CC BY
29
ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ
2007.03.032. ЛЕБЕДЕНКО А. А. ФИЛОСОФИЯ СЕРДЦА В КОНЦЕПЦИИ ГУМАННОЙ ПЕДАГОГИКИ. - М.: МГПУ, 2005. -128 с. - Библиогр.: С. 118-126.
В монографии исследуются исторически сложившиеся религиозные и философские представления о сердце, автор комментирует их в свете идеи гуманной педагогики. Как он замечает, «судьба немилостиво обошлась с учением сердца. И только сейчас, в начале ХХ1 в., когда вскрылась одномерность, односторонность рационализма как "единственной" модели развития и осмысления окружающего мира и человека, это философское учение привлекает внимание людей, стремящихся найти пути для выхода из духовного, нравственного кризиса, охватившего человеческую цивилизацию» (с. 9). Цивилизация раздваивает человека на индивидуума и социальное существо, на человека внутреннего и внешнего, человека чувственного и разумного, эгоиста и альтруиста. «Разорвана тончайшая сфера внутреннего мира личности, произошло распадение его духовной целостности на разум и сердце... Бессердечная массовая акультурность "цивилизованно заботится" о недопущении в сознание людей не только утонченной "культуры сердца", но и всякого целесообразного разумного культурного действия: героизма, подвижничества, альтруизма, возвышающего идеала и особенно чистого слова» (там же). Книга состоит из трех глав.
В главе 1 рассматриваются глубинные источники зарождения философии сердца в истории духовной культуры, в частности идея сердца в христианском учении. Символ сердца - один из важнейших религиозных символов. В нем выражается сокровенный центр личности. «Сердце есть нечто более непонятное, непроницаемое, таинственное, скрытое, чем душа, чем сознание, чем дух. Оно непроницаемо для чужого взора и, что еще более удивительно, для собственного. Оно так же таинственно, как сам Бог, и доступно до
конца только самому Богу» (с. 13). Человек же должен чувствовать трепет благоговения перед этой таинственной глубиною в своем сердце и в сердцах своих ближних.
Рассматривается также индийская «метафизика сердца» в ее сопоставлении с христианской метафизикой. При этом автор поражен «совпадением путей» и даже метафизических символов, связанных с понятием сердца. И это неизбежно: «Если единый истинный Бог есть предел всех прекрасных устремлений, то сердце выступает сокровенным метафизическим центром религиозных переживаний и ощущений» (с. 14). «Сокровенный сердца человек» составляет центр внимания для индийской религиозности. Индийцы -величайшие мастера в исследовании предельного, скрытого центра «Высшего Я человека», к чему устремлена вся индийская мудрость веков. «В индийской культуре нас увлекает гениальное устремление в глубину сердца и нахождение в нем бессмертной светящейся точки, нашего истинного Я, атмана» (там же). Такая точка зрения на идею сердца роднит индийскую культуру с христианской. В учении Будды дисциплина касалась главным образом очищения сердца и ума от предрассудков и дурных свойств. По мере успешности учение переносилось на расширение сознания. Человеку нелегко совершенствоваться, если он не прошел суровый путь очищения. «Будда нашел путь к сердцам людей не путем чудес, но практическим учением улучшения жизни каждого дня и личным примером великого сотрудничества» (с. 15).
