CC BY
12
Автор отмечает, что в некоторых аспектах составления аллофон-ной базы данных выполненная разработка обнаруживает сходство с аналогичной разработкой Петербургского университета - что, впрочем, по его мнению, лишь подтверждает верность выбранного обоими коллективами пути.
Н.В.Бобров
ГРАММАТИКА.
МОРФОЛОГИЯ. СЛОВООБРАЗОВАНИЕ
2005.01.022. РУССКАЯ АСПЕКТОЛОГИЯ // Русский язык: Исторические судьбы и современность: II Междунар. конгр. исследователей рус. яз. (Москва, МГУ им. М.В.Ломоносова, филол. фак., 18-21 марта 2004 г.): Тр. и материалы. - М., 2004. - С. 251-268.
Н.В.Андросюк («О двувидовых глаголах в русском языке») считает, что теория фазовости открывает новые перспективы в изучении двувидовых глаголов. Фазовые отношения в видовых парах глаголов складываются по трем направлениям: отношения начала к непредельному процессу (стабилизировать СВ -> НСВ), отношения процесса к его завершению (результату) (исповедовать НСВ —> СВ, короновать НСВ — > СВ), отношения потенциальной серийности к одноактности (молвить СВ-НСВ, ранить СВ-НСВ). Полная фазовая парадигма любого глагола включает четыре направлевия фазовости: начало процесса - процесс; процесс - конец / результат процесса; процесс - ограничение процесса и единичность - повторяемость процесса. Однако большинство двувидовых глаголов имеет неполную фазовую парадигму, состоящую из двух направлений фазовости или только из одного вида фазовых отношений (воздействовать, ассигновать). С точки зрения словообразовательной валентности двувидовые глаголы обнаруживают тенденцию к закрытости или минимальной разветвленности своих парадигм. Префиксальная валентность значительно преобладает над суффиксальной. Двувидовые глаголы в большинстве случаев являются моносемантичными, т. е. имеют только один ЛСВ в словарной статье. Значительную их часть составляет профессиональная лексика.
Доклад В.Броя ( «Теоретическая модель взаимодействия вида с лексикой») посвящается иерархической модели аспектуальных глагольных значений и взаимодействию этих значений с видовыми граммемами. Глагольные значения подразделяются на универсальные аспектуальные
классы, причем отдельные глаголы могут обладать несколькими значениями различных классов. Аспектуальная классификация осуществляется в зависимости от типичных предельных свойств глагольных действий, от их темпоральной динамики. Согласно представленной здесь модели, наряду с простыми аспектологическими классами, как, например, тотально-терминативным и релятивно-статическим или классом деятельностей, существуют также и комплексные классы, как, например, инцептивно-статический или градуально-терминативный, которые состоят из более чем одного компонента. Предельные свойства служат и для классификации видовых граммем. В принципе можно отнести видовую граммему ко всем фазам идеального действия в реальном мире. Таким образом подразделяются следующие основные видовые граммемы: универсив, ста-тив, процессив, лимитатив, перфект и проксиматив (вид «приближения» к глагольному действию). Предельной характеристике определенной видовой граммемы соответствует типичный признак одного из аспектуаль-ных классов, а применение вида к глаголам этого класса является только редундантным. Но если данный вид применяется к глагольному действию неоднородного динамичного класса, то он служит для модификации значений глаголов этого класса в направлении его собственного уровня динамики, так что, например, высокодинамичное тотально-терминативное действие второстепенно представляется стативом степени I как релятивно статическое глагольное действие именно степени I. Это значит, что такое динамичное действие лишается индивидуальности и становится неограниченно-кратным, т.е. хабитуальным состоянием. Ха-битуальность как интеракционное значение ведет себя на языковой поверхности так же, как первичное состояние; ср. синонимию хабитуально-го он пишет романы со свойством-состоянием он писатель романов. Общее свойство видовых функций модифицировать или трансформировать лексический уровень динамики касается статуса глагольного действия в системе. Поэтому в этой связи речь идет о «статусовом» виде.
