CC BY
8
жита, о чем свидетельствует использование медицинских терминов в современном экономическом дискурсе и в обыденной речи. «Мы говорим о нездоровой экономике, больном государстве, о вялой политике, о съеденных сбережениях, о несварении» (с. 10). Однако в настоящее время медицинские метафоры играют исключительно иллюстративную роль, тогда как в XVII в., в период становления экономики, они частично выступали источником концептов и методов (с. 16).
Т.В.Виноградова
2004.04.019. ХЕДЖЕКОЕ А. ТЕРМИНОЛОГИЯ И КОНСТРУИРОВАНИЕ НАУЧНЫХ ДИСЦИПЛИН: ПРИМЕР ФАРМАКОГЕНОМИКИ. HEDGECOE A. Terminology and the construction of scientific disciplines: The case of pharmacogenomic // Science, technology a. human values. - Cambridge (Mass.), 2003. - Vol. 28, N 4. - P. 513-537.
Ключевые слова: генетика, ожидания, биотехнология, промышленность.
Насколько важны названия в социальном конструировании научной или технической дисциплины? Имеет ли значение, как назвать исследовательскую область с точки зрения ее будущего развития и влиятельности? Автор, английский социолог науки, пытается дать ответ на эти вопросы на примере дисциплины, выросшей из современных генетических исследований - фармакогеномики (изучение наследственных различий между людьми, влияющих на метаболизм лекарственных средств).
Термин «фармакогеномика» - современная модификация термина «фармакогенетика», который используется с 1959 г. для описания исследований, посвященных генетическим вариациям чувствительности к лекарственным препаратам. Внутри любой человеческой популяции существует разброс в реакциях на тот или иной препарат: от ее отсутствия, клинического эффекта до причинения вреда и даже смерти. Современные лекарственные средства продаются и прописываются по принципу, что данный препарат подходит всем, но генетические различия между людьми означают, что это далеко не так. Термин «фармакогеномика», появившийся в научной литературе в 1997 г., часто противопоставляется фарма-когенетике, хотя очевидно, что эти две области в значительной степени пересекаются. Если термин «фармакогенетика» существует уже более 40 лет, вполне резонным кажется вопрос, почему теперь стали говорить о фармакогеномике?
Фармакогеномика включает в себя две главные технологии: моно-нуклеотидные полиморфизмы (singlenucleotide polymorphisms) (МНП) и ДНК-чипы (DNA chips). МНП - незначительные, но доступные для идентификации различия между геномами людей, которые могут быть квар-тированы и связаны с определенными особенностями, такими как реакция на лекарства. ДНК-чипы - это технология, которая позволяет тестировать тысячи бит информации, содержащейся в ДНК одновременно. В этом смысле фармакогеномика вышла из международного Проекта по изучению генома человека. Однако, как полагает автор, развитие фар-макогеномики - это не просто успех новых технологий.
Социологов давно интересуют научные дисциплины, и в частности та «работа, которую проводят ученые по очерчиванию границ», т.е. размежеванию одной области исследования от другой (с. 515). В ряде работ было показано, что название - это часть стратегии, направленной на обеспечение поддержки данной исследовательской области. Так, Дж.Калверт (Calvert, 2000) показала, как термин «фундаментальное исследование» использовался учеными в качестве риторического приема ради повышения престижа и доступа к ресурсам.
Значимость риторических приемов усиливается современной научной политикой и системой финансирования, когда большое значение придается обещаниям и описанию перспектив. Анализируя взлет мембранной технологии в 80-е годы, Х. Ленте и А.Рип (Lente and Rip, 1998) пришли к выводу, что на ранних стадиях для новой области важно иметь «удачные ярлыки», которые помогут в построении сети поддержки и привлечении ресурсов (с. 515). Хотя эти названия выбираются участниками, они также отражают прошлые институциональные интересы и отвечают на происходящие социальные и экономические изменения. Автор полагает, что фармакогеномика вписывается в эту модель, особенно в части использования «удачных ярлыков».
Как показал Дж.Гайс (Guice, 1999), одна из составляющих стратегии по завоеванию поддержки - это предсказание результатов, которые благодаря ей удастся достичь (цит. по: с. 515). Именно эту стратегию используют, по мнению автора, участники споров вокруг фармакогеномики и фармакогенетики. Они формируют представление о перспективах фар-макогеномики, предсказывая те важные изменения, которые произойдут в ближайшее время как в отношении эффективности лечения, так и практики проведения клинических испытаний.
