CC BY
8
ческая инновация требует от правительств активизации инновационной политики в определенном направлении - создании структурных (институциональных) условий для перехода от старой социально-экономической парадигмы к новой парадигме, принципы которой и определяет нанотехнология. Можно «не заметить» нанотехнологической революции, но тогда придется жить иллюзией «абсолютного» социально-экономического пространства, задаваться бессмысленными вопросами о пользе и вреде технологии и гарантированно выпасть из фундаментального для общества инновационного развития.
А.А. Али-заде
2007.03.008. БЕННЕТ А., САРЕВИТЦ Д. СЛИШКОМ МАЛО, СЛИШКОМ ПОЗДНО? ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ СТРАТЕГИИ В ОТНОШЕНИИ СОЦИАЛЬНОГО КОНТЕКСТА
НАНОТЕХНОЛОГИИ В США.
BENNET I., SAREWITZ D. Too little, too late? Research policies on the societal implications of nanotechnology in the United States // Science as culture. - L., 2006. - Vol. 15, N 4. - P. 309-325.
Ключевые слова: нанотехнология; общественные науки; социальный контекст нанотехнологии.
В настоящее время нанотехнология, пишут исследователи из США, находится в инфантильном состоянии. Тем не менее, несмотря на существующие разногласия относительно определения нанотехнологии, есть и общее понимание, что нанотехнология способна радикально изменить общество по всем его направлениям -частной жизни, рабочей силы, безопасности, здоровья, познания. Отсюда - задача понять, спрогнозировать эту социальную динамику и, возможно, попытаться управлять ею.
Необходимо ответить на вопрос, какова роль общественных наук в появлении коэволюции нанотехнологии и общества. Для этого требуется проследить изменения в исследовании взаимосвязи нанотехнологии и общества, в идеях относительно контекста нанотехнологии, в стратегии правительства по поддержке исследований в области нанотехнологии.
В США учеными-обществоведами нанотехнологическая революция была предсказана еще в 1959 г., когда в речи на ежегод-
ном собрании Американского физического общества (American Physical society) Р. Фейнман (Feynman) сказал, что «в недалеком будущем станут возможны манипуляции на молекулярном или даже атомном уровне» (цит. по: с. 310). В 1980 г. ученые в IBM использовали сканирующий микроскоп для прямого изображения отдельных атомов, а в 1990 г. уже вполне манипулировали атомами ксенона. Так в 1980— 1990-е годы усилиями этих и других ученых постепенно вырисовывалась и развивалась сфера нанонауки и нанотехнологии и одновременно увеличивались инвестиции в эту сферу ИР. К 2004 г. в США инвестиции в нанотехнологическую сферу достигли 961 млн. долл.
Появившаяся в начале 1990-х годов приставка «нано-» буквально замелькала в научных журналах, специально посвященных проблематике нанонауки и нанотехнологии, первым из которых, стал учрежденный в 1990 г. журнал «Нанотехнология». Происходило и нарастало, причем в отсутствие какой-либо значимой критики, все очень быстро - внимание правительства, финансирование, активность научного сообщества. В основном «наноистория» с напором делалась теми, кто был в нее непосредственно вовлечен и активно продвигал ее.
Слово «нанотехнология» было придумано одним японским инженером в 1974 г., а в публичный лексикон оно вошло в 1986 г. благодаря Э. Дрекслеру (Drexler), назвавшему ключевым атрибутом нанотехнологии ее саморазвитие - как технологии «воссоздания на уровне молекулярных и атомных ансамблей почти всего того, что создала природа по своим законам. Нанотехнология позволит сделать то, что мы только можем замыслить, в том числе и новые, неизвестные природе молекулярные (атомные) ансамбли. Сама эта новая организация реальности, в свою очередь, откроет нам мир новых технологий, о которых мы сегодня и не подозреваем. Современный технологический прорыв определяется нашими возможностями подобного реструктурирования материи, которое способно пересоздать наш мир. Нанотехнологическая “высота” позволяет нам более ясно увидеть как прошлое, так и будущее, и это - не мираж»1.
1 Drexler K.E. Engines of creation: The coming era of nanotechnology. - N.Y.: Anchor press / Doubleday, 1986. - P. 12. - Um\ m: ^ 313.
Такое восприятие нанотехнологии характерно для середины 1980-х годов, оно напоминает научно-фантастические сюжеты, которых в эти же годы (вплоть до 2000 г.) хватало и непосредственно по поводу нанотехнологии. Однако к середине 1990-х годов нанотехнологический проект реализовался настолько, что исследователи смогли, в частности, констатировать: «Сегодня нанотехнология достигла свершений, вынуждающих думать не столько о том, что она могла бы нам принести, сколько о том, что мы должны с ней делать»1.
