CC BY
79
ОБЩЕЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ И ОТДЕЛЬНЫЕ МЕТОДЫ
2006.04.003. ВАСИЛЬЕВА Н.В. СОБСТВЕННОЕ ИМЯ В МИРЕ ТЕКСТА. - М.: Акад. гуманит. исслед., 2005. - 224 с. - Библиогр.: с. 194-224.
В монографии Н.В. Васильевой представлен комплексный подход к собственным именам (СИ) в тексте. Анализируется ближайшее окружение имени в тексте (микротекстология имени), а также свойства и функции собственных имен в целом тексте (макротекстология имени). Особое внимание уделяется текстовым стратегиям интродукции собственных имен. В книге представлен новый взгляд на отношение имени и безымянности и на формулу имени как микротекст.
Глава 1 «Общий взгляд на собственное имя и на собственное имя в тексте» состоит из двух разделов. В первом представлена те-заурусная статья термина собственное имя и комментарий к ней. При таком подходе определение термина разделяется на две части: собственно толкование и тезаурусная часть, куда попадают, распределяясь по тезаурусным функциям/параметрам, все термины, так или иначе связанные с данным. Поэтому само толкование может быть минимальным, поскольку все семантические связи термина реализованы в тезаурусной части. В данном случае представлен «монотезаурус», главная цель которого - портрет термина в структурированном поле знания. Во втором определяется взаимоотношение двух феноменов - текста и СИ, а также содержатся основы интегративного подхода, который базируется на понятии ономастической информации. Под ономастической информацией автор монографии понимает имеющийся (или формирующийся) у носителя языка комплекс знаний о СИ, куда входят информация о СИ как языковой единице, информация о носителе СИ и/или кате-
гориальной отнесенности СИ, а также ассоциации/коннотации, которыми обладает данное СИ для отдельного носителя языка и/или для данного лингвокультурного сообщества. Вопрос о степени структурированности этой информации остается открытым. В практическом плане интегративный подход реализуется в двух направлениях: рассмотрение СИ в тексте в рамках микротекстологии - ближайшего окружения имени - и макротекстологии, когда пространством реализации свойств и функций СИ становится целый текст.
В главе 2 «Микротекстология имени: собственное имя и его ближайшее окружение» рассматриваются семантика и текстовые функции сочетаний СИ с нарицательными именами существительными (апеллятивами), а также с прилагательными.
В разделе 2.1 анализируются типы и функции апеллятивных идентификаторов при СИ. С синтаксической точки зрения, речь идет в таких сочетаниях о приложении - разновидности определения, когда в отношения определяющего и определяемого вступают имена существительные. Апеллятивов может быть один или несколько, располагаться они могут как слева (девочка Маша), так и справа (Ленин, вождь мирового пролетариата), а также окружать СИ с обеих сторон (Здесь гражданка Вяткина, зубной врач?).
В разделе 2.2 описывается эксперимент, связанный с постановкой нескольких идентификаторов к одному собственному имени. Испытуемым предлагалось не оценивать предложение по шкале допустимости, а самим моделировать агенсную цепочку, включающую антропоним и нарицательные существительные, исходя при этом из собственного когнитивного тезауруса и опираясь на отображаемую в предложении ситуацию. В результате обнаружились ограничения на порядок следования компонентов вследствие действия когнитивно-иконического фактора, под которым понимается тот когнитивный фон, который отражает не только представления говорящего о мире, но и порождаемое этими представлениями соотношение приоритетов.
Раздел 2.3 продолжает тему расположения идентификаторов. При наличии серии идентификаторов к одному собственному имени Н.В. Васильева говорит о различных стратегиях подачи ономастической информации в тексте. Какие дополнительные оттенки смысла вкладывает говорящий в высказывание, вынося СИ вперед
и превращая всю дальнейшую субстантивную информацию о лице, носящем это имя, в постпозитивный субстантивный оборот? Поскольку в этом случае антропоним получает двойную предикативную поддержку, т.е. выступает как субъект фактически двух предложений, то очевидно, что антропоним выносится в фокус внимания. А это значит, что вся ситуация представляется говорящему иерархизированной так, что ономастическая информация представляется приоритетной.
В разделе 2.4 анализируется конструкция «адъектив + собственное имя» и ее текстовые функции. Хотя СИ, обозначая индивидуализированные объекты, теоретически не нуждается в дополнительных характеристиках, какими являются адъективы, сочетания их с СИ существуют и несут определенную текстовую нагрузку.
