CC BY
30
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ
2005.01.022. ВИНОГРАДОВ В.А. МОЙ ХХ ВЕК: ВОСПОМИНА-НИЯ. -М., 2003. - 416 с.1
Воспоминания Владимира Алексеевича Виноградова о событиях собственной жизни и жизни его близких, о его товарищах, коллегах, руководителях и власти представляют большой общественный интерес. Речь идет о драматической судьбе поколения, рожденного после Гражданской войны и вступившего в самостоятельную жизнь накануне войны Отечественной, о его служении общему делу, которое и в годы теперешней разрухи востребовано страной и людьми. Это было поколение, за которое был сделан выбор отцами: большевики победили, выдвинув принятую народом программу переустройства общества. В начале 30-х годов с огромными потерями, но и с энтузиазмом осуществлялась модернизация страны. В ее осуществление впервые вступали подготовленные культурной революцией молодые специалисты, так называемые «выдвиженцы» (способные рабочие и крестьяне).
В.А.Виноградов - из поколения «второго эшелона» возросших в Советском Союзе людей - молодой, энергичный, любознательный человек с активной жизненной позицией, выбрал важную для страны инженерную профессию, поступив на моторостроительный факультет Авиационного института в Казани. В 1940 г. он был призван в армию и встретил начало Отечественной войны на западной границе в районе Луцка в составе механизированного корпуса, командир которого в канун нападения Германии приказал солдатам спать в одежде и иметь при себе оружие.
1 Для читателей журнала нелишне напомнить или (новым читателям) сообщить, что академик РАН Владимир Алексеевич Виноградов был создателем Института научной информации по общественным наукам АН СССР и сейчас он по мере сил продолжает поддерживать Институт и исследования в областях экономических наук и глобалистики. - Прим. ред.
С первой минуты войны подразделение 20-летнего солдата Виноградова вело тяжелые оборонительные бои. На исходе июля 1941 г. он был ранен, почти смертельно. Многомесячное скитание по госпиталям закончилось инвалидностью, и он поступил на филологический факультет Казанского университета, а в 1943 г. стал студентом факультета международных отношений МГУ. Когда обучение первого набора специалистов-международников было завершено, он, единственный из выпуска, - заместитель секретаря партбюро (между прочим, он вступил в партию в самые драматичные дни войны - летом 1942 г., когда наши войска откатывались к Сталинграду) и секретарь комитета комсомола -оказался безработным. Причина «простая»: в 1937 г. был расстрелян как враг народа отец его жены, а ее мать оказалась в лагере.
С августа 1948 г. Виноградов стал работать в Академии наук, которая стала для него родным домом. До настоящего времени он трудится в ее стенах - 23 года на различных должностях в аппарате Президиума АН и 26 лет директором созданного им Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН). Работа в Академии наук соединялась с научным ростом. Защита кандидатской (1954) и докторской (1964) диссертаций, участие в работе Ученых советов и в педагогическом процессе ряда вузов, разработка проблем экономической истории, в частности, типов национализации и приватизации, избрание член-корреспондентом (1966), а затем (1984) - академиком АН СССР по специальности «экономическая история». Таковы некоторые вехи его научного пути.
В советские годы имело место мощное государственное обеспечение развития и организации науки, высокий статус Академии наук как социального института не подвергался сомнению, а Президиум АН СССР был центральным научно-организационным центром научно-исследовательских институтов страны. В его обязанности входили обеспечение работы научно-исследовательских институтов, курирование новых научных программ и направлений, координация в кадровом подборе и материальной поддержке правительственных поручений и заказов, контроль за реализацией и обеспечением планов научных исследований, участие в организации и проведении научных симпозиумов и конференций, в развитии междисциплинарных и международных научных связей и пр. Выдающиеся ученые страны, возглавлявшие различные подразделения Президиума, нуждались в хорошо подготовленных сотрудниках аппарата. Таким сотрудником стал
Виноградов. В его воспоминаниях высвечивается не только эффективность организации работы головного органа АН, но и масштабы, и важное для развития научного потенциала страны содержание его работы.
Автономия Академии наук в сталинские годы была весьма ограниченной (чего стоит, например, описываемая автором отмена ЦК КПСС выборов 1950 г. в члены АН ночью накануне этих самых выборов). В условиях сверхцентрализованного государства за деятельностью Президиума, академических Отделений, институтов и т.д. следили органы безопасности, идеологические службы, финансовые структуры и множество иных чиновников; аппарату Президиума требовалось умение и строгая дисциплина (в том числе и в составлении «бумаг») общения с вышестоящими инстанциями, не нанося ущерба науке. Такого рода работа не мешала инициативности управленцев. Молодому сотруднику Президиума АН посчастливилось работать под руководством выдающихся ученых и организаторов науки; он приобрел богатый опыт ведения дел, навыки защиты государственных интересов и вырос в авторитетного руководителя.
