CC BY
29ЕВРОПЕЙСКОЕ ПРАВО
2005.01.037. ДЮМОН Х. ВОПРОС О ЕВРОПЕЙСКОМ ГОСУДАРСТВЕ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ КОНСТИТУЦИОНАЛИСТА.
DUMONT H. La question de l'État européen du point de vue d'un constitu-tionnalist // Droit et Bruxelles. - 2003. - N 53. - P. 29-71.
Автор статьи - профессор, декан юридического факультета Уни -верситета Сен-Луи в Брюсселе, работающий в качестве приглашенного профессора и в католическом университета в Ловене, преподает конституционное право и теорию права. Статья посвящена проблемам конституционного права в связи с принятием проекта европейской Конституции. Такими проблемами, по мнению автора, являются наиболее значимые элементы публичного права - государство, суверенитет, федерализм и конституция.
Обсуждение проекта европейской Конституции привлекает большое внимание ученых-конституционалистов, поскольку речь идет о постепенном создании единого европейского государства и его юридическом оформлении. Начало разработки европейской Конституции было положено декларацией, принятой Европейским советом 15 декабря 2001 г. и содержавшей пожелание рассмотреть основные вопросы по дальнейшему развитию Союза.
Во время обсуждения проекта Конституции были две точки зрения на ее содержание: одна, поддерживаемая Т. Блэром, Л. Жоспеном и Г. Шрёдером (т.е. Великобританией, Францией и ФРГ), состояла в предложении «обновить институциональную архитектуру» Союза; вторая, поддерживаемая другими странами, включала желание упорядочить разрешение конфликтов, возникающих в процессе деятельности Европейского союза. Еще один вопрос, который рассматривался при разработке проекта Конституции, касался формы устройства будущего Союза. При этом конкурировали два проекта: или Европейский союз должен был приобрести форму «Соединенных Штатов Европы», или должны были быть «под-
правлены», развиты существующие взаимоотношения, уже сформированные в Европейских сообществах до образования в 1992 г. Европейского союза. Вопросом, вызывавшим противоречия, стала проблема основательности содержания Конституции: следовало ли углубить отношения государств-членов на основе Конституции или только улучшить существующие межправительственные связи.
По мнению автора, в материальном смысле Конституция определяется как совокупность правил, предметом регулирования которых являются организация, функционирование и компетенция высших органов государства, с одной стороны, и основные права индивидов и их групп - с другой (с.52). Это определение объединяет понятия конституции и государства. Однако есть и другая точка зрения: используемый термин «конституция» в материальном смысле не подразумевает объединения понятий конституция и государство. В этом случае под конституцией понимается любой статут, который существует для регулирования чьей-либо власти и правового положения тех, кто ею пользуется, препятствуя вторым присваивать первую (с.52). Таким образом, любая институционализированная власть и любой установленный юридический правопорядок обладают конституцией, на которой они зиждятся. Исходя из этого понимания, такое учреждение, как Международная организация труда, основанная в 1919 г. (правила и общие принципы содержатся в конвенции о ее создании), обладает конституцией. Устав Организации Объединенных Наций на основе указанного выше понимания должен рассматриваться также в качестве конституции этой организации. По аналогии учредительские акты Европейского сообщества и Европейского союза могут рассматриваться в качестве конституции.
Автор указывает, что в литературе существует и применяется на практике и иной подход к пониманию конституции, а именно истолкование конституции в формальном смысле, которое не оставляет надежды на то, что договоры, учреждающие действующие в настоящее время Европейские сообщества, могут быть признаны как обладающие конституционным характером. Конституция в формальном смысле обозначает совокупность правил высшей юридической силы, причем имеющую односторонний, т.е. единственный в стране, характер. Формальный смысл Конституции подчеркивается и тем, что она изменяется в установленном порядке с соблюдением особой процедуры. К этому прибавляются правила, гарантирующие верховенство Конституции, которое обеспечивается существованием судебного конституционного контроля за принимаемыми
законами. В настоящее время конституционная юстиция приняла универсальный характер, т.е. она существует повсеместно в мире. Из 15 членов Европейского союза в настоящее время 14 имеют конституцию в формальном смысле и 11 институты конституционного контроля. К этому следует добавить, что страны Центральной и Восточной Европы, ожидающие своего вхождения в Европейский союз, также обладают институтами конституционного контроля.
По мнению автора, у конституции есть еще одна чрезвычайно важная черта: она юридически провозглашает существование суверенной власти. Только государствам принадлежат качества суверенности. «Суверенитет неотделим от государства» (с.55). Другими словами, нет какого-либо европейского государства, обладавшего бы европейским суверенитетом. У Европейского союза отсутствует свой собственный суверенитет. Его полномочия перечислены в учредительских договорах; они были переданы на добровольной основе государствами-участниками Союза.