В разделе 2.5 на материале «Диких животных сказок» Л. Петрушевской сочетания апеллятивных идентификаторов и СИ рассматривается как прием формирования возможного мира художественного произведения. Автор делает вывод: все, что было названо микротекстологией имени, т.е. ближайшее окружение имени в тексте, в действительности выходит за пределы категории «микро», поскольку оказывается тесным образом связанным с коммуникативным заданием целого текста или его достаточно большого фрагмента. Собственное имя вместе со своим «апеллятивным конвоем», помимо выполнения нейтральной информативно-идентифицирующей функции, может служить усилению воздействия сообщения, участвуя в стилистической игре (прием синтаксического параллелизма, амплификации, обманутого ожидания и др.). Сочетания апеллятива с собственным именем могут стать не только приемом в рамках стилистики, но и глобальным художественным приемом, формирующим, как у Л. Петрушевской, возможный мир целого текста.
В главе 3 «Формула имени как микротекст» рассматривается формула имени (= компонентный состав антропонима) как микротекст, т.е. как короткий линейный текст, несущий определенную информацию. Также обсуждаются процессы, которые происходят с формулой русского имени в современной жизни (с 90-х годов ХХ в. по настоящее время). В разделах 3.1 и 3.2 рассматривается характер отношений между компонентами формулы имени и их последовательность. Если говорить о полной трехкомпонентной
формуле имени в официальном употреблении (ФИО), т. е. как средстве социальной идентификации личности, то это, без сомнения, единый комплексный знак. В реальном же функционировании аппозитивный (аддитивный) характер формулы имени не вызывает сомнений, равно как и ведущая в настоящее время роль компонента «фамилия».
В разделах 3.3-3.5 рассматриваются процессы, происходящие в настоящее время с формулой русского имени. Это редукция формулы - замечаемое всеми исчезновение из официального обращения отчества (особенно это касается масс-медиа), а также появление у компонентов формулы новых функций. Раздел 3.6 посвящен функционированию формулы имени в тексте. Способность русской формулы имени, с одной стороны, к вариативности, а с другой, - к культурно-языковой и когнитивной закрепленности, позволяет использовать ее в тексте как стилистический прием (точнее, как носитель стилистического приема).
Таким образом, как подчеркивает Н.В. Васильева, формула имени, с одной стороны, представляет собой номинативную структуру, способную откликаться - и откликающуюся - на социально-культурные перемены. С другой стороны, именно формула имени выступает как хранитель информации о данном индивидууме в базе знаний носителя/носителей языка и поэтому является достаточно консервативной. Эти две стороны русской формулы имени определяют ее прагматическую специфику и позволяют ей не только выполнять положенную функцию идентификации и индивидуализации, но и успешно участвовать в стилистической игре в тексте.
В главе 4 «Макротекстология имени: ономастические стратегии интродукции» автором монографии рассматривается макротекстология имени, под которой понимаются свойства и функции СИ, с одной стороны, влияющие на текст (= пространство реализации имени), а с другой, - индуцированные текстом. Интродукция имени представляет собой одну из главных макротекстологических задач, поскольку во многом определяет дальнейшее существование имени в тексте. Рассматриваются следующие вопросы: как соотносится введение имени и введение персонажа (раздел 4.1) и каким образом слово распознается адресатом как имя (понятие пропри-альных сигналов) (раздел 4.3). В качестве примера интродукции
имени рассматривается начало повести Л.Н. Толстого «Казаки» (раздел 4.2).
Глава 5 «Макротекстология имени: функции в художественных текстах» возвращает к «вечной» для литературной ономастики теме - функциях СИ в художественном тексте - с целью дополнения существующих схем в рамках интегративного подхода к СИ. В разделе 5.1 анализируется классификация функций СИ, принадлежащая Д. Лампингу, которая уже более 40 лет является conditio sine qua non публикаций по литературной ономастике в немецкоязычных странах. Ценность этой классификации, полагает Н.В. Васильева, состоит, прежде всего, в том, что она исходит из специфического нарративного способа осмысления мира. В качестве одной из предпосылок для своего исследования Лампинг называет следующую: классификация функций СИ должна учитывать три аспекта повествования: «технический», эстетический и тематический. Под «техническим аспектом» подразумеваются различные нарративные стратегии, с помощью которых достигается эффект новой реальности, при этом ключевая роль принадлежит нарратору (или «образу автора» в идущей от В.В. Виноградова отечественной традиции). Под эстетическим аспектом имеется в виду возможность вызвать в читателе эстетическое переживание; под тематическим - способность нарратива быть носителем определенного содержания и идеи.
В разделах 5.2-5.7 содержится комментарий к функциям, выделенным Д. Лампингом. В разделе 5.8 Н.В. Васильева вводит понятие деконструктивной функции собственных имен в художественном тексте в общем контексте постмодернистской поэтики, тем самым не ставит точку в списке функций СИ в художественных текстах.
