CC BY
14
СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ ТЕХНОЛОГИЙ
2006.03.016. ДЮПЮИ Ж.-П. КОГДА ПРОИЗОЙДЕТ КОНВЕРГЕНЦИЯ ТЕХНОЛОГИЙ.
DUPUY J.-P. Quand les technologies convergeront // Futuribles. - P.,
2004. - N 300. - Septembre. - P. 5-18.
В статье профессора социальной и политической философии Ж.-П. Дюпюи (Эколь политехник и Стэнфордский университет) речь идет о перспективах развития науки и ее технологий, о последствиях, которые они в будущем могут иметь для человечества.
В XXI в. наиболее перспективным может стать слияние следующих технологий: нанотехнологий, биотехнологий,
информационных технологий и технологий когнитивных наук. Причем ведущая роль будет за нанотехнологиями. В США в 2002 г. уже запущена хорошо финансируемая междисциплинарная программа Converging Technologies (NBIC - по первым буквам технологий), призванная ускорить этот процесс. Научные открытия и технологические прорывы последних двух десятилетий позволяют утверждать, что этот проект доступен ученым и инженерам.
Основной аргумент в пользу нанотехнологий состоит в том, что «если это осуществимо с концептуальной, физической, индустриальной и экономической точек зрения, то их развитие выглядит неизбежным, и эти новые техники представляются единственными, могущими разрешить, обойдя их, огромные трудности, вставшие на пути развития индустриального и постиндустриального общества» (с. 7). Речь идет о проблемах, связанных с истощением в ближайшем будущем естественных ресурсов, о проблемах окружающей среды (потепление климата, загрязнение воздуха и воды, проблема отходов и др.), о проблемах
стран «третьего мира» и о растущей там нищете и т.п. Впрочем, автор оговаривается, что приход нанотехнологий не решит непосредственно эти проблемы, но сделает их неактуальными, устаревшими. Мир станет иным. Однако при этом возникнут новые проблемы, в сравнении с которыми нынешние покажутся ничтожными.
Первая перспективная конвергенция технологий, рассматриваемая в статье, это слияние нанотехнологий в информационной области и в области коммуникаций. С момента изобретения транзисторов в 1959 г. их развитие пошло такими темпами, что, в соответствии с законом Мура, каждые 18 месяцев происходило удвоение количества транзисторов на единицу площади, и, таким образом, электроника становилась все мощнее. Новая электроника будет молекулярной. Сама концепция информации будет основываться на иных принципах: классическая физика уступит место квантовой. Следствием всего этого станет еще большая повсеместность информационных технологий, когда все вокруг нас будет нести информацию и обмениваться ею между собой, включая части нашего тела. Это будет связано с огромными социальными последствиями, в результате которых возникнут серьезные проблемы, в том числе связанные с защитой фундаментальных прав и свобод человека.
Следующая конвергенция связана с нанобиотехнологиями. Молекулярная биология позволила нам взглянуть на клетку как на совершенную самоорганизующуюся модель, как на «нанозавод, состоящий из молекулярных наномашин, способных к самовоспроизводству и даже самоусложнению» (с. 10).
Нанотехнологический проект собирается соперничать в этом с природой, то есть человек, как существо, наделенное разумом, должен суметь сделать это так же хорошо и, возможно, даже лучше. То есть выступить в роли демиурга. Проект был выдвинут в 1980-е годы Эриком Дрекслером (Массачусетский
технологический институт), бывшим, кстати, в то время учеником М. Минского, одного из создателей искусственного разума. Задачу нанотехнологий Дрекслер видит в том, чтобы использовать живое и его свойства самоорганизации, самовоспроизводства и самоусовершенствования для того, чтобы поставить его на службу целям человека. Будучи энтузиастом развития биотехнологий, этот
ученый предрекает, что со временем наноустройства, созданные людьми, смогут осуществлять любые задания человека.