Автор указывает, что в настоящее время появились новые концепции суверенитета. Суверенитет состоит из суверенитета европейской части и из суверенитета государств-членов. Причем первый не имеет целью разрушить второй (с.56). По мнению автора, сторонники такого подхода подменяют понятие суверенитета целями и полномочиями Союза. Поэтому отсутствие у Европейского союза своего суверенитета не дает возможности называть выработанный проект акта конституцией в традиционном ее понимании.
Важным обстоятельством является и то, что Конституция обладает «инструментальной эффективностью», которая подчиняет ее нормам все акты и все полномочия органов государственной власти. «Отцы-основатели» Европейских сообществ не придали подобного характера первоначальным актам. В этом контексте существование Европейской конституции носит лишь мистический характер.
Таким образом, рассмотрение проекта Европейской конституции с точки зрения классических канонов конституционного права делает весьма проблематичным существование европейского государства (с.59). Европейский союз не обладает суверенностью. Однако некоторые другие обстоятельства способны поколебать эти выводы. Автор указывает на два из них. Первое - в современном мире наличие конституции не обязательно связывается с существованием суверенитета. Никто не отрицает, что в федеративных государствах - в штатах США, в кантонах Швейцарии и землях ФРГ - имеются свои конституции и субъекты этих федераций не
являются суверенными единицами. Объяснение такому положению автор видит в исторических условиях образования конкретных государств. Все федеративные государства создавались путем объединения первоначально суверенных государств. Входя в состав федеративного государства, последние отказывались от своего суверенитета, но номинально продолжали сохранять учредительскую власть. Федеративные конституции обладают высшей юридической силой, действуют на территории субъектов, которые, однако, не обладая суверенными правами, пользуются широкой автономией, им принадлежат некоторые другие атрибуты государственной власти. Названное понимание юридических особенностей строения федеративного государства не возникло одномоментно, а стало результатом длительной эволюции взглядов и споров в юридическом научном мире. В результате выработалось четкое представление о том, что федеральная конституция не должна «смешиваться», ставиться в один ряд с конституциями федеральных единиц.
Вторым обстоятельством, посягающим на общепринятое понимание конституции, является ее соотнесенность с суверенитетом. Последний понимается в двух смыслах - в формальном и материальном. Первая концепция связана с полномочиями государства; суверенитет в этом понимании предполагает «компетенцию компетенций», т.е. суверенитет политического образования предоставляет ему возможность решать самому все проблемы или, говоря иначе, это образование ни от кого не зависит. Суверенитет в материальном смысле требует рассмотрения вопросов конкретной компетенции, имеющихся у политического образования. Такой суверенитет предполагает существование минимума элементарных прерогатив; в их число входят средства, с помощью которых государство может существовать. По общему правилу к ним относятся наличие законодательной, исполнительной и судебной властей, самостоятельное ведение международных дел, а также материальные средства публичной власти - определенное государственное имущество, образующее государственное достояние, армия, полиция, налоговая и финансовая системы. В одном из своих решений французский Конституционный совет назвал эти средства «главными условиями существования национального суверенитета» (с. 60).
Автор «прилагает», «накладывает» названные две концепции суверенитета к институтам и полномочиям Европейского союза. С формальной точки зрения государства - члены Союза продолжают оставаться суверенными, тогда как сам Европейский союз таковым качеством не обла-
дает по основаниям, о которых уже говорилось. Каждое государство является «хозяином договоров», т.е. оно само реша-ет, - подписывать или не подписывать, присоединяться или не присоединяться к международным договорам, образующим или модифицирующим какие-либо институты Европейского союза или сам Союз. Каждое из государств может воспрепятствовать каким-либо пересмотрам статуса Союза; этому может помешать даже одно государство-член. Для вступления в силу каких-либо новых правовых норм требуется единогласное решение всех государств-членов. От каждого государства зависит, передавать или не передавать свою компетенцию Европейскому союзу. Причем передача компетенции не должна смешиваться с передачей суверенитета государств. Указанное положение было четко установлено в постановлении Конституционного суда ФРГ от 12 октября 1993 г., вынесенного по поводу Маастрихтского договора 1992 г.
Если же посмотреть на проблему с точки зрения концепции суверенитета в материальном смысле, то, по мнению автора, весьма очевиден процесс утраты суверенитета государствами-членами Европейского союза и появления значительных изменений в конституциях каждого государства. «Очевидно, что европейская интеграция достигла уровня, который влияет на собственные еще непереданные полномочия в «видных» (éminents) сферах публичной власти» (с.62). Правда, можно указать на то, что Маастрихтский договор 1992 г. лишил государств-членов самостоятельности в том, что касается денежной и финансовой политики и политики в сфере обмена валюты, введя единую денежную единицу. В этих областях государства-члены потеряли право накладывать вето на решения Центрального европейского банка, и Совет министров Евросоюза по названным вопросам отныне принимает решение квалифицированным большинством. В решении от 9 апреля 1992 г. (называемым «Маастрихт I») французский Конституционный совет не отказался назвать различные посягательства на национальный суверенитет своего государства. При рассмотрении конституционности Амстердамского договора, введшего правило о принятии решений в некоторых областях квалифицированным большинством голосов в Совете Евросоюза вместо принятия решения единогласно, названный Конституционный совет указал, что утрата права вето является «камнем преткновения» (la pierre de touche) в посягательстве на суверенитет, что может себе позволить только учредитель (с.62).
