CC BY
65ИНФОРМАЦИОННОЕ ПРАВО
2004.02.018. МЕЖДУНАРОДНЫЕ ИЗМЕРЕНИЯ ПРАВА КИБЕР-ПРОСТРАНСТВА.
The international dimentions of cyberspace law. - Aldershot, 2000. -Vol. l. - 241p.
Сборник представляет собой первый том из серии изданий по праву киберпространства, подготавливаемых ЮНЕСКО. Их цель -содействовать созданию новых универсальных правовых инструментов, призванных сделать возникающее информационное общество более демократическим. К участию в этой серии привлекаются ведущие эксперты в области права киберпространства из всех регионов мира.
Во вступлении («ЮНЕСКО и право киберпространства») редактор сборника, профессор международного и европейского права Парижского университета-!!, эксперт ЮНЕСКО по правовым аспектам информационного общества Т.Фуентес-Камачо пишет, что киберпространство - это новая среда, которая «включает в себя как людей всех стран, культур, языков, возрастов и профессий, поставляющих и обращающихся за информацией, так и всемирную сеть компьютеров, взаимосвязанных средствами коммуникационных инфраструктур, которые обеспечивают цифровую обработку и передачу информации. Синонимами "киберпространства" являются "информационное сверхсообщение" (information superhighways) и "инфосфера"» (с.1). Несмотря на всю открытость и интерактивность этого пространства, уровень неравенства доступа к нему выше, чем к традиционным и аудиовизуальным средствам; кроме того, цифровая информация не имеет формы, стабильной во времени и пространстве, и циркулирует преимущественно анонимно, неконтролируемо, беспорядочно.
Так как одним из главных направлений деятельности ООН является развитие международного права, новая среда киберпро-странства стала важной сферой приложения ее усилий.
Задачи этой организации сводятся к следующему: создание постоянных центров исследования и информационного обмена, дискуссионных групп в Интернете с целью распространения информации о кодексах поведения, национальных законах и правилах, международно-правовых нормах, политике и институтах, активно действующих в сфере права и этики киберпространства; содействие и проведение трансдисциплинарных исследований по этическим и правовым аспектам информационного общества (свобода выражения, интеллектуальная собственность, культурный плюрализм и т.д.); сотрудничество с государствами, международными институтами и организациями и с частным сектором с целью достижения консенсуса по этическим ценностям и правовым принципам киберпространства и постепенного созидания его общепризнанной этико-правовой структуры.
Возможности создания правовой структуры киберпространства и вероятные последствия этого для Новой Зеландии рассматриваются в статье главы одной из консультационно-правовых фирм Окленда, советника новозеландской Юридической комиссии по электронной торговле Э.Лонгворт.
Решение проблемы международного киберпространственного права предполагает определение смысла этого права, его перспектив. Следует выяснить, является ли оно одной из разновидностей международного права или представляет собой «макростратегию для всех так или иначе связанных с ним разделов права, затронутых феноменом Интернета; выявить механизмы имплементации киберпространственного права, институты, создающие и применяющие правила. И, наконец, следует определить, "кто будет управляемым, кто будет "киберполицией" и "зачем регулировать киберпространство"» (с. 10).
На право оказывает воздействие такая характеристика киберпространства, как отсутствие географических ограничений — «Интернет является, скорее, не мультиюрисдикционной, а почти аюрисдикционной системой» (с. 15), он оказывается вне досягаемости законов, действующих традиционно внутри физических и географических границ. То есть налицо несоответствие между глобальным, транснациональным характером киберпространства и национально-
правовой ограниченностью. Отсюда следует необходимость создать новое право и новые правовые институты, которые бы регулировали широкий спектр явлений, не имеющий аналогов в невиртуальном мире.
Другой характеристикой киберпространства, подрывающей традиционное развитие и применение права, является анонимность: пользователь может создать киберличность или образ, совершенно не соответствующий его реальной или физической идентичности, и тем самым уклониться от юридической ответственности. И примеров тому множество: контрафакция, диффамация, порнография и т.д., и т.п. Кроме того, Интернет позволяет достаточно легко ускользнуть от контроля, "сменить юрисдикцию" и избежать санкции со стороны государства за нарушения, сформулированные в обычном праве.
Структурные особенности киберпространства (трехмерность, иерархическая система доменов, зоны и т.д.) имеют важнейшее значение для конструирования будущей правовой системы, ибо эти особенности ведут к появлению «полицентрического», или «децентрализованного», права. Особое значение приобретают различие и взаимодействие между Интернетом как целым и его компонентами, отдельными сетями, на которые государство начнет оказывать воздействие.