В человеке есть нечто, что не может быть погружено в небытие, не может «сгореть» ни в каком адском огне. Это есть «искра Божия», которая не может погаснуть ни в какой тьме, это свет, который «во тьме светит, и тьме его не объять». Это - его богоподо-бие, его истинное бытие, зерно ценности и зерно святости. В XIX в. Ф.М. Достоевский с громадной силой пережил и дал услышать биение истинных глубин человеческого сердца. «Сокровенный сердца человек» есть для него центр внимания, «и он всегда жив, потенциально прекрасен и потенциально безгрешен, среди греха, смерти и тьмы» (с. 17). Сердце - духовное око человека, скрытое зерно его истинного Я. Оно имеет два полюса проявления: 1) пассивное созерцание происходящего процесса жизни: 2) акт свободы, активное творческое созидание, способность сказать «да» или «нет». «Эти функции удивительным образом пронизывают друг
друга: всякое созерцание есть свободный акт и всякая свобода творчества дана самой себе для созерцания самой себя» (с. 18-19). Но несмотря на это взаимопроникновение, они качественно противоположны, как чистая данность и чистое созидание: «Свобода ничего не может изменить в существе того, что дано, - оно необходимо и неизменно» (с. 19). Сердце есть орган постижения, оно постигает многое тончайшее, что недоступно интеллекту, постигает «святость», причину и суть явления, красоту и нравственную ценность. С другой стороны, сердце не только узревает и постигает -оно стремится, избирает, любит или ненавидит. Сердце есть центр свободы, центр чувств и переживаний. «Только так можно объяснить, что из сердца исходит как добро, так и зло, как ненависть, так и любовь» (с. 20). Сердце есть таинственная и центральная ось, которая пронизывает и держит и телесную, и духовную жизнь человека. Телесное сердце «никогда не есть только плоть, а всегда есть воплощение прошлого в настоящем, ибо каждое его биение имеет духовное значение. Двуполюсность в понятии сердца столь же ценна, как двуполюсность проявленной жизни» (с. 20-21). Исиха-стская практика общения с божественным миром основана на безмолвном, сердечном, внутреннем «мудром видении». Сердце являет собой сокровенный, скрытый центр, скрытую глубину, недоступную для физического взора и физического восприятия. В этом смысле Библия говорит о «сердце моря», о «сердце земли» как о том, что кроется в их таинственной глубине. В еще большей степени это можно сказать о «сердце Солнца», «сердце Вселенной», «сердце Бога». Великий чешский философ, лингвист, основоположник педагогики Нового времени Я.А. Коменский утверждал, что «на этом свете и во всех предметах его нет ничего, кроме суеты и заблуждения, сомнений и горестей, призрака и обмана, тоски и бедствий. досады и отчаяния» (цит. по: с. 23). Чтобы блуждания людей по лабиринту мира не кончились трагически, он считал своей жизненной задачей воспитание сердец, понимаемое как «выведение молодежи из лабиринта вещей». Задачей воспитания сердца были озабочены и многие другие мыслители. В частности, А. Эйнштейн полагал, что «настоящая проблема лежит в сердце и мыслях человека». С его точки зрения, проще изменить состав плутония, чем изгнать злого духа из человека. Об этом в свое время говорили Сократ, Платон, апостол Павел. С точки зрения
Б. Паскаля, допустить в себе сокровенную ценность сердца - значит найти путь к «познанию самого себя». В этике Б. Паскаля сердце есть «субъект нравственных чувств и моральной интуиции», поскольку именно сердцем человек постигает добро и зло. В.Н. Лосский приводит слова, сказанные в Х1У в. Григорием Па-ламой и отражающие суть учения о сердце как об органе, воспринимающем божественные энергии света: «Очищенные сердцем видят Бога, Который, будучи Светом, вселяется и открывает Себя любящим Его» (цит. по: с. 26). В главном сочинении даосского канона «Книга пути и благодати» Лао-Цзы говорит о работе духа, обязательной для процесса медитации: когда обыденные мысли усилием воли изгоняются из сердца - обители сознания, то очистившееся, раскрывшееся сердце становится доступным глубинному току Дао. «Именно тогда Дао становится как бы вещью для медитирующего: постепенно он начинает оком сердца видеть образы, таящиеся в глубинах Дао, суть прообразы всего сущего» (с. 29).
Один из столпов суфизма, известный восточный мыслитель и поэт Джалалиддин Руми утверждал, что человек, как божественное творение, имеет в своей индивидуальной душе частицу абсолютной (мировой) души. Именно поэтому людям свойствен постоянный поиск истины, стремление соединиться с абсолютной душой, с Божеством, как часть стремится соединиться с целым.