Вместе с тем общественный интерес в США к нанотехнологии оставался достаточно скромным в течение всех 1990-х годов. Количество упоминаний слова «нанотехнология» в популярных публикациях росло постепенно, прибавляя в год по 10 пунктов и достигнув к 1999 г. 183 упоминаний. Затем произошел некий прорыв, и число упоминаний термина дошло к 2001 г. до 423, а к 2003 г. до 1750. В частности, книга М. Кричтона «Жертва», дающая катастрофическое видение нанотехнологии, стала национальным бестселлером2. Если до 2000 г. в США была опубликована 21 книга в твердом переплете с титулом, содержащим слово «нанотехнология», то в период с 2000 по 2004 г. таких книг оказалось уже 84. Подобная динамика наблюдалась и в отношении научных журналов, в том числе рассчитанных и на самую широкую аудиторию.
Почему нанотехнология вдруг стала чем-то важным в глазах общества, обозначила передовую линию научного и инновационного развития? Нанотехнологию «увидела» широкая пресса, ретранслировав соответствующий исследовательский и производственный интерес. И это была специфическая ретрансляция, в которой решающую роль играли такие статьи, как статья Б. Джоя под красноречивым названием «Почему мы не нужны будущему»3. В статье предсказывалась неминуемая гибель человечества в результате взаимодействия трех новых технологий: нанотехнологии, генетической технологии и роботехники. Согласно Б. Джою, опасность этого технологического «пакета» в отличие от предыдущих
1 Stephenson N. The diamond age. - N.Y.: Bantam Books, 1995. - P. 31. - Um\ m: ^ 313.
2 Crichton M. Prey. - N.Y.: Harper Collins, 2002. - Um\ m: ^ 323.
3 Joy B. Why the future doesn't need us // Wired. - 2000. - 8 April. - Um\ m:
технологий состоит в том, что «они способны копировать себя, и этот процесс самокопирования быстро выйдет из-под контроля»1.
Поэтому информаторы нанотехнологии типа Б. Джоя предлагают запретительное решение: ограничить развитие «опасных» технологий, т.е. не вести соответствующие исследования. Подобное предложение не просто неприемлемо, но непостижимо для большинства ученых, которые предприняли энергичную критику сценария, нарисованного Б. Джоем.
Между тем в США вплоть до 2000 г. нанотехнология не была замечена в качестве предмета, которым интересовались социологи науки и технологии. Зато по иронии сами структуры, продвигавшие нанонауку и нанотехнологию, уже в начале 1990-х годов декларировали собственные обязательства не только в области соответствующих ИР, но и по выполнению исследований в отношении этических, правовых и социальных аспектов нанотехнологии, с тем, «чтобы помочь обществу выявить потенциальные проблемы и показать эффективные пути встраивания социума в будущее» (цит. по: с. 316). Впрочем, это обязательство инсайдеров нанотехнологии следить за ее социальными последствиями не было их собственным изобретением, а просто повторяло включенное в десятилетней давности программу Проекта человеческого генома (Human genome project), а также в Исследовательскую программу глобальных изменений (Global change research program) США правительственное обязательство анализировать все социально-экономические последствия указанных программ.
В 2000 г. в США состоялась конференция «Социальное значение нанонауки и нанотехнологии» и была опубликована книга того же названия, в предисловии которой прямо говорилось, что нанотехнология вызывает социальную трансформацию и должна специально анализироваться с этой стороны. Конференция призвала общественные науки включиться в сферу нанонауки и нанотехнологии. В последующие годы этот призыв был подкреплен соответствующим финансированием - банковским, а также в рамках грантов (небольшое количество и достаточно скромные - от 10 тыс. до 100 тыс. долл.), выделяемых на конкретные проекты работы академических ученых над проблемами социально-
1 Joy B. Op. cit. - P. 7. - Цит. по: с. 314.
экономических последствий нанотехнологии. Финансовое обеспечение данной исследовательской программы со стороны Национального научного фонда США (ННФ) за период 2001-2004 гг. составило 10 млн. долл., в то время как в целом на сферу нанонауки и нанотехнологии Фонд потратил за тот же период 750 млн. долл., а правительство США через Национальную нанотехнологическую инициативу (National nanotechnology initiative) - 2,7 млрд. долл. Таким образом, финансирование социологии нанотехнологии составило менее чем 0,4% федеральных инвестиций в нанонауку и нанотехнологию. Между тем на исследования социальноэкономических последствий осуществления Проекта человеческого генома выделялось гораздо больше средств - 5% от общего финансирования Проекта в 162 млн. долл. (за период 1991-2003 гг.).
В течение 2004 г. финансирование социологии нанотехнологии со стороны ННФ осуществлялось без общей стратегии - через разные университеты, случайным образом. Сегодня ситуация отчасти меняется. В 2004 г. Конгресс США принял Акт исследований и разработок в области нанотехнологии XXI в. (21st Century Nanotechnology Research and Development Act) с целью утвердить авторитет конгресса в финансировании и координации исследований в этой сфере. При этом Акт включал положения, призванные обеспечить постоянное, по мере развития нанотехнологии, рассмотрение этических, правовых, средовых и других социальных аспектов ИР в данной области.
