CC BY
8
смотря на увеличение доли женщин в числе работающих по найму. Авторы этих исследований выявляют внутреннюю противоречивость гендерных отношений. Бурдье убежден, что социальные трансформации возможны только тогда, когда габитус и поле противоречат, не соответствуют друг другу. Исследования «формирования тендера» показывают, что такие трансформации - часть повседневной жизни.
Недостатки анализа семьи и современных гендерных отношений, проделанного Бурдье, не свидетельствуют о бесполезности применения понятия культурного капитала для исследования семьи и домашнего хозяйства. Автор статьи предлагает отказаться от чисто экономического рассмотрения домашнего хозяйства и обратить внимание на взаимодействие индивида и семьи с обществом. Необходимо также выявить видимые и невидимые структуры полей, в которые вовлечены женщины и мужчины, формируя и изменяя гендерные отношения. Феминистский анализ должен, по мнению Элизабет Силвы, выяснить, является ли культурный капитал индивидуальным или семейным ресурсом. Ответ на этот вопрос позволит описать семью как развивающееся целое, в котором роли и функции женщин и мужчин меняются в зависимости от социально-культурного контекста.
П.Н. Фомичев
2006.02.013. ИСЕНГАРД Б. К ВОПРОСУ О МОТИВАХ ПОВЕДЕНИЯ В СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ: ДИНАМИКА ЗНАЧИМОСТИ УРОВНЕЙ ДОХОДА И ОБРАЗОВАНИЯ. ISENGARD B. Freizeitverhalten als Ausdruck sozialer Ungleichheiten oder Ergebnis individualisierter Lebensführung? Zur Bedeutung von Einkommen und Bildung im Zeitverlauf // Kölner Ztschr. für Soziologie u. Sozialpsychologie. - Köln, 2005. Jg. 57, H. 2. - S. 254-277.
Статья Беттины Исенгард (научной сотрудницы Германского института социальных исследований, Берлин, ФРГ) обращена к социологии досуга, изучающей его структуру как элемент образа жизни во взаимосвязях с социальными институтами, культурой и т.д., а также поведение индивидов и социальных групп в этой сфере. Автор исходит из того, что значение свободного времени в современных обществах все более возрастает. В связи с этим объяснение различий в поведении людей во внерабочее время, остаю-
щееся у них за вычетом непреложных затрат, становится интересным с социологической точки зрения. Если до недавних пор досуг служил преимущественно восстановлению работоспособности, то в современных обществах он все более приобретает значение самостоятельной сферы оформления жизни и выступает как один из параметров ее качества. С сокращением рабочего дня, общим повышением благосостояния, техническим прогрессом и оснащением домашнего хозяйства увеличились как рамки свободного времени, так и круг возможностей его использования. С переходом от общества труда к обществу досуга произошло изменение функций досуга. Наряду с разрядкой и регенерацией он свидетельствует сегодня не только о росте разнообразия форм саморазвития людей, но и форм социальных различий между ними. Многообразие способов проведения досуга отражается в различных стилях жизни и потребления. Одним словом, при выборе здесь того или иного типа деятельности индивиды не только выражают свои личные пристрастия, но и заявляют о принадлежности к определенной общественной группе.
Отмечая это, Исенгард констатирует, что до сих пор существуют расхождения в представлениях социологов на тот счет, являются ли различия поведения в свободное время прежде всего отражением классических структур неравенства или же они существуют независимо от этого. Поэтому цель данной статьи - исследовать эмпирически, в какой мере и в каком соотношении досуг людей сочетает в себе их социальное положение и свободу выбора. С помощью базы данных Социально-экономической панели (Sozio-okonomischen Panels - SOEP), с одной стороны, автором решается вопрос о тех признаках, которые определяют сегодня индивидуальное поведение жителей Германии в свободное время. С другой -исследовательница ставит задачу определить, в какой степени утратили значение при выборе формы досуга в период между 1990 и 2003 гг. классические признаки неравенства и, в первую очередь, уровень доходов и образование.
