CC BY
787
СОЦИОЛИНГВИСТИКА
2003.03.012. КАРАСИК В.И. ЯЗЫКОВОЙ КРУГ: ЛИЧНОСТЬ, КОНЦЕПТЫ, ДИСКУРС. - Волгоград: Перемена, 2002. - 477 с. -Библиогр.: с.435-476.
Владимир Ильич Карасик - д-р филол. наук, профессор, зав. кафедрой английской филологии Волгоградского государственного педагогического университета, специалист в области социолингвистики, лингвокультурологии, лингвистической семантики и прагматики.
В монографии обсуждаются актуальные проблемы лингвокуль-турологии и теории дискурса. Предлагается типология языковых личностей в ценностном, познавательном и поведенческом аспектах. Рассматриваются культурные концепты — кванты переживаемого знания, совокупность которых является концентрированным опытом человечества, этноса, социальной группы и личности. Анализируются социолингвистические и прагмалингвистические типы дискурса как текста в ситуации реального общения.
Книга состоит из введения, трех глав и заключения.
Во введении сформулированы основные положения, развиваемые и доказываемые в книге. В основу работы положена трехкомпонентная модель: а) типы языковых личностей, для которых ведущим моментом будет осознание и переживание своей этнокультурной либо социокультурной, либо индивидуально-культурной идентичности; б) типы концептов, определяющих этнокультуру, социокультуру либо индивидуальную личность; в) типы дискурса, возникающего для поддержания и развития этнокультуры, социокультуры и индивидуально-личностной культуры человека.
В первой главе «Языковая личность» обсуждаются типы и аспекты изучения языковой личности. Автор выделяет типы языковых личностей с позиций личности (этнокультурологические, социологические и психологические типы личностей) и с позиций языка (типы речевой культуры и языковой нормы). Этнокультурный подход к выделению типов языковой личности направлен на выявление модельных личностей, типичных представителей определенных этносоциальных групп, узнаваемых по специфическим характеристикам вербального и невербального поведения и выводимой ценностной ориентации (например, русский интеллигент, английский аристократ, немецкий офицер). Модельные личности оказывают существенное воздействие на
культуру в целом и являются символами данной культуры для представителей других этнокультур. Автор характеризует некоторые типы модельных личностей современной России («братан», «новый русский», «телевизионный ведущий»). Социологический подход к выделению типов языковых личностей представляет собой описание коммуникативного поведения, предписанного определенной социальной ролью (политик, предприниматель, студент и др.). Психологический подход к выделению таких типов заключается в определении лингвистически релевантных индексов поведения экстравертов и интровертов, доминирующих и подчиняющихся, невротичных и усредненно нормальных людей и т.д. Основываясь на типах речевой культуры, автор устанавливает определенные дискурсивные индикаторы, характеризующие человека (например, «по той простой причине -индикатор снисхождения, «будем говорить» - индикатор эгоцентризма).
Автор выделяет три аспекта изучения языковой личности -ценностный, познавательный и поведенческий. В первом случае речь идет об этических и утилитарных нормах поведения, свойственных определенному этносу в определенный период, во втором случае рассматриваются предметно-содержательные и категориально-формальные способы интерпретации действительности, свойственные носителю определенных знаний о мире и языке, в третьем случае анализируются намеренные и помимовольные характеристики речи и паралингвистических средств общения.
Говоря о нормах поведения, автор моделирует нормативную ситуацию, включающую определенные типы участников, модус и мотивацию. Выделяются, в частности, следующие типы участников: куратор (коллективный образ хранителя норм), экспрессор (личность или группа, выражающая свое отношение к чему-либо на основании определенной нормы), респондент (личность или группа, к которой обращается экспрессор с ожиданием реакции), публика (окказиональные участники нормативной ситуации). На основании анализа пословиц в работе выводятся следующие нормы поведения: нормы взаимодействия, жизнеобеспечения, контакта, ответственности, контроля, реализма, безопасности, благоразумия (например, к числу норм благоразумия относятся такие суждения, выводимые из текстов пословиц: «Нужно следить за своим здоровьем», «Не следует постоянно тревожиться», «Не следует работать без отдыха», «Не следует суетиться»). В книге рассматриваются пейоративы (слова с отрицательно-оценочным
значением) и закрепленные в коллективном сознании стратагемы (рекомендации успешного поведения в условиях борьбы с превосходящим по силе противником).
Обсуждая познавательный аспект языковой личности, автор предлагает четырехкомпонентную корреляцию образов в сознании индивидуума и общества: 1) совпадение образов, 2) бедность индивидуального образа (неактуальное явление), 3) богатство индивидуального образа (художественное и научное освоение действительности), 4) несовпадение образов, произвольный индивидуальный смысл. Рассматривая проблему стандартного и креативного в общении, В.И.Карасик противопоставляет бытовую и бытийную коммуникацию, первая связана с указательностью и высокой ситуативной зависимостью, вторая - с речью о ненаблюдаемых и внеситуативных вещах. Креативность смысла увеличивается, если есть возможность увеличить содержание высказывания за счет множественного прочтения текста, например, при переосмыслении этого текста.