Комитет по науке палаты представителей Конгресса США устроил слушания на тему «Социальное значение нанотехнологии», на которых обсуждались вопросы потенциала нанотехнологии в усилении интеллектуальной составляющей социальноэкономического развития и широкого участия общества в осуществлении Национальной нанотехнологической программы. В 2004 г. ННФ инициировал конкурс на право университета стать «центром нанотехнологии в обществе», финансируемым на уровне 2,6 млн. долл. ежегодно в течение пяти лет с возможным выходом за пределы пятилетнего периода. Планируется, что подобные центры будут выполнять широкие исследовательские задачи, в том числе исследования: экономического эффекта нанотехнологической инновации; барьеров на пути утверждения нанотехнологии в бизнесе, охране здоровья и окружающей среды; связанных с нанотехнологией
образовательных, кадровых, этических проблем; проблем участия общества в нанотехнологической революции.
ННФ начал осуществлять поддержку общественных и гуманитарных наук, исследующих социальные эффекты нанотехнологии, и уже есть соответствующая научная литература. Так, февральский (2004) выпуск Бюллетеня науки, технологии и общества был полностью посвящен социальным эффектам нанотехнологии. При этом анализ цитирования в статьях, содержащихся в данном выпуске, показал отсутствие сколько-нибудь значительной литературы более раннего периода на эту тему.
Стратегический план декабря 2004 г. Национальной нанотехнологической инициативы гласит: «Признавая, что технологические инновации несут обществу и выгоды и риски, Национальная нанотехнологическая инициатива объявляет исследования социальных эффектов нанотехнологии приоритетными» (цит. по: с. 319). Однако каковы предполагаемые механизмы превращения таких исследований в лучшую практику инновационного развития, направляемую соответствующей социально-экономической политикой? Ответ дает Акт исследований и разработок в области нанотехнологии XXI в. Как показывает экспертный анализ этого закона, Акт предусматривает объединение ИР в сфере нанотехнологии и исследований социальных эффектов нанотехнологии. Такое объединение и будет искомым механизмом ориентации социальноэкономической политики государства на развитие нанотехнологической инновации, имеющей не только технологические, но и социальные, этические, экологические параметры.
Речь идет об интеграции естественных и социальногуманитарных наук вокруг нанотехнологии. Эта интеграция могла бы сделать политику в области нанотехнологической инновации частью непосредственного процесса производства знания. Теоретические основы такого подхода к производству знания - как дела не только ученых, но и общества в целом - были заложены еще в 1950-х годах, когда экономисты, изучая связь между технологической инновацией и экономическим ростом, стали выстраивать социологическую картину научного исследования (в том числе фундаментальной науки). В рамках этой картины инновация возникала в процессе непрерывных институциональных взаимодействий академической и отраслевой наук, административного звена науки, государственного
управления и политиков, корпораций и потребителей. Социальная «погруженность» научного исследования включает также исторический и культурный контексты. Иными словами, наука и общество являются «взаимно производимыми» сущностями: они строят друг друга в сети субъектов и институтов, которые и принимают «сетевые» решения в отношении науки и технологии (с. 320).
Возможно ли превратить эту сложнейшую систему взаимного развития науки и общества в явный и достаточно управляемый механизм? В частности, реально ли это сделать в отношении нанотехнологии - вовлечь ученых и широкую общественность в дискурс о контекстах, значениях и ценностях, в которые погружена нанотехнология как часть самого процесса нанотехнологического исследования? Во всяком случае, институционализация подобной рефлексии необходима. Если ответственно подойти к интерпретации Акта исследований и разработок в области нанотехнологии XXI в., можно увидеть, что Акт поддерживает данную институциональную инициативу в ее роли базиса, направляющего знание и основанную на знании инновацию к желательным социальным результатам.
В 1980-1990-е годы ученые социально-гуманитарной сферы практически не интересовались нанотехнологией, они отдали эту тему публицистам вроде Э. Дрекслера и Б. Джоя и научным фантастам с их катастрофичным видением общества, «завоеванного» нанотехнологией. Кроме того, начатый в 2000 г. конференцией под эгидой ННФ процесс привлечения внимания к социальным эффектам нанотехнологии был развернут так, что очень напоминал историю Проекта человеческого генома, а эта история показала, что главной слабостью Проекта стал дефицит его интеграции с социальными исследованиями.
Между тем история с Проектом человеческого генома обещает не повториться в случае с нанотехнологией. Конгресс США рассматривает социальные эффекты нанотехнологии явно шире традиционного технократического понимания проблемы: не только с позиции рисков обществу, но прежде всего с комплексной позиции социально преобразующего потенциала нанотехнологической инновации. Обнадеживает в этом смысле и Акт исследований и разработок в области нанотехнологии XXI в.
Впрочем, пишут авторы в заключение, оптимизм должен быть осторожным. Трудно представить, что пока весьма скромная заявка на создание нового институционального основания для управления процессом нанотехнологического развития немедленно высвободит силы, достаточные, чтобы вывести США на новый уровень инновационного развития в ближайшем будущем. Однако случай нанотехнологии вполне может быть случаем более эффективного решения задачи институционализации технологической инновации, чем это было раньше.
А.А. Али-заде