Для этого представлены два теоретических концепта, где объясняются различия стилей жизни в общем и поведения в свободное время в частности (с. 255-257). Поскольку уровень реальных доходов в Германии большинства населения находится выше прожиточного минимума, вопрос об их роли при оформлении до-
суга становится спорным. «Центрированные на субъекте» толкования образа жизни демонстрируют, что на фоне улучшения материальных условий жизни людей все более утрачивает свою роль социально-экономическая градация форм поведения. Ученые говорят о возрастающей роли тенденций индивидуализации, которые определяют очертания поведения в свободное время, когда экономические ограничения потребностей и возможностей отступают на второй план. Согласно же ориентированным на классические теории неравенства трактовкам, напротив, таковые выдвигаются в центр внимания. Вследствие этого типы проведения досуга объясняются с помощью моделей случайного эффекта (Random-Effects-Modellen) и анализируются на основании социально-экономических данных. Классические признаки неравенства - доходы и образование, наряду с возрастом и полом, не только оказываются важными факторами влияния, аналитиками регистрируется даже прирост их значения в 1990-е годы.
Обращая внимание на главные результаты прежних исследований в этой области, Исенгард отмечает их неоднозначность (с. 257-260). Так, многочисленные эмпирические работы показывают, что доход выступает лишь незначительной детерминантой поведения в свободное время. Другие авторы, хотя и отмечают определенную связь между уровнем доходов и формой досуга, однако подчеркивают, что его выбор определяется в не меньшей степени такими признаками, как образование, семейное положение, жилищная ситуация или количество детей. Несомненно, что социологические трактовки досуга обусловлены междисциплинарными подходами и зависят от постановки вопроса, теоретической ориентации и методологических стратегий. Уже само определение понятия остается трудным и не всегда однозначным, ибо связано с размежеванием между свободным временем и другими сферами жизни. Несовершенством теории досуга Исенгард определяет эмпирическое состояние в данной области познания. Показатели измерения поведения в свободное время, на ее взгляд, не столько базируются здесь на теоретически созданных инструментах, сколько конструируются для этой цели. По этой причине различные социологические толкования досуга трудносопоставимы, и автор направляет взгляд только на те из них, которые занимаются
детерминантами деятельности человека, в частности, ее зависимостью от общественного неравенства.
Чтобы проверить эмпирически, каковы причины и мотивы поведения в свободное время населения Западной Германии, а также определить динамику фактических перемен под влиянием образования и дохода на протяжении времени, Исенгард провела анализ с помощью набора данных 80ЕР. Она ставит своей задачей на практике испытывать оба (ориентированные на контекст и субъект) подхода к объяснению различий в образах жизни людей. Поскольку скорость изменений здесь весьма мала, сравниваются переменные величины 1990 и 2003 гг. Причем учитываются только те показатели, которые являются идентичными для обеих дат исследования, а также полностью исключается религиозная деятельность. Исенгард выделяет четыре типа досуга, куда включены 12 компонентов активности в этой сфере (табл. 1, с. 263). Первый обозначается как высокая культура и охватывает занятия, связанные с посещением классических учреждений культуры (театры, концерты, выставки) и реализацией художественных и творческих увлечений. Второй фактор социальных контактов охватывает преимущественно деятельность в домашней обстановке. В центре проведения свободного времени здесь стоит спаянность с семьей, друзьями и знакомыми. Третий тип - ангажемент, напротив, описывает прежде всего занятия, ориентированные на участие в политической и общественной жизни. Наряду с добровольными видами деятельности в партиях, союзах, объединениях и гражданских инициативах здесь находит выражение также выполнение социальных поручений. Последний тип - ориентация на приключение - регистрирует многообразие видов деятельности вне дома, которые отличаются стремлением к получению заряда адреналина. Это, например, посещение спортивных зрелищ, кино, дискотек, визиты в увеселительные заведения или путешествия, а также активные игровые и спортивные хобби.
