CC BY
19
ПОЭТИКА ЛИТЕРАТУРЫ
2005.01.007. ПЕРЛИНА Н. ТРУДЫ И ДНИ ОЛЬГИ ФРЕЙДЕНБЕРГ. PERLINA N. Ol'ga Freidenberg's works and days. - Bloomington, 2002. -288 р.
Исследование американской славистки Нины Перлиной - результат многолетней работы по изучению жизни и творчества филолога-классика Ольги Михайловны Фрейденберг (1890-1955), сферой научных интересов которой на протяжении всей жизни была семантика культурных форм в мифологии, архаическом фольклоре и ранней греческой литературе, а вклад в культурологию стал предвестием развития отечественной семиотики культуры. О.М. Фрей-денберг, отмечает Н. Перлина, проследила процесс перехода от долитературных эстетических моделей к формам индивидуального поэтического сознания. Ее семантический анализ установил связь между происхождением форм и внутрижанровы-ми взаимодействиями, а трактовка метафоры позволила вычленить в пространственно-временном континууме греческой античности тот момент, когда текст стал восприниматься как «сочинение», у которого есть конкретный автор.
Большое влияние на формирование научных взглядов О.М. Фрейденберг оказал Н.Я. Марр, под руководством которого она первое время работала, а также труды И.Г. Франк-Каменецкого, вслед за Марром изучавшего первобытное, «дологическое» мышление и обратившегося в поисках его фундаментальных характеристик к западной философии, в частности к работам неокантианца Э. Кассирера. Соединив основные принципы «яфетической теории» Марра с философской антропологией Кассирера, Франк-Каменецкий через формы языка пытался подойти к мифологичекому мышлению. Он усвоил центральную идею Кассирера, что на интуитивном уровне смысл слова и обозначаемый этим словом предмет непосредственно связаны между собой. Франк-Каменецкий оспаривал произвольность индивидуальной поэтической метафоры, настаивая на том, что, как и религиозная символика, метафора является следствием «вторичной реконструкции архаической конкретности». Как и Франк-Каменецкий, Фрейденберг нашла у Кассирера защиту от эклектизма и редукционизма Марра. Усвоение философской антропологии Кассирера смягчало и трансформировало жесткую формулу Марра о доминировании опыта коллективного труда в культурном развитии человечества. Именно благодаря Э. Кассиреру, считает Н. Перлина,
О.М. Фрейденберг удалось в основу своих исследований положить язык, а не производственные отношения. В этом - важное отличие «исторической эстетики» Фрейденберг от преобладавшего в то время историко-социологического подхода к явлениям литературы, культуры и идеологии. Исследуя происхождение греческой лирики, О.М. Фрейденберг подчеркивала, что на разных этапах развития общества возникают разные картины мира. Поскольку в ранний период человек не отделял себя от окружающей природы, субъект в его сознании не был отделен от объекта. Процесс постепенного разделения этих понятий приводит, по мнению Фрейденберг, к рождению авторства. Историческая эстетика выразилась и в пристальном внимании к изоморфизму микро- и макрокосма, к микроструктурам (этимологии и морфологии слова, внутренней форме слова, ритмике и метрике) как заключающим в себе универсальный смысл.
Все научное творчество О. М. Фрейденберг объединяет поиск фундаментальной семантической оппозиции «того, что есть» и «того, как это воспринимается», порождающей в словесном искусстве новые метафоры и предопределяющей собой в конечном счете развитие общественного сознания. Метафора, по Фрейденберг, устанавливает связь между конкретными манифестациями явлений и их общим значением как конечный когнитивный результат в процессе движения от видимого объекта к мысленному образу.
Для О.М. Фрейденберг коллективное сознание (первобытной культуры, ритуала, мифологического и долитературного мышления) - источник порождения образов и понятий времени, пространства, этоса. Имена вещей служили ей критерием описания фундаменальных структур человеческого интеллекта в их историческом развитии. Семантика и этимология - через них О.М. Фрейденберг стремилась постичь мир вещей и слов. Этимология вещи, по логике Фрейденберг, заключает в себе ее первоначальный смысл, который можно реконструировать. Это вполне согласуется с тезисом Кассирера о том, что язык - главное хранилище смыслов, и в мире нет ничего, что могло бы быть независимо от языка.
Рассматривая идеи О.М. Фрейденберг в научном контексте эпохи, Н. Перлина особое внимание уделяет корреляции некоторых аспектов ее теории и теории М.М. Бахтина. Фрейденберг, отмечает автор, не проявляла никакого интереса к деятельности Бахтина и его круга, в то время как Бахтин был хорошо знаком с ее работой «Поэтика сюжета и жанра». К периоду работы над книгой о Рабле относится сделанный им подроб-
ный конспект той части исследования О. М. Фрейденберг, где речь идет о долитературном периоде развития жанров. В самой же книге Бахтин делает примечание, в котором, высоко оценив собранный Фрейденберг фольклорный материал как имеющий прямое отношение к народной смеховой культуре, отмечает, что трактовка этого материала в духе теорий дологического мышления имеет мало общего с его разработкой проблемы. Явное расхождение концепций ученых, по мнению Н. Перлиной, обусловлено не только тем, что их интересы лежат в разных исторических плоскостях. Для Бахтина отношения «я» и «другого» -отношения двух субъектов, для Фрейденберг это - субъект-объектные отношения.