Поведенческий аспект языковой личности трактуется в книге как изучение общения с позиций его мотивов, целей, стратегий и способов их реализации. В качестве примера рассматриваются класс «директивные речевые действия». Они включают признаки трех типов: 1) свойственные всем речевым действиям (непосредственность/опосредованность и эксплицитность/имплицитность), 2) свойственные всем директивам (степень категоричности, статусное соотношение коммуникантов, внутренняя оценка пропозиции), 3) свойственные разновидностям директивных речевых действий (организационная определенность пропозиции, пропозициональный знак). В частности, на основании признака организационной определенности противопоставляются директивы, регламентирующие структуру и последовательность действия (инструкции и рецепты), и директивы, дающие возможность адресату самостоятельно структурировать действие (приказы, просьбы, рекомендации, запреты). В работе рассматриваются также коммуникативные стратегии и манипуляции.
Во второй главе «Культурные концепты» обсуждаются проблемы лингвокультурологии, определяется концепт как категория этой области лингвистического знания, выявляются культурные доминанты в языке, анализируются лингвокультурные характеристики грамматических категорий, моделируется концепт «юмор», рассматривается импорт концептов.
Основной единицей лингвокультурологии, по мнению автора, является «культурный концепт - многомерное смысловое образование, в котором выделяются ценностная, образная и понятийная стороны» (с. 129). К числу онтологических характеристик картины миры в монографии предлагается отнести 1) наличие имен концептов, 2) неравномерную концептуализацию разных фрагментов действительности в зависимости от их важности для жизни соответствующего этноса, 3) специфическую комбинаторику ассоциативных признаков концептов, 4) специфическую квалификацию определенных предметных областей, 5) специфическую ориентацию этих областей на ту или иную сферу общения. Концептуализация действительности понимается в работе как обозначение, выражение и описание. Обозначение - это выделение актуального для определенной лингвокультуры фрагмента действительности и присвоение ему специального знака (типичным случаем обозначения концепта является его однословное наименование, например, в английском языке концепт «откладывание на потом» получил имя procrastination). Выражение концепта трактуется в книге как вся совокупность языковых и неязыковых средств, прямо или косвенно иллюстрирующих, уточняющих и развивающих его содержание. Примером может быть сочинение на заданную тему или составление учебного «топика» на иностранном языке. Описание концепта - это специальные исследовательские процедуры толкования значения его имени и ближайших обозначений (дефинирование, контекстуальный, этимологический, паремиологический анализ, интервьюирование и др.). Неравномерная концептуализация различных областей действительности проявляется в виде номинативной плотности (детальные и множественные наименования явлений в одной культуре и недифференцированное обозначение аналогичных явлений - в другой).
Культурные концепты неоднородны. Автор выделяет этнокультурные, социокультурные и индивидуальные концепты. Примером первых для русской лингвокультуры является «щедрость -способность охотно делиться с другими своими средствами, особенно в ситуации приема гостей», для американской - «challenge» - вызов как возможность проявить свои лучшие качества в условиях состязания. Примером социокультурного концепта может быть в русской лингвокультуре «жалость» (в сознании пожилых людей) как смысловая связка «любить значит жалеть», в английской лингвокультуре в качестве социокультурного может рассматриваться концепт «dignity» - внешнее
выражение собственного достоинства (присущее прежде всего аристократам). Индивидуальные концепты могут быть авторскими, например, «болтовня» у М.Хайдеггера - «возможность понимать все без предварительного усвоения сути». В ином ключе эти концепты определяют тот или иной тип личности («приключение» для одних людей
- возможность встречи с неожиданными приятными событиями, а для других - рискованное предприятие, которого следовало бы избежать).
Обсуждая ценностные характеристики концептов, автор выделяет «культурные доминанты - наиболее значимые для данной лингвокультуры смыслы, совокупность которых и образует определенный тип культуры, поддерживаемый и сохраняемый в языке» (с. 169). В книге рассматриваются определенные культурные концепты - «честь», «успех», «суета», «шалость», «труд», «подвиг», «чудо» и др. подчеркивается, что этнокультурная специфика того или иного концепта должна быть дополнена социокультурной спецификой.
Автор разделяет позицию тех исследователей, которые считают, что языки фиксируют в грамматике наиболее существенные концепты для культуры соответствующего народа либо значимо их игнорируют. Например, категория определенности системно связана в английской грамматике с категориями вида и таксиса: для англичан очень важно выделить то, что актуально здесь и сейчас в референтном плане (артикль), в аспектуальном плане (континуальный вид), в результативном плане (перфектная корреляция). Для русского менталитета важнее другое
- подчеркнуть, как разворачивается действие, свидетелями которого мы являемся, отсюда имперсональность и детальная морфологическая детализация аспектуальных оттенков глагольного действия. Автор подчеркивает, что если лексико-фразеологическое выражение концепта может быть как социоспецифическим, так и этноспецифическим, то грамматическое воплощение концепта свидетельствует именно об этноспеци-фическом осмыслении действительности.
