CC BY
52
АРХЕОЛОГИЯ
2006.03.031. ИЛЮШИН А.М. ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ИСТОРИЯ КУЗНЕЦКОЙ КОТЛОВИНЫ В ЭПОХУ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ / Кузбасс. гос. техн. ун-т, Кемер. пед. колледж. - Кемерово, 2005. -239 с. - Библиогр.: с. 179-215.
Ключевые слова: Кузнецкая котловина, V-XIV вв., реконструкция этнокультурных и этногенетических процессов.
Монография посвящена реконструкции этнокультурных и этногенетических процессов на территории Кузнецкой котловины в конце V-XIV вв. на основе метода моделирования археолого-этнографических комплексов и их интерпретации. Системный анализ материалов археологии, антропологии, этнографии и топонимики позволяет также дать достаточно подробную социологическую и экономическую характеристику средневекового общества Кузнецкой котловины.
В главе 1 рассматриваются физико-географические условия и основные этапы археологических исследований средневековых памятников этого региона, приводится их подробное описание. Число изученных в той или иной степени к настоящему времени поселений и городищ достигает 30, а погребальных памятников -35. Последние делятся на три типа: курганные могильники, курганные группы и одиночные курганы.
Попытки отождествления средневековых археологических памятников Кузнецкой котловины с конкретными этносами и археологическими культурами, а также реконструкции этнической истории данного региона в средневековую эпоху неоднократно предпринимались многими учеными. В главе 2 автор описывает историю этих исследований и анализирует их результаты.
Глава 3 посвящена характеристике археолого-этнографичес-кого комплекса и принципам его моделирования. Как отмечает А.М. Илюшин, в научных исследованиях понятие «археолого-этнографический комплекс» (АЭК) воспринимается как системно-структурная категория, которая синтезирует данные археологии и этнографии и отражает исторический факт некогда реально существовавшего социокультурного комплекса (организма).
Моделирование АЭК осуществляется путем выявления большой группы однотипных захоронений по способу погребения, вокруг которых затем формируется комплекс разнообразных археологических артефактов, характеризующих различные стороны традиционно-бытовой культуры существовавших некогда этносов. Комплексы археологических этнокультурных признаков подразделяются по таким блокам, как поселения и жилища, вооружение, конская упряжь, предметы одежды и украшения, предметы труда и быта, керамика и т.д. Отслеживая хронологию и территорию выделяемых АЭК, пишет автор, удается достаточно аргументированно генетически связать их с конкретными археологическими культурами и этносами, известными по письменным источникам (с. 76-77).
При таком подходе на территории Кузнецкой котловины можно проследить наличие четырех археолого-этнографических комплексов эпохи Средневековья. В период раннего Средневековья (конец У-Х вв.) на всей изучаемой территории формируется и господствует археолого-этнографический комплекс погребенных по обряду кремации на стороне, и лишь в нижнем течении р.Касьмы фиксируется небольшой самостоятельный АЭК погребенных по обряду ингумации, который существует очень недолгое время в пределах УII в. Первый из них отражает, таким образом, факт проживания и эволюции крупной этнической общности, организованной в форме одного или нескольких племен, связанных между собой общими чертами традиционно-бытовой культуры и, вероятно, сознанием своего единства. Второй комплекс выглядит как инородный в местной этнической среде.
В период развитого Средневековья (Х1-Х1У вв.) первый АЭК продолжает функционировать практически на всей территории Кузнецкой котловины. Однако в северо-западной и западной ее частях формируется новый археолого-этнографический комплекс погребенных по обряду ингумации с тушей или шкурой коня, который со временем начинает преобладать в зоне степных ландшафтов. Этот факт указывает на появление здесь еще одной этнической общности. В Х111-Х1У вв. на той же территории складывается небольшой археолого-этнографический комплекс погребенных по обряду трупообожжения на месте захоронения с
тушей или шкурой коня, который сосуществует параллельно с первыми двумя АЭК (с. 107-108).
Глава 4 посвящена проблеме этнокультурной интерпретации выделенных археолого-этнографических комплексов.
Рассматривается возможность их совмещения и отождествления с ареалами распространения археологических культур, существовавших на территории Кузнецкой котловины в изучаемый период, а также с конкретными этносами, известными по письменным и историко-этнографическим материалам. В результате автором устанавливается взаимосвязь между археолого-этнографическим комплексом погребенных по обряду кремации на стороне и саратовской археологической культурой конца У-Х1Х вв., которая, как доказывает он, являлась одной из составных частей этносоциального организма, известного в раннесредневековых китайских текстах под этнонимом бома. Другой термин - «кыштымы» («киштымы» или «куштеми») -фигурирует в сочинениях среднеазиатских писателей Х-Х111 вв. и обозначает политическую зависимость населения Кузнецкой котловины от государства кыргызов. Лежащий в основе саратовской культуры АЭК погребенных по обряду кремации на стороне, по мнению автора, генетически связан с культурой шорцев и частично телеутов. Однако говорить о том, что саратовская культура является протошорской, пока можно только гипотетически (с. 117-120).