В главе 2 рассматриваются исторические судьбы философии сердца. В частности, анализируется место идеи сердца в духовно-этическом пространстве России. Выдающийся русский философ Иван Ильин в своем сочинении «О русской идее» утверждает, что сущность русской идеи и есть идея сердца. Идея любящего сердца «есть основная духовно-творческая сила русского народа» (с. 38). Сердце есть средоточие всеначальной энергии человека и проводник в тонкие миры Космоса, «ибо сердце обладает свойством магнита» (с. 38-39). Сердце - корень духовной жизни, и потому задача педагога - воспитать сердце человека добрым, дабы в таком состоянии оно, подобно магниту, могло привлекать все доброе. Автор анализирует взгляды отечественных мыслителей, оставивших нам богатое духовное наследие. Это: Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Г.С. Сковорода, Н.И. Новиков, И.В. Лопухин, А.С.Хомяков, И.В. Киреевский, Н.В. Гоголь, П.Д. Юркевич, Иоанн Кронштадтский, В.С. Соловьев, Б.П. Вышеславцев, П.А. Флоренский,
И.А. Ильин, В.Ф. Войно-Ясенецкий, Николай и Елена Рерихи, В.А. Сухомлинский и др. При этом подчеркивается, что русский народ - главный субъект идеи «любящего сердца», и «именно ему про-мыслительно отведена доминирующая роль в создании, становлении и укреплении России как одной из великих держав мира» (с. 41).
О том, что в России воспитание издавна связывалось с «сердечным делом», говорит, в частности, такой факт, что в 17851789 гг. в России издавался Н.И. Новиковым в качестве приложения к газете «Московские ведомости» первый детский журнал -«Детское чтение для сердца и разума». Этот журнал, преследующий воспитательные и образовательные цели, часто называли «отцом детской литературы». Идея этого журнала и его содержание целиком принадлежали русским розенкрейцерам - Н.И. Новикову, И.В. Лопухину, И.Г. Шварцу. Они усматривали основную функцию философского познания в восстановлении нравственности в обществе, в создании учения, которое могло бы стать основой для этики жизни. Как писал Г.В. Флоровский, русское розенкрейцерство явилось призывом к «внутреннему собиранию», к «властвованию над мыслями». Внутреннее «сердечное собирание» и контроль «над мыслями» являются условием познания истины. «Возвышенные чувства и мысли направляются волей дисциплинированного сознания в сердце на соединение с предметом любви и почитания. Поэтому истина может открываться человеку лишь в акте веры, в акте молитвенного соединения с Богом» (с. 46). В концепции Новикова, Лопухина и Шварца чистое сердце, устремленное искренней верой, охраненное нравственным разумом, является необходимым условием самопознания и «цельного живого знания».
Согласно учению Г.С. Сковороды, смысл жизни состоит в самосовершенствовании, в слиянии с Богом. Сковорода перемещает понятие «сердца» из Библии в контекст своей философской антропологии, раскрывает его содержательные компоненты в соответствии с основными принципами своего философского мировоззрения. «Сердце, в толковании мыслителя, являет собой орган тела во вторую очередь, а в первую - специфичное, невыразимое словами, средоточие души и ядро человеческой сущности» (с. 49-50). Внешнее в человеке есть лишь маска, прикрывающая его духовную сущность. Как духовная субстанция сердце является основой бытия и источником жизни, волевым центром всех творческих порывов
личности. Но не только человек имеет сердце, оно дано и человеческому роду. «И даже природные вещи и процессы также имеют свои сердца. Исходя из этого, весь мир осмысливается как многогранная мозаика биения сердец» (с. 50). Философия сердца Сковороды - поиск оснований нравственного сознания. Важнейшими элементами этики философа являются взаимосвязанные человеческие качества - самопознание и добродетель.
Анализируя взгляды известного православного подвижника Серафима Саровского, автор подчеркивает, что вся его жизнь «пронизана духовной энергией сердца». Учение и образ мысли отца Серафима чтили многие просвещенные люди, философы и писатели, такие как С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский, М.А. Волошин, А. Белый и др. Для многих он выступает как «пророк качества человеческой жизни», качества ее ядра - сердца.