Славянский глагольный вид имеет, однако, еще одно свойство, а именно фокусировать определенную степень динамики без изменения статуса. Условием для этого является, конечно, то, что значение глагола, к которому применяется данная видовая функция, состоит из нескольких компонентов с различными степенями динамики, один из которых выделяется видом, в то время как другие отступают на задний план. Поэтому «фокусовый вид» применяется только к комплексным классам, как, например, к градуально-терминативному классу. В глаголах этого класса он
может фокусироваться как компонент «деятельность», так и «тотально терминативный» компонент, в зависимости от степени динамики употребляемого вида. Итак, в русском процессуальный несовершенный вид (степень темпоральной динамики 2) фокусирует компонент «деятельность» (степень 2), например, в предложении он строил дом, а лимита-тивный совершенный вид (степень 3) фокусирует «тотально терминативный» компонент (степень 3), например, он построил дом.
Д.Войдович («О видовой субституции в русском и других славянских языках») приходит к выводу, что категории совершенного (СВ) и несовершенного вида (НСВ), которые в славянских языках противопоставлены друг другу уже на морфологическом уровне, могут - без изменения основной семантики предложения-высказывания - использоваться в одних и тех же синтаксических позициях, т.е. взаимозаменяться в рамках одного и того же контекста. Возможность такой субституции (конкуренции) присуща всем глагольным формам, несмотря на временной или модальный план, в котором они употребляются. Весьма значительную роль в субституции играют презентные формы СВ и НСВ, с помощью которых выражаются различные аспекты абстрактного (неактуального) настоящего, а также прошедшие и будущие итеративные / неитеративные (конкретные) действия, выражаемые их транспозицией. Ср., например, употребление данных форм в пословицах в русском, польском, чешском, словенском, болгарском и сербском языках. Рус. Кто другому яму копает, сам в нее попадает / попадет. Несмотря на то что взаимозаменяемость настоящих категорий является общей характеристикой славянских языков и они в этом отношении во многом совпадают, не все они способны однозначно и в одинаковой степени синтаксически выразить данное противопоставление, так как одни языки (севернославянские и словенский) пользуются большей свободой субституции видов, в то время как в других (в южнославянских) эта возможность в некоторых случаях очень ограничена или даже полностью отсутствует. Несовпадение (частичное) между славянскими языками в контекстуальных условиях, в которых парные по виду глаголы способны взаимозаменяться, наблюдается чаще всего в следующих случаях: 1) в употреблении некоторых перформатив-ных глаголов (в севернославянских языках некоторых прескриптивных и в словенском - почти всех перформафивных); Прошу / попрошу вас минутку помолчать (М. Булгаков); 2) в употреблении глаголов движения: Таня сегодня утром сходила /ходила в магазин за хлебом; 3) в некоторых типах отрицательных предложений, в которых НСВ имеет конкретно-
процессуальное, а СВ - общефактическое нерезультативное и потенциальное значение (в севернославянских языках и очень редко - в словенском); рус. Я этого не понимаю / не пойму; 4) при использовании исторического и сценического настоящего (транспозиции); в севернославянских языках, особенно в русском, употреблением НСВ в данных контекстуальных условиях бинарная видовая оппозиция «нейтрализуется», в то время как в южнославянских языках, в том числе и в сербском, она - в условиях субституции - сохраняется.
С.А.Карпухин («Глагольный вид в системе, тексте и дискурсе») полагает, что привлечение дискурса обещает новые перспективы в изучении отдельных грамматических категорий, но залогом успеха здесь должен стать только учет взаимообусловленности всех трех сторон речевой деятельности - системы, текста и дискурса. Плодотворным автору представляется путь дальнейшего изучения глагольного вида, основанный на следующих положениях. Совершенный и несовершенный виды (в терминологии автора - фиксированный и нефиксированный виды) противопоставляются в речи в целом, а не только конкретными лексически тождественными глаголами. Выбор вида в каждом речевом акте, без исключения, означает выбор одного из двух аспектов представления мысли - экзистенционального и диалектического, соответствующих нефиксированному и фиксированному видам. В первом из них действие изображается как таковое, в его существовании, статично; во втором -действие привязано во времени к ситуации - для представления его в развитии, в динамике. Эти способы репрезентации мысли и являются самым общим содержанием видов, их семантическим инвариантом, который, по выражению В. В. Виноградова, «рассекает» русский глагол на две части и составляет, таким образом, главную системную черту русского глагольного вида. В тексте абсолютно любые семантические модификации видов базируются на экзистенциальном или диалектическом аспекте. Так, в их существовании изображаются не только обычно статичные состояния, отношения, свойства (стекло бьется), но и действия конкретные, связанные с видимым изменением материального мира: результативные (Вы писали заявление на квартиру?), завершившиеся (Прилетаю я и тот раз в Москву...); мгновенные (В доме вдруг гаснет свет). Бинарная система видов реализуется в тексте при взаимодействии с дискурсом. Это взаимодействие на разных уровнях языковой структуры дает неодинаковые результаты. Так, на морфологическом уровне система видов наиболее устойчива к воздействию дискурса. В частности, почти невозможны формы