Большой интерес представляют его воспоминания о содержании, стиле и качестве работы президентов АН СССР - о С.И.Вавилове, А.Н.Несмеянове и М.В.Келдыше, вице-президенте А.В.Топчиеве, А.Н.Тихонове, М.Д.Миллионщикове. М.Н.Агошкове и др. Мы узнаем, что, несмотря на давление, дух свободы в Академии не угасал, что проявлялось, например, в тайном голосовании на выборах новых членов Академии. Так, в 1946 г. все участники, включая академика М.Б.Митина, рекомендовавшего к избранию Г.В.Васецкого, проголосовали (правда, при тайном голосовании) против него. Другое дело, кампании по разоблачениям, инициированные в ЦК КПСС. Виноградов - свидетель печально знаменитой сессии ВАСХНИЛ (1948), целью которой был разгром генетики, а также баталий в борьбе с космополитизмом (1949), дискуссии по языкознанию (1950).
Позиция Президиума во время этих «проработок» была пассивно негативной, быть может, не столько потому, что открытое противостояние было опасным для жизни, но и потому, что могло повредить Академии. Виноградов отмечает, что в Президиуме к имени академика Лысенко пиетета не было; его сотрудники дистанцировались от брани и дрязг. Многие потерявшие работу ученые могли надеяться на помощь
сотрудников Президиума в получении новой работы. В таких акциях принимал участие и автор книги.
В наши дни найдется едва десяток живых людей, кто работал в контакте с президентом АН СССР Сергеем Ивановичем Вавиловым (1945-1951), слушал его доклады и выступления, общался в стенах Академии. Виноградов вспоминает о Вавилове как о человеке энциклопедических знаний, крупном ученом, требовательном руководителе и обаятельном человеке. Впервые он увидел его на сессии ВАСХНИЛ: «Я всматривался в его лицо. Оно было напряженным и грустным. Очевидно, ему было и очень горько, и очень трудно. Мне невольно вспомнилась судьба его брата - Николая Ивановича -крупнейшего в мире генетика, безвинно репрессированного в 30-е годы и погибшего в заключении во время войны. Все это произошло не без "помощи" Лысенко» (с.62). Во вступительном слове Вавилов не восхвалял И.В.Мичурина и Т.Д.Лысенко, что требовалось по ритуалу; напротив, он отметил значение для советской науки проблем эволюционизма, напомнил о мировой известности Мечникова, Докучаева, Тимирязева и др. и подчеркнул, что учение о генах и их влиянии на наследственность имеет сторонников не только среди ряда советских ученых, оно господствует в мировой науке. Сессия нанесла огромный урон биологической науке, хотя некоторым утешением можно было бы считать принятую позже программу изданий работ как отечественных, так и зарубежных биологов.
Вавилов был безотказен в работе, даже самой малой. В частности, он не мог поставить своего имени как редактора на титуле книги либо подписи под документом, не убедившись в их добротности, что стало хорошей школой для автора воспоминаний, тогда еще совсем молодого человека. Серьезное отношение к результатам исследований побудило С.И.Вавилова настоять на более строгом учете качества научной работы при присвоении звания старшего научного сотрудника.
Автор тепло вспоминает частое рабочее общение с академиком А.В.Топчиевым, с 1949 г. главным ученым секретарем АН - мотором в управлении делами Президиума, динамичный стиль работы которого Виноградов стремился усвоить. Топчиев стал в Академии центром притяжения, освободив президента от многих текущих дел. Он постоянно поддерживал работу своего сотрудника, доверял ему, ценил его трудолюбие и инициативность. Уже в 1951 г. по его инициативе Виноградову поручили подготовить доклад для ЦК «Политическое
состояние кадров в Академии наук СССР», речь в котором должна была идти не только о преданности родине, но и о профессиональных качествах сотрудников Академии.
Качественно новый этап в развитии науки начался с 1951 г., когда президентом АН в течение 10 лет был А.Н.Несмеянов. Виноградов многими фактами подтверждает ее расцвет. Речь шла не только об активизации исследовательской работы в институтах АН и о росте авторитета Президиума. Первые плоды нового этапа начали созревать в конце 50-х и в 60-е годы. Это была эпоха Н.С.Хрущёва. Его называют волюнтаристом. Это так. Он бывал и самодуромом, но все же стремился (часто неудачно) придать человеческие измерения развитию страны, понимал значение науки, следил за обеспечением ее развития. Виноградов приводит сделанную им запись беседы Хрущёва с Несмеяновым и руководителями Президиума, состоявшейся в Президиуме при рассмотрении проектов зданий институтов Сибирского отделения АН. Хрущёв позитивно отнесся к проекту, но возражал против отдельных кабинетов для научных сотрудников: «Часто ученый сидит один и в носу ковыряет. В этом и весь секрет состоит. Клетушки не делайте, а делайте большие залы» (цит. по: с.118). Академики объясняют, что теоретическими вопросами нельзя заниматься в помещениях, где много народа. Ответ гласил: «Делайте, за нами будет последнее слово» (с.119).