В интерактивной коммуникации нормой является изменение, а в документальной информации стабильность. И эту особенность отношений в киберпространстве должно, прежде всего, учитывать киберпространственное право, как и то, что электронный контракт «как динамический и гипертекстовый документ может связывать стороны и информацию так, как не способен бумажный документ. Он может проектировать отношения и реагировать на их развитие, и информировать стороны об изменениях и одновременно выполнять более традиционную функцию определения обязательств и условий исполнения». Этот новый феномен требует, чтобы частное право стало важным компонентом киберпространственной правовой структуры.
Для того чтобы постулировать будущее киберпространственное право, «важно понять структуры контроля», т.е. «пригодные регулирующие модели», или «типы принуждения», каковыми являются собственно право, общественные нормы, рынок и кодекс или «реальный пространственный кодекс», который диктуется самой природой
и архитектурой Интернета. «Кодекс в киберпространстве может заменить право или нормы. Он способен более тонко контролировать и дисциплинировать поведение. Кодекс является более перспективной альтернативой, чем другие формы принуждения» (с. 25).
Высказывается мнение, что существует аналогия между кибер-пространственным правом, как децентрализованной и саморегулирующейся моделью, и средневековым, основанном на обычае, правом, известным как обычное торговое право. Киберпространственное право может приобрести силу обычая; и уже сейчас «многие пользователи Интернета рассматривают его как один из источников "обычного" киберпространственного права» (с. 30). Однако это право должно базироваться и на действующей и признанной конвенциональной системе права, «права реального пространства». В этой связи Интернет следует рассматривать в качестве «технологии заключения контрактов», и «через этот механизм можно конструировать систему права, включающую в себя добровольно принятые обязательства, выполнение которых обеспечивается правовой системой» (с 31). Сейчас общепризнано, что внутри киберпространства будет возникать некоординируемая децентрализованная система «производства правил», что совершенно не исключает и другие модели.
В киберпространственном праве сохраняется проблема юрисдикции и правоприменения. Проблему юрисдикции следует рассматривать отдельно от проблемы управления Интернета, хотя между ними и существует тесная взаимосвязь. Уже сейчас «возможно идентифицировать возникающую модель управления
киберпространством и выделять различные компоненты в создающейся правовой системе. Интернет — это не анархия. Он все время регулируется, хотя и не в конвенциональном или традиционном смысле. Правовая презумпция, базирующаяся на географических границах, заменяется потребностями киберпространства» (с.35).
Так как различные акторы Интернета (поставщики, потребители и посредники в передаче информации) обычно не знают друг друга, не знают того, как их действия могут определяться в различных юрисдикциях, то выбор права играет в киберпространстве огромную роль. Здесь существует почва для возникновения конфликта законов, особенно в частном праве, ибо каждая страна имеет «собственное международное частное право, являющееся частью его национального или внутреннего права». Однако, несмотря на все эти различия,
постоянно предпринимаются попытки гармонизации этой сферы права. «Многие юрисдикции преследуют общие цели и испытывают влияние доктрины вежливости (doctrine of comity), проявляют уважение к системам гражданского судопроизводства других стран» (с.36).
Примерами попыток выработки единообразного международного подхода к спорам между сторонами в международной торговле, находящимися под различной юрисдикцией, могут быть принятые в 1980 г. Конвенция ООН о договорах в международной торговле товарами и одобренные в Брюсселе и Лугано аналогичные конвенции по проблемам международной торговли.
С целью преодоления трудностей, связанных с выбором законодательства и юрисдикции в киберпространстве, были предложены два подхода: рассматривать его либо в рамках теории «международных пространств» как четвертое пространство, наряду с Антарктикой, космосом и открытым морем (тогда выбор законодательства основывается на национальном, а не территориальном принципе), либо как «особое место» (тогда признается юридически граница между кибер-пространством и невиртуальным «реальным миром»).
Теория «международных пространств», по которой национальность является руководящим принципом при разрешении правовых коллизий, и пересмотренные ключевые области материального права смогут сосуществовать в будущей правовой системе киберпрост-ранства. Проблемы материального права можно решать на национальном (локальном) уровне. Оно также может быть предметом гармонизации инициатив как государств, так и международных организаций, путем принятия конвенций или протоколов, подобных тем, которые уже действуют, например, в сфере интеллектуальной собственности. Концепция признания электронной границы и «места он-лайн» означает, что споры о юрисдикции могли бы разрешаться в рамках конвенциональных законов до тех пор, пока не будет разработан альтернативный универсальный подход. К примеру, государства могли бы применять определенную методологию и -реструктурировать свои законы в соответствии с согласованным принципом, одобренным на международном уровне (с. 40).