И Фрейденберг, и Бахтин показали, что литературные жанры являются хранилищем коллективной памяти, из которой формируются индивидуальные поэтические восприятия мира. Оба они пришли к заключению, что все литературные жанры - внутренне автономные единицы. Оба признавали предвосхищающую и трансформирующую энергию жанров, которые формируют и дают возможность выразить совокупность человеческих знаний. Но если у Фрейденберг жанр полностью поглощает поэта как индивидуальность, то у Бахтина говорящий индивид подходит к «ценностной весомости» нового жанра как к тому, что дано ему для дальнейшей переакцентуации и семантической трансформации. Разным оказался подход ученых и к роману. Если Бахтин утверждал, что роман Нового времени - наиболее значительная форма художественного мышления, существенно отличная от всех других поэтических форм по своему языку и миропониманию, то работы Фрей-денберг, начиная с ее исследований поэтики древнегреческого эротического романа, происхождения греческой лирики, драмы предлагали подход, альтернативный бахтинскому. Согласно ее концепции, происходило наполнение старых мифологических сюжетов новыми способами восприятия мира, т. е. переоформление прежних нарративных структур в идеологически иные единицы.
Интересы ученых пересекались и при изучении много-образия карнавализированных речевых жанров. О.М. Фрейденберг рассматривала смех в его отношении к ритуалу, понимая ритуал как самую архаическую форму мировосприятия. Согласно ее концепции, на этапе дологического мышления ритуальный смех выражал пробуждение спящих жизненных сил в определенную календарную пору года, что имело особое значение для жизни племени. Как проявление интуитивного коллективного вос-
приятия, характерного для раннего долитературного и дологического этапа культурного развития, комическое сосуществовало с серьезным. О.М. Фрей-денберг показывает, что смех был вызван несовпадением того, что было представлено комическими карнавальными действами, и глубокой серьезностью аллюзий к темам воскрешения, возрождения, изменения. Древний фольклор, карнавал и «архаическая комичность» выражали фундаментальную серьезность через образы смеха, личины, маски. Семантическая теория комического у О.М. Фрей-денберг работает на скрещении эмоционально-чувственного и понятийно-познавательного планов в долитературных и литературных культурах. Средневековый карнавал, считала она, представляет собой культурное выживание элементов древнего эмоционального и умозрительного мировосприятия, поэтому для понимания смысла средневекого карнавала и пародии необходимо восстановить конкретные образы и их реальные смысловые контексты, уходящие корнями в предыдущие стадии культурного развития. Семантическая реконструкция жанров и сюжетов, которые составляли групповые праздненства, пародийные представления и фарсовые сцены (в Средние века так же, как в античности), всегда подразумевала возведение их к антиномическим идентичностям трагического и комического ряда.
Отделение познающего сознания от познаваемого мира, перевод конкретного образа-предмета в образ-понятие и разделение субъекта и объекта позволило О.М. Фрейденберг выстроить стройную, самодостаточную бинарную семантическую систему коррелятов. Конкретный образ предмета и воспринимаемая его форма относятся к области фольклора. Вместе с тем, воспринятый как подлинное смысловое содержание объекта конкретный образ становится образом-понятием, когда переходит в литературу. Нарративная функция мифа относится к архаическому фольклору, но древнее мифологическое предание о том, что было сделано и пережито, ведет за собой иной тип повествования и подразумевает отделение субъекта наррации (автор-поэт в литературе) от ее объекта (литературный герой сюжета). Ритуальный смех, архаическая комичность и древний карнавал, увиденные со своей миметической стороны, привели, по Фрейденберг, к появлению комедийного смеха, породили огромное разнообразие комических жанров и привнесли новое качество карнавализации и карнавализованных жанров в литературу. Поэтика О.М. Фрейденберг, замечает Н. Перлина, позволяет прояснить некоторые моменты эстетики Бахтина. Карнавальность, карнавализацию и хронотоп,
которые Бахтин трактовал как «события жизни» (конкретного автора, героя, жанра), Фрейденберг интерпретировала как «события в жизни» -одну из наиболее сложных символических форм культуры.
Подход О.М. Фрейденберг к древнегреческой литературе с позиций долитературной мифологии, заключает Н. Перлина, лишал классическую литературу ее классического ореола. Ее университетские учителя, считавшие себя хранителями традиций петербургской школы классической филологии, продолжали работать в соответствии с принципами анализа текста, заложенными в XIX в. С их точки зрения, О. М. Фрейденберг подменяла филологический анализ первоисточника умозрительными, имеющими лишь характер предположения выводами. Она была «полным отрицанием» их науки, а ее подход - филологией без текстов, без языка, без хронологии. Настаивая на нелитературном происхождении литературных форм, О. М. Фрейденберг, в интерпретации которой древнегреческая литература представала как форма записанного фольклора, чьи повествовательные особенности, жанры и средства художественной выразительности явилялись результатом последующих переосмыслений архаической семантики, подрывала в глазах ученых старой школы основы филологии как науки о записанном литературном тексте.
Сторонниками О.М. Фрейденберг были ученые, работающие в области философии языка и истории культуры, но не филологи-классики. И не случайно поэтому ее исследования оказались более актуальны для московско-тартуской школы семиотики, чем для поколения молодых филологов-классиков ее родного университета. Многие марристы были знакомы с семиологией Ф. де Соссюра и семиотикой Ч. Пирса. Для О. М. Фрейденберг изучение дологического мышления было непосредственно связано с ее пониманием коллективного сознания как системы представлений и знаков. Однако, как подчеркивают крупнейшие российские исследователи - Ю.М. Лотман, Вяч.Вс. Иванов, Е.Л. Мелетинский, ей не удалось объяснить истоки индивидуального сознания и его специфическую природу ввиду отсутствия адекватного аппарата для описания реальных, а не гипотетических отношений индивида и коллектива. Попытка О.М. Фрейденберг сконцентрировать внимание на культурной и мифологической семантике и реконструировать универсальное архаическое сознание была лишена понимания структурного единства индивида и приводила к редукционизму.
Т.Г. Юрченко