Формирование на северо-западной и западной периферии Кузнецкой котловины в начале II тыс. шандинской культуры, связанное с приходом нового населения, фиксирует появление АЭК погребенных по обряду ингумации с тушей или шкурой коня, характерного для тюркоязычной группы народов. Кроме этого, ключевого для шандинской культуры археолого-этнографического комплекса, она в процессе своего развития в ХШ-ХГУ вв. включила в себя частично АЭК погребенных по обряду кремации на стороне и погребенных по обряду трупообожжения на месте с тушей или шкурой коня. Участие трех компонентов в формировании погребальных комплексов шандинской культуры в монгольский период позволяет, по мнению А.М. Илюшина, предполагать их тождество с этнонимами теленгут, урасут и куштеми, упоминаемых в сочинении Рашид-ад-Дина. Их родовые
объединения, известные как меркит, мундус, толос, тодош, найман, мерет, тумат и кыпчак, зафиксированы этнографами в этносоциальной структуре бачатских телеутов.
Предположительно, заключает автор, шандинскую археологическую культуру можно назвать прототелеутской. В пользу этой гипотезы говорит практически полное сходство погребального обряда, который лежит в ее основе, с тем, который известен у бачатских телеутов по этнографическим данным (с. 125).
В главе 5 рассматриваются социальная структура и хозяйственная система обитателей изучаемого региона. Как отмечает автор, на раннем этапе в рамках археолого-этнографического комплекса погребенных по обряду кремации на стороне фиксируется преобладание малой нуклеарной семьи в качестве базового звена всей общественной структуры. Основанием для такого заключения, с точки зрения А.М. Илюшина, служит тот факт, что подавляющее большинство курганов данного периода содержит лишь от одного до четырех захоронений. Косвенно его подтверждают и параметры жилищ, площадь которых колеблется в пределах 12-40 кв.м. Однако с рубежа 1-11 тыс. развивается традиция сооружения курганов-кладбищ, включавших от 17 до 44 погребений. Она интерпретируется автором как тенденция к объединению первичных ячеек, обусловленная угрозой извне, что и предопределило, по его мнению, появление большой патриархальной семьи или такого социального объединения родственников, как семейная община (тёли). Аналогичный процесс наблюдается и в среде этнических групп тюркского происхождения, проникших в Кузнецкую котловину в начале II тыс. (с. 146-147).
Экономика средневекового общества Кузнецкой котловины была тесно интегрирована в региональную западносибирскую и центральноазиатскую экономическую систему. Она имела комплексный характер. При этом, как отмечает автор, наблюдается известная специализация отдельных этнических групп и общностей в различных ее отраслях, что находит прямое отражение в исследованных археолого-этнографических комплексах. Первый и самый крупный АЭК погребенных по обряду кремации на стороне
характеризуется преобладанием присваивающих отраслей хозяйства (охота, рыболовство, собирательство). Из числа производящих отраслей присутствуют отгонное коневодство и мотыжное земледелие. Второй по величине АЭК погребенных по обряду ингумации с тушей или шкурой коня отмечен наличием тех же присваивающих форм хозяйственной деятельности. Производящее направление включало, предположительно, мотыжное земледелие, но главными, скорее всего, были различные формы кочевого хозяйства, основанного на коневодстве и разведении крупного и мелкого рогатого скота (с. 174).
А.Е. Медовичев
2006.03.032. ТОМСИНСКИЙ СВ. УГЛЕЧЕ ПОЛЕ В ГС-ХШ ВЕКАХ / Гос. Эрмитаж. - СПб., 2004. - 319 с. - Библиогр.: с. 240254.
Ключевые слова: 1Х-ХШ вв., ранний период истории Углича.
Монография посвящена раннему периоду истории одного из древнейших русских городов Верхнего Поволжья - Углича. Впервые с максимальной полнотой вводятся в научный оборот материалы раскопок, проведенных в 1989-2000 гг. Угличской археологической экспедицией Государственного Эрмитажа, которые открывают перспективы новой интерпретации давно известных письменных источников.
В главе I определяются территориальные рамки исследования, обозначенные термином «Угличское Поволжье», под которым понимается средневековая волость - «Углече Поле» - территория площадью около 3,5 тыс. кв.км, ставшая в первой трети ХШ в. одним из удельных княжеств Северо-Восточной Руси. Город -административный, торговый и религиозный центр этой волости - по крайней мере, до Х!У в. также именовался «Углече Поле» (с. 11). В главе дается характеристика археологической карты Угличского Поволжья и краткий обзор истории исследования памятников данного региона начиная с 70-х годов ХК в.
В главе II рассматриваются письменные источники, в которых рассказывается о событиях, происходивших в Угличском Поволжье в эпоху раннего Средневековья. Это прежде всего летописные своды, содержащие упоминания об Углече Поле в связи с событиями 1149 г.
