти материальные компоненты составляют «самостоятельную грань» символического измерения пространства. То, что у Зиммеля отсутствует такое концептуальное разделение, нельзя считать недостатком, убежден автор. Его интересовали другие стороны пространственной проблематики. Он задумывался над тем, какие пространственные свойства имеют значение для отдельных субъектов или для тех или иных форм социальной взаимосвязи. Для него, как социолога, была важна сравнительная реконструкция пространственных потребностей, которые обнаруживаются в социокультурном выборе и его последствиях.
В контексте дискуссий о глобализации подход Зиммеля явно или косвенно подводит к мысли о том, что пространственную динамику общества позднего модерна нельзя сводить лишь к процессу «устранения границ» (Entgrenzung). Гораздо глубже можно понять происходящие события, учитывая воздействие многих факторов. Прежде всего, нужно на конкретных примерах странствований, перемены мест проживания исследовать проблемы социального неравенства, с одной стороны, и социальной дифференциации - с другой.
В полной мере эта идея, делает итоговый вывод автор, может быть оценена именно сегодня, когда насущной стала тема неравенства шансов мобильности и связанных с ним общемировых социальных рисков. Пространственная перспектива в воззрениях Зим-меля оказалась программной для будущей социологической рефлексии.
Л.В. Гирко