В чем выражался бурный рост науки? Автор свидетельствует о том, как вширь раздвигалась территория научных центров. В 1957 г., когда началось становление отделений АН и строительство академгородков не только под Новосибирском, но и в других местах, Виноградов как руководитель управления кадров АН принимал в осуществлении проекта активное участие, в частности, принимал участие во всех подготовительных работах и отвечал за проведение в Новосибирске первых выборов в академики и члены-корреспонденты.
Практически осуществлялось размежевание наук: старые и вновь возникавшие научные школы превращались в целые направления и становились отдельными научными отраслями, поэтому создавались новые институты, обеспечивавшие условия для их работы. Одновременно усиливалось взаимодействие различных отраслей знания, работающих на стыке наук (физики и биологии, физики и химии и т.п.). В обществознании при участии Виноградова в 1956 г. сформировалось руководство Института мировой экономики и международных отношений.
Необходимо было обеспечить преемственность в работе научных школ и направлений, и в Академию в большем количестве стали привлекать молодежь; ежегодно более тысячи молодых специалистов входили в науку.
Те годы были отмечены взлетом международных научных и культурных связей. Академия принимала и посылала за рубеж десятки делегаций, подписывались соглашения о научном и культурном сотрудничестве, отправлялись и принимались на стажировку наши и зарубежные ученые. Виноградов как начальник Иностранного отдела (с 1958 г.) и как заместитель главного ученого секретаря по общественным наукам (с 1960 г.) принимал активное участие в подготовке и подписании первых в истории страны таких соглашений с президентом Национальной академии США Д.Бронксом (1959) и с Министерством иностранных дел Италии (1961). Позже было участие в важных международных конференциях (Пагуошского движения, в Генеральной конференции ЮНЕСКО и пр.), самостоятельное проведение десятков конгрессов.
Это было время, когда были не только «физики в почете»; совершался поворот и к «лирикам» - к углублению общественного и гуманитарного знания. Задача общественных наук состояла в осмыслении социальных последствий научно-технической революции. Обсуждались проблемы постиндустриального общества (революций интеллектуалов и менеджмента,технократии, информа-ционного общества,
возможности/невозможности конвергенции социальных систем и т.п.). В гуманитарном знании (языкознании, философии и пр.) раздвигались горизонты. В результате и здесь возникали новые научные центры и институты (социологии, психологии, русского языка, истории естествознания и техники, истории СССР, всеобщей истории, этнографии, археологии и пр.). Обнаружилась острая потребность в расширении информи-рованности в области общественного и гуманитарного знания, воплотившаяся в создание института, аналогичного Институту научно-технической информации, созданного много лет назад по инициативе А.Н.Несмеянова.
В 1972 г. Виноградов занял должность директора Института информации по общественным наукам (ИНИОН). Уникальность ИНИОН состояла прежде всего в том, что он был единственным комплексным институтом в составе Академии наук, объединяющим социальное и гуманитарное знание. Как заместитель главного ученого секретаря Президиума АН Виноградов хорошо знал положение в гуманитарных отделениях и разделял взгляды ученых на характер информационного
обеспечения их отраслей. Уникальность Института состояла и в том, что в короткое время, опираясь на актив Института, дирекции удалось создать не имеющую аналогов программу информационного обслуживания этих наук.
Виноградов отмечает, что его появление в ИНИОН встретили с опаской, ходили слухи о чистке кадров. Но ничего такого не случилось, каждому нашлась работа. В 1972-1973 гг. во вновь созданные реферативные отделы пришли около 200 новых научных сотрудников, главным образом молодых специалистов, владевших иностранными языками. Вокруг реферативных отделов стал складываться широкий круг внештатных референтов (численностью до 3 тыс.), среди которых были в основном молодые специалисты и аспиранты, ценившие возможность работать с новейшими зарубежными и отечественными изданиями, дисциплинирующие свои мысль, язык и стиль, подчинявшиеся специфике норм рефератов и обзоров. Многие из них стали авторитетными учеными, и они до сих пор благодарят как учителей своих кураторов - сотрудников ИНИОН.
В ИНИОН сложился работоспособный коллектив, в котором обсуждались методические и методологические проблемы отбора литературы, содержание и форма реферативной и аналитической продукции, свертывание информации и наполняемость содержанием книг в изданиях Института, проблемы автоматизации (с 1976 г. выпускаются информационные материалы на микрофишах, аннотированные указатели литературы, а ныне осуществляется активный выход в Интернет и др.). Проведение читательских конференций и выставок, реклама серий, распространяемых по подписке, заявили о доступности изданий Института; актуальность тематики, а также своевременная и квалифицированная подача информации в короткий срок способствовали быстрому росту авторитетности изданий.