В главе 6 «Имя и безымянность в мире текста» рассматриваются соотношения между именем и безымянностью на примере текстов Милана Кундеры. Безымянность как категория ономатологии нечасто попадала в поле зрения исследователей, так что общая схема ее рассмотрения еще не сложилась. Н.В. Васильева указывает два направления, в которых движется мысль о безымянности. Первое направление условно называет мифолого-культуроло-гическим и/или гносеологическим, в качестве соположенных безы-мянности понятий будут «имя», а также «хаос», «миф», «творение», «ономатет», «табу». Другая возможность - посмотреть на
категорию безымянности через тексты определенного автора. Непосредственному обращению к «романным высказываниям» Милана Кундеры и классификации ситуаций безымянности предпосылаются некоторые общие сведения из области литературной критики (раздел 6.1).
В разделе 6.2 и 6.3 вводятся два понятия, позволяющих дифференцированно подойти к безымянности. Следует различать, утверждает Н.В. Васильева, прежде всего, лики безымянности: безымянности 'неимение имени' (der Zustand des Nicht-Namen-Habens, Namenlosigkeit) (ср. безымянная речка), безымянность2 'незнание имени' (der Zustand des Nicht-Namen-Kennens, Namenunkenntnis) (ср. безымянные герои) и безымянность3 = анонимность, т.е. 'сокрытие имени' (Namenverschweigung) (ср. анонимный звонок). Второе понятие - метаморфозы безымянности, точнее, метаморфозы имени и безымянности. В зависимости от того, что мы возьмем за точку отсчета, мы получим либо отношение безымянность12,3 ^ имя, либо отношение имя ^ безымянность12,3.
В главе 7 «Личная сфера говорящего и употребление антропонимов» доказывается продуктивность применения понятия личной сферы говорящего для исследования прагматики антропонимов. В разделе 7.1 рассматриваются ономастические способы включения адресата в личную сферу говорящего. В разделе 7.2 вводится понятие «ономастическая контрабанда»: это прагматически нелигитимное «протаскивание» говорящим в свою личную сферу человека при помощи особой формы имени этого человека, которую говорящий никогда не употребит в личном общении (если последнее вообще возможно). В разделе 7.3 рассматриваются различные манипуляции с формулой имени при включении в личную сферу говорящего. Есть некоторые проблемы, связанные с именами, на которые еще не обращалось достаточно внимания. Например, ситуация самопредставления на иностранном языке, когда фраза My name is Петя Иванов имеет две фонетики: английскую (или попытку таковой) в первой части и родную русскую во второй (resp. Меня зовут George Smith). Ситуация эта настолько распространена и настолько обычна, что даже не становится предметом анализа. Причина такой двойной фонетики кроется, как представляется, именно в личной сфере говорящего: собственное имя гово-
рящего настолько в ней укоренено, что не может подчиняться правилам фонетики чужого языка.
Исключению адресата из личной сферы говорящего посвящен раздел 7.4 Это акция, противоположная включению, также предполагает действие как временное, так и «навсегда». Исключение «навсегда» связано в большей степени с общеличностным поведением, нежели с языковым. Лингвистический же интерес представляют ситуации временного исключения адресата из личной сферы говорящего.
С понятием личной сферы говорящего в ономастическом плане тесно связана проблема псевдонимов, которая обсуждается в разделе 7.5 В разделе 7.6 обсуждается личная сфера адресата, в частности акт самопредставления. Предполагается, что, какую форму своего имени мы называем собеседнику, такую же мы надеемся от него услышать в качестве обращения. Раздел 7.7 посвящен претерпеваниям имени в жаргоне/сленге - речевых практиках, целиком построенных на «втягивании» в личную сферу тех фрагментов внешнего мира, которые интересуют их приверженцев. Известно же, что в современном так называемом общем жаргоне нет слов, обозначающих природу: она просто не входит в личную сферу его носителей. Ономастическое пространство сленга, также целиком находящееся в личной сфере говорящего, не является замкнутым. Взаимодействие проприальной и апеллятивной лексики происходит в нем за счет перетекания одной в другую, за счет сознательной мимикрии, маскировки, qui pro quo.
Итак, подчеркивает Н.В. Васильева, для собственного имени в тексте важно различать его ближайшее окружение (микротекстологию) и макротекстологию - весь текст как пространство реализации свойств и функций собственного имени. Анализ ближайшего окружения имени в тексте показал, что оно во многом испытывает влияние более широкого контекста и зависит от прагматических и когнитивных факторов, к которым относятся прежде всего личная сфера говорящего/адресата и знание о мире.
В.А. Пищальникова