Сердце становится одной из главных категорий в гносеологии классиков славянофильства И.В. Киреевского и А.С. Хомякова. Известно, какое огромное влияние оказала на юного Киреевского личность известного масона И.В. Лопухина. Не исключено, что именно И.В. Лопухин познакомил Киреевского с творчеством просветителя Н.И. Новикова. Для философии Киреевского особенно актуальными явились мысли просветителя о связи процесса познания с нравственным состоянием сознания познающей личности. Акцентируя внимание на личности ученого, Киреевский подчеркивает, что «истина постигается не одним рассудком, но всей духовной сферой человека, цельность которой во многом зависит от сердца как центра внутренней жизни» (с. 60). Если сердце в антропологии славянофилов - центр внутренней жизни, то ум - лишь рабочая сила сердца. Концепция «цельного знания» и «живого знания» показывает очевидную связь взглядов славянофильства с идеологией русских розенкрейцеров.
Одним из ярких представителей философии сердца в XIX в. явился Памфил Данилович Юркевич, посвятивший специальную работу проблеме сердца и его значения в духовной жизни человека с точки зрения Священного Писания. В своем философском анализе сердца П.Д. Юркевич уделил значительное внимание проблеме познания. В представлении, которое образуется нашим мышлением на основании впечатлений от внешнего мира, он предлагает различать две стороны: знание внешних предметов, заключающихся в
этом представлении, и то душевное состояние, которое обусловлено этим представлением и знанием. «Второй стороной выражается качество и достоинство нашего душевного настроения. Всякое понятие входит в нашу душу как ее внутреннее состояние, а не только как образ вещи» (с. 66). Древо познания «не есть древо жизни», и поэтому не мышление образует сущность человека, а жизнь его сердца, непосредственные и глубокие переживания, исходящие от сердца. А посему, полагает П.Д. Юркевич, всегда следует различать разумность поступка и его нравственное достоинство.
Автор обсуждает также понятие «святой тропы», которая су-ждена человеку с «чистым сердцем». Через чистые сердца осуществляются духовные стяжания. «Прислушиваясь к тому, что говорит сердце, можно уловить шепот действительности» (с. 68). Воздействие обыденности страшно тем, что она убивает вдохновение и гасит огни сердца незаметно для человека. Мелкие житейские дела, мысли и заботы, как болото, затягивают сознание в свой водоворот и погружают его в беспросветность. «Очень трудно уловить момент перехода, особенно в пасмурный день, от света дня к сумеркам. Так же трудно увидеть и момент, когда начинают гаснуть огни сердца. Вот почему нужен постоянный дозор, то есть бодрствование духа. Открытый глаз сердца нельзя ввести в заблуждение. Дух, утверждающий в себе явление Света Сердца, на верном пути, на узкой тропе, в жизнь ведущей» (с. 68-69). Человек, живущий сердцем и неотступно носящий в нем идею служения благу человечества, уже живет в полном согласии со своим высшим Я.
Переломные сдвиги в ХХ в., коснувшиеся всех областей жизни человечества, в первую очередь сказались на творцах и художниках. «Их больше, чем других, манили таинственные и сверкающие дали "святой тропы", и они, идя по ней, стремились перейти ту роковую черту, за которой лился божественный свет творческого откровения. Но, обремененные несовершенной земной энергетикой, они вынуждены были вновь и вновь нисходить, мучительно преодолевая своей высокой природой низкие уровни социальной очевидности. И от этого в их внутреннем мире назревал тот разлад между нездешним творческим созиданием и земным тяготением, который и привел многих из них к гибельной черте» (с. 70-71).