В книге детально рассматриваются лингвокультурные характеристики юмора. Анализируя причины непонимания инокультурного юмора, автор сводит их к трем типам: 1) непонимание значимости определенных концептов («понятно, но не смешно»), 2) табуирование юмористической критики определенных концептов («над этим не шутят», 3) различие в понимании границы между серьезным и несерьезным общением (англичане предпочитают ситуативный, непредсказуемый юмор на грани полусерьезного общения, русские склонны к четкому
противопоставлению серьезного и несерьезного, поэтому, в частности, русские анекдоты короче английских, они обычно хранятся в памяти и могут воспроизводиться вне ситуативной привязки).
Активные межкультурные контакты приводят к заимствованиям лексики, в лингвокультурном плане автор предлагает рассматривать это явление как импорт концептов. В качестве критериев классификации импортируемых концептов предлагаются признаки наличия ценностного компонента и ценностной специфики. Если импортируется концепт, связанный с новым для принимающей культуры опытом и новой реалией, то возможны три типа отношений: 1) этот концепт не вносит ценностных изменений в систему концептов (например, технические приборы и виды спорта - принтер, виндсерфинг и т.д.), 2) этот концепт является общеоценочным, и поэтому мотивировка его использования не раскрывается (автор называет такие заимствования, типа «сэконд хэнд», паразитарными концептами), здесь есть претензия на дополнительный смысл, но фактически ничего нового в ценностную картину мира не вносится; 3) этот концепт является частнооценочным, фиксирующим ценности иной культуры и модифицирующим ценностную систему принимающей культуры (такова, например, комбинация дерзости и эмоционального самоконтроля в концепте «cool», соотносимого с русским жаргонизмом «крутой»).
В третьей главе «Дискурс» определяется дискурс как лингвистическое явление, устанавливаются его категории, выделяются его типы и обсуждаются тенденции его развития.
Понимая дискурс как текст в ситуации реального общения, автор устанавливает следующие категории дискурса: 1) конститутивные, позволяющие отличить текст от нетекста (относительная оформленность, тематическое, стилистическое и структурное единство и относительная смысловая завершенность); 2) жанрово-стилистические, характеризующие тексты в плане их соответствия функциональным разновидностям речи (стилевая принадлежность, жанровый канон, клишированность, степень амплификации/компрессии); 3) содержательные (семантико-прагматические), раскрывающие смысл текста (адресативность, образ автора, информативность, модальность, интерпретируемость, интертекстуальная ориентация); 4) формально-структурные, характеризующие способ организации текста (композиция, членимость, когезия). Каждая из названных является рубрикой для более
частных категорий, например, интерпретируемость, проявляющаяся как точность, ясность, глубина, экспликативность/импликативность).
В монографии предложены социолингвистическая и прагма-лингвистическая типологии дискурса. В социолингвистическом аспекте противопоставляются личностно-ориентированный и статусно-ориентированный типы дискурса, в первом случае в общении участвуют коммуниканты, раскрывающие друг другу свой внутренний мир, во втором случае общение сводится к диалогу той или иной социальной группы. Личностно-ориентированный дискурс распадается на бытовой (обиходный) и бытийный (художественный и философский), а статусно-ориентированный (институциональный) - на типы общения в сложившихся социальных институтах (политический, юридический, педагогический, религиозный, научный, массово-информационный и другие типы дискурса). Описание институционального дискурса включает характеристику его следующих компонентов: типовые участники, хронотоп, цели, ценности, стратегии, жанры, прецедентные тексты. В книге дано описание педагогического, религиозного, научного, политического и медицинского дискурса.
В прагмалингвистическом аспекте противопоставляются серьезное - несерьезное, ритуальное - неритуальное, информа-ционное -фасцинативное, фатическое - нефатическое, прямое - непрямое общение. В книге предложена модель анализа юмористического дискурса, построенная на трех признаках: юмористическая интенция, юмористическая тональность и стереотипы юмористического общения. Обсуждая проблемы ритуального дискурса, автор выделяет жесткие и мягкие ритуальные действия (не допускающие и допускающие вариативность формы ритуала) и характеризует внутренние закономерности разыгрывания ритуала (необходимость переживания своей идентичности, сценарное распределение ролей, спонтанное выдвижение участников ритуала на определенные роли).
Говоря о тенденциях развития дискурса в современную эпоху, автор отмечает расширение сфер применения устной речи, демократизацию делового общения, разрастание форм и способов массово-информационного дискурса и возрастание значимости бытийного художественного дискурса как средства сохранения этнокультурной идентичности в условиях интернационализации научного, делового и обиходного общения.
Н.Н. Трошина
