CC BY
22
2007.04.009. ЧАНЬ ТЭК ВИН, ГОЛДТОРП ДЖ.Х. СОЦИАЛЬНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ И КУЛЬТУРНОЕ ПОТРЕБЛЕНИЕ: МУЗЫКА В АНГЛИИ.
TAK WING CHAN, GOLDTHORPE J. H. Social stratification: Music in England // European sociol. review. - Oxford, 2007. - Vol. 23, N 1.-P. 1-19. - Mode of access: www.esr.oxfordjournals.org
Авторы статьи Чань Тэк Вин и Дж.Х. Голдторп (Оксфорд) рассматривают подходы к соотношению социальной стратификации и культурного потребления, вкусов и предпочтений, существующие в современной социологической литературе. Среди них: обоснование гомологического характера этой зависимости, аргументация в пользу индивидуального выбора культурных ценностей и выделение таких типов потребления, как omnivore - потребление, ориентированное на широкий круг культурных событий, своеобразная «всеядность», и univore - потребление, тяготеющее к какому-либо одному культурному продукту.
Чань и Голдторп сопоставляют преимущества этих подходов и связанные с ними концептуальные и методологические проблемы, опираясь на результаты опроса 2001г. по теме культурного потребления в современном британском обществе. На основе анализа данных о музыкальных вкусах, предпочтениях и потребительских пристрастиях англичан, имеющих разные доходы, профессию, образование и возраст, авторы пытались выявить общие тенденции дискуссий о характере зависимости между социальной принадлежностью и культурным потреблением.
Сторонники тезиса гомологической зависимости считают, что социальная и культурная стратификация тесно связаны и отражаются друг в друге. С их точки зрения, представители высших социальных слоев предпочитают элитарную культуру, а их низшие слои предпочитают в основном, «популярную» или «массовую» культуру, хотя существуют и переходные типы культурного потребления.
Наиболее разработанная версия этого подхода принадлежит П. Бурдье, который, развивая тезис М. Вебера о различии между классом и статусом, утверждал, что статус в рамках социальной иерархии «высокого» и «низкого» выражается главным образом в образе жизни. Но при этом он отрицал веберовский взгляд на обусловленность разделения классовой и статусной позиций индивида
или групп чисто экономическими рыночными и производственными отношениями.
По Бурдье, статус следует рассматривать как символический аспект или измерение классовой структуры, не сводимой только к экономическим отношениям. Поэтому соотношение между классом и статусом и, следовательно, жизненным стилем не может быть случайным. Оно однозначно и в значительной степени опосредуется габитусом, т.е. социально конституированной системой диспозиций, предлагающей особые «классовые условия» жизни для разных страт (с. 2).
Классовый габитус определяет «семантическое» единство практик во всех областях потребления, в том числе и культурного. Таким образом, классовая структура может быть рассмотрена как совокупность связанных, хотя порой и резко контрастирующих стилей жизни, подчиненных статусному порядку. Соперничество и конкуренция внутри этого порядка не отделимы от классового разделения и конфликтов.
Таким образом, статусный порядок является областью символической борьбы между классами. Ее цель - классифицировать окружающих как себе подобных или отличающихся. При этом члены доминирующего класса используют «символическое насилие», чтобы утвердить превосходство своего собственного жизненного стиля, соотнести разнообразные культурные явления с теми культурными формами, которые признаются ими как канонические, легитимные, и впоследствии принять их или отвергнуть. Таким образом, очевидной является попытка Бурдье соединить класс и статус.
Что же касается подхода, подчеркивающего роль индивидуального выбора культурного окружения, то авторы отмечают, что он вовсе не противоречит гомологическому подходу и не опровергает его. По сути он сводится к тому, что в современных экономически развитых обществах различия в культурных вкусах и потреблении и, следовательно, в жизненных стилях вообще утрачивают свою связь с социальной стратификацией и становятся в гораздо большей степени атрибутом индивидуальной самореализации.
В своем минимальном варианте этот подход подразумевает, что такие структурирующие факторы, как возраст, гендер, этнич-ность или сексуальность, в современных условиях жизни являются столь же важными, как класс или статус при выборе стилей жизни.
Вследствие этого индивиды подвержены влиянию более широкого круга факторов, определяющих их выбор, чем только предпочтения, разделяемые теми социальными группами, к которым они себя причисляют, и имеют больше возможностей для формирования собственной идентичности.
В своем максимальном варианте, основанном на постмодернистских идеях, этот подход предполагает, что индивиды во все более возрастающей мере способны формировать собственный жизненный стиль совершенно независимо от социального положения по собственной воле. Именно в этом варианте данный подход больше всего противоречит позиции Бурдье.
Согласно этому взгляду акцент смещается с определяющего влияния габитуса на свободу выбора. Вместо предопределенного классовой социализацией бытия и лимитированного множества жизнеустройства индивиды не только могут, но и должны выбирать из того обширного количества возможностей, которые «потребительское общество», пронизанное коммерческим духом, сделало сегодня доступными для них. В результате жизненный стиль становится во многом «жизненным проектом».