Во-первых, задача могла бы заключаться в том, чтобы извлечь из живого организма созданные им наномеханизмы и, соединив их с каким-либо носителем либо искусственной системой, заставить работать на людей. Например, можно было бы доверить сборку сложных электронных наноцепочек молекуле ДНК, основываясь на ее способности к самосборке. Со временем эти технологии позволили бы рассматривать возможность создания биологического компьютера. Во-вторых, можно было бы осуществлять биологические функции, соединив достижения генной инженерии и нанопроизводство. В этом случае артефакт стал бы на службу живому организму, чтобы помогать ему функционировать. Например, искусственные красные кровяные тельца могли бы более эффективно, чем созданные природой, снабжать ткани кислородом.
Соединение биотехнологий с нанотехнологиями представляется амбициозным замыслом. Если биотехнологии берут то, что создано в ходе биологической эволюции, чтобы использовать или воспроизводить это на службе человеку, то подход нанотехнологий более радикален: он исходит из того, что эволюция жалка, так как действует методом случайного отбора. Тогда как человеческий разум в соединении с новыми технологиями будет действовать целенаправленно и гораздо более эффективно.
Третья конвергенция касается когнитивных наук. Как и нанотехнологии, они исходят из того, что «все во Вселенной, то есть природа, жизнь и разум, является информационной машиной, иначе говоря алгоритмом» (с. 12). Следовательно, логично
намерение сделаться хозяином этих машин, вначале подражая им и воспроизводя их (создание искусственного разума, в перспективе -искусственной жизни), затем воздействуя на них наподобие инженера (биотехнологии, когнитивные технологии).
Если классическая логика исследований замышляет и осуществляет структуры, поведение которых воспроизводит желаемые функциональные свойства, то подход когнитивных наук состоит в том, чтобы, работая со сложными структурами (человеческим мозгом или искусственными структурами),
исследовать порождаемые ими функциональные свойства, пытаясь при этом понять связь между структурой и функцией.
Рассмотрев конкретные возможности и перспективы современных технологий, автор статьи поднимает вопрос об ответственности науки и ученых. Нанотехнологии открывают замечательные возможности (квантовое исчисление, молекулярная электроника, пилотируемые лекарства и т.п.). С одной стороны, подобный технический прогресс дает надежду на исцеление некоторых заболеваний (в частности, рака), на достижения в создании новых материалов и пр. С другой стороны, возможны иные, более сомнительные применения, что заставляет задуматься об этической стороне вопроса. Автор ставит в упрек ученым, что те часто придерживаются двойных стандартов в своих отзывах о современных технологиях: пропагандируя их, они рисуют
радужные перспективы колоссального развития в индустриальной, экономической, военной областях, подчеркивая лишь позитивные стороны. В случае же критики они гораздо более сдержанно отзываются о том, чем занимаются, говоря о конкретных, узких научных задачах.
Тревожным моментом, по мнению автора, является распространенность однозначно позитивного отношения к нано- и прочим технологиям, в том числе среди научного сообщества. Наиболее ярким и одиозным примером этого стал подход Всемирной трансгуманистической ассоциации (WTA - World Transhumanist Association), созданной в 1998 г. Он заключается в требовании свободного использования новых технологий для преодоления пределов, существующих для человека, для улучшения его физических и умственных способностей. На первый взгляд подобная доктрина не вызывает возражений. Однако ВТА готова использовать все возможные методы, включая манипуляции толпой, генную инженерию, медикаментозные и психотропные средства для того, чтобы дать забыть индивиду плохие моменты его жизни (идея вечного счастья путем химических модификаций) и т.п. Они рассчитывают достигнуть бессмертия путем перемещения информационного содержания мозга, то есть разума и личности каждого, в память компьютера. При этом трансгуманисты отрицают возможность каких бы то ни было социальных или моральных ограничений развитию технологий.
Исходя из их точки зрения, человечество «более не предназначено к тому, чтобы сделаться лучше путем воспитания (гуманизм), а мир совершенствовать путем социальных и политических реформ, но простым применением технологии... техно-генетическим улучшением» (с. 15).