Первым шагом в создании «набора киберпространственных принципов» является деятельность ЮНЕСКО по формированию «правового остова киберпространств». Однако, считает автор, международные соглашения не будут преобладающей формой управления
Интернетом, их роль будет ограниченной. Хотя автор и не отрицает возможности установления «некоей разновидности» отдельной юрисдикции международных уголовных институтов, он полагает, что в будущей правовой системе киберпространств следует предусмотреть механизм по разрешению споров.
Большие перспективы открываются перед частным правом и, особенно, арбитражем. «Использование арбитражного разбирательства как модели разрешения споров непосредственно применимо в киберпространстве» — считает автор (с. 44).
В заключительной части статьи автор пытается выделить компоненты правовой структуры киберпространства.
С точки зрения правовой инфраструктуры «существуют две системы или структуры, которые, видимо, будут играть значительную роль в будущем. Это списки названий доменов (domain name regis-teries) и развивающаяся индустрия сертификационных органов (industry of certification authorities) в рамках публичных основных инфраструктур» (с. 48). Скорее всего, в будущей правовой системе будет преобладать модель управления, связанная с децентрализованным характером принятия решений и установления правил типа самоуправления и саморегулирования. Эта модель будет отражать уникальные характеристики киберпространства: полицентричность, иерархичность и асимметричность.
Другими особенностями технологических и архитектурных характеристик дизайна киберпространства являются «возможности прямого контроля или регулирования с помощью кодекса поведения, например, сетевых протоколов и технических спецификаций Интернета» (с. 49).
Преобладание децентрализованной модели управления не исключает возможности влияния конвенциональных правовых систем на создание правовой системы киберпространства. Важную роль может сыграть материальное право (substantive law). Ведь не во всех случаях имеет место конфликт законов. Бывают ситуации, когда обычные суды могут возложить ответственность на отдельную организацию, лицо или имущество. Во многих областях, например, в сфере интеллектуальной собственности, материальное право руководствуется нормами международного договорного права.
Международный консенсус может быть достигнут посредством международных конвенций, ратифицированных на государственном Уровне.
В ряде случаев возможна и такая форма вмешательства в деятельность Интернета, как установление контроля со стороны правительств или отраслей промышленности, обладающих развитой инфраструктурой и контролирующими органами. Примером такого рода отрасли является индустрия телекоммуникаций.
Для правовой структуры киберпространства несомненное значение будет иметь наращивание глобальной электронной торговли посредством Интернета. В первую очередь необходимость безопасности и защиты привела к развитию публичной ключевой инфраструктуры (PKI), известной как Публичная ключевая система аутентификации (PKAF), которая предполагает создание органов сертификации. Различные страны находятся на разных уровнях легального признания потребностей электронной торговли. Ряд из них пересмотрели свои законы в сторону большего соответствия PKI, включая правовое признание электронных (цифровых) подсистем, признания сертификационных органов.
Сейчас очевидна очень важная проблема: каким образом нормо-творческий процесс в киберпространстве должен отражать общественные интересы и ценности. «Мы должны признать, пишет автор, — что технология киберпространства (архитектура Интернета, сетевые протоколы и кодексы) не является пассивной или доброкачественной» (с. 55). Кроме того, и в реальном мире закон еле поспевает за технологическими изменениями, а скорость изменений в киберпространстве, его динамика и интерактивная природа, его открытость и доступность требуют, чтобы правовая система киберпространства была «технологически нейтральной».
Г.А.Антонос
2004.02.019. БОРЭН Н., ЖЭЗ Э. ДОМЕННЫЕ ИМЕНА ИНТЕРНЕТА. BEAURAIN N., Jez E. Les nom de domaine de l'mtemet. -P.: Litec, 2001. -157p.
Доменные имена представляют собой отличительный знак, который важен для всех компаний, желающих заявить о своем присутствии в сети Интернет. Они превратились в настоящие символы Интернета. В настоящий момент наметились лишь первые контуры правового регулирования данной сферы. Книга парижских адвокатов Н.Борэн и Э. Жэз посвящена изучению вопросов регистрации и