Целью дальнейшего анализа Исенгард является характеристика связей между поведением людей в свободное время и их социальным положением. Его центральным индикатором выступает наличие дохода (или экономического капитала), а благосостояние индивидов рассчитывается автором на основе имеющихся сведений о годовом бюджете и возрастной структуре населения (эквива-
лентность прибыли). Кроме того, учитывается инфляция между 1990 и 2003 гг. В качестве следующей переменной величины анализа принимается образование индивида. Здесь использованные величины базируются на классификации CASMIN, однако для наглядности первоначальная систематизация по девяти параметрам сводится к четырем категориям (с. 264). Это восходящая иерархия -сдача экзамена на аттестат зрелости (в Германии обозначается как основное или начальное образование), получение наряду со школьным также профессионального образования (среднее образование), окончание дополнительно специализированных школ (высокое образование), а также института или университета (высшее).
Наряду с указанными признаками в представленной модели принимаются в расчет (как контрольные переменные величины) такие горизонтальные признаки неравенства, как возраст, пол и национальность. Кроме того, рассматриваются семейное положение и количество детей. С одной стороны, все они в совокупности должны продемонстрировать, в какой степени различия поведения в свободное время обусловливаются социально-экономическими различиями. С другой стороны, автор намерена объяснить, как изменяется значение вертикальных признаков неравенства (доходов и образования) в ходе жизни. Для этого влияние обозначенных факторов на очертания досуга и их модификация на протяжении времени конструируются на основании данных панельных структур (SOEP) с помощью линейных моделей регрессии (с. 265-271).
В первую очередь Исенгард рассматривает детерминанты поведения в свободное время совместно в 1990 и 2003 гг. (см. табл. на с. 266-267). При этом оказывается, что все четыре сферы активности - классическая культура, ориентация на приключения, социальные контакты и ангажементы - в общей сложности связаны с ростом доходов. Несомненно, их влияние отчетливее выражено при требующей больших издержек деятельности в области элитарной культуры и ориентации на приключения, чем при социальных контактах. Слабее всего сила данных связей дает о себе знать в случае политических и общественных ангажементов, где проведение досуга подчинено скорее временным, чем экономическим ресурсам.
Не менее очевидно также влияние образования индивида на выбор стиля поведения в свободное время. По крайней мере люди, получившие высшее образование, более активны, чем люди с экза-
менную величину, используя модель случайного эффекта для 1990 и 2003 гг. Предложенная ею таблица (с. 270) иллюстрирует динамику влияния дохода и образования - под контролем третьей переменной - на протяжении данного промежутка времени. Выясняется, что роль уровня образования индивида при деятельности в сфере классической культуры убывает, так как результаты для самой низшей, а также обеих верхних образовательных групп приближаются к середине и ассимилируются. По сравнению с убывающим эффектом образования в этот период наблюдается подъем влияния уровня дохода, в частности, для высокообразованных людей. Разумеется, различия между группами остаются: люди с более высоким образованием по-прежнему чаще предпочитают интеллектуальные сферы досуга, чем другие. Выводы автора принципиально не противоречат тем исследованиям, которые представляют образование как центральную детерминанту участия в культурной деятельности. Даже если его влияние ослабевает со временем, оно все же остается центральным.
Аналогичным образом показано, что ориентированные на приключение формы досуга, как правило, тесно связаны с потреблением товаров и услуг и, следовательно, подчиняются экономическим ограничениям. Исенгард констатирует здесь значительный рост роли дохода на протяжении 1990-2003 гг. (от 19 до 32: см. с. 270). Причем он происходит, на ее взгляд, в первую очередь за счет группы высокообразованных людей. Они, с одной стороны, по своим запросам опускаются до средней образовательной ступени, но с другой - по расходам становятся намного активнее в азартных сферах досуга по сравнению с 1990 г.
