CC BY
43
мудрость - величайшее благо (отсюда еще следует, что добродетель - это знание); 2) если способность понимания того, что есть добро, искажена вскармливанием души без истины, то лишь стремлением к истине можно исправить понимание и усовершенствовать душу. Искоренение ложных верований приближает человека к богоподобию в двух отношениях: он становится мудрее и добродетельнее. Человек мудр, если понимает, что он ею не обладает и смиренно начинает поиск истинного знания. Как объясняет Сократ, его задача состояла в том, чтобы показать людям их заблуждения. Проблема заключается в том, что люди не знают о своем незнании. Если человек не знает, что он придерживается ложных убеждений, то как он может заменить ложные мнения истинными? Поэтому ему сначала необходимо признать свое незнание и обрести некоторое смирение. Если афиняне не осознают свое незнание, то как Бог может надеяться когда-либо помочь им стать благими, как Он сам? Вначале кто-нибудь должен показать им их невежество. Именно эту задачу и решал Сократ. Он работал на Бога посредством философии, чтобы показать афинянам их незнание. Ультимативной его целью, как кажется, было быть добродетельным человеком, добродетельно прожить жизнь и умереть. Поэтому он жил благочестиво, угождая Богу. Служба Сократа Богу - это его благочестивая жизнь; его религиозная деятельность заключается в том, чтобы быть справедливым, как и Бог, быть помощником Богу в улучшении всех душ.
Г.В.Хлебников
2004.04.025. ДРОЗДЕК А. ТЕОЛОГИЯ ПАРМЕНИДА.
DROZDEK A. Parmenides' theology // Eranos. - Uppsala, 2001. - Vol.99,
N 1. - P.4-15.
В статье реабилитируется значение религиозно-теологических фрагментов Парменида в его онтологии и эпистемологии. Автор показывает, что теологические темы являются основными в философии Парменида. Его поэма «О природе» - это рассказ о путях получения знания о Боге.
В сверхъестественном опыте, который описывается в поэме, Пар-менид восходит на небеса по «пути богини в колеснице», эскортируемой гелиадами, дочерьми Солнца-Гелиоса. Гелиады обманывают богиню справедливости Дикэ, которая охраняет врата на небеса, так что Парме-нид проходит через них и встречается со своей богиней. Она открывает ему «путь истины», доступный только тем смертным, на которых распространяется особая милость, и «путь мнения», по которому идут все
смертные. Это значит, что своими собственными силами мы не можем непосредственно видеть бытие, не можем идти по пути истины. Мы не можем видеть реальность непосредственно. Реальность фильтруется ушами, глазами и другими органами чувств, так что ум получает искаженную картину реальности. Даже если ум это заметит, он не в состоянии устранить это искажение, так как для этого потребовался бы беспрепятственный доступ к реальности. Наше телесное устройство делает этот доступ невозможным. Поэтому наша мысль никогда не бывает чистой, никогда не бывает полностью изолированной от чувств. Чтобы встать на «путь истины», мы должны полагаться только на чистое мышление. Это возможно лишь благодаря божеству, которое может актуализировать такое мышление, ибо человеческая природа, предоставленная сама себе, приковывает нас к «пути мнения». Однако уровень искажения варьируется от человека к человеку. Существуют объективные законы восприятия, соответственно которым перцепция может давать более ясное или более затемненное изображение реальности, но это всегда образ. В границах перцептивных способностей смертные могут получать знание только с определенной степенью достоверности. У Парменида различение типов знания не признает оттенков достоверности. Несмотря на насыщение «пути мнения» элементами истины, эти элементы никогда не конвертируют «путь мнения» в «путь истины». Некоторые мнения рекомендуются богиней как надежные: внутри «пути мнения» оттенки истины познаваемы. Богиня подчеркивает, что невозможно «говорить или мыслить о том, что не существует», потому что «одно и то же знать и быть» (с.7). Однако для смертных «быть и не быть считается одним и тем же и не одним и тем же». По-видимому, Парменид говорит об истинном знании, доступном просветленным умам, и о повседневном знании смертных, которых не коснулась богиня. Знание бытия не проходит градаций, как и само бытие. Бытие просто есть, и поэтому подлинное знание бытия имеет только одно семантическое измерение - истинное.