В главе 3 анализируются содержание и смысл философии сердца в концепции гуманной педагогики. Автор вновь обращается
к идеям Г.С. Сковороды и П.Д. Юркевича, отмечая, что П.Д. Юркевич видел свою жизненную задачу в духовном рождении человека, в посвящении его в идею сердца учителя Сковороды. Он также указывал на то, что «все воспитательные моменты должны быть соотнесены с индивидуальной природой человека в процессе его воспитания для того, чтобы эта природа достигла согласия со своим нравственным христианским идеалом» (с. 82). Человек должен относиться к жизни как к системе заданий. Выстроить иерархию этических ценностей и утверждать преимущество нравственного Идеала в повседневной трудовой жизни общества есть проявление мужества. «Свет истины утверждается в сердце человеческом путем мужества и преданности идеалу» (там же). Через воспитание чистого сердца индивидуум становится одухотворенной разумной личностью, которая «не потребности превращает в цели, а, напротив, цели делает своими потребностями» (там же). Исходя из философии сердца, провозгласившей уникальность каждого человека с его собственным самосознанием, Юркевич указывает на недопустимость нивелирования людей в процессе воспитания.
Переходя к анализу идеи сердца в отечественной педагогике конца XIX - начала ХХ в., автор обращается к воззрениям таких мыслителей, как Л.Н. Толстой, К.И. Май, Я.С. Гогебашвили, Н.К. Рерих, а также В. А. Сухомлинский. Он отмечает, что Сухо-млинский так же загадочен, как и все воспитание. Сухомлинский оставил нам много тайн. И наибольшая из этих тайн, по словам самого Сухомлинского, состоит в том, что «ребенку присуща способность жить сердцем» (с. 90). Значит, чтобы стать настоящим воспитателем детей, надо отдать им свое сердце. Кстати, так и называется его известная книга «Сердце отдаю детям». Бессмысленно говорить о гуманизации педагогики, не беря во внимание философию сердца. «Будучи душой культуры, философия сердца -спутница мастерства педагога. Учителю в этом помогут идеалы. Тем более что идеал - это жизненное кредо каждого Мастера» (там же). Создание идеалов в народе интуитивно приветствуется и является одним из самых эффективных способов воспитания и самовоспитания. Как полагал английский философ А. Безант, идеал «есть положительная ментальная концепция возвышенного вдохновляющего свойства, предназначенная для руководства поведением» (цит. по: с. 93). Человек, познающий беспредельную глубину
собственного сердца, непременно должен стать подвижником прекрасного, «он должен испытать чувство подвига, чувство благоговения и трепета по отношению к идеалу, по отношению к бездонности своего сердца» (с. 96). Но чтобы в человеке утвердилась высокая идея, нужно дать ему азбуку человеческой культуры. В юном сердце и разуме, полагал Сухомлинский, нужно воспитывать «тонкую чуткость к человеку». Ведь самое трудное искусство есть искусство творить отношения между людьми. Ни одно искусство не требует такого терпения и утонченной чуткости, как учительское.
Когда-то Платон «заповедал, что мир управляется идеями». В наше время академик В.И. Вернадский высказал идею о «мысли как планетном явлении». Но, к сожалению, современное человечество подчас остается равнодушным к выбору высоких идей, что приводит к измельчанию мысли и самой жизни. Но не все еще потеряно. Духовная революция ХХ в., в пространстве которого формировалось новое мышление космического мироощущения, несла в себе тенденцию к синтезу научного и вненаучного способов познания. Наиболее яркое выражение эта тенденция получила в трудах философов Серебряного века, а также педагогов-новаторов, передовых представителей искусства и религии, рассматривавших проблемы культурно-духовной эволюции человека.
Философия сердца - это «форма космического мышления в педагогическом сознании» (с.114). Философия сердца - это исторически сложившаяся система взглядов на мир, побудившая субъективное сознание принять сердце за «идеал единства всего сущего». Такой идеал социально приемлем, поскольку ориентирован на общее благо человечества. Человек по-прежнему остается великой тайной, и путь сердца каждого - индивидуальный и неповторимый для остальных людей. Человечество в своей истории прошло через три вида мышления: мифологическое, религиозное, научное; «находится на пороге четвертого - космического - мышления, мышления сердца» (с. 115).
И. И. Ремезова