В своем исследовании автор основывается на данных индекса научного цитирования (ИНЦ). Он подсчитал публикации, вышедшие в свет с 1981 по 2000 г., где в названии, ключевых словах или резюме есть слова «фармакогенетика» или «фармакогеномика». Как показали результаты, в развитии фармакогенетики за последние 20 лет было три периода: с 1981 по 1990 г. (в среднем 16,3 публикации в год); с 1991 по 1997 г. (в среднем 65,7 публикаций в год); и с 1998 по 2000 г. (в среднем 191,3 публикации в год) (с. 519). С чем связаны эти скачки в количестве публикаций?
Первый взлет публикационной активности (с 1990 по 1991 г.) имеет вполне очевидное объяснение, поскольку произошел в то же самое время, когда США и правительства других стран объявили о финансировании Проекта по изучению генома человека.
Следующий скачок произошел между 1997 и 1998 гг.; именно тогда и появился термин «фармакогеномика». Причины этого подъема, по мнению автора, лежат в возрастании интереса промышленности к этой дисциплине, которая прежде была ограничена академической сферой. Эти три периода времени заметно отличаются по числу авторов и соавторов статей, связанных с промышленным сектором. В фармакогенетике с 1981 по 1990 г. число таких авторов составляло 4% от их общего количества; в 1991-1997 гг. - 8; а в 1998-2000 гг. - уже 17%. Тогда как в фарма-когеномике с 1997 по 2000 г. их число равнялось 21% (с. 521).
Сами по себе эти цифры отражают хорошо известный факт, что биологические науки все больше коммерциализируются. Однако в судьбе фармакогенетики фармацевтическая промышленность сыграла жизненно важную роль с точки зрения развития этой дисциплины и ее превращения в фармакогеномику. Анализ литературы по фармакогенетике показывает, что вплоть до середины 90-х годов ее интересы носили исключительно научный характер. В обзорах, посвященных фармакогенетическим исследованиям, анализируются их история, достижения и методы и не рассматривается их значение для фармацевтической промышленности или медицинской практики, в отличие от фармакогеномики, которая описывается и воспринимается именно в этом контексте.
Термин «фармакогеномика» отсутствует в базе данных ИНЦ вплоть до 1997 г. Первый раз он встречается в короткой заметке, опубликованной в сентябре 1997 г. и посвященной коммерческому соглашению между французской фирмой «Genset» (обладающей большой базой генетических данных) и крупной американской фармацевтической компанией «Abbot Labs» (занимающейся генетическим тестированием). Цель согла-
шения - составить детальную карту генома человека, особо рассматривая те участки, которые связаны с чувствительностью к лекарственным препаратам (с. 521). Поскольку появление термина «фармакогеномика» совпадает со вторым взлетом ссылок на фармакогенетику, логично предположить, что причины этих двух событий одни и те же.
Но почему соглашение между двумя компаниями ввело в обращение слово «фармакогеномика» именно в 1997 г.? Почему промышленность почувствовала интерес к этому направлению исследований? А.Регаладо (Regalado, 1999) связывает резкое увеличение интереса к фармакогенетике со стороны промышленности исключительно с технологическими причинами: эффективность технологии генного чипа (gene chip technology); расширение баз данных ДНК, собранных компаниями; развитие до нужного уровня биоинформационных технологий. Однако несмотря на убедительность этого анализа, он так и не объясняет, почему эта область была названа фармакогеномикой, а не фармакогенетикой. Ответ на вопрос о различиях между этими двумя областями зависит, по словам автора, от того, кого вы об этом спрашиваете. Как говорится в отчете о недавно прошедшей Европейской конференции по фармакогене-тике и фармакогеномике, организованной Пастеровским институтом в Париже: «Было очевидно, что большинство участников плохо представляют себе, чем отличаются фармакогенетика и фармакогеномика» (цит. по: с. 524). Анализ литературы показывает, что по поводу этих терминов в настоящее время согласия еще не достигнуто и ведутся переговоры.
Таким образом, приходит к выводу автор, не существует внутренних или формальных причин для использования термина «фармакогено-мика»; понятие фармакогенетики имеет достаточно широкое значение, чтобы охватить и эти новые аспекты. Причины предпочтения одного термина другому лежат в социальной области: «Слово "фармакогеномика" имеет большую риторическую привлекательность, ассоциируясь с геномикой, а не со старомодной генетикой» (с. 527).