Каким же образом Парменид (как и любой другой смертный) может познать истину? Каждый человек имеет нус и логос, но последний активен лишь у немногих избранных. Логос дает возможность человеку знать реальность такой, какова она в действительности. Благодаря ему завеса мнения может быть поднята и человек может стать лицом к лицу с бытием - единым, неделимым и вечным. Нус же сам по себе душится перцепцией, которая направляет его на видимость. Тем не менее Парме-нид получает через органы чувств и откровение - он видит и слышит бо-
гиню. Поскольку мышление смертных внутренне привязано к чувствам, последние также открывают дорогу к истине. Но если эта «дорога» здесь и заканчивается, у Парменида будет столь же ложное познание, как и перед ее началом. Узлы чувственного опыта должны быть отсечены, чтобы можно было бы иметь достоверное знание о бытии. Поэтому откровение есть такая активизация логоса с помощью чувственного опыта, что логос может действовать сам по себе, не прибегая к перцепции. Поэтому неверна точка зрения, согласно которой откровение у Парменида должно иметь не ментальную, а сверхчувственную природу в форме трансцендентального света, как считает Ханс фон Штойбен (Hans von Steuben). Полагаясь на логос, активируемый богиней, смертные могут прикасаться к бессмертной реальности. Эта реальность является «вещью в себе», существование которой теперь оказывается достижимым. Чистое мышление способно достичь «вещь в себе», но сама чистота мышления достижима не для всех. Знание подлинного бытия достижимо, но его постижение отличается от пути, предложенного Платоном, который считал, что оно уже находится в нас и может быть пробуждено соответствующим тренингом. Для Парменида одного тренинга недостаточно, так как мы обладаем способностью обрести знание, которая может быть активирована лишь посредством божественного просветления избранных. Не случайно поэма Парменида начинается дескрипцией подъема к просвещающей богине, а не описанием пути познания истины (с.9). Человеческие существа могут подняться на уровень богов, стать бессмертными, подобно тому, как стали бессмертными Менелай, Ганимед и Тифон, но это дары, полученные от богов. Перцепция истины - дар богов. Парменид настаивает, что смертные блуждают, ничего не зная, слепые и немые, и он может повторить, что «боги имеют ясность о невидимом и преходящем, а человек способен только объяснять знаками и извлекать следствия» (с.9). Чему учит Парменид, говоря о бытии? Просветленный богиней, он доказывает, используя понятия времени и пространства, ведущие к противоречиям, что бытие находится вне пространства и времени. Бытие является цельным, непрерывным, неподвижным и поэтому неизменным, не имеет ни начала, ни конца, оно не было и не будет, поскольку оно есть сейчас. Если бы бытие было во времени, оно было бы подвержено изменениям. Бытие находится также вне пространства. Хотя Парменид и использует образ границ бытия, но эти границы не могут иметь пространственную природу. Если бы у него они были, то вне этих границ бытия было бы другое бытие, что невозможно, потому что бытие едино и недели-
мо. Совершенное существование требует нахождения внутри пределов, которые, как отмечает Дж.Оуен (G.E.L.Owen), являются знаками его неизменности. За пределами этих границ находится изменение, которое не подобает подлинному бытию, т.е. царство перцепций, изменяемых в пространстве и времени. Но как совместить трансцендентный хронотопу характер бытия с тем фактом, что в своей поэме Парменид подчеркивает важность границ? Он говорит, что справедливость (Дикэ) никогда не ослабляет свои оковы, всегда крепко их держит, ибо иначе бытие перейдет в небытие или погибнет. Бытие неизменно внутри необходимости, Анан-кэ. «Хватка» Дикэ убеждает нас в справедливости нахождения бытия внутри пределов, если оно должно быть истинным. «Хватка» Ананкэ удостоверяет, что целое, неизменное и непрерывное бытие необходимо должно быть внутри пределов. Таким образом, необходимость справедлива, а справедливость - необходима. Закон справедливости, моральный закон, является основанием бытия; его существование является моральной необходимостью: моральный закон суть принцип и природа, архэ, существования. Моральный закон является законом мира, но так как мир не вечен, он должен находиться в апейроне. Парменид ограничивает моральный закон бытием. Наблюдаемые в мире процессы являются результатом искажающей перцепции, которая создает видимость того, что вещи являются тем, чем они кажутся. Однако эти процессы не имеют объективной достоверности, так как они субъективны и обманчиво отражают реальность. Как таковые они едва ли могут считаться истинными и необходимыми. Моральный закон является законом Бытия, расположенного вне пределов пространства и времени. Внутри хронотопа нет ни объективности, ни справедливости, ни необходимости. Тем самым Парменид спиритуализирует моральный закон даже больше, чем Анаксимандр. В этом смысле корректно говорить, как делает Хайнц Амбронн (Heinz Ambronn), о том, что система Парменида является комментарием к Анак-симандру (там же). Анаксимандр конструирует свой апейрон, извлекая суть божественного, которую он видит в бесконечности и моральном законе. Но как Гесиод и Гомер, он жестко не отделяет божественное от царства смертных. Для Анаксимандра моральный закон справедливости, хотя и божественный по своей природе, проявляет себя в мире. Для Пар-менида же он божественен настолько, что не входит в пределы перцепту-ального мира, ибо этот мир не реален, а является продуктом деятельности человеческого сенсорного аппарата и обозначающих конвенций.