Трансгуманизм как учение распространен по всему миру. У него есть влиятельные сторонники в научной среде. Так, один из издателей журнала этой ассоциации («Journal of Evolution and Technology») активно продвигает эту концепцию в виде программы NBIC, будучи одновременно членом вполне академического Национального фонда по науке США (National Science Fondation).
При подходе к проектам, подобным трансгуманистическому, предлагается не впадать в панику, а организовывать публичные дебаты для того, чтобы люди и человечество в целом были проинформированы, вырабатывали свою позицию и могли осознанно подходить к результатам применения современных технологий.
Возвращаясь к вопросу ответственности науки, автор цитирует Хайдеггера, утверждавшего, что «наука не думает» (цит. по: с. 16). Имеется в виду, что наука не способна к рефлексии, к взгляду на саму себя со стороны, что свойственно любой ответственной человеческой деятельности. При этом автор рекомендует не сосредоточивать все внимание на проблемах рисков, анализе «стоимость / преимущества» и прочих опасностях новых технологий в связи с тем, что хотя развитие этих технологий, несомненно, содержит опасные последствия, однако природа этих опасностей такова, что бесполезно пытаться справиться с ними классическими методами.
Основной вопрос, над которым надлежит задуматься в этой связи: «Как объяснить, что наука и технологии стали настолько “опасной” деятельностью, что, по мнению некоторых крупных ученых, они представляют на сегодняшний день основную угрозу для выживания человечества» (с. 17).
Было бы наивно, полагает автор, рассматривать возможность моратория на развитие современной науки и технологий, пусть даже установлением законодательных или регламентационных рамок, ведь он должен был бы охватывать весь мир. Оптимальным решением была бы возможность «сопровождать» развитие
нанотехнологий (следуя в том же темпе, а желательно, несколько опережая его), проводя исследования последствий и постоянный контроль, которые должны носить междисциплинарный характер. Заставить науку постоянно осмысливать в режиме реального времени те изменения, которые происходят в ней самой, - это та задача, которую ускоренное развитие событий сделало неизбежной. При этом, несомненно, «вопрос ответственности науки стал слишком серьезным, чтобы оставлять его на обсуждение одних лишь ученых» (с. 18).
Е.Л. Ушкова
2006.03.017-019. ПРОБЛЕМЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ
ИНФОРМАЦИОННЫХ И КОММУНИКАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ НА ПРЕДПРИЯТИЯХ МАЛОГО И СРЕДНЕГО БИЗНЕСА. (Сводный реферат).
CLEAR F., DICKSON K. Teleworking practice in small a. mediumsized firms: management style and worker autonomy// New technology, work and employment. - Oxford, 2005. - Vol. 20, N 3. - P. 218-233. WYNARCZYK P The impact of connectivity technologies on e-flexible working practices of small and medium-sized enterprises in the North East of England // New technology, work a. employment. - Oxford,
2005. - Vol. 20, N 3. - P. 234-248.
TOWNSEND K. BATCHELOR L. Managing mobile phones: a work/non work collision in small business // New technology, work a. employment. - Oxford, 2005. - Vol. 20, N 3. - P. 259-267.
Комплексный характер влияния новых информационных технологий на нашу жизнь и на рабочем месте, и дома, и в нашем социальном окружении давно уже является бесспорным. Проблема связанных с этим новых форм организации труда актуальна также и для фирм, представляющих мелкий и средний бизнес. По европейской классификации к ним относятся фирмы, где количество сотрудников не превышает 250 человек.
Исследования, посвященные проблемам таких предприятий в наше время, еще немногочисленны. Между тем 20 миллионов малых и средних предприятий составляют основу европейской экономики. Они представляют 99% всех предприятий в ЕС и обеспечивают примерно 65 миллионов рабочих мест, производят огромную долю экономического продукта и являются основным