Геномика - это современный термин, придуманный в 1986 г. для описания научной дисциплины, занимающейся составлением карт и анализом геномов. Она возникла из той части, которая ранее была «тихой заводью» генетики, благодаря амбициозному проекту по изучению генома человека. Имплицитно «геномика» - это коммерческий термин; увязывание темы исследований с геномикой всегда подразумевает участие коммерческих компаний. Об этом свидетельствует тот факт, что авторы и соавторы относительно большого числа статей, где упоминается фарма-
когеномика, связаны с промышленностью, в отличие от статей о фарма-когенетике (с. 527).
Представляя сплав генетики и информатики, геномика (термин и дисциплина) предполагает использование компьютерных и других передовых технологий в генетических исследованиях. Она подразумевает определенные техники и методы исследования, и ее симбиотические отношения с биоинформатикой еще больше укрепляют связь между гено-микой и коммерческими интересами (с. 527).
Автор анализирует характер публикаций, касающихся споров вокруг фармакогенетики и фармакогеномики. Все эти публикации можно разделить на две категории: статьи и комментарии. В категорию статей, согласно классификации ИНЦ, входят не только оригинальные исследования, но и любые публикации, содержащие новую информацию, например о методах исследования. Категория комментариев включает обзоры, редакционные статьи и обсуждения, которые дают оценку ранее опубликованным исследованиям.
Как и следовало ожидать от зрелой науки, в фармакогенетике число статей значительно превышает число комментариев на протяжении всего периода с 1981 по 2000 г. В отличие от этого, в фармакогеномике эти два показателя очень близки (в 1999 г. на 18 статей приходилось 12 комментариев, а в 2000 г. на 36 статей - 27 комментариев); более того, в 1997 и 1998 гг. число комментариев даже превосходило число статей (с. 529). Автор считает, что было опубликовано слишком мало оригинальных исследований, чтобы оправдать столь большое число обзоров.
Подобная стратегия становится понятной в свете идей, предложенных Г.Майерсом (Myers, 1991) относительно роли обзорных статей в формировании научных дисциплин. Согласно Майерсу, именно в обзорных статьях происходит конструирование знания, которое позволяет рассматривать определенные сообщения в качестве «ключевых» статей и даже идентифицировать то или иное событие как «открытие». В случае фармакогеномики обзорные статьи и другие комментарии решают две задачи: реконструируют прошлое (обычно представляя фармакогенетику как старомодный подход, который обеспечивает лишь спорадические результаты) и конструируют будущее, описывая революционные изменения в клинической практике.
Таким образом, пишет в заключение автор, «термин "фармакогеномика" не столько описывает новую область исследования, сколько представляет собой риторический прием, который используется, чтобы
заручиться поддержкой со стороны политиков и фондов. Опираясь на тот интерес и ту рекламу, которые получило слово "геном", фармакогеномика предлагает свои сценарии будущих революционных изменений, которые новые "геномные технологии" привнесут в клиническую медицину» (с. 16).
Т.В.Виноградова
2004.04.020. ЧИЛВЕРС С.А. ДИЛЕММЫ БУНТАРЕЙ: ПЕРЕПИСКА КРОУТЕРА И ГЕССЕНА В 1930-е ГОДЫ.
CHILVERS C.A. The dilemmas of seditious men: the Crowter - Hessen correspondence in the 1930s // Brit. j. for the history of science. - Oxford, 2003. -Vol. 131. - P. 417-435.
Ключевые слова: история науки, марксизм, сталинизм, личность ученого.
Марксистский подход, и в первую очередь концепция советского историка науки Б.Гессена, изложенная им в 1931 г. на II Международном конгрессе историков науки, по словам автора - сотрудника Оксфордского университета (Великобритания), сыграл большую роль в становлении этой области знания. Тем не менее, взаимоотношения между участниками этого процесса остаются практически неизученными. Хотя, по мнению автора, коммуникативные сети представляют такой же интерес, как и политические, методологические и личностные аспекты формирования историко-научных исследований. Двумя выдающимися представителями марксистской истории науки были Борис Гессен, ее основатель, и Джеймс Кроутер, один из самых плодотворных ее сторонников. Автор анализирует диалог между этими двумя весьма противоречивыми фигурами, используя краткое описание их биографий.
Детство Джеймса Кроутера, «человека угрюмого и подозрительного» (с. 417), как его впоследствии характеризовали, было весьма прозаичным. Он родился в 1899 г. в г. Бедфорде в обеспеченной семье, хорошо учился в школе, где особых похвал заслужил по математике и физике. Его школьные успехи позволили ему в 1917 г. поступить в Кембридж.
Война и революция нарушили плавное течение его жизни и еще больше радикализировали его политические взгляды. Его социалистические убеждения начали формироваться еще в школе не без влияния его одноклассника Ральфа Фокса (Fox), с которым Кроутер дружил до самой