Атрибуты бытия обозначают его природу. Бытие не сотворено, непреходяще, цельно, едино, неподвижно, беспредельно, всегда в настоящем, непрерывно. В традиционной религии бессмертие было первой характеристикой богов, которая отличала их от смертных. Бытие также бессмертно или, скорее, оно существует в вечном «сейчас» и неуничтожимо. Таким образом, оно наделено божественными атрибутами. Но у него много атрибутов, которых не имели боги: никакой бог, даже Зевс, не был несотворенным, неподвижным, непрерывным, а бытие Парменида обладает этими атрибутами. Таким образом, бытие - это божественная сущность, но его божественность намного превосходит божественность традиционных богов. Бытие Парменида - это божественное в чистой форме, его сущность, абстрагированная от мира мифологических богов. Этот процесс абстрагирования сущности божественного, начатый еще до него, Парменидом поднят на более высокий уровень. Божество не только бесконечно (по меньшей мере, в отношении длительности), не только неизменно, едино, но и непрерывно. Для Парменида бытие - это Бог. Бытие является чистейшей формой божества, незапятнанной атрибутами, приписываемыми мифологическим богам. Это Бог, возвышенный над уровнем сферы, достижимой чувственной перцепцией; трансцендентный Бог, который один только воплощает божественные атрибуты. Хотя в сохранившихся фрагментах Парменид не идентифицирует бытие с Богом, Аэций сообщает, что философ называл свое неподвижное бытие Богом.
Какое же отношение имеет богиня, инструктирующая Парменида, к столь возвышенной концепции божества? Богиня должна обратиться к Пармениду тем способом, которым он, смертный, может получить ее послание, т.е. перцептуальным способом, говоря ему, что имплицирует не только понимание Парменида, но и его слышание. Божественное бытие манифестирует себя Пармениду в качестве богини и Дикэ. В этом смысле богиня и Дикэ различны, но поскольку они суть проявления одного и того же Бытия, они также одно и то же, являются различными аспектами одной и той же подлежащей реальности, оказываются различными окнами в одну и ту же истину. В монотеизме Парменида нет места для иных божеств, так что божества, которые он упоминает, существуют только как средства сообщения избранным смертным божественных посланий единственного бога. Боги Парменида являются путями открытия Богом самого себя смертным, и в этом смысле они являются объективными сущностями, но их существование не имеет иной цели, чем быть проявлением Бога в сенсорном поле. Кроме того, поскольку богиня является
разумным проявлением бытия, само бытие должно быть разумным и обладать сознанием. Если бытие является всей тотальностью реальности и в то же время разумной сущностью, то в нем возможно видеть бытие Бога. И сам Парменид прямо приписывает истине, т.е. реальности, или Бытию, когнитивную характеристику, когда мы читаем етаеШеос вместо еикок^еос, тем самым истина (реальность) является «убедительной», а не «хорошо закругленной». Тем самым «убедительная реальность» показывает «рефлективную активность вне времени и пространства», цитирует Дроздек Коксона (A.H.Coxon) (цит. по: с.14). И уже Плотин упоминает идентификацию Парменидом бытия с интеллектуальным принципом.
Процесс выработки концепции божества идет от божественного апейрона Анаксимандра, местонахождения морального закона, через монотеизм Ксенофана к парменидовскому видению Бога-бытия, который является столь великой единственной реальностью и единственной истиной, что известен только немногим избранным. А это ведет к Анаксагору с его концепцией всемогущего бесконечного нуса, который дает рождение универсуму из первоматерии. Этот нус очень рано был отождествлен с богом. Кроме того, от парменидовского видения недалеко до платоновского демиурга и его идеи блага, а затем к Плотину, особенно его доктрине единого, которое «не в месте и не во времени». К его доктрине экстатической апперцепции единого и аскетической жизни, ведущей к отбрасыванию чувственного мира, а также образу сферы. Тем самым есть основания полагать, что Плотин находится ближе всех к Пармениду среди античных мыслителей.
Г.В.Хлебников
2004.04.026. ДРОЗДЕК А. ТЕОЛОГИЯ ГЕРАКЛИТА.
DROZDEK A. Heraclitus' theology // Classica et mediaevalia. - Copenhague,
2001. - Vol.52, N1. - P.37-56.
Автор статьи предлагает непантеистическую интерпретацию теологии Гераклита. Доказывается, что логос в системе Гераклита является рациональностью вечно живого, разумного огня-архэ. Бог и Логос идентичны.
Гераклиту было очевидно, что существуют два различных, хотя и связанных друг с другом порядка вещей: порядок длительности и порядок эфемерного существования, порядок неподвижного и движущегося. Оба порядка реальны, но имеется ясная иерархия: неподвижный порядок является первичным, а порядок движущейся реальности есть только его