Подход, основанный на различении двух типов потребления -поли- и моноориентированного, авторы связывают с образами культурного потребления, чем с жизненным стилем вообще.
Уже исследованиями начала 60-х годов XX в. было выявлено, что высоко образованные люди редко категорически настроены против массовой культуры и часто получают удовольствие, по крайней мере, от ее некоторых форм. Современному обществу больше свойственно не противопоставление культурных предпочтений снобизма и «массовых» вкусов, а противопоставление потребления, основанного на открытости и толерантности, потреблению, связанного только с какой-либо одной культурной нормой. Таким образом, применительно к жизни в современном обществе гомологический аргумент выходит из употребления не по причине утраты соответствия между запросами и социальной иерархией, а в силу возникновения нового соотношения между ними, не сводимого к прямому отражению социально-стратификационных различий в сфере культурного потребления.
Все сказанное выше дает основания для того, чтобы считать этот подход «средним путем» между гомологией и индивидуальным выбором. Но он также может иметь две трактовки.
С одной стороны, можно рассматривать поведение людей, предпочитающих многообразие культурных стилей, в контексте того, что высокий уровень образования и/или социальная мобильность дают им возможность быть открытыми для других культурных стилей, кроме тех, с которыми они были связаны в силу условий первичной социализации. Их может привлекать возможность эксперимента в этой области. В такой интерпретации мотивы поликультурного потребления связаны скорее с задачей самореализации, чем с расстановкой статусных маркеров представителями «нового среднего класса», дистанциирующихся от других слоев. В данном случае можно говорить о близости этого подхода к аргументам тех исследователей, которые отстаивают значение индивидуального выбора.
С другой стороны, поликультурное потребление иногда связывают с новой эстетикой, хотя и более космополитической по сравнению с эстетикой предыдущих культурных элит, но в то же время в не меньшей степени направленной на демонстрацию культурного и социального превосходства по сравнению с культурно моноориентированными потребителями. В рамках такой позиции статусное отграничение или дискриминация могут проявляться в ироничном или снисходительном отношении к массовой культуре, в отрицании некоторых ее форм, которые ассоциируются со вкусами групп с низким статусом. В этом случае указанный подход имеет общие черты с гомологическим, поскольку придает центральную роль культурному потреблению в создании символических границ в статусном соперничестве и конкуренции, но косвенным образом.
Сами авторы статьи считают, что в исследовании зависимости между культурой потребления и социальной стратификацией плодотворнее исходить из связи культурного потребления как аспекта стиля жизни скорее со статусом, чем с классом.
В современном развитом потребительском обществе, полагают Чань и Голдторп, предпочтительнее опираться на веберов-скую точку зрения. Перспективнее рассматривать класс и статус как качественно различные формы социальной стратификации, связь между которыми является эмпирически переменной, чем,
следуя Бурдье, воспринимать статусный порядок, как символическое измерение классовой структуры, в той или иной мере изначально заданное самой этой структурой (с. 4).
Авторы статьи касаются также эмпирических и методологических проблем изучения культурного потребления. Так, они отмечают, что в исследовательской практике часто не учитывается различие между культурным потреблением и культурными вкусами и знаниями. В своем исследовании они концентрируются скорее на культурном потреблении, чем на вкусах, отмечая, что процессам и механизмам влияния социальных детерминант на культурное потребление уделяется недостаточное внимание и кроме того не четко определены индикаторы стратификации и различия. Необходимо более тщательно выверить стратификационные переменные, а также использовать фактор времени в будущих исследованиях.
В ходе опроса, проводимого Чанем и Голдторпом, респондентов, в частности, спрашивали: какие музыкальные концерты они посещали и какие музыкальные записи они прослушивали за последний год. Опрашиваемые были разделены на социально-статусные группы в соответствии с социально-демографическими характеристиками. В результате удалось выделить несколько типов «музыкального потребления», коррелятивных определенным социальным характеристикам респондентов.
Оценивая в свете полученных данных аргумент о гомологич-ности, авторы утверждают, что хотя они идентифицировали большое количество монокультурно-ориентированных потребителей, но им так и не удалось выделить музыкальную элиту, представители которой однозначно отрицали бы популярные музыкальные формы. С одной стороны, потребители этого типа доминируют на низших стратификационных ступенях современного английского общества. Но в то же время они не оказываются в меньшинстве и на высших уровнях стратификации (их большинство среди специалистов и менеджеров). Следовательно, в современном британском обществе не существует прямой зависимости между социальной стратификацией и культурным (например, музыкальным) потреблением.
Таким образом, авторы подтвердили свое предположение, что в современном британском обществе классовая принадлежность связана с музыкальными вкусами и потреблением в значительно мень-
шей степени, чем статус, для формирования которого значение культуры, в том числе музыкальных пристрастий, сохраняется.
Статусное неравенство поддерживается в современном обществе более сложными и непрямыми способами, чем те, что подразумевает «статусная конкуренция» Бурдье (с. 14). Но и поддержка тезиса «от габитуса к свободе», как показывает анализ практики культурного потребления, означает лишь переход от одной крайности к другой.
М.Е. Соколова