формы настоящего времени у фиксированных глаголов, поскольку фиксация действия на векторе объективного времени несовместима с метафизическим представлением настоящего времени: объективно настоящее время - эта неуловимая граница между прошлым и будущим. Иное дело - лексико-семантический уровень. Здесь функционирующая в речи система испытывает давление такого мощного дискурсивною фактора, как норма, опирающаяся в данном случае в основном на узус. В результате в современном русском языке сформировался разряд так называемых одновидовых глаголов. В принципе системных ограничений для представления любого действия (состояния) в каждом из двух аспектов не существует. Например, не система, а узус (и норма) препятствуют употреблению таких форм, как: очучивался (наряду с очутился), ср. оказался - оказывался, посостоять (наряду с состоять), ср. участвовать -поучаствовать. Под давлением узуса многие глаголы в соответствии с лексической семантикой обнаруживают склонность к употреблению только в одном из видов. Норма, в свою очередь, может уступать воздействию других дискурсивных факторов, например форме речи.
А.Мустайоки («Аспектуальные пары» предикатов: Наброски к теории аспектуальности») обращает внимание на то, что при рассмотрении аспектуальности систематическое различие языковых (видовых) и семантических (аспектуальных) характеристик вызывает большие трудности. Это объясняется, видимо, тем, что категория вида не имеет четкого «естественного» семантического эквивалента в нашем сознании. В связи с этим ученые смешивают понятия семантического и языкового уровней. Цель настоящей статьи - попробовать ввести на уровне семантики понятие, являющееся эквивалентом понятия «видовая пара», называемое «аспектной парой». В этом случае речь идет не о глаголах, а о предикатах на уровне семантической структуры. Предлагается различать три основных аспектуальных разряда предикатов, а именно статуальный (состояние), процессуальный (процесс) и моментальный (происшествие). Кроме того, существуют разряды предикатов, состоящие из более чем одной фазы, а именно динамический (процесс, направленный на поворотный момент), терминальный (процесс, достигающий поворотного момента) и результативный (поворотный момент и следующее за ним состояние). Все названные разряды встречаются как в контролируемых агентом, так и неконтролируемых положениях вещей. В последних случаях выступают кроме неодушевленных «субъектных» актантов и одушевленные актанты, которые в данном положении вещей не контроли-
руют его, например, «Нине холодно» (статуальное), «Оля шаталась по улице в беспамятстве «(процессуальное), «Петя взлетел от взрыва» (моментальное), «Петя скользил вниз по склону (динамическое), «Петя скатился в долину» (терминальное), «Скатившийся с горы Петя лежал в долине» (результативное).
Е.В.Падучева в своей статье «Семантический инвариант видового значения глагола в русском языке» исходит из того, что смысловое соотношение между глаголами совершенного и несовершенного вида в видовой паре предопределено аспектуальным классом глагола. Семантика аспектуального класса может быть представлена его категориальным каркасом - схемой толкования. Таким образом, возникает возможность отделить в видовой форме лексическую аспектуальность, выраженную принадлежностью глагола к аспектуальному классу, от грамматической семантики вида и выявить инвариант видового значения, который в одних случаях дублирует лексическую аспектуальность, а в других изменяет ее. При всей нерегулярности морфологического выражения русского вида носитель русскою языка без всякого затруднения отличает совершенный вид от несовершенного. Отсюда автор делает вывод, что семантическое отличие СВ от НСВ должно быть простым и предлагает формулировки значения глаголов СВ и НСВ - для начала, в определенной временной форме: для СВ это будет прошедшее время, для НСВ - настоящее; режим в обоих случаях речевой. Определение (I) задаст инвариант для СВ, определение (2) для НСВ. (1) В некоторый момент 1 до момента речи не было Р; в момент речи - Р; (2) в момент речи имеет место Р (Р может быть свойство, соотношение, состояние, процесс). Иначе говоря, глагол СВ означает, что нечто было, а сейчас этого нет (или наоборот: не было, а сейчас есть). У предельного глагола формы СВ и НСВ позволяют представить одну и ту же ситуацию в двух ракурсах. СВ выражает действие в его целостности (Иван построил дом), а НСВ выделяет фазу гомогенного процесса накопления эффекта (Иван строит дом). Некоторые стативные глаголы тоже позволяют представить ситуацию в двух ракурсах — как состояние и как наступление состояния; это глаголы, которые входят в перфектные пары: эмоции (огорчать - огорчить), глаголы создания образа (выражаться - выразиться) и др. СВ от стативов образуется непоследовательно; например, он есть у вмещать, включать, но не у стоить, состоять.