В результате, складывается парадоксальная ситуация. Формально государства-члены остаются суверенными, а Европейский союз является
только «очень интегрированной конфедерацией»; если же рассматривать положение с материальной точки зрения, то государства потеряли право принятия решений в областях, затрагивающих основы самой государственности, и к Евросоюзу все более и более стали переходить прерогативы, принадлежащие государству. Происходит процесс «дегосударствен-ности» (ограничения государства - désétatiser) государств-членов и огосударствления (étatiser) Европейского союза (с.63).
Юридическая природа Европейского союза может быть выявлена на основе приложения к нему давно известных признаков федерации и конфедерации. Некоторые черты Евросоюза вполне могут указывать на это образование как на федерацию. К ним относятся: примат коммуни-тарного права по отношению к национальному праву государств-членов, немедленное применение права сообществ на территории государств-членов, наличие европейского гражданства, «освящение», правда пока в эмбриональной и юридической форме, общих основных ценностей и основных прав и свобод, полномочия Европейской комиссии, а также наличие областей, переданных в ведение Союза, в которых принимается решение квалифицированным большинством. Такие области нередко затрагивают основные условия существования государств с национальным суверенитетом. Ни один из названных элементов, если их рассматривать изолированно, недостаточен для того, чтобы говорить о строительстве европейского государства. Совокупность же указанных признаков позволила Суду Европейских сообществ заявить, что они представляют «Конституционную хартию правового сообщества» (с.64).
Одновременно Евросоюз в гораздо большей мере можно описать как конфедеративное объединение. На это указывают такие признаки, как: принцип единогласия при пересмотре учредительских договоров, сопротивление органов конституционной юстиции государств-членов верховенству коммунитарного права по отношению к национальным конституциям1, отсутствие собственной территории, монополия на содержание под стражей физических лиц, ограничения в правах Европейского парламента, Комиссии и Суда, участие постоянных представителей на-
1 Суд Сообщества не может аннулировать акты государств, если они противоречат коммунитарому праву; суд может только констатировать возникшее положение. Однако подобная констатация позволяет частному лицу поставить вопрос об ответственности государства перед национальными судебными органами. Статья 228 Договора об образовании Европейского сообщества также разрешает налагать на упорствующее государство денежные санкции. - Сноска на с.64-65 реферируемой статьи.
циональных парламентов в принятии решений, существование обширных областей, где для принятия решений в Совете требуется единогласие го -сударств-членов. Последнее относится к налоговой политике и трем «опорам» межправительственного сотрудничества - международной политике, политике в сфере общей безопасности, к сотрудничеству в полицейской и судебной областях в отношении уголовного права. Юридическая структура Европейского союза, пишет автор, носит гибридный характер, сочетая в себе федеральные черты и черты межправительственного сотрудничества, часто образуя «смешанную ситуацию» (с.65).
В заключение автор подчеркивает, что современный уровень интеграции Европы не позволяет говорить о необходимости конституции в традиционном понимании этого термина (с.70). Имеет место процесс конституционализации Европейского союза, выражающийся в постепенном приближении к уровню регулирования, обеспечиваемому актом, называемым «конституция».
В.В.Маклаков
2005.01.038. ХАМЗА Г. ПРАВОВЫЕ ОБЫЧАИ И ПОПЫТКИ ГАР -МОНИЗАЦИИ ЧАСТНОГО ПРАВА В ЕВРОПЕ. HAMZA G. Legal traditions and efforts to unify (harmonize) the privat law in Europe // Acta juridica hungarica. - Budapest, 2003. - N 3-4. - P. 165-177.
В настоящей статье рассматриваются вопросы, посвященные гармонизации частного права в Европе. Автор анализирует попытки, предпринимаемые европейскими государствами для унификации частного права, подчеркивая результаты и недостатки таких действий. Он выделяет значимость римского права для унификации частного права. Автор упоминает inter alia1 роль римского права в развитии «неантичного», современного естественного права. В дополнение он анализирует влияние пан-дектистов на развитие европейского частного права.
В начале статьи автор достаточно подробно рассматривает нормативные предпосылки для унификации международного частного права ЕС. Обзор нормативных актов, обеспечивающих такую унификацию, начинается с директивы Европарламента, принятой 26 мая 1989 г., которая требует от стран-участниц предпринимать шаги по кодификации европейского частного права. Таким образом, ЕЭС, в соответствии с этой директивой, учредило Комиссию, отвечающую за развитие предпосылок
1 Между прочим.