Доступность зарубежной литературы существенно расширила поле исследований, возникали новые подходы, появлялась возможность для освоения неизвестных ранее проблем, многие потребители на основе информационных изданий Института защищали кандидатские и даже докторские диссертации. ИНИОН приобрел высокий статус среди других академических институтов. К слову сказать, в советские годы из Института почти никто не уходил, да и сейчас большая часть сотрудников работает в нем едва ли не со времени его основания.
Автор рассказывает, как в 1972 г. было налажено сотрудничество в производстве информации с зарубежными центрами (в частности, с Европейским центром по координации исследований в области социальных наук в Вене). По инициативе ИНИОН была создана Международная информационная система по общественным наукам (МИСОН) в рамках академий наук социалистических стран.
Большое значение в жизни Виноградова имели подвижнические хлопоты, связанные со строительством нового здания Института. Долгострой, начавшийся еще в 1968 г., являл собой причудливое нагромождение останков строительных конструкций. Не имея опыта хозяйственной деятельности, автор воспоминаний не может не гордиться теми усилиями, какие потребовались для обуздания строительного произвола и завершения строительства нового здания, что потребовало, кстати, от коллектива сотрудников (а не строительных организаций) самоотверженной работы по перемещению в новые книгохранилища огромного книжного фонда (более 10 млн. единиц), не считая уже уборки строительного мусора. И в процессе перемещения библиотека ИНИОН ни на один день не прекращала принимать читателей.
Грянула «перестройка». Она после распада СССР осложнила ситуацию и в Академии наук, что не могло не сказаться на работе Института, лишенного регулярного финансирования, налаженного производства, материального обеспечения сотрудников и институтского хозяйства. Нужно было что-то делать с идеологическими аспектами информации, с переориентацией деятельности ряда подразделений. С идеологией проблемы решились. Однако, увы, резко убавилось финансирование закупок зарубежной литературы, хотя постепенно были освоены новые формы книгообмена и через Интернет; были сокращены тиражи (но сохраняется подписка), упразднены или объединены некоторые издания.
Виноградов с уважением вспоминает сотрудников Института, помогавших ему обустроить новое для всех дело. Активно участвуя в кадровой политике Академии, в развитии научных и культурных связей с зарубежными странами, в создании уникального Института, Виноградов внес весомый вклад в повышение статуса советской науки и культуры в мировом масштабе. Для времени, в каком довелось ему работать большую часть жизни, была характерна оптимистическая надежда на будущее. В постсоветское время капитал был растрачен. Но хотя АН еле жива, до сих пор интеллект нашей талантливой молодежи и зрелых
ученых высоко котируется, в том числе и за рубежом, благодаря тому заделу в организации науки и тем связям, какие сложились в те годы. Эмоциональный мир автора открывается в его стихах, когда он с любовью пишет о родителях, жене, детях и внуке, о своих друзьях и товарищах по работе. В конце концов, читатель воспоминаний понимает, что автор принимает жизнь, какой она ему дана, и что она действительно ему удалась, потому что он жил и трудился, ничего в ней не разрушая. Смысл жизни состоит в том, чтобы достойно прожитой жизнью достойно встретить ее завершение:
Я в философские глубины Проникнуть никогда не мог, Но знаю: жизнь и смерть едины, И нет у нас иных дорог (с.403).
И. С.Андреева
2005.01.023. ДОБРЕНЬКОВ В.И., НЕЧАЕВ В.Я. ОБЩЕСТВО И ОБРАЗОВАНИЕ. - М.: ИНФРА, 2003. - 381с.
Образование - важнейший конструкт цивилизации, поскольку главным условием последней является преемственность общественной жизни, а образование служит основным элементом, транслирующим культурные достижения. В монографии раскрывается роль образования в институционализации общественных структур, легитимизации социальных норм, культурных практик. Проводится системный анализ образования, отмечаются особенности социально-групповой динамики в сфере образования, обсуждаются проблемы нормативного моделирования, стандартизации и инноваций. Дается исторический анализ этапов реформ в отечественном образовании, предлагаются к обсуждению парадигмы развития университетского образования. Книга содержит 11 глав.
В главе 1 исследуется процесс институционализации общественных структур в контексте образования. Ориентиром общественного устройства является социальный институт - ведущий структурный элемент современной цивилизации и одна из центральных категорий социологии: «Пытаясь ответить на вопрос, где и как в процессе становления социальных институтов возникает потребность в феномене культуры - в образовании, мы, возможно, поймем, как институционализируется и само образование» (с.11-12). Институт - высшая форма структуризации общения,