При характеристике социальных контактов речь идет о тех формах активности в свободное время, которые в большей степени подчинены временным, чем экономическим ограничениям. Так, оказалось, что здесь в указанный временной отрезок не наблюдается заметного усиления эффекта от прироста доходов. Конечно, как в 1990, так и в 2003 г. он предопределял частоту взаимных визитов друзей и членов семьи. Между тем индивидуальный уровень образования, напротив, не оказывал никакого влияния на частоту использования этого способа активности в свободное время. Слабее всего значение дохода участников выражено в политических и общественных ангажементах, но и здесь отмечается, хотя и незначи-
тельный, рост его воздействия. Если в 1990 г. он еще не играл никакой роли, то в 2003 г. результат уже положителен. Роль индивидуального уровня образования остается на протяжении этого времени несущественной. Но если для нижней и для высшей образовательных групп он несколько потерял в значении, то для людей со средним образованием, напротив, в этот период наблюдается увеличение эффекта его влияния.
В общем, проведенный анализ позволяет автору говорить, что поведение в свободное время не только по-прежнему определяется экономической ситуацией, но ее роль даже усиливается. Поскольку досуг тесно связан с потреблением товаров и услуг, значение капитала на протяжении времени только возрастает. При действиях, которые менее других связаны с большими затратами, эффект дохода хотя и оказывается слабее, но также важен и здесь. Во всяком случае при использовании базы данных SOEP доказана значимость дохода (даже при контроле со стороны третьих переменных величин) для всех четырех исследованных областей досуга. Но если по сравнению с 1990 г. для данных форм активности не только остается постоянным значение дохода, но и отчасти возрастает, то в отношении роли образования складывается иная картина. При сохраняющихся в полной мере различиях в выборе стиля поведения отдельных образовательных групп в свободное время происходит их уравнивание в изучаемый период. То, что верхние слои сближаются в этом отношении со средними, отмечено также в работах американских аналитиков (Р.А. Петерсон, Р.М. Керн). По всей вероятности, высокообразованные люди пытаются использовать всю широту спектра имеющихся возможностей потребления и досуга. Человек превращается из «элитарного пользователя культурой» во «всеядного ее пожирателя» (с. 272).
Уменьшение зависимости форм поведения в свободное время от формальных признаков уровня образования (в частности, в области классической культуры) является, однако, и следствием экспансии образования во все сферы бытия. Наблюдаемое ныне повышение профессиональной квалификации населения связано отчасти со значительным ростом числа получающих дипломы людей, а нижние слои основательно сокращаются. Вследствие этого, с одной стороны, утрачивает значение роль формального образования; с другой - вопреки тенденции к уравниванию - по-прежнему оста-
ются очевидными различия между образовательными группами при выборе стиля поведения в свободное время и, в частности, в области использования высокой культуры. В этом отношении полученные Исенгард результаты также не противоречат утверждениям тех авторов, которые подчеркивают стабильность или прирост зависимости между социальным расслоением и классической культурой.
Итак, эмпирически не подтверждается тезис об ослаблении связи между социальным положением и формами проведения досуга. Выбор деятельности, как показывает исследование, отчетливо обусловлен социально-структурными признаками. Поэтому не только сохраняющаяся значимость данных детерминант позволяет Исенгард предполагать, что способы оформления досуга не следует рассматривать в отрыве от социальных структур неравенства. Также и растущее значение финансовых возможностей при планировании досуга говорит о том, что индивиды не могут решать вопросы досуга независимо и беспрепятственно. Использование свободного времени прочно связано с существующим состоянием общества и специфической формой дифференциации. Отдельные индивиды, слои или классы находятся здесь на разных ступенях вертикальной социальной иерархии, они обладают неравными жизненными шансами и возможностями удовлетворения своих потребностей.
С. Г. Ким