Е. И. Семиколенова («Определение вида в русле русской аспектологи-ческой традиции») отмечает, что проблема определения семантического со-
держания категории вида остается одной из наиболее трудных и спорных в аспектологии. Пытясь определить причину этого, автор предлагает обратиться как к истории формирования в языке категории вида, так и к истории изучения категории вида в лингвистике. К историческому аспекту этой проблемы обращались многие русские лингвисты еще в XIX в. (Г.П.Павский, М.Н.Катков, К.С.Аксаков, Н.П.Некрасов, Л.П.Размусен, А.А.Потебня и др.) Сам исторический подход к изучению вида глагола можно определить как традицию русскою языкознания. В этом плане особый интерес представляют научные взгляды А. А.Потебни, который неоднократно указывал на важность учета исторического подхода к изучению вида. А.А.Потебня блестяще развил идеи Г.П.Павского, показав двоякого рода различия в пределах того, что называется глагольным видом: «Совершенность и несовершенность, с одной стороны, и степени длительности - с другой, не составляют одного ряда (continuum), но относятся друг к другу как два различные порядка наслоений в языке». Однако до сих пор остается не вполне ясным, какое именно значение стремился сам автор закрепить за термином «вид». Значения длительности действия и совершенности / несовершенности трудно, а порой и невозможно отделить одно от другого: действие может быть законченным и одновременно длительным. Для русской аспектологической традиции характерно определять вид в связи с категорией степени длительности, однако интерпретируется это по-разному: степень длительности связывается с качеством действия; степень длительности определяется через время, которое затрачено на осуществление действия. Анализ существующих определений содержательной основы категории вида показал, что в целом сохраняются позиции, сформированные еще в XIX в. При этом выделяются следующие тенденции: категория вида определяется с опорой на характер протекания глагольного действия (качество действия), категория вида определяется через время, которое затрачено на осуществление действия (характеризуются особые различия в самом протекании действия, его «внутреннее время», способ распределения действия во времени). В соответствии с другой распространенной точкой зрения на теорию видов вид русского глагола определяется через понятия «предел», «действие, ограниченное временным пределом», «целостное действие» и т.п. Эта традиция сформировалась в западноевропейской лингвистике под влиянием работ А.Мейе, Ф. де Соссюра и др. В русской аспектологии она была продолжена В.В.Виноградовым, Ю.С.Масловым, А.В.Бондарко и др. Именно в работах этого направления категория вида определяется через значение совершенного и несовершенного вида. Кроме того, существуют определения смешанного типа, в них раз-
ные подходы к проблеме содержания категории вида объединены в одной дефиниции. Это своеобразный научный консенсус. Однако концепция вида выглядит несколько «размытой», т.к. включает в себя одновременно ряд различных оснований: характер протекания, распределение действия во времени, отношение к внутреннему пределу, целостность / нецелостность. В последнее время укрепляется тенденция, в соответствии с которой многие исследователи не уделяют особого внимания определению глагольного вида как универсальной категории и поэтому не приводят никакого общего определения вида. Таким образом, за прошедшие столетия, несмотря на усилия представителей разных школ и направлений, так и не было достигнуто единства в определении вида как грамматической категории. В связи с этим, полагает автор, по отношению к русскому глаголу может и должен применяться принцип дополнительности, в соответствии с которым объект должен изучаться с помощью различных категорий и понятий. Содержание категории вида не гомогенно, в нем объединяются разные оттенки значения, соответствующие разным стадиям в истории грамматического строя русского языка, зависящие от различного понимания лингвистами такого феномена, как «действие».
