CC BY
57
НОВАЯ И НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ
Международные отношения
2006.02.025. КОЛЬМЕР П. ШВЕЙЦАРИЯ И РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ, 1848-1919.
COLLMER P. Die Schweiz und das russische Reich, 1848-1919. -Zürich: Chronos, 2004. - 650 S.
Ключевые слова: отношения между Швейцарией и Российской империей, 1848-1919 гг.
Монография научного сотрудника Цюрихского университета Петера Кольмера посвящена развитию отношений между образованной в 1848 г. Швейцарской Конфедерацией и Россией.
Автор вводит в научный оборот многие, до этого неизвестные исследователям архивные материалы. Они собраны главным образом в швейцарском Федеральном архиве в Берне и двух архивах российского МИД в Москве - АВПРИ и АВП РФ.
Хронологически монография охватывает период от становления швейцарского федеративного государства до разрыва дипломатических контактов после переворота в России октября 1917 г. Взаимосвязи между странами вписаны в широкий контекст международных отношений. Композиционно книга построена следующим образом: «Введение», главы «Внешняя политика и внешнеполитические институты», «Перелом в Швейцарии, 1847-1856», «Между революциями», «Перелом в Российской империи, 19171919», «Заключение: основные проблемы и последовательность швейцарско-российских государственных отношений, 1848-1919». Монографию дополняет приложение «Важнейшие государственные договоры между Швейцарией и Царской империй» (воспроизведены тексты трех договоров, заключенных в 1872-1873 гг.) (с. 619-640).
Швейцарско-российские отношения представлены в трех различных аспектах: дипломатическая история, политическая культура, встречи с чуждым миром (с.15-23). Обращаясь к первому из них, автор высказывает несогласие с утверждениями Люсьена Фев-
ра о том, что дипломатическая история не должна быть вещью в себе, и тем самым должна выйти из моды. Что касается второго аспекта, здесь автор отталкивается от пионерских разработок 60-х годов американских ученых Г. Алмонда и С. Вербы. Третий связан с хорошо известными представлениями о России, распространенными в странах Западной Европы и взятыми из записок путешественников и последующих научных трудов о восточной части континента. Говоря о собственной методике исследования, автор отмечает, что избрал «многоперспективный» и «компаративистский» путь и что при этом он разграничивает политические и государственные отношения (с. 13, 31).
В первой главе рассматривается внешняя политика двух стран и дается характеристика осуществлявших ее государственных учреждений. Показан сложный путь формирования швейцарской внешней политики, необходимость которой под предлогом выбранной страной линии постоянного нейтралитета отрицали даже ведущие политические деятели. Кольмер выявляет особенности русского направления этой политики, характеризует официальных швейцарских представителей и дипломатические представительства в Российской империи, прежде всего генеральное консульство в Петербурге, консульства в Москве, Одессе, Риге, Варшаве, Тифлисе, Або, а с 1906 по 1918 гг. возглавленную посланником Эдуаром Одье дипломатическую миссию в Петербурге. Упоминает автор и нереализованные проекты открытия швейцарских консульств в городах Либава, Николаев, Таганрог и Казань.
Обращаясь далее к политической культуре и внешней политике царской империи периода 1848-1917 гг., Кольмер подчеркивает стремление России играть ведущую роль в Европе и навязывать другим странам монархические порядки. Он дает традиционную для исторической науки периодизацию, увязывая ее с правлением русских монархов. Особое внимание уделено таким событиям, как инициированный Александром I Священный союз, занятая Николаем I позиция «жандарма Европы», обусловленное поражением в Крымской войне стремление Александра II вернуть влияние России в Европе и смещение акцента в сторону завоеваний в Азии, продолжение этой линии при Александре III, раздираемая различными антагонизмами политика последнего царя Николая II. «Территориальная экспансия принадлежала к основным парадиг-
мам внешнеполитической практики царской империи, как это было и со всеми другими великими или колониальными державами Европы», - пишет швейцарский историк (с.116). В отношениях со Швейцарией идеологическая подоплека, мировоззренческий догматизм, антидемократическое, монархическое содержание царской внешней политики явно противоречили самосознанию молодого швейцарского федеративного государства (там же).
Цитируя известную метафору Ф. Энгельса по поводу русской дипломатии как тайной организации, напоминающий «осовремененный орден иезуитов», историк выражает свое согласие с таким подходом, комментирует и развивает эти мысли. «Основополагающие решения на протяжении всего изучаемого нами периода, -пишет автор, - оставались делом небольшого клана, формировавшегося вокруг государей, и даже после созыва Думы не могло быть и речи об общественно-демократическом контроле над внешней политикой» (с .120).
Подробно рассмотрев политику Российской империи в отношении Швейцарии и охарактеризовав деятельность миссии в Берне и возглавлявших ее многих посланников, в том числе известных русских дипломатов, начиная с И.А. Каподистрии, находившегося в Берне в 1813-1815 гг. и кончая назначенным Николаем II в ноябре 1916 г. посланником в Швейцарии бывшим послом в Сиаме Г. де Плансоном-Ростковым, по существу так и не приступившим к работе, автор не оставляет без внимания и деятельность тайных агентов царского правительства, выслеживавших русских революционеров, избравших Швейцарию местом своего прибежища.