В докладе С.Г.Татевосова («Русский вид и теория аспектуальной композиции») обсуждаются семантические характеристики русских приставочных глаголов совершенного вида; особое внимание уделяется де-лимитативам, образованным с помощью приставки по-. В частности, рассматривается проблема семантического взаимодействия глагола и его аргументов. Русский материал обсуждается в контексте двух основных композициональных теорий вида PLUG Х.Феркайла и мереологической теории М.Крифки - Х.Филип. Предмет исследования в композициональных теориях вида - то, как взаимодействует информация, заключенная в глаголе, и информация, представленная в его аргументах. В мереологиче-ской теории, одной из наиболее разработанных и влиятельных теорий аспектуальной композиции, аргументируется, что различие между предельными и непредельными предикатами, традиционно анализируемое как лексическое, в действительности определяется квантованностью или кумулятивностью именных аргументов глагола, если эти аргументы находятся в инкрементальном отношении с глагольным предикатом. Неформально предикат является кумулятивным, если всякий раз, когда он выполняется для сущностей х и у, он выполняется и для их суммы. Предикат является квантованным, если всякий раз, когда он выполняется для сущности х, он не выполняется ни для какой сущности у, являющейся
собственной частью х. Инкрементальные предикаты обозначают события, которые находятся в одно-однозначном соответствии с объектами, являющимися означаемым их аргументов. Инкрементальность гарантирует, что события и аргументы изоморфны; свойства аргументов, соответственно, отображаются в свойстве событий. Эти обобщения объясняют дистрибуцию видовых показателей во многих генетически и ареально независимых языках, однако наталкиваются на проблему с русскими де-лимитативными глаголами с префиксом по-. В отличие от других приставочных глаголов СВ, делимитативы не являются предельными. Например, Вася пописал письма. Кроме того, делимитативы не оказывают кван-тифицирующего воздействия на прямое дополнение, ср. Вася написал письма и Вася пописал письма. В первом, но не во втором случае предполагается, что множество писем задано в предшествующем контексте и было вовлечено в ситуацию целиком. Наконец, партитивный эффект (часть объекта была вовлечена в ситуацию) возникает только у инкрементальных предикатов типа писать письмо в комбинации с делимита-тивным показателем.
Е. Д. Титаренко («Лексические и грамматические семы русского глагола») считает категорию вида классифицирующей, глаголы в видовых парах разными словами, а само понятие видовой пары значительно расширяет, включая сюда все пары глаголов СВ-НСВ, находящиеся в отношениях прямой мотивации. В этих парах всегда мож-
но определить фазовый инвариант. Одним из доказательств того, что глаголы в видовых парах являются разными лексемами, автор считает наличие грамматических видовых сем (грамм), наборы и комбинации которых и противопоставляют все глаголы одного вида всем глаголам другого вида. Таким образом, глаголы в видовых парах различаются именно тем, что они являются глаголами разных видов, поскольку не существует чистовидовых аффиксов. Суффикс вторичной имперфективации не является чистовидовым, поскольку имеет сему итеративность, которая актуализу-ется одновременно с граммами повторяемость и временная нелокализо-ванность в граммеме НСВ. Вот почему вторичные имперфективы значительно легче и чаще выражают повторяемость действия.
Ф.Фичи («Вид и время как коммуникативные категории русского предложения») полагает, что к двум параметрам, играющим решающую роль в определении вида в русском языке, - лексическому и грамматическому - нужно добавить еще два. Первый - текстовой. Он выступает в основном в нарративе и выделяет фоновую информацию (включая авторские соображения) по отношению к событийной. Второй параметр, прагматический, касается высказываний любого типа, так как помогает различать разные уровни информации, в первую очередь, в дискурсе. Это так называемая иллокутивная сила. Различие между третьим и четвертым параметром определяется типологией высказывания. Нарратив строится посредством чередования элементов, позволяющих развивать повествование на фоне лежащих в его основе информационных компонентов. Иллокутивная сила касается, в частности, информационного потока, выражаемого через глагольный вид, т.е. НСВ и СВ являются показателями смягчения или усиления иллокутивной силы высказывания (или речевого акта).
О.К.Клименко
СИНТАКСИС
2005.01.023. ИССЛЕДОВАНИЯ ПО СИНТАКСИЧЕСКОМУ СИНКРЕТИЗМУ (Обзор).
1. ДРУЖИНИНА С.И. Структурная и семантическая переходность предложений с деепричастными оборотами, вводящимися сравнительными союзами // Языковая деятельность: Переходность и синкретизм: Сб. ст. науч.-метод. семинара «ТЕХГО8» / Под ред. Штайн К.Э. - М.; Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. - Вып. 7. - С. 216-218.