В Швейцарии функционировали и российские консульства: с 1894 г. в Женеве, с 1903 г. в Лозанне, с 1911 в Давосе. «В то время как консульские учреждения были связаны с представительством торговых интересов, Берн как центральный и лишенный кризисов пункт использовался царской дипломатией для того, чтобы наряду с наблюдением за политическим развитием Швейцарии одновременно следить и за тем, что происходит в Западной Европе. Начиная с польского восстания 1863 г. внимание (российской. - В. Л.) миссии все более приковывалось к пребывавшим в Швейцарии революционерам и эмигрантам из царской империи» (с .183). Предоставление Швейцарской Конфедерацией уже в XIX в. прав на убежище преследовавшимся в Германии, Австро-Венгрии, России по-
литическим эмигрантам омрачало отношения между двумя странами. Рассматриваются в книге и такие проблемы, как предоставление гражданства российским подданным в Швейцарии (так, только с 1900 по 1916 г. его получили 2500 человек) и соответственно швейцарским подданным в России (с. 258). Говорится об урегулировании наследственных прав граждан двух стран (с. 259-263), экономическом сотрудничестве на основе заключенных торговых и других договоров, урегулировании таможенных тарифов, кооперации международного плана на примере деятельности Красного креста (с. 286-290).
Значительная часть монографии посвящена развитию швейцарско-российских отношений в переломный для России период 1917-1919 гг. После захвата большевиками власти в России жертвами большевистской политики лишения граждан собственности и прав стали и проживавшие в стране швейцарцы, принявшие российское подданство, подчеркивает автор. Защита их интересов и послужила основанием для швейцарского правительства установить в 1918 г. де-факто отношения с Советской Россией, разрешив пребывание в Берне советской миссии во главе с Яном Берзиным.
В советскую миссию вошли проживавшие в Швейцарии революционеры-эмигранты, заметные в большевистской среде лица (среди тех, кто работал в секретариате миссии, была не только жена Берзина, но и жены таких деятелей, как Ф. Дзержинский, Ф. Платтен). Посланцы большевистской России развернули информационно-пропагандистскую деятельность в пользу советской власти. Центральную роль в информбюро играл эмигрант Николай Замятин. Но после того, как миссия была уличена в подстрекательстве во время охватившей страну всеобщей забастовки в ноябре 1918 г., все официальные контакты Швейцарии с Советской Россией были прерваны.
Швейцарская же миссия покинула Россию спустя три месяца после этого (с. 390). В 1917 г. швейцарские посланник в Петербурге и консул в Москве уделяли особое внимание вождю большевиков и характеризовали Ленина как «наихудшего экстремиста». «Ленин-Ульянов, как и многие другие, воспользовались нашим правом на убежище, но извратили его, обманув нас и весь мир», - возмущенно писал вице-консул в Москве Ф. Зутер, выражая общее мнение швей-
царских дипломатов по поводу несбывшихся надежд на то, что царизм в России сменится либеральным режимом (с. 402).
Подводя итог, автор отмечает, что в отношениях двух стран существовала известная асимметрия, так как две противоположные политические системы и культуры противостояли друг другу. Несоответствия подобного рода порождали и различие во внешнеполитическом мышлении. В то время как Российская империя, начиная с Петра I, стремилась присутствовать в Европе и играть ведущую среди других монархий роль в европейской дипломатии, Швейцария культивировала свою малую государственность, сконцентрировавшись на внутриполитических проблемах, отказываясь от активной внешней политики. Поэтому институциональная асимметрия швейцарско-российских отношений вовсе неудивительна. С XIX в. царь направлял в Швейцарскую Конфедерацию для представительства своих интересов полномочных дипломатов. Швейцария же довольствовалась почетно-консульским представительством. Она была озабочена в меньшей степени правительственными контактами и в большей - связями с местными колониями швейцарцев и вопросами взаимовыгодной торговли (с. 569-570).
В.П. Любин
2006.02.026. РИФКИН ДЖ. ЕВРОПЕЙСКАЯ МЕЧТА: КАК ЕВРОПЕЙСКОЕ ВИДЕНИЕ БУДУЩЕГО ПОСТЕПЕННО ЛИШАЕТ БЛЕСКА АМЕРИКАНСКУЮ МЕЧТУ. RIFKIN J. How Europe's visin of the future is quietly eclipsing the American dream. - N.Y.: Tacher: Penguin, 2004. - 390 p.
Ключевые слова: противостояние и взаимодействие двух идеологических систем - американской и европейской.
Книга Джереми Рифкина, профессора Школы бизнеса Пенсильванского университета, представляет собой одну из довольно многочисленных попыток американских исследователей противостоять пренебрежительному отношению своих соотечественников к Европе.
Автор не согласен с заявлением шефа Пентагона Доналда Рамсфелда, который назвал ведущие западноевропейские страны, заложившие десятилетия назад основы Европейского союза, «старой», то есть устаревшей, Европой (с. 3). Презрительная формула
